Глава 33

После того как полицейские, задержавшие Пола Спенсера Уагонера и его товарищей, освободили Джошуа Валиенте из-под ареста, он сообщил о произошедшем Лобсангу.

И Лобсанг обратился за помощью к еще одному своему другу.

Нельсон Азикиве, вновь помогающий Дэвиду Блесседу в копии его старого прихода на Ближней Земле, быстро разведал, что Пол Спенсер Уагонер и его товарищи из Мэдисона являются частью большой группы молодежи, называющей себя «Следующими». И их застали врасплох во время совместной операции полиции, военных и службы безопасности – операции, охватившей все американские территории Долгой Земли. К маю 2045 года Пола и еще кое-кого из них перевели на объект в Перл-Харбор, старую военно-морскую базу на Базовом гавайском острове Оаху.

Как ни странно, Нельсон совершенно не удивился факту существования Следующих. В конце концов, Лобсанг давно предполагал появление кого-то в этом роде, они с Нельсоном часто и подолгу обсуждали такую возможность – как-то раз, например, пять лет назад, на парящем над населенным островом твене в семистах тысячах шагов к Западу от Базовой Земли.

– Человечество должно развиваться, – сказал Лобсанг. – Это логика нашего ограниченного космоса. В конечном итоге, мы должны подняться навстречу его вызовам, если только не растратим свои силы в процессе. Ты же сам это понимаешь. Но, если не считать открытия Долгой Земли, мы не прогрессируем; нас просто становится все больше в ее уютной колыбельке. В основном потому, что мы просто не понимаем, как распоряжаться всем этим пространством. И возможно, придут другие, которые знают, что с ним делать.

– Другие?.. То есть ты считаешь, что по логике вселенной мы должны превзойти наше текущее состояние, чтобы суметь осуществить ее грандиозные планы. Серьезно? Ты действительно уверен, что нам вскоре стоит ожидать появления неких дивных новых созданий?

– А что, разве это невозможно? Разве это не было бы логичным?

Нельсон очень хорошо помнил свои беседы с Лобсангом на том острове. Там еще была женщина с красным цветком в волосах, ее звали Кэсси. Нельсон занимался с ней любовью, это было потрясающе – всего лишь раз, но зато какой… То был один из самых ярких моментов в его жизни – и один из самых безрассудных, поскольку никто из них не предохранялся. Он часто гадал, что случилось с Кэсси потом, корил себя за трусость, что не вернулся назад, решив сделать это, как только закончится очередной кризис. Но затем следовал новый кризис, за ним еще один, и так снова, и снова…

Уже тогда Лобсанг знал, что она грядет, эта раса сверхлюдей… Еще бы он не знал – Лобсанг улавливал самые глубокие течения целого мира, всех миров Долгой Земли. И вот это произошло. Но в итоге выяснилось, что сверхлюди – это всего лишь кучка растерянных детей, которые, по словам Лобсанга, нуждаются в помощи Нельсона.

Что ж, так тому и быть.

Островной штат Гавайи, как выяснил Нельсон, меньше всех остальных в мире пострадал от извержения Йеллоустоуна.

Сам центр ВМС был построен в старом бомбоубежище рядом с базой. Используемый совместно с ВВС, он по-прежнему оставался штаб-квартирой Тихоокеанского флота США, а также служил базой ДолАм, вооруженных сил Долгой Земли под командованием адмирала Хирама Дэвидсона. Прилетевшему туда Нельсону Азикиве этот раскинувшийся под палящим тихоокеанским солнцем объект – военно-морская база, кишащая военными, подземный бункер, защищенный от переходов (даже если бы вам удалось перейти отсюда в отпечаток Ближней Земли, вы все равно оказались бы на Гавайях – островах, окруженных тысячами миль океана), – показался настолько защищенным, насколько это вообще возможно.

То есть прекрасно защищенной тюрьмой.

Нельсону пришлось проявить недюжинную изобретательность, чтобы состряпать историю, которая позволила ему попасть в это учреждение. Согласно легенде, он добровольно вызвался служить капелланом для заключенных. Безусловно, придать этой истории правдоподобности помог его опыт работы викарием Англиканской церкви.

