Глава 12
Кристиан Мортимер лежал в постели. Его лицо покрывала смертельная бледность. Рядом с ним хлопотал доктор Дуглас. Он сжимал пальцами запястье Кристиана и смотрел на открытые большие серебряные часы на его руках. На его немолодом лице была недовольная гримаса.
Кристиан Мортимер приоткрыл веки и посмотрел на доктора.
— Ну, что скажете?
Доктор неудовлетворенно пожал плечами.
— Знаете, ваши дела не очень хороши.
Доктор щадил больного и не стал говорить, насколько опасна болезнь Кристиана.
— А поточнее, мистер Дуглас? — шевельнул бескровными губами Кристиан Мортимер.
— Ну, если вам хочется… — доктор аккуратно положил поверх одеяла руку Кристиана, — то тогда могу сказать.
— Говорите, ведь я сам знаю, что со мной.
— Откуда вы знаете? — доктор пристально посмотрел в глаза больному.
— Я это чувствую, доктор, так что можете меня не щадить, говорите правду.
— Ну что ж, раз вы готовы к этому, то тогда скажу. Вы потеряли процентов шестьдесят слизистой.
— Когда потерял?
Доктор пожал плечами.
— Может быть, в последнее время, а может быть, в последний год или два.
— Ну что ж, шестьдесят процентов потеряно, но сорок у меня еще осталось?
— Да, сорок или около этого у вас еще есть, но это очень мало и перспективы далеко не радужные.
— Я это, доктор, чувствую и без ваших слов.
Сандра стояла у окна, повернувшись спиной к своему возлюбленному и врачу. Ее пальцы нервно дрожали, она пыталась свернуть тонкую сигарету, но у нее ничего не получалось. Табак то и дело просыпался, сигарета рвалась.
— Дьявол! — шептала женщина. — Неужели он умрет? Может быть, первый раз в жизни мне повезло, я встретила настоящего мужчину, такого, который мне нравится, с которым я согласна идти по жизни, и тут судьба так неблагосклонна к нему и ко мне…
Доктор поднялся, прошелся по комнате, остановился у невысокой тумбочки и поправил на ней склянку с лекарствами.
— Мистер Дуглас, вы думаете, моя судьба уже предрешена?
Доктор неопределенно пожал плечами, и стекла его пенсне немного враждебно сверкнули.
— У вас, Кристиан, есть шанс, но здесь все будет зависеть только от вас.
— Говорите, доктор, я уже ничего не боюсь.
— Хорошо, раз вы согласны, то тогда скажу.
Сандра напряглась. Она молитвенно сложила перед собой руки, она боялась услышать горькую правду. Но лучше горькая правда, чем сладкая ложь, и доктор Дуглас сказал:
— Вам надо кардинально сменить образ жизни: перестать пить виски, перестать курить и вести ночной образ жизни. Ведь все болезни, как вы понимаете, от нервов, а нервы у вас ни к черту, они совершенно расшатаны.
— Да нет, доктор, мне кажется, вы ошибаетесь, — вновь шевельнул обескровленными губами Мортимер, — и моей выдержке можно позавидовать. Ведь я профессиональный карточный игрок, а у них нервы должны быть всегда в порядке.
— Это вам, мистер Мортимер, только так кажется. Ваш организм абсолютно ослаблен, вы измотаны беспорядочным образом жизни. Вам нужно взяться за ум и жить по расписанию.
— Вы хотите сказать, что я должен существовать как почтовый фургон? В одно и то же время завтракать, обедать, отъезжать, подъезжать, останавливаться?
— Что-то в этом роде. Тогда, возможно, ваш организм сможет восстановить потерянное, ведь вы еще молоды. Кстати, сколько вам лет?
— По-моему, доктор, это не столь существенно и при женщинах неудобно признаваться в том, какой я старик.
Доктор рассмеялся, а плечи Сандры задрожали и показалось, что она вот-вот заплачет.
— Доктор, мне уже лучше, можно мне сейчас выпить виски?
— Нет, ни в коем случае, я вам вообще запрещаю прикасаться к алкоголю, это равносильно страшному яду. Временно вы почувствуете облегчение, но потом ваше состояние сразу же ухудшится.
— Доктор, а если перед тем, как мое состояние ухудшится, я снова выпью, ведь оно снова улучшится?
— Немного улучшится, но знаете, мистер Мортимер, очень и очень ненадолго, так что я советую вам остерегаться и держаться от табака, алкоголя, карт как можно дальше.
— Доктор, послушайте, может быть, вы мне запретите и всякие отношения с женщинами?
— Ну уж нет! — воскликнул доктор Дуглас и сладострастно потер ладони.
Он посмотрел на Сандру, стоящую у окна, и на его пухлых губах появилась благожелательная улыбка. Женщина ему очень нравилась и будь он помоложе, он наверняка попытался бы за ней приударить, хотя он понимал, что его шансы против Кристиана Мортимера ничтожны. Хотя доктор Дуглас и не пил в безмерных количествах виски, не просиживал ночи за зеленым столом и не курил в таких огромных количествах сигары. Он даже избегал нюхать табак и вел абсолютно правильный образ жизни. Поэтому в Клостер-Тауне все местные жители и приезжие ковбои считали его ужасным занудой, с которым вообще не о чем говорить, кроме как о болячках, а разговаривать о болячках здоровые люди не любят. А в Клостер-Тауне все мужчины и женщины были еще молоды и крепки.
— Короче, — глядя на Сандру сказал доктор, — ты, Кристиан, должен вести спокойный образ жизни, но при этом не умерщвляя своей плоти.
Кристиан подмигнул доктору, но тот уже не смотрел в лицо больного, он любовался точеной фигурой в полупрозрачном платье.
— Спасибо, доктор, я вас понял и постараюсь выполнить ваше предписание.
— Ну что же, тогда я с легким сердцем могу покинуть вас.
Доктор защелкнул свой кожаный саквояж, еще раз придирчиво посмотрел на тумбочку, заполненную всякими склянками с лекарством, получил из рук Сандры свой гонорар и покинул Кристиана и его любовницу.
Наконец-то Сандра смогла скрутить тонкую сигарету, раскурила ее, и Кристиан, чувствуя запах табака, жадно втянул ноздрями воздух. Ему страшно хотелось виски, страшно хотелось закурить. Но он понимал, что если не ради себя, то ради Сандры он должен поостеречься и поберечь свое здоровье. Но табак пах настолько ароматно и так сильно щекотал его ноздри, что Кристиан Мортимер не удержался.
Он подозвал к себе Сандру, будто бы желая ее поцеловать. Та, не желая огорчать своего друга, подошла к нему с напускной веселостью на лице, опустилась на край постели, склонилась. И действительно, Кристиан поцеловал ее в щеку. Но не успела Сандра опомниться, как Кристиан двумя пальцами зажал сигарету, вытащил из пальцев женщины и жадно затянулся.
— Кристиан, но ведь доктор сказал…
— А ну их к черту, всех этих докторов. Ведь никто не знает, кому и сколько осталось жить на этой земле и вообще, дорогая, я знаю, я умру не от чахотки, а скорее всего, от злодейской пули. Так что было бы глупо отказываться от этих маленьких удовольствий, ведь их и так немного в моей жизни, — голос Кристиана Мортимера задрожал. — Сандра, у меня ужасно пересохло в горле.
Женщина сразу же метнулась к тумбочке и принялась из склянок наливать в стакан лекарство. Но Кристиан замахал руками и отрицательно закрутил головой.
— Нет-нет, дорогая, только не эту мерзость! Там, — он указал рукой на тумбочку, — внизу, открой и возьми бутылку.
— Что? Но ведь доктор…
— Пошел он к черту, этот доктор, я сам распоряжаюсь своей жизнью и мне плевать, что говорит какой-то доктор. Ведь я же тебе сказал, что погибну не от чахотки, а от пули. Знаешь, Сандра, ведь каждый день погибает куча абсолютно здоровых мужчин, у которых за всю жизнь ни разу ничего не заболело. А я уже больной человек, так что бояться мне нечего. Быстренько открывай бутылку и налей в мою серебряную чашечку.
Но Сандра все-таки настояла на том, чтобы Кристиан перед тем как выпить виски, принял лекарство. Он хоть и не хотел этого, противиться не стал и, поморщившись от сладкого лекарства как от нестерпимой зубной боли, запил приторную жидкость виски.
— Вот так будет лучше, — обрадовалась Сандра.
