Глава 3
ПЛЕН ПЛЕНУ РОЗНЬ
Кощей оказался просто отвратителен.
Нет, в самом деле, кому может понравиться этот, этот… одним словом, «оно»?
Высокий, тощий. Кожа да кости. И даже кожи-то почти нет, сплошные струпья. Брр! Лет сто «жениху», не меньше. А челюсть вставная. Ну точно вставная, вон как плюется, когда разговаривает. А зубы-то, зубы… Интересно, что за умелец протез делал? Старательный очень. В два ряда установил.
Лысый, с кривыми ногами и белесыми глазами. А взгляд-то грозный. Очень грозный. Сразу видно, привык властвовать, даже мысли не имеет, что кто-то может воспротивиться. Что ж, тем приятнее будет сюрприз.
Немногочисленные посетители выстроились вдоль стен и безропотно ждали своей очереди. Первыми на середину зала выступили послы соседних держав. Один за другим они почтительно склонялись перед Кощеем, демонстрируя прекрасных дев. Старик разглядывал их, иногда щупал, и что-то бубнил себе под нос.
Наконец пришла и наша очередь.
— Лукоморье… да-да, — задумчиво произнес Кощей. — Подойди, девица.
Я шагнула ближе.
— Еще ближе.
Сделала пару движений и остановилась.
Кощей не внушал страх, нет, тут было другое. Жители сказочного мира боялись его, видимо, из-за хорошо прописанной истории. Такими их создали авторы. Я же, будучи не книжным персонажем, могла оценить героя, не вникая в хитросплетение сюжетных линий. Кощей вызывал брезгливость.
Уродлив, даже слишком. Возможно, умен, не из-за улыбки же он обложил данью три царства. Вполне адекватен. Склочного характера пока не заметила, но, может, все впереди?
— Подойди ближе, на заставляй меня самому делать это. — Бессмертный сдвинул редкие брови.
Шагнула еще.
Рядом терся дьяк.
— Вот, Кощеюшка, все как договаривались. Невеста новая. Хорошая девка, ты не смотри, что тоща.
Кощей милостиво кивнул. Поднявшись с возвышения, на котором сидел, злодей медленно спустился ко мне.
Ну вот и все. Положено начало авантюре, исход которой до сих пор не определен.
Тяжелые шаги мужчины глухо прозвучали в наступившей тишине. Предательские мурашки пробежали вдоль позвоночника. Я ждала.
Ждала слова, действия, хоть какого-то знака, но Кощей молчал. Мгновения показались минутами, а напряжение достигло апогея.
— Как твое имя? — наконец произнес он.
— Верико, — ответила уверенно, даже не думая прятать взгляд.
— Дай руку, Верико.
Повинуясь воле Бессмертного, вскинула подбородок и протянула ладонь.
У Кощея оказались странные глаза. Почти без зрачков, пронизывающие, гипнотизирующие, таящие в себе многолетнюю мудрость.
— Тонкокостная, — шепнул он будто про себя, задумчиво рассматривая руку.
И вдруг улыбнулся.
— Я принимаю от тебя дань, — благосклонный кивок дьяку. — Передай Еремею, что девица годна, но в следующий раз пусть присылает посвежее. Уж больно костлява.
— Кто бы говорил, — фыркнула я едва слышно.
Но Кощей услышал, сжал челюсти и прошипел сквозь зубы:
— Вот только уму-разуму не обучена.
Дьяк побледнел.
— Так девка же. Откуда ум у девки? Молодая, горячая. Ты уж не серчай, Кощеюшка, она впредь толковее будет.
Я с досадой закусила губу. Кто же знал, что у старика слух хороший?
Кощей раздул ноздри, но буйствовать не стал.
— Все свободны. Эй, кто-нибудь, заберите девок!
Тут же подбежали молодцы в серых застиранных рубахах.
— Ступайте следом, — отрывисто бросил один из них.
И вот нас уже выводят из парадного зала. Что можно еще сказать? Я дань, преподнесенная главному гаду всех сказок. Я вещь. Я — ничто.
Как же так получилось? Обрекла себя на положение рабыни в Кощеевом царстве. И ради чего? Ради жалкого яйца с иголкой? Но увы, это единственный путь домой.
А значит, стоит запастись терпением.
Шествуя по коридорам Темного дворца, впервые за последнее время задумалась о том, что же я знаю о сказках.
