Часть третья. 1921

Пока поезд вез ее в Лондон, Луиза осознала, что не может пойти домой. Она чувствовала себя изгнанницей. Даже если б она решилась вернуться в Пибоди-эстейт, там ей стали бы слишком часто напоминать насмешливыми и язвительными замечаниями о том, что ей не удалось удержаться на работе в аристократическом доме. Кроме того, ее стали бы обвинять в высокомерии, если б она неуместно принялась использовать лексикон дома Митфордов, а не заурядные, избитые слова, к которым привыкла с детства. Все это, вероятно, девушка смогла бы выдержать, но никто из ее старых знакомых не сможет понять, откуда и почему ей пришлось уйти. Она соскучилась по матери, и ей больше чем когда-либо хотелось бы успокоить ее; но что она скажет, если Ма спросит о Стивене?

Роланд Лакнор. Если б Луиза смогла найти его связь с убийством медсестры Шор, то оправдала бы свое поведение и вернула бы себе работу, так же, как и чистую совесть из-за случившегося со Стивеном. Это был единственный выход.

Полиция, похоже, закрыла дело об убийстве Флоренс. Под силу ли ей, простой девушке, разобраться в нем? Шанс у нее есть, если она сумеет побольше выяснить о Роланде. Необходимо что-то предпринять — все остальное она, кажется, разрушила собственными руками.

Перед отъездом из Астхолл-манора Луиза сунула в карман клочок бумаги с адресом Лакнора. Найти его не составило труда, поскольку под матрасом Нэнси скопилось множество писем, которые она так и не дописала ему. Кэннон записала этот адрес просто на всякий случай, но сейчас поняла, для чего он может ей понадобиться в первую очередь. Девушка могла сходить туда и сама встретиться с ним. Возможно, им удастся поговорить, и она убедит его оставить Нэнси в покое. Луиза и сама побаивалась этого человека, однако еще больше беспокоилась за старшую из сестер Митфорд. И ей вряд ли еще представился бы такой случай, поэтому прямо с Паддингтонского вокзала Кэннон поехала на метро по адресу Роланда, на станцию «Баронс-корт».

В итоге она оказалась перед внушительным многоэтажным зданием из красного кирпича, построенным, судя по виду, совсем недавно. Оно выглядело благоустроенным и богатым и, казалось, обладало способностью более-менее успешно противостоять стихийным лондонским туманам и дождям. Широкая входная дверь подъезда, где жил Роланд, была открыта, и Луиза даже увидела внутри консьержа в своеобразной фуражке, которой, видимо, предназначалось играть роль детали ливрейного наряда, хотя смотрелась она весьма неряшливо. Он подметал холл большой метлой, по размеру под стать его росту. Кэннон нерешительно помедлила на пороге.

— Чем я могу помочь вам, мисс? — с дружелюбной улыбкой спросил консьерж.

Девушка поняла, что раз уж она зашла сюда, то лучше быстро покончить со своим делом.

— Я ищу мистера Роланда Лакнора; по-моему, он живет в девятой квартире.

— Нынче, мисс, вы его здесь не найдете, — опершись на метлу, сообщил консьерж. — Да и в любой другой день — он уже много месяцев у нас не появлялся.

— Но как же он получает свою почту? — удивленно ахнув, спросила Луиза. — Я знаю, что он получал много писем.

— Увы, мисс, сюда ничего не приносили.

Однако Нэнси писала офицеру именно на этот адрес. Вероятно, он договорился, чтобы его корреспонденцию пересылали по другому адресу. Лакнор легко мог попросить о такой услуге управляющую почтового отделения.

— А когда вы последний раз видели его? — поинтересовалась Луиза.

— Не помню точно, довольно давно. Тогда еще к нему пришла дама в мехах, и между ними вышла ссора. Ужасный крик подняли. И вот после этого мы и не видели его больше, — рассказал консьерж.

— А как выглядела та дама? — с тревогой произнесла Кэннон.

Меха? Могла ли сюда приходить Флоренс Шор? В то фатальное путешествие она поехала в шубе.

Но последний вопрос, видимо, заставил консьержа осознать, что он слишком разболтался, выдав сведения об одном из жильцов совершенно незнакомой женщине.

— Мне не положено, мисс, говорить с вами об этом, — заявил он.

— Простите, — извинилась Луиза, — я не пытаюсь ничего выведать. Просто мы с ним знакомы, и мне нужно найти его.

— Конечно, я понимаю, — сочувственно взглянув на нее, ответил ее собеседник, — просто мне следует быть осторожным. Мое дело обязывает к разумной осмотрительности. Люди думают, что у консьержа пустяковая работа, однако мы многое видим и благоразумно храним молчание.

— Да, разумеется, я понимаю, — согласилась девушка, — и мне вовсе не хочется, чтобы у вас возникли неприятности.