— Да, мне уже совсем неплохо, — Кристиан жадно затягивался сигаретой, и она буквально на глазах таяла в его тонких чувствительных пальцах.
Сандра свернула себе вторую сигарету и принялась ее курить. Она все время смотрела на Кристиана, а он лежал, прикрыв веки, и на его губах появлялась то и дело странная улыбка. Сандра задумалась, где же она видела подобные улыбки и вспомнила: на лицах покойников. Да, да, на лицах покойников бывают вот такие умиротворенные счастливые улыбки. Они появляются, когда у человека в этой жизни уже все закончено и ему приоткрывается какая-то странная тайна, но поделиться ею с кем-нибудь из живых он уже не в силах. И поэтому тайна оставляет на его лице удивительный след и умиротворенную счастливую улыбку.
«Неужели и он умрет?» — подумала она и бросилась к Кристиану, схватила его руку и прижала к груди.
Кристиан сжал руку женщины, и Сандра облегченно вздохнула.
— Что с тобой, дорогая? — проговорил мужчина, понимая, что происходит в ее душе.
— Да ничего, дорогой, просто мне подумалось…
— Что тебе подумалось? Наверное, ты вообразила меня уже мертвым?
— Нет-нет, Кристиан, что ты, — солгала Сандра, — я даже не могу себе этого представить, я даже не могу об этом думать. Ты не умрешь, ты никогда не умрешь. Во всяком случае, я умру раньше тебя, будь в этом уверен.
— Нет, Сандра, не криви душой, мои дни сочтены, — спокойно сказал Кристиан и постучал ногтем указательного пальца по своей серебряной чашечке.
Сандра, понимая, что у нее нет никакого выхода, и что Кристиан действительно прав и имеет право на то, чтобы получить последние радости в этой жизни, плеснула на дно его стаканчика немного виски.
Женщина и мужчина некоторое время молча смотрели друг на друга. Сандра прекрасно представляла, что ожидает ее друга в ближайшем будущем, да и сам Кристиан Мортимер не питал никаких иллюзий на этот счет. Он то сжимал, то разжимал свои пальцы, как бы заигрывая с Сандрой, а той было совсем не до забав. Ее лицо оставалось серьезным, глаза затуманивали слезы.
— Кристиан… — тихо сказала Сандра.
— Я знаю, что ты хочешь мне сказать, милая, — сказал Кристиан и притянул Сандру к себе.
— Нет, — покачала та головой.
Кристиан настаивал и тогда женщина уперлась руками ему в грудь и прошептала:
— Я хочу тебе признаться.
— Если ты, Сандра, хочешь сказать мне, сколько мужчин в твоей жизни было до меня, то меня это не интересует, — улыбнулся Кристиан.
— Нет, я совсем не это хочу тебе сказать.
— Тогда что же? Какие еще могут быть у тебя тайны?
— Может нам лучше расстаться, Кристиан?
Мужчина удивленно посмотрел на свою подругу.
— Неужели ты думаешь, Сандра, что я так скоро умру?
— Нет, но я понимаю, что ты должен выглядеть в моих глазах достойно, а если бы меня не было, то возможно, Кристиан, ты бы и послушался доктора Дугласа, купил бы какой-нибудь дом и зажил бы тихо и достойно. Денег у тебя достаточно…
— Денег никогда не бывает достаточно, — хмыкнул Кристиан Мортимер, — и я зарабатываю их не ради тебя, можешь не обольщаться. Это игра, и, сидя за карточным столом, я ощущаю себя сильным, я чувствую настоящую жизнь, чувствую ее биение. И как ты видишь, удача не изменяет мне только потому, что я решителен.
— Кристиан, но ведь тебе нужно пожалеть самого себя, ведь доктор, Дуглас сказал, что если ты изменишь образ своей беспечной жизни, то все пойдет на поправку и здоровье вернется к тебе.
— Я тоже сейчас думаю об этом, — Кристиан Мортимер наморщил лоб, — но я не хочу жить долго, я хочу жить по-настоящему. Хотя, постой… — Кристиан Мортимер смолк.
Сандра с тревогой вглядывалась в его лицо, ей казалось, что он уже больше никогда не сможет открыть веки. Она видела как судорожно дергается его кадык.
— Тебе плохо, дорогой? — обеспокоилась Сандра.
— Еще виски.
И женщина поняла, что Кристиану и в самом деле не нужны лекарства, что он будет мертв, если последует совету доктора Дугласа. Ведь он уже не мог представить себе жизнь без карточного стола, без азарта, без спиртного, без приключений. Это был бы уже не тот Кристиан Мортимер, которого с первого взгляда полюбила Сандра. Только ради такого мужчины, каким был Кристиан сейчас, она бросила все, побежала вслед за ним, сама не понимая, куда следует ее возлюбленный. И самое странное, Сандра была счастлива, она понимала, что спокойная жизнь была тоже не для нее.
Кристиан протянул руку к серебряной чашечке и заглянул на ее дно. Там плескалось совсем немного виски.
— Вот столько же и жизни осталось мне, — усмехнулся Кристиан, — но зато какая это жизнь!
И он с наслаждением выпил спиртное. Его глаза заблестели и на щеках появился румянец.
— Дорогая, — сказал Кристиан, вновь сжимая руку Сандры, — ты готова сделать для меня что угодно?
Женщина, не раздумывая, кивнула.
— Конечно.
— Тогда, Сандра, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Пора пересмотреть наши отношения.
Тогда Сандра призналась.
— Я не могу стать твоей женой, Кристиан.
— Почему? — удивился Мортимер.
— Потому что я уже замужем.
В любое другое время эта новость поразила бы Кристиана Мортимера, но теперь, когда он был так близок от смерти, только улыбнулся.
— Но это неважно, Сандра.
— Как же, я обещала быть верной ему перед Богом.
— И что же, Сандра, ты сдержала свое обещание? — рассмеялся Кристиан.
— Нет, он меня бросил.
— Значит, и ты имеешь полное право бросить его, к тому же ты это уже давно сделала.
Легкая улыбка грусти облагородила губы женщины.
— Я согласна, Кристиан, можешь считать меня своей женой.
— А я и так давно считаю. Я хочу признаться тебе, Сандра, что с тех пор как знаю тебя, ни разу не изменил.
— У тебя просто не было времени, Кристиан, я не отходила от тебя даже тогда, когда ты играл в карты, даже тогда, когда ты спал.
— Это я не прогонял тебя, — улыбнулся Мортимер и нашел руку Сандры.
На этот раз женщина не сопротивлялась, и мужчина притянул ее к себе. Но лишь только их губы соприкоснулись, Кристиан вновь почувствовал приближающийся приступ кашля. Он разозлился на самого себя, ему не хотелось выглядеть в глазах Сандры беспомощным и слабым. Поэтому он напрягся и попробовал приподняться. На удивление, ему удалось справиться с удушьем, и он вновь улыбнулся.
— Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.
— Неужели? — усомнилась Сандра. — Неужели ты видел так мало женщин?
— Я видел их много и всяких, но все вместе они не стоят тебя.
— То же самое, Кристиан, я могу сказать и о тебе. Ты самый лучший мужчина в мире, ты доказывал мне это каждый день.
— Не так уж много было этих дней, — усмехнулся Кристиан, кривя губы.
— Но зато какие это были дни, Кристиан! Я никогда их не забуду.
— Не стоит загадывать далеко вперед, — Кристиан обнял Сандру за шею. — Быть может, ты даже забудешь мое имя через год или два.
— Нет, Кристиан, ты будешь жить, я это чувствую. Ты не сможешь оставить меня одну.
— Еще неизвестно, Сандра, кто кого оставляет — ты меня или я тебя. Главное, помнить друг о друге и быть все время рядом. Ты сейчас хочешь меня? — спросил Кристиан, не давая Сандре отвернуть голову.
Та кивнула и прошептала:
— Я всегда хочу тебя.
— Даже тогда, когда я играю в карты?
— Да, даже тогда.
Рука Кристиана скользнула по многочисленным пуговицам на пеньюаре Сандры.
— Что ты, что ты, Кристиан, — забеспокоилась женщина, — тебе нельзя волноваться, ты даже еле лежишь…
— Это приятное волнение, и доктор Дуглас не запрещал мне его, ты же сама слышала.
Сандра недоверчиво покачала головой и принялась вновь застегивать пуговицы, расстегнутые ловкими пальцам профессионального игрока в карты.