А также чат его онлайн-приятелей, известный как «Мастер-викторина», оказался чрезвычайно полезным для сочинения этой легенды. Подобные операции были их коньком, как могли бы некогда выразиться прихожане из его прихода Святого Иоанна-на-Водах. С одной стороны, они были настолько умны, что кое-кто из них сам легко мог оказаться Следующим. С другой стороны, у участников «Мастер-викторины» был один большой недостаток. Нельсону пришлось серьезно попотеть, чтобы отвлечь их от длящейся последние пять лет идеи фикс, согласно которой извержение Йеллоустоуна явилось актом войны, совершенным против правительства Базовых США его врагами, либо было организовано президентом Каули в своих личных целях.

Военный транспортник пошел на посадку. Нельсон сосредоточился на проблемах настоящего.

Сойдя с самолета, Нельсон мгновенно ощутил, как на него хлынула вся тяжесть жары, заставившей его вспомнить про все свои пятьдесят три года, после чего его провели внутрь возвышающегося над поверхностью здания. Он оказался в прихожей с кондиционером, растениями в горшках и портье за столом: вся комната была залита ярким тихоокеанским светом. Если бы не многочисленные эмблемы воинских подразделений на стенах, она легко могла бы сойти за комнату ожидания у элитного стоматолога.

Навстречу ему вышла офицер – женщина лет сорока в новой форме ВМС.

– Преподобный Азикиве?

– Зовите меня Нельсон. Я сейчас сам по себе.

Она улыбнулась, откинув локон седеющих светлых волос, и пожала ему руку.

– Меня зовут Луиза Ирвин, лейтенант. Я осуществляю оперативный контроль над лечением находящихся здесь пациентов. Конечно, мы с вами уже переписывались, но я рада встретиться лично.

Кивнув портье, она вывела его из комнаты, использовав магнитную карту, чтобы открыть двери. Они прошли по узкому коридору с низким потолком из пенополистироловых плит, судя по виду будто из середины XX века.

– Как прошел ваш полет? В этих военных транспортниках может немного потрясти. Мы приготовили для вас комнату, это в соседнем здании. Поэтому если вам нужно время, чтобы немного освежиться…

– Спасибо, я в порядке.

– Желаете сразу посмотреть на наших подопечных, не так ли? Прекрасно вас понимаю. Ничто не может заменить личную встречу с ними. Хотя это справедливо для всех пациентов в психиатрии. Нужно будет, чтобы служба безопасности открыла вам полный доступ, но сейчас я сама вас туда проведу.

Они подошли к лифту, который Ирвин снова открыла своей картой. Он начал опускаться плавно, даже медленно.

– Вы о них так думаете? – спросил Нельсон. – Как о пациентах? Не заключенных?

– Ну, так уж я привыкла. Я выучилась на психиатра, а затем поняла, что мне нужно чуть больше азарта в жизни, и поэтому пошла в ВМС. – Она снова улыбнулась. – Сейчас я психиатр, который путешествует.

– Я считаю, что мы все хамелеоны. Меняемся и преображаемся на протяжении всей нашей жизни.

– Так же как это произошло с вами, – сказала она, изучая его пытливым взглядом, из-за чего Нельсон почувствовал легкий укол беспокойства. – Я, разумеется, ознакомилась с вашим делом. Любой, кого допускают на подобный объект, должен иметь биографию длиной с мою руку, не меньше, – вы же пришли с наилучшими рекомендациями, чтобы служить личным капелланом для наших заключенных. Мальчик из южноафриканского городка, который получил свой шанс благодаря стипендии Корпорации Блэка, уважаемый археолог, викарий Англиканской церкви… Вы перепробовали немало ролей.

Нельсон прекрасно знал, что это за «рекомендации». Его верительные грамоты на допуск сюда в основном были делом рук участников «Мастер-викторины» и Лобсанга. И еще, что стало для него сюрпризом, не обошлось без помощи Роберты Голдинг, обаятельной, не вылезающей из новостей работницы Белого дома, у которой был некий личный интерес к этим заключенным, с тех пор как их сюда поместили. Нельсон не очень понимал, как она со всем этим связана. С другой стороны, формальное содержание его досье для ВМС США было в целом подлинным. Даже обманывая, всегда лучше говорить настолько правдиво, насколько это возможно. Он действительно собирался служить капелланом для этих детей-заключенных самым лучшим образом до тех пор, пока не настанет время раскрыть свою истинную цель.