Некоторые книги, прочитанные ранее, равно как и фильмы, не давали полной картины жизни и характеров героев.
Персонажи влюблялись, ссорились, плели интриги. Вокруг царило веселье, а у главной красавицы была всего одна забота: шикарно выглядеть и любить местного богатыря.
Вот такое загадочное слово «сказка». От него веяло романтикой и негой. А сколько чудесных историй связано с вызволением девицы из лап Кощея! И в каждой истории бедная пленница, словно по волшебству, становилась любимой женой смелого царевича. Интересно, а моя сказка чем закончится?
Так, полностью погрузившись в размышления, я не заметила, как коридоры кончились, и теперь прямо перед носом возвышались украшенные причудливым орнаментом двери.
— Проходите, да скорее, скорее, — отрывисто бросил сопровождающий молодец, распахивая высокие створки. — Очередные невесты, — пренебрежительно бросил он направившейся к нам старухе и тут же удалился.
— Дань, значит, — промычала та. — Меня звать тетушка Марфа. Все покажу, расскажу. Устали в дороге-то?
Представительницы Золотого и Подземного царства синхронно кивнули.
— Оно и понятно, небось полдня пришлось в телеге ехать? — Вновь полное согласие.
Старуха перевела взгляд на меня.
— А ты, выходит, из Лукоморья пожаловала? Недалече оно, чего ж такая заморенная?
— Кормили плохо.
— Э-э, Еремейка обижал, что ли?
— Кто? — не сразу поняла я.
— Царь ваш.
Странная старуха. С чего бы правителя соседнего государства так запросто Еремейкой величать?
— Ну, мы сейчас накормим, — прокряхтела она. — Накормим, обиходим. Проходите, девоньки, проходите дальше. Вот сюда садитесь, на лавку.
Тут же захотелось сбежать. Появилось предчувствие, что стоит сделать хоть шаг, и уже никогда не вырвусь из волшебной клетки.
Старуха удивленно зыркнула:
— Идешь?
Я вздохнула. Неприятное ощущение лишь усилилось.
— Идешь, спрашиваю?
— Иду. Конечно, иду.
Пора кончать с неуверенностью. На это не было ни времени, ни сил, ни желания. Да и вообще, откуда она появилась? Неужели сказка так действует? Ну так я не стандартный персонаж, книжным характером не наделена.
Так что была не была! В крайнем случае, перепишу историю по-своему.
Комнатка, куда нас привели, оказалась довольно своеобразной, даже для сказочной Руси. Окна с резными ставнями и парчовыми занавесами, добротная мебель, включающая в себя четыре низеньких скамеечки с белоснежной россыпью подушек. Все выглядело намного дороже, чем во дворце Еремея, но я успела соскучиться по встроенным шкафам с зеркальными дверцами и компьютерным столикам, к которым так привыкла с детства.
— Сюда, садитесь сюда. — Старуха кивнула на единственную скамью без постельного убранства. — Тут горница ваша будет. Потом запомните дорогу, чтоб не плутать по дворцу-то. Что глазками хлопаешь, чернявая? — обратилась она к представительнице Золотого царства. — Втроем жить будете. Да недолго, не заметишь, как одна останешься. Если, конечно, останешься… Ох, что-то заболталась! Не слушайте меня, старую, не то сказала. Совсем не то.
Я хмыкнула. Эх, бабуля, плохая из тебя актриса. Все ты верно сказала, сразу видно, что заучена речь. Не удивлюсь, если такие оговорки перед каждой троицей допускаешь. Отчего бы, интересно? Запугать нас велено? Так мы вроде уже пуганые. Уж эти-то невесты — точно.
Окинув взглядом притихших девушек, нахмурилась. Лишь бы под ногами не путались да спать по ночам не мешали. Не люблю общежития.
— Голодные, наверное? — суетилась старуха. — Сейчас накормим, приголубим. А пока водички испейте.
Откуда у нее в руках оказался кувшин? Ей-богу, еще минуту назад не было. Не заметила, что ли? Странно.
— Пейте, пейте, девоньки. И ты, лукоморская, пей, не стесняйся.
А я и не стесняюсь. Совсем не стесняюсь. Вот только кувшин твой глаза мозолит.
— Пей, родимая, пей.
Я принюхалась. Вроде обычная вода, но чем черт не шутит. Уж слишком гостеприимны хозяева.