— Но ты же хочешь меня? — настаивал Кристиан.
— Хочу, но боюсь, как бы тебе от этого не стало хуже.
— Давай решать за нас двоих буду я. Тогда сделаем по-другому — ты просто ляжешь рядом со мной, ведь тебе тоже будет хорошо.
Женщина, не привыкшая долго раздумывать, быстро сбросила пеньюар и юркнула под одеяло к больному.
— Какой ты горячий, Кристиан!
— Нет, это ты холодная, — и его рука легла на грудь женщины.
Сандра сперва схватила его за запястье, чтобы не дать Кристиану увлечься, но потом ее пальцы сами прижали горячую ладонь Мортимера к груди. Сандра глубоко вдохнула. Кристиан лежал, прикрыв глаза, а его чуткие пальцы скользили по телу женщины. Сандра вздрагивала, и как ей ни хотелось казаться в этот момент холодной, она ничего не могла с собой поделать. Она чувствовала, что возбуждение охватывает все ее тело помимо ее воли, и она не в силах противиться этим чутким пальцам своего друга.
А Кристиан прекрасно понимал, что сейчас происходит с Сандрой. Он лежал, прикрыв глаза, в уголке его рта таяла сигарета, в руке он сжимал пустую чашечку, пахнущую виски. Время от времени он подносил ее к носу и жадно втягивал дурманящий запах.
Сандра приподнялась, взяла с пола бутылку и посмотрела в полуприкрытые глаза Кристиана.
— Ты очень догадлива, налей.
На этот раз Сандра, наполнив чашечку Кристиана, налила виски и себе. Они устроились поудобнее в постели и Сандра, даже не прикрывшись одеялом, прошептала:
— За нас, дорогой, вернее, за тебя.
— Нет, именно за нас, ведь мы теперь муж и жена.
— Странно мы начинаем проводить медовый месяц, — рассмеялась Сандра.
После того как она выпила немного виски, ей стало очень спокойно, даже мысли о Кристиане не беспокоили ее. Мужчина старался вести себя спокойно, как всегда, и именно это немного уняло тревогу Сандры. Густые сумерки за окном, журчание недалекой реки и ветер наполняли комнату спокойствием и прохладой. Сандра немного мерзла, но Кристиан смотрел на нее таким восхищенным взглядом, что женщина решила не одеваться. Она сидела рядом с ним на постели и курила. Огонек ее сигареты горел рубином в темном помещении. Было слышно как потрескивают стены, как поскрипывают стропила. Ночь все незаметное днем делает явным, и, может, поэтому именно ночью люди не боятся открывать свои чувства, не боятся, что их неправильно поймут другие.
Рука Кристиана скользила по плечу Сандры. Он то накручивал на палец локоны ее волос, то осторожно высвобождал его, и послушные волосы Сандры сохраняли форму, завивались колечками. Кристиан склонил голову на бок, рассматривал совершенные формы своей подруги. Она уже совершенно не стеснялась его. Этой ночью словно бы исчезла последняя преграда, разделявшая Сандру и Кристиана Мортимера.
Сандра улыбнулась.
— Ты даже не можешь представить себе, Кристиан, сколько ты сделал для меня, как ты изменил мою жизнь.
— Почему не могу, — ответил мужчина, — ты тоже изменила мою жизнь, я впервые перестал чувствовать себя одиноким.
— Ты любил кого-нибудь раньше, до меня? — спросила Сандра и голос ее задрожал.
— Тогда я думал, что это любовь, — усмехнулся мужчина, — но теперь понимаю, что я ошибался.
— Она была красивой? — спросила Сандра.
Кристиан ничего не ответил, его палец накручивал виток за витком ее послушные волосы. И Сандра хоть и понимала, что лучшее сейчас — это попросить Кристиана уснуть, дать ему отдохнуть, но была не в силах справиться с собой. Она поднесла его руку к своим губам и принялась целовать палец за пальцем.
— Ты целуешь меня так, Сандра, словно я уже покойник.
Только тут женщина заметила, что Кристиан немного пьян. Раньше виски почти не действовали на него, но сейчас организм мужчины был настолько ослаблен, что даже тех нескольких глотков было достаточно, чтобы глаза его затуманились.
— Кристиан, пообещай мне, что ты будешь жалеть себя ради меня.
— Я никогда, Сандра, не даю обещаний, которых не могу выполнить.
— Но все же пообещай, я прошу тебя, — настаивала женщина.
Кристиан до боли в суставах сжал ее руку.
— Сандра, надеюсь, ты никогда не пожалеешь о том, что поехала со мной, покинув Ойл-Сити?
— Ты совсем слабый, — говорила Сандра, проводя ладонью по его волосам, — тебе нужно уснуть, ты должен отдохнуть. Я задую свечу, и мы уснем.
— Не нужно, Сандра, я успею побыть в темноте, когда кончится жизнь, а сейчас я хочу смотреть на тебя. Поэтому лучше прибавь еще света.
Но в этот момент из-за облака выглянула луна и облила Сандру призрачным светом, а на пол комнаты легло перекрестие рамы. Сандра протянула руку и подставила ладонь лунному свету, словно желая поймать его.
— Свет — как счастье, — задумчиво сказала женщина, — его невозможно остановить, его невозможно задержать, в него можно только попасть, и он на мгновение сделает все понятным.
— Но он обманчив, — возразил ей Кристиан, — ведь днем ты совсем не такая, Сандра.
Женщина поднялась с постели и стала возле кровати. Ее темные волосы искрились, а их живописный беспорядок только усиливал ее привлекательность.
— Ты самое лучшее лекарство, — сказал Кристиан Мортимер, глядя на свою подругу. — А доктор Дуглас ничего не понимает в медицине. Убери к черту эти склянки, они только раздражают меня.
И странное дело, Сандра послушалась Кристиана, склянки исчезли в недрах тумбочки и теперь трудно было бы догадаться, что на постели сидит очень больной человек. Казалось, Кристиан только прилег отдохнуть, что он полон сил. Ему совсем не хотелось, чтобы Сандра его жалела, и он твердо решил для себя: пока у меня будут силы, я буду держаться на ногах и не позволю никому жалеть меня.
В коридоре послышались осторожные шаги. Они замерли перед дверью.
— Кристиан! — негромко позвал Ретт Баттлер.
Сандра тут же набросила пеньюар и отодвинула задвижку.
— Проходи, Ретт.
Баттлер удивился, застав Кристиана Мортимера с серебряной чашечкой в руках. В комнате пахло дымом, виски, но совсем не лекарством, как рассчитывал на это Ретт. Он не стал упрекать своего друга в том, что тот не следует советам врача. Он понимал, что сам на его месте вел бы себя точно так же.
— Я вижу, тебе уже лучше, Кристиан.
— Лучше не бывает, — мистер Мортимер подвинулся, освобождая место, куда бы мог присесть Ретт Баттлер.
— Что ты думаешь, Кристиан, о поведении полковника и Жака Мокро? По-моему, они сделали неправильный выбор.
Кристиан задумчиво посмотрел на Ретта Баттлера.
— Не знаю, Ретт, может, они и правы, ведь нужно же когда-то человеку обзаводиться семьей, нужно когда-то осесть, бросить странствовать по свету.
— Неужели и ты, Кристиан, мечтаешь о семейной жизни? — воскликнул Ретт Баттлер. — Неужели Сандре все-таки удалось уговорить тебя?
Сандра улыбалась, глядя на Ретта Баттлера. Только сейчас она поняла, что Ретт хоть и старше годами Кристиана, но все равно остается юношей, для которого еще не понятен смысл жизни. А Кристиан за эти дни совсем по-иному стал смотреть на мир.
— Да, мы уже поженились, — абсолютно серьезно сказал Кристиан Мортимер, — так что можешь теперь называть Сандру миссис Мортимер.
Ретт улыбнулся.
— Ну что ж, мне остается только поздравить вас, хотя, собственно говоря, я пришел по другому поводу. По-моему, Кристиан, тебе следует всерьез заняться своим здоровьем.
— Я это знаю и без тебя, Ретт, спасибо за беспокойство.
— Нет, Кристиан, я говорил с доктором Дугласом и понял, дела твои не так уж и плохи. Несколько месяцев спокойной жизни — и ты придешь в корму. Твои старые раны зарубцуются, и ты вновь сможешь вернуться к прежнему образу жизни.
