Том и Нэнси, выложив на столик блокнот с карандашом, сидели рядом, а напротив них, глядя в окно, устроились Памела и Диана, заняв отличную позицию для подслушивания того, что нашептывала их старшая сестра брату. Рядом с девочками сидели Луиза с Деккой — девушка знала, что выглядит бледной и встревоженной, но старалась избавиться от мыслей о своей предыдущей поездке в таком поезде, покачивала малышку на коленях, напевая ей на ухо отрывки из веселой песенки «Упакуй свои заботы в старый вещевой мешок». Нянюшка Блор, сидя около другого окна, некоторое время переводила дух, приглаживая свои юбки, потом начала рыться в сумке, выискивая там мятные конфетки.

Целый час дети, их няня и ее помощница вели себя необычно тихо. Декку вскоре убаюкало мерное покачивание поезда, и она уснула, прижавшись к Луизе. Юнити смотрела на мелькающие за окнами деревья и дома, видимо, все больше радуясь тому, что каждый поворот колеса увозит их дальше от дома. Диана читала книжку, порой задремывая и приваливаясь к плечу Памелы, которая то и дело призывала всех обратить внимание на скачущих по холмам лошадей или жующих жвачку коров. Том посасывал одну из обнаруженных в кармане ирисок. Мальчик с наслаждением смаковал лежавшую за щекой конфету, но, заметив взгляд Луизы, сразу сдул щеки, переместив ириску на язык и явно показав, что ему не хочется ни с кем делиться, — и Кэннон промолчала, понимая сложности его жизни с многочисленными сестрами.

Все время поездки Нэнси старательно писала путевые заметки и, не сверяясь с часами, отсчитывала проведенное в трех туннелях время, пользуясь известной песенкой — считалкой картошек. Поглядывая на дома, она высказала предположение, что кто-то из их обитателей мог видеть, что случилось в проносившемся мимо вагоне, а затем стала рассуждать о том, где удобнее было бы выбросить оружие. Полностью поглощенная своими детективными гипотезами, девушка не заметила, что по щекам Луизы медленно струились слезы — по крайней мере, она никак не высказалась по этому поводу. Нянюшка Блор клевала носом, тихо похрапывая.

Кэннон вытерла слезы и принялась рыться по карманам в поисках печенья для проснувшейся Декки. Прошло около часа, когда на подъезде к Льюису ей захотелось выглянуть в окно в надежде увидеть там Гая.

Луиза частенько подумывала написать ему. Не ради отправки одолженных им денег — их она давно отправила с короткой благодарственной запиской, не указав никакого адреса, по которому он мог бы найти ее. Но так и не осмелилась ничего сделать. Она не понимала, чем могла заинтересовать этого молодого человека. Вдруг он заподозрил, что она пыталась украсть бумажник у того мужчины на станции? Воспоминания о том дне волнами накатывали на нее, будто пытались утопить ее надежды на лучшую жизнь…

— Лу-Лу? — Нэнси пристально глянула на Луизу. — Что случилось?

— Ничего, — ответила Кэннон, выдавив жалкую улыбку, — просто вспомнилось кое-что. У меня всё в порядке.

Между этими двумя девушками начали постепенно складываться дружеские отношения, основанные на близости возраста, но их развитие сдерживалось тем, что Луиза была служанкой, а Нэнси если и не вполне госпожой, то определенно ближе к господскому классу. Кэннон казалось, что их руки тянутся навстречу друг другу, но им не суждено соприкоснуться, как не дано встретиться на потолочной фреске рукам Бога и Человека из Сикстинской капеллы, изображение которой она видела в одной книге.

— Вы выглядите так, словно на вас повеяло могильным холодом, — заметила Нэнси. — Вы что, бывали раньше в этих краях?

Луиза никому не говорила, что побывала на станции в Льюисе в тот самый день, когда напали на медсестру Шор. Ведь в тот же день дядя пытался насильно отвезти ее в Гастингс, и ей не хотелось сообщать своим нанимателям, что она сбежала, пытаясь избавиться от всей своей прошлой жизни, не говоря уже о таком негодяе, как Стивен. Чем меньше она наговорит Митфордам о своей прежней жизни, тем будет лучше.

— Нет, — ответила помощница няни, — вовсе нет.

Нэнси продолжала подозрительно смотреть на нее, но Луиза принялась старательно поправлять платье Декки, так что старшей из сестер пришлось вернуться к созерцанию мелькавшего за окном пейзажа. Поезд как раз остановился в Льюисе, и кондуктор заранее предупредил пассажиров, что из последних двух вагонов, включая тот, в котором ехали Митфорды с нянями, нет выхода на платформу. Нэнси подошла к окну, открыла его, впустив в купе прохладный весенний воздух, и высунула голову.

— Осторожнее, мисс Нэнси, — предупредила нянюшка, проснувшись от тока свежего воздуха.

— Я просто смотрю, далеко ли платформа, — сказала девушка. — Довольно далеко. Видимо, здесь пришлось бы спрыгивать на землю. А потом забираться на платформу.

— Стоит ли вам беспокоиться о таких проблемах? — спросила Блор, хотя ее вопрос прозвучал скорее как утверждение, закрывающее тему. — И закройте, пожалуйста, окно, еще слишком холодно.

Нэнси неохотно подняла створку окна и резко опустилась на свое место как раз в тот момент, когда поезд с легким толчком тронулся дальше. Луизе удалось, наконец, бросить взгляд в окно. Они медленно проезжали мимо здания станции, и Кэннон, как ни старалась, не смогла увидеть там высокий силуэт Гая Салливана в синей форменной куртке. Она не могла разобраться, что же почувствовала при этом, облегчение или разочарование.

— Хотя это довольно странно, не правда ли? — вдруг воскликнула Нэнси.

Сестры и брат, давно привыкшие к ее бредовым идеям и шуточкам, продолжали невозмутимо читать книжки или предаваться своим мечтам. Поскольку никто из них не среагировал на ее восклицание, Луиза почувствовала себя обязанной задать вопрос.

— Что именно странно?

— В общем, мне вдруг пришло в голову, что эти двери невозможно просто так открыть изнутри, — ответила Нэнси. — Сначала надо опустить окно, высунуться и повернуть ручку. Не думаете ли вы, что было бы странно предположить, будто тот мужчина в коричневом костюме, напав на медсестру, сбежал с места преступления в Льюисе, спрыгнув на пути, а потом запрыгнул обратно наверх и закрыл окно?

— Откуда вы знаете про окна? — невольно заинтересовавшись, спросила Кэннон.

— Так говорилось в газетной статье, где сообщилось о ходе следствия… Когда те железнодорожные рабочие сели в тот поезд, оба окна были закрыты.

— Ах, вот оно что… — протянула Луиза.

Она, в сущности, не поняла, что может следовать из этого заключения. Нэнси пожала плечами и вновь уткнулась в свой дневничок. За окном их купе однообразной чередой проносились поля и живые изгороди.

— Когда же мы приедем? — спросила Памела, устав от попыток подсчета животных.

— Недолго уже осталось, — ответила нянюшка Блор. — Следующая станция Полгейт, потом Бексхилл, Гастингс, а затем наша конечная, Сент-Леонардс. Если вы будете хорошо и тихо вести себя до приезда, я попрошу Роуз подать вам к чаю булочки с кремом.