— Может, хотите оставить ему сообщение на тот случай, если он вернется?

— Пожалуй, нет. Нет, спасибо, — сказала Кэннон и поспешно удалилась, словно опасаясь, что Роланд мог внезапно выйти из темного коридора.

Снова оказавшись на улице, Луиза вдруг поняла, куда может отправиться. Она уже подустала и проголодалась, поскольку уехала до ланча, но сейчас, осознав, что ей делать дальше, приободрилась. Девушка решила поехать в Сент-Леонардс-он-Си — там, если повезет, Роуз Пил даст ей работу официантки в кафе. Теперь у нее, по крайней мере, появился план дальнейших действий. Но сначала необходимо было послать короткое письмецо Гаю.

Вид запотевших окон кафе Роуз на Богемия-роуд подействовал на Луизу успокаивающе, и, едва успев переступить через порог, она вдруг осознала, что оказалась в обнадеживающих объятиях его владелицы, слегка испачкавшей ее пальто мукой со своего фартука.

— Ой, извини! — засуетилась Пил, отряхивая Луизу. — Ну, давай же проходи живей да присаживайся! Тебе явно нужна чашка хорошего чая, а я как раз только что достала из духовки партию свежих лепешек. Милли!

Роуз поманила к себе официантку. Пряди светлых, увлажнившихся от мытья посуды волос этой девушки выбивались из-под примявшейся шапочки — судя по ее виду, она больше нуждалась в отдыхе, подумала Луиза, однако с удовольствием опустилась на стул, запихнув под столик свою матерчатую сумку.

После того как она выпила три чашки чая и наелась лепешек, покрытых толстым слоем сливочного крема и малинового джема, чьи мелкие косточки прочно застряли между зубами, жизнь предстала перед ней в менее мрачном цвете. Как и обещала леди Редесдейл, ей выплатили остаток жалованья за месяц, и у нее даже оставалось еще немного денег в кармане.

Роуз пришлось уйти, чтобы обслужить клиентов, но потом, в период временного затишья, она вернулась посидеть с Луизой.

— Итак, милочка, что все это значит? Я, разумеется, очень рада тебя видеть, как ты понимаешь. Но мне невольно думается, что ты прикатила не в отпуск, — сочувственно заметила хозяйка кафе.

Если б Кэннон закрыла глаза, она могла бы подумать, что эти сердечные слова произносит нянюшка Блор. Луиза с тоской вспомнила о доме — но не о том, где жила ее родная мать.

— Верно, — призналась девушка, — это не отпуск. Мне пришлось срочно уволиться, и на самом деле я не знала, куда еще могу поехать. Можно мне пожить у вас несколько дней? Я могу заплатить за жилье и с удовольствием поработала бы в кафе, если у вас найдется какая-то работа. Пожалуйста.

Скрестив руки, отчего ее грудь слегка приподнялась, Роуз посмотрела на Луизу и обвела взглядом столики за ее спиной, где Милли с трудом успевала собирать чашки и тарелки, неловко роняя на пол чайные ложки.

— Да, я могу дать тебе работу, — сказала она, — чтобы ты удержалась на плаву, и ты можешь, разумеется, пожить здесь. Хотя меня не оставляет тревога. Мне придется поговорить с Лаурой и сообщить, что ты приехала сюда.

— Конечно, сообщите, — откликнулась Луиза, — я не прошу вас что-то скрывать от вашей сестры. И нянюшка Блор… то есть Лаура… тоже не будет ничего скрывать от леди Редесдейл, хотя я сомневаюсь, что миледи будет спрашивать обо мне.

— У тебя какие-то неприятности? Ты же понимаешь, что можешь довериться мне, — осторожно прошептала Пил, и в любое другое время такая осторожность вызвала бы смех Кэннон. — У меня, знаешь ли, богатый жизненный опыт, несмотря на то, что я торчу здесь, в этом приморском кафе. Мне приходилось попадать в разные переделки, и я понимаю, что такое страх.

— Да все нормально, честно. Я боялась одного человека, но теперь он, по-моему, исчез. Он не побеспокоит меня здесь. Мне необходимо только немного поработать, пока не выяснится, как повернутся дальнейшие события. Я сообщила леди Редесдейл то, что не следовало бы, — только и всего. Ей это не понравилось, и мне пришлось уйти.

— Ага, понятно, — сказала Роуз. — Неужели они могли вот так просто уволить тебя? Ужасно. Надеюсь, очень надеюсь, что Ллойд Джордж, наконец, найдет управу на подобное беззаконие.

Луиза улыбнулась. Она поблагодарила хозяйку кафе за поддержку и спросила, нельзя ли ей сейчас пойти и отдохнуть — девушка едва не падала с ног от усталости. Больше всего она теперь нуждалась в хорошем ночном отдыхе без сновидений.