— Боже, как я устал всем объяснять, — вздохнул Кристиан, — что мне не нужна другая жизнь, что я хочу оставаться самим собой. Ретт, согласись, что если бы ты сегодня узнал, что у тебя страшная болезнь, ты бы ведь не стал пинтами глотать лекарства, а бросился бы в разгул. Так что я еще веду себя очень осмотрительно и спасибо за это Сандре.
— Ретт, в самом деле, — сказала Сандра, подходя к Баттлеру, — ты очень хороший человек, спасибо тебе за заботу, но Кристиану ты ничем не сможешь помочь. Он сам должен решать за себя.
— Но хоть ты, Сандра, можешь повлиять на него, заставить слушаться врача. Если ему не нравится доктор Дуглас, пусть выслушает кого-нибудь другого, кому он доверяет.
— По мне все врачи одинаковы, — возразил Кристиан, — и пусть доктор Дуглас говорит, что хочет, я сам знаю, что требуется моему телу.
Ночь наполняла комнату влажным запахом травы, лунный свет серебрил доски пола и ненужным казался огонек свечи, стоявшей на полу в медном тазике, наполненном водой. Ведь Сандра очень боялась пожаров и как ни смеялся над ней Кристиан, никак не соглашалась оставить свечу, не обезопасив себя от огня подобным образом.
Ретт Баттлер смотрел на то, как Кристиан, морщась от боли, попытался дотянуться до колоды карт. Услужливая Сандра тут же подала ему колоду, и мистер Мортимер принялся ее тасовать. Он даже не глядел на свои руки, карты змеились, растягиваясь в воздухе замысловатой линией. Был слышен легкий треск соприкасающихся глянцевых листов картона.
— В картах заключен весь мир, — сказал Кристиан Мортимер, раскладывая их картинками вверх. — Тут есть короли, дамы, есть президенты — тузы, есть полицейские — валеты. Так вот, Ретт, я не хотел бы быть младше короля. Я это говорю не для того, чтобы обидеть полковника или Жака, но я во всем хочу быть первым. Я не против того, чтобы покончить с бандитами, но делать это нужно по-другому.
— Может, ты и прав, Кристиан, но и я начинаю склоняться к тому, что стоит надеть на время значок полицейского… С бандитами нужно бороться от имени закона, иначе одно беззаконие будет порождать другое.
— Нет, Ретт, — возразил Кристиан, — игра должна быть честной. Можно хитрить, можно делать ложные ходы, но у твоего противника тоже должен быть шанс на выигрыш.
— Бандиты — не противники, — возразил Ретт, — это дикие звери, которых нужно безжалостно уничтожать.
— Ого! — удивился Кристиан. — Неужели, Ретт, ты забыл… Скорее всего, и в твоей жизни было много противозаконного.
— Теперь-то я уже другой, — возразил Ретт Баттлер, — теперь я понимаю, что было плохого и хорошего в моей жизни.
— Погоди, ты проживешь еще лет десять и, может быть, разочаруешься в сегодняшних днях, поймешь, что прожил их неправильно. Лучше всего, Ретт, не вспоминать о прошлом, а жить так, как подсказывает тебе совесть. Тебе очень хочется нацепить на лацкан сверкающую звезду — тогда цепляй.
— Мне хочется, — вздохнул Ретт, — чтобы люди не боялись бандитов.
Сандра спохватилась. Она взяла небольшой стаканчик, наполнила его виски и подала Ретту Баттлеру. Тот не спеша пил и чувствовал, как напиток горячими волнами расходится по его телу. Ему казалось, что виски в бутылке Кристиана Мортимера какое-то особенное, что это волшебный напиток, дающий силы хозяину, приносящий ему удачу. Ведь никогда Кристиан, сидя за карточным столом, никого не угощал, кроме Сандры, из своей бутылки, точно так же, как пил он всегда из своей серебряной чашечки.
И Кристиан, поняв, о чем думает Ретт Баттлер, сказал:
— В самом деле, Ретт, я слишком суеверный человек. Я не хочу менять своих привычек, ведь значок полицейского — это новая вещь, которую я буду обязан носить на своей груди все время. А неизвестно, понравится ли она моей удаче. Я знаю, что удача обожает мою серебряную чашечку, мой револьвер, обожает мои усы, которые я ни за что не сбрею. Иногда мне кажется, что удача — это Сандра, внезапно появившаяся в моей жизни. Я ее так себе и представлял — прекрасной женщиной, стоящей у меня за спиной. Ты не поверишь, Ретт, временами я боялся оглянуться и не увидеть ее. Когда я играю, я чувствую как кто-то стоит у меня сзади. Вот и сейчас, карты в моих руках и посмотри, Ретт, ты никого не видишь? Никто не прячется за спинкой кровати?
Сандра с удивлением смотрела на Кристиана, так серьезно говорил тот. Ко Кристиан удивил ее еще больше.
— Ретт, если ты увидишь там смерть с косой, ты тоже скажи мне, быть может, я предложу ей сыграть партию в покер и выиграю несколько лишних лет жизни.
— Тебе не стоит пить, — сказал Ретт.
— Пожалуйста, не учи меня жить, я сам знаю, что мне нужно, и я, кстати, Ретт, никогда не мешал тебе по ночам. К тому же я живу не один. Я думаю, время на разговоры найдется и завтра.
— Извини его, Ретт, — сказала Сандра.
— Да нет, я думаю, Кристиан прав, — вздохнул Баттлер, направляясь к двери, — я и в самом деле пришел не вовремя.
Женщина виновато улыбнулась, закрывая за Реттом Баттлером дверь.
— Он очень хороший человек, — сказал Кристиан Мортимер, вращая на пальце серебряную чашечку, — таки люди редкость. А ты как думаешь, Сандра?
— Я чувствую, Ретт очень благородный человек, — ответила женщина.
— Он благороднее меня, — Кристиан обнял Сандру за талию, пытаясь расстегнуть пуговицу на ее пеньюаре.
— Вы хоть очень и похожи, но в то же время абсолютно разные. Ты, Кристиан, живешь сегодняшним днем, а Ретт — это видно по нему — всегда думает о будущем. Он никогда не доволен достигнутым…
— В этом-то его беда, — вздохнул Кристиан, — ведь будущее никогда не наступает.
Женщина опустилась на колени перед кроватью и с мольбой посмотрела в глаза Кристиану.
— Обещай мне, что ты будешь жить.
— Все, что в моих силах, я сделаю, Сандра, но быть вдовой тоже неплохо.
— Не говори так, Кристиан.
— Но ты же мой друг, Сандра, и я не хочу тебя обманывать. Я мог бы пообещать тебе что угодно, но обещаю только то, что в моих силах. Я обещаю любить тебя пока жив.
— Это я и хотела от тебя услышать.
Женщина сбросила пеньюар и легла рядом с Кристианом Мортимером. Тот смотрел в потолок.
Сандра задула свечу, огонек погас.
— Не нужно ничего, — попросила она, — ты только лежи рядом со мной, к я буду слушать твое дыхание.
Кристиан Мортимер пытался дышать как можно более ровно, но все равно Сандра слышала легкий хрип, вырывающийся из его груди. Она была неподвижна, лишь только изредка проводила кончиками пальцев по горячим ладоням Кристиана Мортимера. И мужчина и женщина смотрели на потолок, туда, где танцевал лунный блик, отраженный тазиком с водой.
Ночь навевала мысли о покое. В городе было тихо, но тишина иногда бывает обманчивой.
И Кристиан и Сандра понимали, что, возможно, это последняя спокойная ночь в Клостер-Тауне.
Глава 13
Ранним утром, лишь только поднялось солнце, полковник Брандергас разбудил Ретта Баттлера. Тот не сразу понял, чего от него хочет старший друг.
— Поднимайся, Ретт, — приказал полковник.
— А в чем дело?
Чарльз Брандергас как всегда был подтянут и безукоризненно одет. Его звезда начальника городской полиции сияла на лацкане сюртука.
— Пойдем выпускать бандитов.
Ретт недовольно поморщился.
— А по-моему, пусть бы еще посидели.
Но сон уже слетел с него, и Ретт понял, что полковник Брандергас прав. Стоило выпустить бандитов до того, как на улице появятся люди. Ведь они не совершили ничего противозаконного, и лишний раз злить людей братьев Баллоу ни к чему.
Наконец, Ретт Баттлер собрался, и они вместе с полковником Брандергасом направились к выходу. Но оказалось, что не они одни проснулись в такую рань.