Лифт остановился. Двери плавно раздвинулись, открыв решетчатый металлический мостик, подвешенный над чем-то вроде разделенной на отсеки ямы.

Ирвин повела его вперед, и Нельсон обнаружил, что смотрит вниз на вереницу комнат, точнее даже внутрь – поскольку все комнаты, даже ванные, имели прозрачные потолки. Нельсон предположил, что благодаря неким визуальным уловкам изнутри крыши выглядят непрозрачными. Сами по себе комнаты не казались ни впечатляющими, ни необычными. Они были похожи на маленькие номера в отеле – вроде спальни, совмещенной с кабинетом и маленькой ванной комнатой, – оснащенные телевизорами, компьютерами и прочей техникой. Комнаты несли на себе печать индивидуальности своих жильцов, в виде постеров и сувениров, а также куч одежды на полу или в шкафах без дверок. Нельсону показалось, что он видит что-то вроде престижного студенческого общежития. Но в то же самое время этот парящий в вышине мостик патрулировали тяжеловооруженные морпехи в бронежилетах, направлявшие дула своих автоматов на расположенные внизу комнаты.

В большинстве помещений находилось по одному человеку – все юные, возрастом от пяти до двадцати с лишним лет, обоих полов, разных национальностей, толстые и худые, высокие и низкие. На первый взгляд ничем не примечательные. Некоторые были в компании взрослых, одного или двух, и в основном тихо разговаривали. Имелись там и комната отдыха, где собралось несколько заключенных, и ясли, где среди разбросанных игрушек играли младенцы. Ясли и комната отдыха находились под наблюдением взрослых, мужчин и женщин в гражданской одежде. Одна комната походила на маленькую клинику, где у девушки брали образцы анализов: кровь и мазок изо рта для генетической экспертизы.

И вскоре Нельсон заметил Пола Спенсера Уагонера, друга Джошуа Валиенте, одиноко читающего что-то на планшете в своей комнате.

Благодаря Лобсангу и сестре Агнес Нельсон получил возможность лично встретиться и познакомиться с Джошуа Валиенте. Джошуа был тем человеком, чьи подвиги на Долгой Земле Нельсон изучал много лет – и как он подозревал, еще одним союзником Лобсанга в той длительной игре, которую вело это существо. Джошуа попросил Нельсона особенно позаботиться об этом парнишке Уагонере, который попал в тот же самый детский дом сестры Агнес, что и Джошуа несколькими десятками лет раньше. И вот теперь Уагонер сидит в этой армейской клетке.

– На территории американской Эгиды известно несколько сотен подобных индивидуумов, хотя зачистки продолжаются, – продолжала лейтенант Ирвин. – Здесь содержится самая большая группа. Конечно, должны быть и еще, в других странах. Так… каковы ваши впечатления?

– Это тюрьма. Впечатляющая, но все же тюрьма.

Она кивнула:

– Мы опасаемся их. Неизвестно, на что они способны…

– Они сидят в стеклянных коробках, как лабораторные крысы. С вооруженной охраной двадцать четыре часа в сутки. У вас же там молодые подростки. Вы действительно отказываете им в праве на личную жизнь?

– Так предусмотрено протоколами безопасности. Мы как можем стараемся создать для них нормальные условия. Вы, конечно, можете не одобрять подобную изоляцию. Они же выглядят как обычные дети, правда? Обычные молодые американцы. Но это не так. Достаточно один раз пообщаться с ними, и вы в этом убедитесь. Вам известно, что они сами отделяют себя от нас. Называют себя Следующими. Конечно, это всего лишь подростки. Но у них более чем достаточно денег, а кто-то даже продолжает их зарабатывать. Кроме того, у некоторых из них достаточно влиятельные родители, чтобы бороться с нами. ВМС вынуждены уйти в глухую оборону от прошений ряда высококлассных адвокатов.

