Глава 2
НЕВЕСТА ПО ПРИЗВАНИЮ
— Повернись, девица, дай взглянуть на тебя со всех сторон. Елки-перепелки, какая же ты тощая…
— Эй, ты слова-то выбирай! Не тощая, а стройная, — тихо бурчала я себе под нос.
— Кощей и внимания на тебя не обратит.
— А зачем обращать на меня внимание? Приду, яйцо умыкну, и домой. Не замечала за собой уголовных пристрастий, но, раз надо, — я демонстративно вздохнула, — значит надо.
Сказочный царь почесал макушку.
— Видишь ли, в чем дело… Попасть к Кощею не так легко. Абы кто в его хоромы не проползет. Уж мы пытались, ты не думай. Но вот зараза — каждый раз ловили и выдворяли обратно.
— Откуда выдворяли?
— Из Темного царства. Ты не перебивай, девка, негоже царя перебивать. — Рыжий сел на лавку и вновь почесал макушку. — И появилась у нас задумка такая… А чтоб ты знала, раз в году требует Кощей девку молодую себе в жены. Умницу-красавицу. Вот мы и подумали, а пущай на этот раз не наша девица в полон идет, а чужачка.
— Угу, чужих не жалко, да?
— Опять царя перебиваешь! Уй, я тебе! — взмахнул он кулаком. — Пойдешь к Кощею! Слышишь? В жены пойдешь! А там про яйцо-то все и узнаешь.
— А на фига ему каждый год новая жена?
— На… что?
— Зачем ему каждый год новая жена? — перефразировала я. Надо следить за речью.
— Так никто не знает. Он просит, мы отправляем. А уж что он там с ними делает, нам неведомо.
— Как-то все мрачненько звучит.
— Да ты не боись, девка, не боись. Мы для того и просили умницу-красавицу, чтоб там не сразу померла. Сначала яйцо украсть надо, нам принесть, а уж мы тут Кощееву смерть из яйца вытащим, не сомневайся.
— Не сомневаюсь. Богатыри, блин.
— Проголодалась? — понятливо кивнул царь. — Ничего, ты, главное, к Кощею попади, а мы уж тут блинов-пирогов приготовим.
— А вот не пойду.
— Как — не пойдешь?
— Мне жизнь дорога. Не пойду, и все.
— Домой хочешь?
— Хочу.
— Рыбка домой отправит только после яйца, — довольно ощерился царь.
Я нахмурилась. Ну что за сказочка такая неправильная? Золотые рыбки и Кощеевы яйца всегда в разных сказках были. Зачем все в одну окрошку мешать?
— Так пойдешь? — Рыжий подался вперед.
— Пойду.
— Вот это дело! А то — не хочу, не буду… елки-перепелки.
— Эх, ладно, — махнула рукой я. — Как привлечь Кощея, значит, моя забота. Выкручусь. Кстати, он как? Молод, красив, сногсшибательно харизматичен?
— Страшен, стар… И что ты спрашивала? Хари… харя… В общем, характер тот еще.
— Стар? Что-то я упустила в твоем рассказе. Кощей — уродливый старик? И вы меня ему в жены?! Я так не согласна!
— А выбора-то нет, — хихикнул стоявший рядом дьяк. — Тебе ж объяснили, глупая: вначале надо попасть к Кощею, потом найти…
— Стоп, не продолжай. Надеюсь, все ограничится одним свиданием по разные стороны стола. Приглянусь, пофлиртую и умыкну чертово яйцо. А потом — р-раз! — и домой.
Мне, как современной девушке, было невдомек, что в сказках легко и просто быть не может. И на что только надеялась, соглашаясь на яичную авантюру? Но обратного пути нет. Вернуться можно только с помощью золотой рыбки. А значит, последнее желание царя Еремея должно быть выполнено.
— Верико, это обычная одежда всех девиц, — втолковывал мне дьяк, потрясая парочкой ночных сорочек советского периода. — Ты не можешь появиться перед Кощеем в своих джи… джиньсах!
— Джинсах, — поправила я. — Они удобные.
— Надень рубашку и сарафан, — настойчиво повторял он. — Как только достанешь смерть злодея, можешь носить хоть шамаханские шаровары.
Я насупилась. Но, поразмыслив немного, решила, что сказочный персонаж говорит правильно. Все-таки он дьяк, тем более этот, как его… думный, вот! Не последний человек в государстве. Должен лучше меня знать вкусы Кощея.