На лавочке возле крыльца сидела Молли. Она грустно посмотрела на своего дядю. Ретт чувствовал себя виноватым перед девушкой, хотя он ей ничего не обещал, а пустые надежды в ее душе поселил сам Чарльз Брандергас.
— Вы что? Не будете завтракать? — изумилась Молли. — Я сейчас сварю кофе. Я не думала, что вы так рано поднимитесь.
Чарльз Брандергас недовольно поморщился.
— Спасибо, Молли, но у нас совсем нет времени. Когда вернемся, может быть, мы и позавтракаем.
— Я все равно поставлю кофе, и кофейник будет ждать вас на плите.
Чарльз Брандергас и Ретт Баттлер шли по пустынным улицам городка. Пыль была прибита вчерашним дождем, земля еще оставалась влажной, но утренние лучи солнца быстро высушивали лужи. Деревья уже оправились после вчерашней грозы, и шелест их листьев наполнял город.
— Ретт, ты еще не передумал? Не хочешь поступить на службу в полицию? — спросил полковник Брандергас.
Ретт покосился на револьвер в кобуре полковника и чтоб позлить того, ответил:
— Носить оружие я бы не отказался, но идти на службу в полицию, по-моему, еще преждевременно. Я все-таки хочу оставаться свободным человеком.
— Как знаешь, — пожал плечами полковник, — думаю, те два револьвера — это не последнее, что есть в твоем багаже. И если что, ты придешь мне на помощь не с голыми руками.
— Вот это другой разговор, — воскликнул Ретт Баттлер, — теперь я узнаю своего старого друга.
Мужчины подошли к полицейскому участку. Бандиты еще спали. Чарльз Брандергас открыл камеру своим ключом и принялся их расталкивать.
Старый Карлос, ворча, собирал свои пожитки.
— И какого черта, шериф, ты запер нас здесь?
Одноглазый Джон и Билли предпочитали помалкивать.
Чарльз Брандергас отвел бандитов в свой кабинет и достал их оружие. Одноглазый Джон и Билли принялись прилаживать свои кобуры, а старый Карлос с недоумением смотрел на свои два револьвера.
— А где карабин? — недовольно пробурчал он и заметил, что тот стоит у дверей.
— Забирайте все, и чтобы я вас больше не видел в городе, — грозно сказал Чарльз Брандергас, кладя руку на свой револьвер.
Ретт Баттлер стоял рядом, готовый в любой момент прийти на помощь своему другу. Бандиты, а следом за ними Чарльз Брандергас и Ретт Баттлер вышли на крыльцо.
Уже сев в седла, люди братьев Баллоу осмелели, старый Карлос отщелкнул барабан своего револьвера и требовательно спросил:
— Где мои патроны? Я отдавал тебе револьверы заряженными.
— Скажи спасибо, что я тебя выпустил, — огрызнулся полковник Брандергас, — я разрядил все ваши револьверы, так будет лучше. А сейчас проваливайте.
Но мексиканец понял, что полковнику нечего поставить им в вину и поэтому повел себя совсем нагло. Он слез с коня и поднялся на крыльцо полицейского участка.
— Если ты сейчас же не отдашь мне патроны, то тебе придется плохо.
— Проваливай, — сквозь зубы процедил полковник Брандергас.
Ретт Баттлер добавил:
— Если ты, мразь, сейчас же не уберешься отсюда, то тебе придется иметь дело со мной.
Мексиканец вскинул свои заспанные глаза на человека, посмевшего сказать ему подобное.
— А ты кто такой? Не успел прожить в Клостер-Тауне и неделю, а уже начинаешь командовать?! Да у тебя даже значка кету. Ты, вообще, не имеешь права распоряжаться в нашем городе.
Одноглазый Джон подбадривал своего приятеля.
— Конечно, Карлос, кто он такой, чтобы отдавать нам приказания?!
— Патроны, — повторил Карлос, протягивая руку Чарльзу Брандергасу.
Тот резко ударил по протянутой руке бандита и толкнул того в плечо. Карлос пошатнувшись, еле удержался на ступенях.
— Ну, я тебе сейчас покажу, — рука бандита скользнула к кобуре, но тут же спохватился — оружие было разряженным.
— A-а, теперь я понимаю, чего ты такой смелый, — пробурчал Карлос, но не собирался уходить. — Конечно, всех разоружил, а сам ходишь с револьвером. Я посмотрел бы на тебя, полковник, сойдись ты со мной один на один.
— Вчера, Карлос, у тебя было в руках оружие, но ты все равно вел себя как трус, — бросил Ретт Баттлер. — И давай не будем злить друг друга.
— Я вам еще все припомню, — мексиканец сжал кулаки и двинулся на Ретта Баттлера.
— Вот чего ты добился со своими друзьями, — крикнул с коня одноглазый Джон, — честные люди не могут спокойно ходить по улицам города. И кто тебе, полковник, только сказал, что ты имеешь право отбирать оружие!
— Я добился, чего хотел, — спокойно ответил Чарльз Брандергас. — А ты, одноглазый, засунь свои слова себе в задницу.
И тут самого молодого из бандитов осенило. Он запустил руку в кармашек седла и извлек оттуда пригоршню патронов. Одноглазый Джон и Билли расхохотались, Билли спустился с коня и вразвалочку направился к стоящему на крыльце Чарльзу Брандергасу, заряжая по дороге барабан своего револьвера.
Но лишь только он защелкнул барабан, как Ретт Баттлер вырвал оружие у него из рук и стукнул рукояткой по голове. Билли, взмахнув руками, осел и завертел головой. Перед глазами у него поплыли круги.
— Проваливай! — крикнул Ретт, — иначе я буду стрелять.
Карлос стоял, раздумывая, стоит ли сейчас ввязываться в драку. Ко встретившись взглядом с Реттом Баттлером, мексиканец понял, что тот не шутит. Он помог подняться Билли и сесть на коня.
— Револьвер, — попросил Карлос, протягивая руку.
Ретт Баттлер взглянул на Чарльза Брандергаса и тот кивнул:
— Отдай.
— Если бы не полковник, не видать тебе твоего оружия, — игнорируя протянутую руку Карлоса, Ретт бросил револьвер Билли.
Тот ловко поймал оружие, но не стал искушать судьбу, оружие исчезло в кобуре. Карлос, боясь повернуться к Ретту Баттлеру спиной, попятился к коню. И только оказавшись в седле, вновь осмелел:
— Ты, пришелец, — крикнул он Ретту, — попомни мои слова. Мы тебе кровь еще пустим.
— Да я слышу это не первый раз и не только от тебя, ответил Ретт Баттлер. — Если ты такой смелый, то давай выясним отношения сейчас же.
— Нет, — прохрипел Карлос, — сейчас закон на твоей стороне. Но это произойдет очень скоро, ты пожалеешь о том, что был с нами груб.
— Прочь! — закричал Ретт.
Карлос недобро усмехнувшись, взмахнул рукой, давая своим приятелям знак к отправлению.
— Мы еще встретимся! — прокричал он, полуобернувшись к мужчинам, стоящим на крыльце полицейского участка. — Мы еще поквитаемся! Наша месть будет страшна.
Улюлюкая и гогоча, бандиты понеслись по пустынной улице городка. Желтые повязки развевались на их шеях.
— Чарльз, — обратился Ретт Баттлер, — не лучше ли было бы как в старые добрые времена просто перестрелять этих ублюдков. Ведь они в самом деле попортят людям крови.
— Нет, — покачал головой полковник, — я не могу требовать соблюдения закона от других, если буду нарушать его сам.
— Это неправильно! — воскликнул Ретт Баттлер. — Ты же видишь, они готовы убивать и дальше, а мы бездействуем. Ты, Чарльз, забыл, ради чего, собственно, стал начальником городской полиции. Люди выбрали тебя потому, что верят, ты сможешь справиться с бандитами. А ты пускаешь их на волю и еще собственноручно возвращаешь им оружие.
— Нет, Ретт, я помню о старых временах и понимаю, что был не прав. Нельзя, нарушая закон, наводить порядок.
— Ну что ж, Чарльз, ты сам выбираешь как действовать. Я могу только тебе советовать. И по-моему, здесь, в Клостер-Тауне, мы попусту тратим время. Наш грандиозный проект под угрозой. Заболел и не может встать с постели Кристиан. Жак переметнулся к тебе, а я остался на распутье.