Поднесла кувшин поближе, наклонила и слегка коснулась губами ледяной воды.
— Спасибо. Вкусно. Колодезная?
— А то как же! С самого глубокого колодца. Напилась?
— Напилась, — улыбнулась я.
— Вот и умница, вот и молодец, — приговаривала старуха, по голове меня поглаживая, а сама все в окно взгляды бросала.
Что уж там пыталась разглядеть тетушка Марфа, не знаю, но вот то, что у моих подруг по несчастью одновременно стали закрываться глаза, очень настораживало.
— Что такое? Истомились? Спать хотите?
Я торопливо зевнула и рьяно закивала вместе с остальными.
— Вот сюда ложитесь, на лавки. А я вам одеяльце подоткну, ставни закрою, чтоб в глаза не светило. А вы спите, спите, девоньки…
Сказала так и вышла.
Девушки уснули. Брюнетка, кажется, даже похрапывала. Так и хотелось дернуть ее за косу. А коса-то до самого пола свисает… Завидно.
Просто лежать оказалось скучно. Я думала, размышляла. Пыталась угадать: где может Кощей смерть свою хранить? Вот где бы я хранила? Оглядев нашу светлицу, поняла, что точно не тут.
В лесу бы закопала, поглубже. Карту нарисовала, чтобы потом легче отыскать. Хотя нет, только поисков сокровищ нам и не хватало. Надеюсь, Кощей не такой умный, про лес не подумал. Эх, куда бы еще спрятать-то? В сейф! Точно, в сейф, железный такой… с замочком… и его закопать…
Сама не заметила, как тоже уснула. Неужели зря отказывалась от питья?
Нет, не зря. Сквозь сон едва уловимо послышались голоса.
— Я же говорила. Спят давно.
— Заснули быстро?
— Эти две, как только зелья хлебнули. А лукоморская считай не пила, губ не разжимала.
Кто-то хмыкнул.
— Что смеешься? Думаешь, она провела меня? Нет, и не таких умных видали.
— И как же усыпила?
— Наговор шепнула.
Голоса вновь затихли.
— О чем думаешь, Кощеюшка?
— Сердце не на месте, чует беду.
— А есть ли оно, сердце-то?
— Есть, Марфа, есть.
Послышались осторожные шаги. Кто-то подошел очень близко, так близко, что чужое горячее дыхание обожгло лицо. Я замерла.
— Нагляделся?
— Чудная она.
— Девка как девка. Были у тебя такие.
— Правильно говоришь. Были. Были да сплыли. — Кощей скрипнул зубами. — И эти ненадолго.
Шаги стали отдаляться. Осторожно выдохнув, чуть приподняла ресницы. В дверях виднелся силуэт уродливого царя.
— Пойдем спать, Марфа. Разбираться с невестами поутру будем.
— Разбираться… Опять разбираться. А правду-то когда им поведаешь? — недовольно пробурчала старуха из коридора.
— А нужна ли правда? Вон сколько лет прошло, а толку никакого. Пусть в этот раз все своим чередом идет.
— Значит, не скажешь?
— Не скажу.
— Не прав ты, Кощеюшка. Ох, не прав. Правда она всегда слаще хитрости.
— Даже такая?
— Тем более такая. Вот посуди сам…
— Нет! Не будет правды!
— Тише, тише, разошелся-то как. Девок еще разбудишь, — укоризненно проговорила старуха. — Тебе виднее, конечно. Да только как бы опять беды не вышло. Девки-то хорошие, красивые. Может, пущай тут живут?
— Не береди душу, Марфа.
— Неужто у тебя и душа есть, Кощеюшка? Ох, молчу, молчу…
В следующий раз я проснулась оттого, что одеяло на пол упало. Лень было шевелиться, но прохладный воздух настойчиво пробивался сквозь затворенные ставни. Разлепив один глаз, охнула. Неожиданно наступило утро. Сколько же я проспала?
Буквально в тот же миг проснулись и остальные девушки. Волшебство, да и только! По указанию спим, по желанию просыпаемся. Марионетки какие-то.
Вчерашний подслушанный разговор тут же всплыл в памяти. Что за тайны у Кощея? Вот ведь персонаж попался. Нет бы за Ивана-царевича замуж отдали. Или у них все царевичи наперечет? Мучайся тут с черным владыкой.
