Глава 20

Пьяный ветер гонял по аллеям уставшие листья. Цеплялся за фонарные столбы, кувыркался по пустым лавочкам, трепал волосы, норовя забраться под куртку. Серафима подтянула повыше воротник и привычно спрятала в рукава зябнувшие от укусов проказника пальцы. Пахло влажной лежалой листвой. По полянке безумными зигзагами носилось оранжевое световое пятно: Аргит и Айн играли в догонялки. Мужчина замирал на месте, подзывая пса, но стоило корги приблизиться, как новый хозяин мгновенно оказывался в противоположном конце полянки.

Серафима краем глаза наблюдала за странными салочками, прокручивая в голове слова Максимилиана. С одной стороны, он был прав, а с другой – яд или лекарство зависит от дозы. Ночь разразилась победным лаем, похоже, Аргит позволил-таки себя поймать. Сминая подошвами тяжелых ботинок тонкое травяное покрывало, беспощадно погрызенное молью осенью, Серафима пошла на звук.

Корги валялся на спине, подставив луне молочно-белый живот, а присевший на корточки воин Туата де Данан неспешно этот живот почесывал. Айн блаженно жмурился, вытягивая острую морду и передние лапы, отчего был похож на пловца, приготовившегося нырнуть.

– Опять тебя, хрюнделя, целиком мыть, – тихо проворчала Серафима.

Дрейфующий по волнам собачьего блаженства Айн даже ухом не повел, зато Аргит поднял глаза.

– Има?

– Ничего, – она покачала головой. – Айн грязный, но это ничего.

Мужчина выпрямился.

– Има думать, – сказал он уверенно. – Что?

Она посмотрела на корги, возмущенно дергавшего лапами и покряхтывающего, выпрашивая ласку, подняла лицо навстречу щербатой тарелке луны.

– Я им не доверяю, – она глубоко вдохнула, глотнув щедрую порцию городского кислородного коктейля. – Максу, Гаянэ. Понимаю, твои испытания нужны. Но не доверяю. Сказать на английском?

– Нет. Я понимать, – Аргит тряхнул головой, поправляя волосы. – Они делать плохо?

– Сейчас нет.

Серафима проводила взглядом Айна, решившего закласть круг почета по полянке.

– Игор быть рядом завтра. Ты доверять Игор?

– Да, – кивнула не раздумывая. – Он тебе друг.

– Хорошо, – улыбка мелькнула в бледном свете луны. – Игор – друг, Има – друг. Хорошо.

– Да, вот только мы пешки в чужой игре, – зло нахмурилась Серафима. – И правил я не знаю.

– Има говорить непонятно, – темная бровь выразительно приподнялась.

– Има думать непонятно, – резко выдохнула она. – И жить непонятно. И, вообще, пошли домой. Айн, ко мне!

Наклонилась, цепляя поводок к светящейся полоске ошейника. Развернулась, чтобы выйти на аллею.

– Сейчас Има злится. Почему? – Аргит преградил ей путь.

– Я… – она несколько раз щелкнула пальцами, пытаясь подобрать слова, а потом хлопнула себя по лбу, – я, кажется, придумала, что можно сделать. Идем! Мне нужно тебе обязательно показать.

Она рванула вбок, огибая прищурившегося Аргита, и под аккомпанемент заливистого лая побежала из сквера. Айн несся рядом. Маленький корги был счастлив, сегодня оба хозяина с ним играли.

– Улетел? – Савелий, озираясь, вышел в коридор.

– Улетел, – Серафима стряхнула ботинок, – но обещал вернуться. Айн, мыться. И не надо мне жалобную морду делать, я, что ли, по земле валялась?

Она бросила пуховик на вешалку и потащила корги в ванну.

– Как же раньше хорошо было, – печально вздохнул домовой, – ни иноземцев, ни упырей. Тишь да гладь, а сейчас… Эх! Чего он хотел хоть?

Аргит аккуратно поставил кроссовки на стойку для обуви, повесил куртку.

– Говорить непонятно, – он завел за шею правую руку, неспешно поднял, позволив волосам белым пологом соскользнуть на тонкий голубой свитер.

– Вот же ж неуч, – фыркнул мужичок, а затем сказал громко и по слогам. – О чем вы говорили с Максимилианом?

Аргит легко присел на корточки, прищуренные глаза блеснули сапфировыми искрами.

– Это, – начал он таинственно, заставляя домового потянуться вперед, – секрет.

И, оставив Савелия сопеть от возмущения, воин племен богини Дану, как всегда неслышно, скользнул на кухню.

Расшалившийся Айн решил, что мыться одному скучно, поэтому когда Аргит, заглянул, привлеченный шумом, мокрым был не только пес. Серафима коршуном вцепилась в холку, не давая корги выскочить из ванной и понести влагу жизни дальше в мир. Айн весело подпрыгивал, пытаясь вывернуться из захвата и щедро покрывая брызгами стены и хозяйку.

– Айн, сидеть.

Строгий голос мужчины словно переключил тумблер в ушастой голове. Айн шлепнулся на уже отмытый зад и притворился садовым гномиком, позволив Серафиме в рекордные сроки закончить водные процедуры.