— Я знаю, — усмехнулся полковник, — что удерживает тебя в Клостер-Тауне. Это не деньги, не друзья, ты думаешь о Розалине.
— Даже если и так, — обиделся Ретт, понимая, что слова полковника справедливы, — я волен поступать, как мне вздумается.
— По-моему, Розалина не та женщина, которая тебе нужна. Она ведь прекрасно понимает, что окружной шериф негодяй — и в то же время живет в его доме. Неужели тебе это нравится, Ретт? Я бы с удовольствием набил морду Клоду Бергсону, меня раздражает в нем буквально все. А твоя Розалина очень неплохо к нему относится, — заметил полковник. — Твоя беда, Ретт, в том, что ты слишком любишь самого себя. Ты не умеешь ничем пожертвовать ради других. А ведь твои жертвы вернутся к тебе сторицей, если ты поможешь людям.
— Не знаю, — задумался Ретт Баттлер, — в твоих словах, Чарльз, есть какой-то смысл. Но я прямо-таки чувствую, что они заведут меня в тупик. Я еще недостаточно пожил для самого себя. Может, когда мне исполнится пятьдесят лет, я тоже начну думать о семье.
— Тогда, Ретт, будет уже поздно.
— Розалина — женщина, о которой можно только мечтать, — вздохнул Ретт Баттлер. — Согласись с этим, Чарльз.
— И не подумаю.
— Но она чудесная актриса. Она умна, образованна, — принялся перечислять достоинства Розалины Ретт Баттлер.
— Но в ней нет основного достоинства женщины — она не умеет любить честно. Ведь я вижу, она любит тебя, и в то же время живет в доме окружного шерифа. Это нечестно с ее стороны.
— Она ничего не должна, Чарльз.
— Забудь о любви, Ретт. Лучше подумай о том, что, возможно, Клод Бергсон как-то связан с желтыми повязками.
— Он, конечно, трус, — засомневался Ретт Баттлер, — но вряд ли такой негодяй, чтобы якшаться с бандитами.
— А ты подумай, Ретт, почему бандиты до сих пор не тронули его дом? Почему он даже не прикоснулся к револьверу, когда началась перестрелка возле салуна? Значит, он был спокоен за свою жизнь. Возможно, бандиты откупаются от него, а возможно, он от них. Все это нужно узнать, Ретт. А у меня не хватает сил и времени заниматься всем сразу.
— Но у тебя есть чудесный помощник Жак Монро.
— Лучше тебя, Ретт, я никого не встречал. И если бы ты согласился мне помочь…
— Ты меня не спросил, Чарльз, когда пошел на службу начальником городской полиции, поэтому не уговаривай теперь. Я, Чарльз, приду тебе на помощь, но только в самый критический момент, когда пойму, что пришло время спасать твою жизнь или жизнь твоих племянниц, — добавил Ретт.
— Спасибо и за это, — полковник нахмурился.
Ему и в самом деле было не весело. Он понимал, что бандиты скоро вернутся в город, чтобы вновь установить здесь свой порядок. На окружного шерифа рассчитывать не приходилось — этот светский хлыщ был больше озабочен тем, какие доходы ему приносят акции серебряных рудников, нежели тем, что в городе власть в свои руки могут взять бандиты.
Мэр Клостер-Тауна Фрэнсис Дайвер — тоже не помощник, хотя и неплохой человек, дружелюбный и душевный. Ко смелости явно не хватало даже на то, чтобы не бояться самому. А ведь глядя на мэра, начали побаиваться бандитов и многие жители города.
Если представители власти ничего не могут поделать с братьями Баллоу, то что же делать простым обывателям. Вот и предстояло теперь Чарльзу Брандергасу распутывать клубок противоречий, накопившихся в Клостер-Тауне.
И самым обидным было то, что все проблемы, если бы кто-нибудь решился взяться за них раньше, не стали бы такими страшными. И теперь победить братьев Баллоу и их банду можно было лишь ценой большой крови, а полковнику Брандергасу не на кого было рассчитывать, кроме как на своих друзей.
Конечно, в городе были и еще смелые люди. Но эта горстка смельчаков не могла противостоять банде. И начальник городской полиции понимал, что нужно провести несколько удачных операций, чтобы горожане поверили — закон может победить бесправие, справедливость возьмет верх над бессмысленным насилием.
Ретт Баттлер посмотрел на восходящее над крышами домов солнце.
— По-моему, день будет сегодня жарким, — оборвал он рассуждения полковника.
Тот скривил недовольную мину.
— Да, со дня на день здесь должна появиться вся банда во главе с братьями. Они не преминут поквитаться со мной. И самое плохое, что они не пощадят и тебя.
— Это я не пощажу их, — ответил Ретт Баттлер, — и поверь, Чарльз, если хоть один волосок упадет с головы Молли или Терезы, я поквитаюсь с братьями Баллоу. Пусть только они попробуют! Но с одним условием: ты, Чарльз, не должен мешать мне.
А в доме окружного шерифа в это время происходили странные вещи. Розалина никак не могла понять их природы.
Сам Клод Бергсон встретил на крыльце шестерых бандитов, которые не прячась, с желтыми повязками, подъехали к его дому. Он провел их через гостиную в свой кабинет и, плотно прикрыв дверь, уединился.
Но Розалина была слишком любопытной женщиной, чтобы не подслушать, о чем разговаривает ее покровитель с людьми братьев Баллоу. К тому же она очень беспокоилась за жизнь и здоровье Ретта Баттлера и понимала, бандиты вполне возможно, приехали договариваться с Клодом Бергсоном об условиях, на которых тот отдаст им на откуп этого смелого человека.
Она не ошиблась.
Клод Бергсон восседал за своим массивным письменным столом с видом хозяина Клостер-Тауна. Это был не скромный член городского совета, занимавший одно из крайних кресел в зале заседаний — это был человек, уверенный во всесилии собственных денег.
Бандиты чувствовали себя в его кабинете вполне сносно и совсем не стеснялись в выражениях.
— Клод, мы не будем трогать твои рудники, — сказал Карлос.
Ясное дело, Клод Бергсон не потерпел бы к себе такого обращения со стороны бандита-мексиканца, но тот говорил от имени братьев Баллоу, пославших его.
— Это приятно слышать, — тонкие губы окружного шерифа скривились в улыбке. — Но как я понимаю, вы это делаете не из добрых чувств ко мне.
— Ты должен отдать нам одного человека.
— Хорошо, парни, — Клод Бергсон поднялся из-за стола, — я не буду вмешиваться. Ведь в городе запрещено ношение оружие. Если у этого человека случайно окажется в руках револьвер, то он сам будет виноват в начавшейся перестрелке.
Розалина, заслышав шаги бандитов, направляющихся к двери, отпрянула. Те, выйдя, застали ее в гостиной сидящей на диване со скучающим видом.
Карлос смерил ее оценивающим взглядом, и Розалина улыбнулась ему, польстив самолюбию пожилого бандита.
Ей не терпелось бежать предупредить Ретта Баттлера о грозящей ему опасности. Но покидать дом окружного шерифа так сразу тоже было небезопасно. Поэтому Розалина решила подождать.
Но как назло Клод Бергсон не собирался уходить. Он вполне мог представить себе, что Розалина подслушивала его разговор с бандитами и поэтому не хотел оставлять ее одну. Поэтому Розалина, отбросив все приличия, напрямую сказал своему покровителю:
— По-моему, Клод, было бы честно предупредить Ретта Баттлера.
Окружной шериф от удивления даже раскрыл рот. Но он был все-таки светским человеком, несмотря на то, что являлся отпетым негодяем. И поэтому умел прекрасно владеть собой.
— Мы с тобой люди, которые все понимают. Я смотрю сквозь пальцы на твои авансы, которые ты без устали расточаешь Ретту Баттлеру. Да, будет честным, если я пойду и предупрежу его, что бандиты собираются расквитаться с ним. Но ты не осуждай меня, Розалина. Ведь на это им не требуется моего разрешения.
Женщина примолкла. Она хоть и любила Ретта Баттлера, но все-таки главным для нее оставался театр. А окружной шериф давал деньги на постановки и преспокойно мог лишить их зала для выступлений.
Если судить Клода Бергсона с точки зрения местной морали, то он был честным человеком. Здесь на Западе мало кого интересовало, откуда у тебя деньги. Главное, чтобы они были. А все-таки окружной шериф никого не грабил, не убивал сам. Он лишь приспосабливался к обстоятельствам, договаривался с бандитами, а сам не нарушал закон. Правда, этого было мало, должность обязывала его этот закон охранять и требовать его соблюдения от других.