А впрочем, мне на секреты Бессмертного на-пле-вать! С высокой колокольни, вот. Пусть хоть планы по захвату мира вынашивает. Главное, заветное яйцо найти и домой вернуться.
Где же оно может быть? Надо сегодня о сокровищнице расспросить незаметно.
— Здравствуй! — Ко мне на лавку опустилось бледнокожее дитя Подземного царства. — Как тебя звать?
Я подозрительно оглядела девушку. Кувшина в руках нет? А то от этих сказок всего можно ожидать.
— Верико.
— Вера-и…
— Верико! Либо запомни, либо называй просто «моя леди».
— Как?
Я грустно вздохнула. В кои-то веки захотелось присвоить титул, а не судьба.
— Вера. Просто Вера.
— А я Чаяна, — расплылась в улыбке она. — Ты из Лукоморья? Я сразу поняла. — Девушка обернулась к третьей пленнице: — А ты из Золотого, значит. Как звать-то?
— Маланьица.
— А что, такое имя есть? На самом деле? — фыркнула я. — Не шутишь? Я еще ничего среди вас, простенькая.
Девушки в ответ лишь пожали плечами. Ну да, ну да, куда уж мне до многообразия народного творчества.
— Кощею невест по именам, что ли, выбирают? Чем сложнее, тем шансов больше?
— Почему по именам? — искренне удивилась белокосая Чаяна. — Кого не жалко, того и отсылают. У вас разве не так?
— У нас умных отправляют.
— Тогда самые умные должны дурами прикидываться, чтоб участи скверной избежать, — улыбнулась она. — А я чернавкой была. У кривого барина. Не смейся, у него и правда глаз кривой. Как окосел по молодости, так и величают — кривооким. Кто побогаче, тот в лицо так зовет, а кто победнее, чтоб не слышал. А я…
— Неужто тоже назвала? — ахнула Маланьица.
— Он меня за косу схватил да под подол полез!
— А ты?
— Морду расцарапала.
— И кривым нарекла?
— Не только кривым. — Чаяна закусила губу. — А он и говорит: или я, или Кощей. А мне тогда — вот поверьте! — злыдень приятнее барина казался.
— Ужели сама согласилась?
— Сама. Лучше сразу у Кощея помереть, чем всю жизнь бабой кривого зваться.
Я печально улыбнулась. История, конечно, грустная, но сама девушка мне пришлась по душе. Такая не побоится и Кощею отпор дать.
— А тебя сюда как отправили? Тоже по собственному желанию? — спросила я Маланьицу.
— Ой, что ты! — замахала руками брюнеточка и вдруг заплакала. Да не просто заплакала, а заревела белугой. — Пользованная я. Не девка.
Вот тебе и сказочка. Не для детей, н-да…
— Не за Кощея замуж собиралась, — пояснила она, — за друга милого, любимого, единственного. Решили свадьбы не ждать, осталось-то всего две недели. А как пошел клич невесту новую для дани подбирать, так меня и выдвинули.
— А жених что?
Маланьица горько всхлипнула.
— Там остался. Не стал с царем спор держать.
Ого, вот это богатырь! По-тихому в уголочек забился, от проблем и забот спрятался. Молодец. Все правильно, а чего воевать-то? Подумаешь, невеста к Кощею ушла, зато можно новую подыскать. Глядишь, вновь такая же дуреха попадется.
— Малаша, ты не реви! — Чаяна глянула на меня, словно искала поддержки. — Что ни делается, все к лучшему. Может, у Кощея не так уж и плохо.
Говорила и сама не верила. Да и я не верила.
— А что он с невестами делает, кто-нибудь знает?
Девушки покачали головами. Маланьица даже плакать перестала, лишь изредка шмыгала покрасневшим носом да терла припухшие глаза.
Неизвестность казалась пугающей.
— Да ладно, — хмыкнула я, стараясь разрядить обстановку. — Думаю, отсюда можно сбежать при случае.
— И почему же никто не сбегал?
— Так не надо было. Вдруг Кощей тут всех невест золотом-серебром задаривает, вот и не сбегает никто.
— И где все эти счастливицы?
— В другом дворце, — уверенно заявила я. — Не может же самый богатый царь иметь только один жалкий, паршивый домишко?
Чаяна недоверчиво распахнула глаза.