– Хм-м… Высококлассных адвокатов, которые оспаривают подобные действия как нарушение конституционных прав этих детей, я полагаю? Граждане США схвачены и помещены под арест в нарушение всех процедур. И несколько иностранцев в придачу?

Она вскинула брови:

– Я с удовольствием готова обсудить с вами эти вопросы, Нельсон. Но подозреваю, что вы торопитесь с осуждением. Мы были обязаны что-то предпринять. И не забывайте, я морской офицер. Главная задача этого места – поддерживать национальную безопасность.

– Они не кажутся мне такой уж страшной угрозой национальной безопасности.

Она кивнула:

– Ну, это как раз одна из тех вещей, которые мы здесь пытаемся выяснить. Как правило, они не доставляют проблем по части дисциплины. Большинство из них быстро приспособились к заключению, в основном по той причине, что ранее находились под наблюдением и опекой, на перевоспитании и даже прошли через тюрьмы для несовершеннолетних или взрослых преступников. Они приспособились, привыкли к заключению. Это говорит о том, как хорошо наше общество управляется с подобными индивидами, не так ли? А если они капризничают, то их переводят из этой части объекта в другую.

– Куда? В блок для наказаний?

– В специальное терапевтическое отделение, – она пристально на него посмотрела. – Вы очень субъективны. Вам нужно открыть свой разум, Нельсон. Перед тем как вы лично с ними познакомитесь. Они необычайно сообразительны и проницательны, талантливо манипулируют и управляют. В личном общении, один на один, с ними очень сложно. А в те моменты, когда они собираются вместе? – они полностью от всего отрываются. У них невероятная речь, с английскими корнями, но сверхбыстрая и насыщенная. У нас есть лингвисты, которые изо всех сил стараются ее анализировать. Независимо от того, что они обсуждают, мы можем как минимум оценить явную сложность их языка. И одно это уже ненормально. Мне показали стенограмму, своего рода набор доводов от девушки по имени Индра: одно предложение на четыре страницы. Это один из простейших примеров. Зачастую мы даже не знаем, о чем они говорят…

– Концепции за пределами человеческого понимания, – прервал ее Нельсон. – Настолько же невообразимые, как таинство Святой Троицы для обезьяны. Если эти ребятишки пришли в мир одаренные таким сверхмощным разумом, то они просто обязаны были быстро восстать против ограничений нашей примитивной человеческой культуры. – Он улыбнулся. – Должно быть, это замечательно, когда они могут свободно общаться друг с другом. Как много они, наверное, открывают того, что находится за пределами человеческого воображения.

Она изучающе посмотрела на него.

– Знаете, мне кажется, вы будете прекрасным капелланом. Но позвольте рассказать вам кое-что еще более необычное. У нас здесь есть несколько детей – мы отслеживаем и более молодых пациентов, даже младенцев, которые все еще находятся на попечении своих семей. В возрасте до двух лет младенцы пытаются начинать разговаривать – так же как и человеческие дети. Они произносят вещи, совершенно непонятные нам, и в основном непонятные их старшим собратьям – но не совсем. Наши лингвисты их тоже проанализировали; по их словам, это похоже на изучение структуры песен дельфинов. Это младенческое гугуканье – это язык, Нельсон. Фактически это означает наличие лингвистического контента. Мы приходим в мир со способностью к языку, но нам нужно научиться ему от окружающих. Дети Следующих пытаются выразить себя, изобрести свой собственный язык, независимо от окружающей их культуры, слово за словом, одно грамматическое правило за другим. И что особенно примечательно, остальные внедряют кое-что из их изобретений в этот свой собственный постанглийский. Это похоже на рождение нового языка, мутирующего со страшной скоростью прямо у нас на глазах.

– Вы сами это допустили. Вы же разрешили им общаться друг с другом.

Она не обратила внимания на его слова.

– Очень важно, чтобы вы поняли, с чем мы тут имеем дело, Нельсон. Эти дети представляют собой иной порядок вещей, шаг вперед. Нечто совершенно новое.

– Хм-м… Но все же это дети, которые нуждаются в нашей заботе.

– Да, вы правы.