— Ты веришь мне, Розалина, что я честно предупрежу Ретта Баттлера? — спросил Клод Бергсон.
Актриса некоторое время молча смотрела в глаза шерифу. Тот не отвел своего взгляда. Розалина, вспомнив, какой смелый и решительный человек Ретт Баттлер, поняла, предупреждения будет достаточно. Он сможет отстоять свою жизнь и честь.
— Да, Клод, я останусь в твоем доме, если ты честно предупредишь его.
— Ну вот и отлично, — шериф надел свой котелок, взял в руки неизменную трость с блестящим набалдашником и пешком отправился к полицейскому участку.
А там на крыльце уже собрались полковник Брандергас, Жак Монро, Ретт Баттлер и еще несколько полицейских. Жак Монро уже видел нескольких бандитов, появившихся в городе, и поспешил предупредить об этом полковника. Тот сжимал в руках карабин.
— Черт возьми, — говорил Чарльз, глядя на то, как в конце улицы появляются бандиты, — ничего не изменилось в Клостер-Тауне. Несколько дней спокойствия, а теперь опять разгул преступности.
— Это все как кошмарный сон, — отвечал Ретт Баттлер, — жадно отпивая из кружки уже успевший остыть кофе.
— Да, все по-старому, — вздохнул полковник, — они не оставят нас в покое: или мы, или братья Баллоу.
— Лучше бы мы, — улыбнулся Жак Монро, — что-то мне не хочется оставлять город на откуп бандитам.
— Ретт, — окликнул полковник Брандергас.
И Ретт понял, о чем сейчас его спросит полковник, но на всякий случай притворился наивным.
— Ты что-то хочешь спросить, Чарльз?
— Да, ты обещал помочь мне.
И Ретт понял, сейчас время действовать, а не шутить.
— Наверное, Чарльз, мне стоит принять присягу прямо сейчас?
— Ну не станем же мы, Ретт, созывать для этого общее собрание горожан. Считай — присягу ты уже принял, — и полковник протянул Ретту револьвер, предусмотрительно припрятанный в карман сюртука.
— Чарльз, ты знал, что я соглашусь? — изумился Ретт Баттлер.
— Мы же друзья, — полковник похлопал Ретта по плечу, — и мы теперь будем все вместе.
— Но оружие — это не все, — напомнил Ретт Баттлер полковнику.
Тот приложил ладонь к своему высокому лбу.
— Ах, да, Ретт, — и на ладони полковника блеснула звезда помощника шерифа.
Ретт долго рассматривал полицейский значок, а потом гордо прикрепил его к лацкану своего сюртука. Теперь они все трое были похожи друга на друга — черные сюртуки, черные шляпы и блестящие звезды. В руках у каждого было оружие.
Но бандиты пока не рискнули выехать на центральную площадь Клостер-Тауна, они скрылись в одной из боковых улиц.
— Это всего лишь отсрочка, — улыбнулся полковник Брандергас. — Рано или поздно они появятся здесь.
— Ну, если они не спешат появляться здесь, то думаю, стоит отдохнуть, — Ретт Баттлер принес из полицейского участка кресло-качалку, поставил возле перил и сел, забросив ноги на поручни. Он раскачивался, поигрывая в руках револьвером.
— Всего лишь день не держал в руках, — изумился Ретт Баттлер, — а уже успел отвыкнуть.
Он несколько раз крутанул револьвер на пальце и, не глядя, опустил его в кобуру.
— Ну что, получается? — спросил он у Чарльза.
— По-моему, это у тебя получается даже у спящего, — подбодрил своего друга полковник.
— Не знаю как ты, Чарльз, а я обычно сплю раздевшись.
Наконец-то на площади появился окружной шериф Клод Бергсон. Ох, как не хотелось идти ему на разговор с Реттом Баттлером. Но обещание, данное Розалине, обязывало сделать это.
Еще издали, даже не разглядев лица идущего, Чарльз Брандергас безошибочно узнал шерифа округа по блеску набалдашника его трости. Такая трость была одна на весь Клостер-Таун, и шериф необычайно ею дорожил. Казалось, этот светский хлыщ скорее расстанется со своим револьвером, чем с этой безделушкой.
Поигрывая тростью, как жонглер палочкой, Клод Бергсон взошел на крыльцо полицейского участка. Его лицо было нерешительным, с каким-то просящим выражением.
Ретт Баттлер недовольно поприветствовал Клода Бергсона.
— Ну что, шериф, вы тоже решили быть в этот день с нами?
— Я хочу предупредить вас, мистер Баттлер. Бандиты ищут вас и обязательно попробуют сегодня поквитаться за нанесенную им обиду.
— Откуда вам это известно, шериф? — покачиваясь в кресле, осведомился Ретт Баттлер и щелкнул носками своих начищенных сапог.
— Это сказал мне один верный человек, — не стал раскрывать карты окружной шериф.
Но Ретт Баттлер и сам догадывался, откуда растут ноги у информации шерифа и услышанное не было новостью.
Зато откровением для окружного шерифа был блестящий полицейский значок на лацкане сюртука Ретта Баттлера. Клод Бергсон замер в нерешительности. Вообще-то, дело уже было сделано — значок сиял на груди Баттлера, но с другой стороны, все-таки представителю власти стоило поинтересоваться, каким образом этот знак отличия блюстителя закона появился у молодого человека.
На всякий случай, Клод Бергсон осведомился у начальника городской полиции.
— А мистер Баттлер, уже приведен к присяге?
— Да, только что, — полковник звенел патронами в кармане, — можете не волноваться, шериф, все сделано в полном соответствии с буквой закона.
И тут же перешел к делу:
— Так вы останетесь с нами, шериф?
Тот замялся.
— У меня сегодня много дел. На сегодня назначено заседание городского совета.
— Ясно, — процедил сквозь зубы полковник. — Мне не хотелось бы отрывать вас от дел, мистер Бергсон.
Чарльз Брандергас специально не назвал своего собеседника шерифом. Неизвестно, куда бы зашел этот разговор между городским и окружным шерифом, если бы на террасе не появился Кристиан Мортимер.
Он шел пошатываясь, но не как обычно от выпивки, а от слабости. На плечах его висел черный немного измятый плащ, шляпа была небрежно сдвинута набок.
Ретт Баттлер удивился — никогда он еще не видел Кристиана Мортимера небритым. И еще в одном отступил от своих правил Кристиан — в руке он сжимал не серебряную чашечку, а высокую плоскую фляжку. Чтобы не терять времени на отвинчивание пробки, Кристиан нес ее откупоренной и то и дело прикладывался. По тому, как менялось выражение лица Кристиана Мортимера, лишь только горлышко фляжки и его губы соприкасались, нетрудно было догадаться, что содержимым являются виски.
— О, кто к нам пожаловал, — воскликнул Ретт Баттлер, уступая место Кристиану.
Но тот не стал садиться в кресло-качалку.
— Ты похож на тень отца Гамлета, — вспомнив Розалину, сказал Баттлер.
— Спасибо, что ты поднял мне настроение подобным замечанием, — съязвил Кристиан, прикладываясь к фляжке.
— Да тебе лежать в постели нужно, — возмутился Ретт Баттлер. — Какого черта ты сюда притащился?
— Не мог же я оставить вас без присмотра? Заваруха началась-то из-за меня. И вообще, какие вы друзья? Чарльз, Ретт, Жак, я лежу себе в постели и случайно замечаю в окне, как по улице проезжают шесть вооруженных до зубов бандитов, И от случайных людей я должен узнавать, — Кристиан покосился на окружного шерифа, — что люди Баллоу охотятся за вами.
— Извини, Кристиан, я слишком рано сегодня поднялся, — сказал Ретт Баттлер.
— Так что будем делать? — осведомился Кристиан.
Ретт Баттлер пожал плечами.
— Сюда бандиты появляться не спешат, хоть на каждом углу и трезвонят, что приехали в Клостер-Таун застрелить полковника и меня. Так что подождем, пока у них кончатся деньги на выпивку. Подождем, пока они проспятся. А потом у них будет очень сильно болеть голова, и мы легко с ними расправимся.
— Я бы, Ретт, отнесся к этому серьезнее.