— Ну, если уж этот дворец для тебя жалкий домишко, то боюсь даже спросить, какие богатства у вас в Лукоморье затаены.
— Несметные!
— Никогда не слышала.
— А мы просто не распространяемся. А то всякий сброд набежит, понимаешь ли, грабители, депутаты, бывшие мужья. Мало ли охотников до чужих денег.
Маланьица вновь всхлипнула.
— Чего ты опять?
— Кощея боюсь!
— И я боюсь. Давай бояться вместе. Вдвоем не так страшно.
— Тогда уж втроем. — Улыбчивая блондиночка чуть приобняла меня за плечи и, наклонившись к самому уху, шепнула: — А я ведь кое-что слышала про побег. Потом расскажу.
Я кивнула. Любопытно, может, и впрямь чего нового узнаю.
Тут дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась давешняя старуха.
— Доброе утречко, девоньки, — ласково проговорила она.
— Доброе, тетушка Марфа, — вежливо ответили мы.
— Как спалось? Хорошо ли? Вот и славно.
Старуха хлопотливо выложила на лавку расческу с редкими зубьями и маленькое зеркальце.
— Вот, красуйтесь. Волосья туго заплетайте, чтоб аккуратнее было. Трапезничать отныне будете с царем Кощеем за одним столом.
Мы замерли. За одним столом с чудовищем? С отвратным, уродливым, непереносимым…
Рядом чуть слышно охнула Маланьица.
— Ну, чего побледнели? От счастья, что ль? Чай не каждый день с царями завтракаете. Такой почет! Он одну невесту по левую руку посадит, другую — по правую, а кто-то, вот счастливица, напротив сядет. Почему счастливица? Так видно же все хорошо. И как ест царь, и как пьет… Эй, чернявая, ты чего это? Ставни распахните! Не видите, худо ей! От счастья, ну точно, от счастья. Вот ведь, чуть не померла!
Посреди чисто прибранной горницы стоял длинный стол, во главе которого сидел повелитель Темного царства, великий и неподражаемый Кощей Бессмертный.
Как я уже говорила, отвратительный старик не внушал мне ужаса, чего не скажешь об остальных девушках. И если Чаяна хоть как-то держалась, то Маланьица буквально тряслась от страха.
— Доброе утро, — проскрежетал злодей, шевельнув поредевшими от возраста бровями.
Он явно ждал ответной вежливости.
Я расщедрилась на улыбку:
— Доброе, ваше царское величество.
— Неужто ко мне на «вы»? — прищурился старик.
Лихорадочно покопавшись в памяти и вспомнив, что лукоморский дьяк обращался на «ты» к царю Еремею, решила последовать примеру.
— Ослышался, царь-батюшка.
Кощей ухмыльнулся. Вроде доволен. Отчего вдруг прицепился к слову? Может, особенности сказки? А может, я чего-то не знаю о странном средневековье?
— Присаживайтесь, невестушки.
Мы оглядели стол, выбирая места. Как и говорила тетушка Марфа, столовые приборы стояли по левую и правую руку от хозяина, и только одна-единственная ложка оказалась на самом дальнем конце стола, точно напротив ожидающего нашего решения Кощея.
Маланьица встрепенулась и рысью кинулась к дальнему месту. Мы с Чаяной лишь завистливо вздохнули.
Так и сидели. В серединке задумчивый Бессмертный, по бокам мы, две блондинки, и с другого торца — темноволосая красавица с пугливым взором.
Кощей хлопнул в ладоши, и тут же несколько скромно одетых девиц внесли угощение.
Я внимательно оглядела служанок. Хорошенькие. Может, это и есть прошлогодние невесты?
Берет старик сразу троих. Одну на койку, а других в чернавки. А может, всех по очереди через спальню пропускает, а потом на кухню да конюшню трудоустраивает.
Отогнав скабрезные мысли, посмотрела на Кощея. Осилит троих-то?
Словно почувствовав мое любопытство, главный злодей медленно повернул голову в мою сторону и растянул один уголок рта. Примериваешься, гад, да? А вот не видать тебе спальни как своих ушей!
— Какие сны снились на новом месте? — спросил он.
— Никаких, — честно ответила я.
— Почему же?
— Переволновались мы, — вмешалась в разговор Чаяна.
Блондиночка храбро старалась пережить тяжелый завтрак.