– Думаю, мне нужно как-то здесь обустроиться. Наверное, меня надо представить кому-нибудь из высшего начальства?

– Боюсь, что да. И еще вам надо будет пройти через нашу службу безопасности.

– А затем я бы хотел поговорить с кем-нибудь из заключенных. С одним для начала.

– Конечно. С кого хотите начать?

Будто бы совершенно случайно Нельсон указал на Пола Спенсера Уагонера:

– Вот с этого.

Нельсона обрадовало, что ему позволили поговорить с девятнадцатилетним подростком в его комнате.

Нельсону было ясно, что так сделано для более удобного управления системами безопасности, но психологический аспект этого ускользал от его понимания. В свои девятналцать-двадцать лет у него не было собственной комнаты, но если бы была – он наверняка посчитал бы излишней навязчивостью, если бы какой-то незнакомец просто так зашел к нему и начал говорить о Боге. Однако таковы были условия встречи, и Нельсон сделал все, что смог.

Комната Пола мало отличалась от остальных, ранее виденных Нельсоном, когда он смотрел с высоты внутрь. Стены увешаны постерами: изображения галактик, экзотических зверей Долгой Земли, неизвестная Нельсону музыкальная звезда. На столе телефон, планшет и телевизор, хотя Нельсон был в курсе, что соединения по этим устройствам ограничены и строго контролируются в пределах данного учреждения.

Сам Пол, худощавый и темноволосый, был одет в черный комбинезон. Нельсону объяснили, что все заключенные здесь носят комбинезоны, но имеют возможность выбора цвета и только самые непослушные выбирают оранжевый. Пол, очевидно, не принадлежал к их числу. Он сидел по-турецки на краю кровати, обхватив себя руками, с непроницаемым выражением лица. Классическая поза сердитого подростка.

Нельсон сел в кресло напротив.

– Держу пари, что все эти вещи выбирал не ты, – сказал он для начала. – Все эти постеры и остальное. Я так понимаю, что это дело рук какого-нибудь старого морского офицера, который считает, что именно это нравится людям твоего возраста, я прав?

Пол взглянул на него, но ничего ответил.

Нельсон кивнул.

– Лейтенант Ирвин, которая привела меня сюда, много рассказывала о тебе и твоих коллегах отсюда.

– Коллегах? – фыркнул Пол, впервые заговорив.

– Но самое мудрое слово, которое она использовала, по моему мнению, было: «приспособившиеся». Это то, что ты сейчас используешь, правда? Отсутствующий взгляд, молчание… Старые уловки, которым ты научился, чтобы выжить в том или ином заведении. Это нормально. Но знаешь, ты ведь счастливчик. Я мог бы рассказать тебе о гораздо более паршивых местах, чем то, в котором ты сейчас оказался. Я имею в виду Приют в Мэдисоне, Запад-5.

– А… эти монашки, – Пол пожал плечами.

– Да. И Джошуа Валиенте. Он мой друг. Он просил передать тебе привет. – Нельсон посмотрел на Пола, пытаясь передать ему подсознательный сигнал: «Ты не одинок. Джошуа не забыл про тебя. Вот почему я здесь на самом деле».

– Старый добрый дядюшка Джошуа, – улыбнулся Пол. – Волшебный «шагающий» мальчик. Может, это ему стоило оказаться в клетке вроде этой? Кто, как не он, авангард нового вида людей?

– Да, в самом деле, у вас есть кое-что общее. Все движение «Друзья человечества», которое привело президента Каули к власти, выросло из страха перед «шагающими».

– Я знаю. Поэтому эта кучка психов взорвала Мэдисон. Он ведь был гнездом «шагающих» мутантов. – Он изобразил руками взрыв. – Бу-у-ум!

– Ты понимаешь, почему люди так думают? О тебе, я имею в виду.

– Да, понимаю, но абстрактно. Насколько я вообще могу понять, как вы, тусклоголовые, мыслите. Это просто один из аспектов вцепившегося в большинство из вас безумия, которое не отпускает вас бо́льшую часть осознанной жизни. Оно уходит корнями еще во времена «охоты на ведьм» и даже еще дальше. Если что-то идет не так – это чья-то вина! Виноват тот, кто не похож на тебя, найди его! Жги демона! Включай крематории!