– Спасибо.

Она взяла протянутое Аргитом полотенце, быстро вытерла собаку и, едва сдерживая раздражение, сказала:

– Вон с глаз моих, мочалка бесхвостая. Место!

Айн, уловив, куда ветер дует, шустро слинял. Серафима осмотрела помещение, тихо ругнулась, тряхнув влажными волосами.

– Кажется, тяга Макса к дурацким шуткам заразна, – сказала она.

И прочитав немой вопрос на лице Аргита, пояснила по-английски:

– Макс шутить глупо, потом Айн шутить глупо. Макс плохо влиять на всех.

– Всех? – невозмутимо уточнил Аргит. – На Иму тоже?

Смерив исключительно сухого мужчину подозрительным взглядом, она покрутила в руках мокрое полотенце, и быстро вышла, бросив на ходу:

– Всех!

Аргит отвернулся, пряча улыбку.

Когда Серафима наконец убрала в ванной, переоделась и перекурила, на столе в гостиной ее ждал чай в любимой полосатой чашке. Савелий, надувшись, словно лягушка в брачный период, переключал каналы, Аргит водил пальцем по экрану планшета. Дрыхнущий Айн гонял овечек по валлийским холмам. Серафима плюхнулась на диван, откинула крышку ноутбука, быстро вбила пароль и открыла поисковик.

– Аргит, – позвала она, подхватывая чашку.

И встретив спокойный взгляд, кивнула в сторону ноута:

– Смотри. Завтра лекари будут делать это.

На видео доктор в белом халате рассказывал о кардиограмме: накладывал электроды на запястья и щиколотки, крепил отведения к груди, поясняя нюансы расположения. С помощью видео, фото результатов ЭКГ и онлайн-словаря Серафима попробовала объяснить Аргиту, что это такое и главное зачем. Следующими пунктами шли электроэнцефалограмма, забор крови из вены и примеры осмотра специалистов. Савелий сунул было нос в экран, узрел пробирку, наполняющуюся темно-красной жидкостью, громко посетовал на тлетворное влияние вампиров и утопал поливать свои ненаглядные вазоны. Под конец лекции Серафима притащила шприц.

– Набираем.

Она втянула в цилиндр остатки чая, проткнула лист бумаги, надавила на поршень, выливая жидкость обратно в чашку.

– И то, что было здесь, – Серафима постучала ногтем по пластику, – попадает внутрь. Аргит, это тебе нельзя. Я скажу завтра Игорю, но запомни. Никаких инъекций.

– Никаких инъекций, – повторил Аргит.

Серафима сжала губы в тонкую линию и резко кивнула.

– А если попробуют, уходи из кабинета. Говори «нет».

– Хорошо. Има, я понимать. Не нужно бояться.

– Я не боюсь, – она решительно тряхнула головой. – Я им не доверяю.

– Има доверять мне?

В его глазах была идеальная гладь океана, посеребренная лучами тропического солнца.

– Да, – Серафима устало потерла лоб. – Но…

– Все хорошо. Завтра.

– Ладно, – щелкнула крышка ноутбука. – Тогда спокойной ночи.

Серафима поднялась, прихватив чашку, и уже в дверях обернулась.

– Аргит, спасибо. За чай.

– Пожалуйста. Спокойной ночи, Има.

Она серьезно кивнула и ушла на кухню. Аргит закрыл глаза, вслушиваясь в плеск воды, нервный стук опустившейся на полку чашки, поспешный щелчок выключателя. Скрипнула едва заметно дверь в ванной, быстро проехали по алюминиевой трубке пластиковые кольца занавески и снова вода.

Серафима боится. Страх оплел ее сердце терновым кустом, заставляя хмуриться больше обычного, кусать щеки, бессильно сжимать пальцы, говорить быстрее. Запах подступающей паники перебивал даже флер сигаретного дыма, фиалок, кофе, яблок и еще десятка компонентов, названия которых Аргит не знал. Зато он знал все оттенки человеческого страха.

Люди, попадавшие в Каэр Сиди, тоже боялись, когда Аргит находил их в лесах. Одиноких, потерянных. Со временем пришедшие из старого мира успокаивались, обживались, учили гостеприимного хозяина своему языку, рассказывали о доме. Некоторые пытались вернуться, возможно, кому-то удавалось. Последний, Джон, уплыл на Эмайн Аблах, желая, подобно Брану сыну Фербала, увидеть легендарную землю. Это было давно, Игорь сказал, что королева, которой восхищался весельчак Джон, умерла более четырех веков назад. Аргит помнил всех, и все они боялись. В первую очередь его.

Опять скрипнула дверь ванной, раздались торопливые шаги. Айн поднял голову, широко зевнул и потрусил за хозяйкой. Аргит ждал, что Серафима, как обычно, отчитает пса и отправит на место, но корги в гостиную не вернулся. Проходя мимо приоткрытой комнаты, Аргит увидел на кровати Серафиму, до подбородка закутавшуюся в одеяло, и Айна, сопящего у нее в ногах.