— А зачем волноваться? — Кощей повернул к ней голову. — Разве страшно?
Чаяна моргнула. Н-да, и что тут отвечать? Страшно. Просто ужас как страшно. Но старику об этом знать не следует.
— Мы неуютно себя чувствуем в роли невест, — разулыбалась я, вновь привлекая к себе внимание Кощея. — Первый раз, опыта нет… Вот когда опыт будет, тут уж мы себя покажем! А пока стесняемся очень.
— Чего же стесняетесь?
— Ну как же, три невесты на одного жениха. Непорядок. — Я укоризненно качнула головой, и, опустив ресницы, добавила: — Еще и любимую жену выбирать надо. Не ровен час, передеремся между собой.
Бессмертный молчал долго. Так утомительно. Настораживающе.
Маланьица на другом конце стола даже всхлипывать начала. Трусишка.
— Как же тебя для дани-то определили? — вдруг тихо спросил Кощей. — Не дура вроде, не уродина. Язык, правда, за зубами держать не приучена, но это не беда. Бойка, горяча, меня не боишься.
— А чего тебя бояться? — рискнув поднять глаза на жениха, выдавила улыбку.
— А разве повода нет?
Играешь ты, гад. Вижу, что играешь. И на нервах играешь, и на страхе нашем. Так я тоже в душе актриса, пусть не самая талантливая, но зато упорная. Посмотрим, кто кого.
— Не боюсь.
Кощей улыбнулся, блеснув мелкими, острыми зубами. А потом вдруг нагнулся и зловеще шепнул прямо в ухо:
— Зря.
Я спокойно хмыкнула. Старик, ожидавший иной реакции, удивленно подался назад.
Чаяна недоуменно следила за нашим диалогом. Слышать особо не слышала, но выражение лиц видела.
Оставшееся время завтракали молча. Бессмертный изредка бросал исподлобья заинтересованные взгляды, но больше попыток поразглагольствовать не делал. Оно и к лучшему, нечего портить аппетит.
Кстати, еда оказалась на удивление вкусной. Даже уродливый сосед не портил удовольствия от горячей, свежей пищи.
Благодать, а не питание. Никаких консервантов! Я готова была съесть все, что чернавушки так вовремя накрывали на стол. Эх, вернусь домой, придется вновь сесть на диету.
Дождавшись, когда мы насытимся (к слову сказать, насыщалась только я да царь, а вот другие невесты как-то не слишком охотно пощипывали сдобу), Кощей вновь хлопнул в ладоши, и девушки-служанки послушно унесли пустые тарелки.
— Приятно было разделить с вами хлеб-соль. — Старик поднялся из-за стола и глянул на нас, словно чего-то ожидая.
— Благодарствуем! — первой сообразила Чаяна.
— Спасибо. Вкусно, — поддакнула я.
Маланьица тоже что-то тихо пискнула.
Кощей удовлетворенно кивнул.
— Ну, раз все довольны, не буду задерживать. Где ваша горница, знаете.
И это все? Поели, поболтали, вновь с глаз долой?
Видимо, неприкрытое удивление так явственно отразилось на моем лице, что старик ухмыльнулся: знаю, мол, о чем думаешь.
Я фыркнула. В горницу так в горницу. Нам втроем скучно не будет.
Но как только направилась к двери, раздался тихий голос:
— Две вернутся, а чернявая останется.
Мы с Чаяной быстро переглянулись и воззрились на позеленевшую от страха Маланьицу.
Кощей очень медленно двинулся в ее сторону. Остановился, оглядел девушку с ног до головы. Протянул руку к лицу, но, увидев, что невеста уже готова бухнуться в спасительный обморок, поморщился.
— Что ж ты такая пугливая, — недовольно проговорил он. — Неужели не по нраву пришелся?
Малаша, стиснув зубы и выпучивая глаза, с трудом просипела:
— По нраву…
— А что тогда дрожишь?
— Прихворнула…
— Знобит?
Она кивнула.
— То не беда. Согрею.
Кощей выжидающе протянул руку. Девушка в страхе отступила назад.
— Я жду.
— Так больна я…
— Сказал же, не беда.
Старик внимательно наблюдал за невестой. Белесые глаза, казалось, глядели в самую душу.
Маланьица бросила последний взгляд на нас с Чаяной, глубоко вздохнула и, зажмурившись, вложила свою ладонь в руку жениха.