Неудивительно, что они пришли за нами. Они ведь всегда приходят. Правда, в этой тюрьме мы как минимум в безопасности. Я полагаю, мы должны быть благодарны организованному безумию правительства США, которое защищает нас от неорганизованного безумия толпы. Но, в конце концов, мы ведь никому не причинили вреда? Мы не такие, как путники, которые теоретически могут пробраться в запертую комнату твоего ребенка… ну и все такое. Вот этого надо бояться. А все, что мы сделали, так это заработали немного денег. Хотя этого же хватило, чтобы Гитлер осудил евреев, не так ли?

Нельсон изучал его. Сейчас он казался дерзким подростком, участником какой-то гаражной панк-группы, возможно, это было следствием шока. Нельсон поймал себя на мысли, что совершенно не понимает, что происходит у него в голове.

– Да, но в будущем ваш потенциал раскроется гораздо сильнее. Ты считаешь разумным, что мы должны вас бояться?

Пол пристально посмотрел в ответ, как будто на миг заинтересовавшись сказанным.

– Насколько вы вообще можете быть разумными – да. Потому что, насколько вам известно, мы – другой вид.

Произнесенные обыденным тоном, эти слова прозвучали пугающе.

– Ты имеешь в виду, что вы не такие, как путники…

– Которые генетически схожи с большинством из вас. Умение переходить – это всего лишь способность, как дар к языкам, которым люди владеют в большей или меньшей степени. Вы не можете быть потенциальными Следующими. Неуклюжие тусклоголовые ученые, которые здесь работают, лишь подтвердили то, что нам давно известно. У нас есть дополнительная группа генов. Физически это выражается наличием новых структур в мозгу, особенно в коре головного мозга, центре высшей мыслительной деятельности. Его они тоже изучают, но, к счастью, не вскрывают нам черепные коробки – по крайней мере, пока. Мой мозг, как и ваш, содержит сотни миллиардов нейронов, каждый из которых с тысячей синапсов. Но соединения между ними выглядят радикально улучшенными. Ваша кора мозга – это словно один лист из скомканных слоев, сложенный внутри черепной коробки – в развернутом виде она бы заняла один квадратный ярд, – с десятью миллиардами внутренних соединений. Топология коры головного мозга в моей голове гораздо более сложная, с еще большим количеством взаимосвязей… Ее нельзя смоделировать иначе чем в четырех измерениях.

– Значит, ты у нас светлая голова?

– Биологическое определение вида подразумевает способность к скрещиванию, – Пол вновь пожал плечами. – Наше понимание видовой дифференциации более размыто, но оно вполне реально. – Он улыбнулся. – У вас есть дочь, Нельсон?

Этот вопрос застал Нельсона врасплох. Он вспомнил тот остров, женщину с цветком в волосах…

– Наверное, нет.

Пол удивленно приподнял брови:

– Странный ответ. Что ж, если бы была, то она могла бы послужить инкубатором для моего ребенка. Который был бы одним из нас, а не из вас. Вас это оскорбляет? Пугает? Может ли это заставить вас убить меня? Может быть, так и должно быть.

– Расскажи, как все это могло произойти. Если сам понимаешь, в чем причина.

Пол рассмеялся ему прямо в лицо.

– О, вы пытаетесь манипулировать мной, бросая вызов. Я расскажу только то, что уже выяснили здешние тусклоголовые. В конце концов, это не сложно. Как вам, наверное, известно, я родился в Мягкой Посадке. По материнской линии я Спенсер. Вы должны были слышать об этом месте.

Оно часто упоминалось в разговорах Лобсанга и Джошуа.