— А что мне церемониться? — воскликнул Ретт Баттлер. — Подождем, пока напьются, а потом перестреляем всех.
— Ретт, не забывай, на твоей груди висит значок помощника шерифа, и ты должен отвечать за свои действия, — строго напомнил полковник Брандергас.
Ретт Баттлер недовольно покосился на сверкавшую в солнечных лучах шестиконечную звезду.
— Да я-то понимаю, Чарльз, но можно же начать первыми. Ты же сам знаешь, выигрывает тот, кто стреляет первым.
— В данном случае мы не можем себе этого позволить. Единственное, что можно сделать, это попытаться их арестовать за то, что они не сдали оружия и появились в городе.
— Да ты с ума сошел, Чарльз, попытаться! Неужели я это слышу от своего друга. Неужели, Чарльз, ты забыл, как раньше стрелял в бандитов. Ты не церемонился с людьми Альфаро Сикеройса и не обращал внимания на букву закона. Главное для тебя было победить и, по-моему, задача теперь такая же.
Чарльз Брандергас сокрушенно покачал головой.
— Ретт, мы теперь другие люди. Это раньше ты мог в своем пончо выделывать все что хочешь. А теперь на тебя смотрит весь Клостер-Таун. Если ты сегодня нарушишь закон, завтра его нарушат другие. Ради этого ты и нацепил эту звезду, чтобы не уподобляться бандитам и не вести нечестной игры.
— Но тогда мне остается надеяться только на то, — воскликнул Ретт Баттлер, — что бандиты, действительно, напьются, начнут стрелять и убьют кого-нибудь из горожан, и я, следуя букве закона, смогу пристрелить пару этих мерзавцев. Вот до чего ты меня довел, Чарльз.
Жак Монро, молчаливо куривший до сих пор в углу террасы, решил вмешаться в спор. Ведь дело касалось и его самого.
— Полковник говорит правильно. Мы не можем никого из них арестовать. Ведь они еще не совершили никакого преступления.
— Это они-то? Эти головорезы? — изумлению Ретта, казалось, не было предела. — Да каждого из них можно, не спрашивая, вздернуть на виселице — и то этого будет мало. У них у всех руки в крови по локоть.
— Все равно, — покачал головой Чарльз Брандергас, — мы будем действовать по закону.
— Да ну тебя к черту, — не выдержал и Кристиан Мортимер, прикладываясь к фляжке, — снимай, Ретт, эту дурацкую звезду и пойдем громить бандитов. Пусть они тут ждут с распахнутыми дверями камер. Мы туда приволочем уйму трупов.
— Вы не имеете права этого делать, — заметил окружной шериф.
— А ты бы катился отсюда к черту! — сплюнул на доски настила Кристиан Мортимер и вновь приложился к фляжке.
Окружной шериф понял, что лучше всего в данной ситуации, изобразить обиженного и ретироваться. Что он и сделал: слегка приподняв указательным пальцем свой котелок, он попрощался и удалился.
Чарльз Брандергас, улыбаясь, смотрел на тающий в знойном воздухе блеск набалдашника трости.
— А я за Баттлера, — сказал Кристиан Мортимер, — только у меня нет оружия. Ретт, почему у меня нет оружия?
— Потому что у тебя нет значка, — строго сказал полковник Брандергас, — и вообще, Кристиан, тебе следует лежать в постели.
— Да, я буду лежать, а вас всех перестреляют. Хорош же я буду. Да надо мной будут смеяться даже женщины. Но если вы, ребята, такие идиоты, что собираетесь подставлять свои головы под пули и не попытаетесь защищаться, то мне с вами делать нечего. Я раздобуду себе оружие и пойду против бандитов один.
— Я хочу тебе повторить, — напомнил полковник Брандергас, — что ты, Кристиан, похож на тень отца Гамлета.
— Ну ты меня и утешил! Ну, Чарльз, подбодрил! А то я не успел с утра посмотреться в зеркало.
Полковник рассмеялся, но Кристиан Мортимер обиделся и поэтому, пошатываясь, принялся спускаться с крыльца.
— Эй, Кристиан, — окликнул его Ретт Баттлер.
На окрик Чарльза Кристиан, конечно же, не обернулся бы, но к Ретту Баттлеру у него было особое отношение.
— Неужели ты одумался, Ретт? — повернулся он к Баттлеру. — И идешь со мной? Только отдай свой значок Чарльзу.
— Нет, я поступлю по-другому, — и Ретт Баттлер взялся за карабин, что был в руках полковника.
Тот разжал руки и оружие перекочевало Ретту.
— Держи! — и карабин полетел к Мортимеру.
На удивление легким и четким движением Кристиан подхватил карабин и тут же передернул затвор.
— У тебя плохая привычка, Чарльз, ходить недослав патрон в ствол. Так тебя легко могут подстрелить.
Пришлось полковнику Чарльзу Брандергасу довольствоваться револьвером.
— Вот теперь, ребята, я смогу поправить свои нервишки. Пара трупов — для меня это будет как две таблетки, — Кристиан Мортимер снова припал к фляжке.
И Ретт Баттлер увидел, как сильно вспотело лицо его приятеля. Крупные капли пота катились по щекам и по небритому подбородку. Ретт на мгновение пожалел, что отдал карабин в его руки, но заметив в глазах Мортимера блеск, понял, что поступил правильно — вернул человека к жизни.
— Кристиан, а не сыграть ли нам с тобой в покер? Пару партий, пока будем поджидать появления бандитов.
— Я бы с удовольствием, Ретт. Но ты же знаешь, как я увлекаюсь. Главнее карт для меня нет ничего в жизни. Бандиты могут подкрасться ко мне незамеченными, потому что я буду выигрывать у тебя последние деньги. Лучше сыграем потом, когда сыграем с людьми Баллоу.
— Все вам хиханьки, да хаханьки, — довольно сурово сказал полковник Брандергас.
А Монро утвердительно кивнул. Он явно был на стороне начальника городской полиции. Ему очень не нравилось, что больному Кристиану дали в руки оружие.
В городе начиналось что-то неладное. На окраине прозвучали выстрелы. И внезапно из-за домов повалил дым.
— Мне это не нравится, — сказал полковник.
— Мне тоже, — согласился Ретт.
Лишь один Кристиан Мортимер довольно спокойно смотрел на клубы дыма, вздымающиеся к небу, вливая себе в рот последние капли виски из плоской фляжки.
— Вот незадача — не догадался захватить вторую флягу.
И Кристиан Мортимер так, словно это он, а не Чарльз Брандергас был здесь шерифом, послал одного из полицейских в салун наполнить его фляжку. Тот безропотно подчинился.
На улицу выбежал босоногий мальчишка и опрометью бросился к крыльцу полицейского участка. Он безошибочно определил старшего. Седая шевелюра и усы полковника Брандергаса внушили доверие.
— Шериф! Бандиты подожгли дом вдовы Джека Добсона, вашего предшественника, — выпалил мальчик и, развернувшись, помчался назад, чтобы успеть досмотреть пожар.
— Что будем делать? — Чарльз обратился к Ретту, но не получив ответа, посмотрел на Монро.
— Я думаю, — сказал Жак, — нам следует оставаться здесь. Это западня, они хотят перестрелять нас, когда мы выйдем на площадь.
— Вполне резонно, — заметил полковник, — но наша обязанность защищать честных горожан, и мы должны быть там.
Он выхватил из кобуры свой револьвер и крутанул барабан. Раздались ровные щелчки, ласкавшие слух Ретта Баттлера.
— Погодите, — воскликнул Кристиан, — еще не принесли мою фляжку, а без нее я не согласен никуда идти.
Пришлось Чарльзу Брандергасу ждать, пока Кристиан Мортимер не получит свою фляжку, наполненную виски. Лишь только после этого четверо мужчин с оружием наготове двинулись в ту сторону, где слышались крики, откуда к небу валил черный дым.
Странное дело, но горожане не прятались в этот день в своих домах. Правда, они не выходили на улицу, но в каждом окне можно было видеть лицо женщины или девушки. Мужчины же стояли в дверях или под навесами. На лицах не было праздного любопытства, все предчувствовали, что произойдет что-то страшное. Некоторые смотрели на полковника Брандергаса и его людей так, словно они уже покойники.
Зато в глазах других горожан читалась надежда — быть может, эти герои избавят их от бесчинств банды братьев Баллоу и смогут, в конце концов, навести в городе порядок, расправившись с головорезами.