– Если вы в курсе Мягкой Посадки, то должны знать и о троллях. Нельсон, секрет как раз в них. Мягкая Посадка кишит ими, и именно их присутствие сформировало это конкретное сообщество. Не каждый человек может ужиться с троллями, и наоборот. Со временем там возникло давление отбора. В Мягкой Посадке приветствуется строго определенный тип людей. Даже некоторые из тех, кто там родился, так или иначе знают, что это место не для них. Ничего секретного, никакой психологии, это просто вопрос сложной групповой динамики, охватывающей два вида гуманоидов – людей и троллей, которая работала веками, – много поколений, задолго до Дня перехода, поскольку это место было случайно заселено прирожденными путниками. Но в результате незапланированно и непреднамеренно селекция сработала в сторону увеличения человеческого интеллекта. Разумеется, ведь должно же быть какое-то конкурентное преимущество. Может, только самые умные люди могли принять благословение компании троллей…

– И результат этого я вижу сейчас перед собой?

Он пожал плечами.

– Сейчас Следующие появляются повсюду. Во многих колониальных мирах возник беспорядок из-за притока беженцев с Базовой Земли, после Йеллоустоуна. Может, это результат стресса из-за всех этих событий. Спящие гены внезапно проснулись и проявили себя. Но я уверен, что ваши тусклоголовые ученые разнюхают, что большинство Следующих ведут свою генеалогию от Мягкой Посадки – особенно от старых династий, Монтекьютов или Спенсеров. Вот где источник нового генетического наследия.

Нельсон ощутил укол случайного воспоминания: Роберта Голдинг, так много сделавшая для того, чтобы он оказался здесь, была родом из Мягкой Посадки…

– Но, с другой стороны, – продолжал Пол, – мы могли возникнуть только на Долгой Земле. Мягкая Посадка, основа всего, это ведь бесспорный феномен Долгой Земли, не так ли? Непреднамеренное смешение двух видов гуманоидов никогда бы не могло произойти на Базовой Земле. Тролли никогда не выжили бы на Базовой, только не рядом с вами, умными обезьянками. Достаточно умными, чтобы уничтожить все вокруг, но не такими умными, чтобы понять, чего вы в результате лишаетесь… Троллям нужна защита Долгой Земли, защита от вас, чтобы они могли участвовать в производстве таких, как мы, в тиглях вроде Мягкой Посадки.

– В тиглях… а есть и другие?

– О, да. Должны быть, если рассуждать логически. В любом случае, вы ведь капеллан. Я предполагал, что мы будем говорить о Боге, а не о Дарвине.

– Мне платят за время, а не за предмет разговора. Мы можем поговорить о чем угодно. У тебя есть какие-то взгляды относительно существования Бога?

– Ваши боги – это тривиальные конструкты, – хмыкнул Пол. – И от них легко избавиться. Анимистические фантазии или комплексы желаний млекопитающих. Вы словно потерявшиеся дети, которые тоскуют об отце и помещают его образ на небеса.

– Очень хорошо. И во что же ты веришь?

Он рассмеялся.

– Эй, проявите снисхождение! Мне всего лишь девятнадцать, и я в тюрьме. У нас нет времени обсуждать подобные вопросы, не сейчас. Я могу лишь сказать вам, что я чувствую. Что Бог не где-то там. Бог в нас, в нашей повседневной жизни. В акте понимания. Бог – это святость понимания… нет – это акт понимания.

– Тебе стоит почитать Спинозу. И возможно, кого-то из йогов.

– Если бы только у нас было время, мы могли бы приблизиться к истине. А если бы у нас было намного больше времени, мы могли бы облечь ее в такую форму, что даже вы, тусклоголовые, смогли бы понять.

– Спасибо, – сухо ответил Нельсон. – Но ты говоришь «если». Ты намекаешь, что у тебя нет столько времени?

– Оглянитесь вокруг, – он махнул рукой в сторону потолка. – Посмотрите на эту обезьяну в форме с автоматом там, наверху. Я догадываюсь о ее присутствии. Как вы думаете, сколько еще времени нам отпустили эти тусклоголовые?

– Ты боишься этого, Пол? Боишься смерти?

– Хм, хороший вопрос. Собственная смерть меня не пугает. Но нас так мало, что смерть каждого из нас означает вымирание целого вида. Вот чего я боюсь. Того, сколько еще осталось невысказанным, сколько нераскрытым и невыясненным… Мы закончили? Я бы хотел сейчас посмотреть телевизор.

Нельсон замешкался на секунду, размышляя. А затем постучал в дверь, чтобы вызвать охрану.