— Отвернитесь, — недовольно пробубнила я, быстро сбрасывая джинсы и футболку.
Новое облачение состояло из длиннополой рубахи и бордового сарафана. Ай прелесть!
— Ну? Как вам?
В глазах царя мелькнули искры одобрения.
— Ух, девка, в скором времени ты станешь красавицей!
— Что значит — в скором времени? — спросила я, пытаясь рассмотреть себя сзади.
Длина до пят вызывала некое неудобство, но вроде не слишком сковывала движения.
— Его царское величество хочет сказать, что тебе надобно питаться лучше, — поторопился объяснить дьяк.
— Ага, как же, размечтались. Я ползимы на диете просидела.
— Ой, дура… — прогундел он, хватаясь за голову. — Зачем так уродовать себя? Одни кости, даже собаки подавятся.
Тут я спорить не стала. Бесполезно. У каждого человека свои представления о красоте.
— И надо что-то сделать с твоими волосами, Вери-ко, — вновь подал голос дьяк, старательно выговаривая имя. — Коротковаты они у тебя.
— Вообще-то у меня специальная удлиненная стрижка.
— Эх, девка, девка, тогда понятно, почему ты не замужем. — Он упорно продолжал меня жалеть.
— Слушай! — Я уперла руки в бока и повысила голос: — Еще раз оскорбишь, врежу промеж глаз. Обещаю.
— Ха! Горяча девка, горяча! — Царь, прислушивающийся к разговору, радостно подпрыгнул. — То есть… Ай-яй-яй, Верико, как можно так невежливо разговаривать со старшими? Прикроем волосы платком.
— К тому моменту, как Кощей тебя разглядит, успеешь хоть что-то разузнать, — согласился дьяк. — А оттуда уж сама выбирайся. Что он там с девками делает, никто не ведает.
— Да поняла я, поняла!
Как бы странно это ни звучало, но я и правда все поняла.
Согласно всем сказкам, Кощей берег яйцо с иголкой как зеницу ока. Вернее всего, прятал в сокровищнице. Как там у поэта? «Там царь Кащей над златом чахнет…» Вот в этом злате и буду искать.
Вечера на Руси короткие. Вроде совсем недавно яркое солнце озаряло червонным золотом синеву небес, и вот уже фиолетовый бархат застилает горизонт.
— Спи спокойно, Верико, — сказал на прощанье дьяк. — Завтра утром мы подготовим тебя к встрече с Кощеем, а пока спи.
Я не придала значения словам дьяка. И напрасно.
— Верико! Верико-о! — Чей-то голос настойчиво пытался меня разбудить.
— Что? Сплю я.
— Верико, скоро Кощей откроет ворота своего дворца для невесты. Тебе надо быть готовой. Вставай, вставай!
К сожалению, моим мнением никто не интересовался.
Дверь со скрипом отворилась, и в комнату зашел вчерашний дьяк. Точнее, в дверном проеме появилась его обширная пятая точка. Усиленно пыхтя, он старался затащить в спальню огромную бадью, наполненную горячей водой.
— Треска костлявая! — ругался он. — Ты заставила приготовить купальню для девицы, но не сказала, как донести!
— Дьяк он и есть дьяк, — широко улыбнулась рыбка, обнажив мелкие зубы. — Ума палата, да только все мозги на государственные дела заточены, а для быта… Горе просто. Эй, умнейший из мужей Лукоморского царства, не проще было бы нашей красавице самой прийти в баню?
— Ай-яй! — хлопнул себя по лбу дьяк. — И что ж ты раньше молчала? На уху, как есть на уху!
Он еще немного поохал, развернулся и начал переть деревянную ванну обратно вниз. Мне стало его откровенно жалко. От нервов, что ли, все мозги растерял?
— Эй, рыбка, — шепнула, обращаясь к улыбчивой жительнице морей и океанов, — сделай что-нибудь.
Как оказалось, даже волшебным существам не чуждо сострадание. Рыба согласно махнула плавниками.
В ту же секунду тяжелая бадья приподнялась на полметра от пола и самостоятельно полетела в нужном направлении.
— Фу-у-ух… Уха отменяется, — обмахиваясь пухлой ручкой, прошептал дьяк. — Идем в баню, девка. Кто знает, может, в последний раз моешься.
Баня находилась на первом этаже. Ступени, двери, коридоры, и вот уже наполненная паром купальня принимает в горячие объятия.
— Красота! — улыбнулась я. — Спасибо, милейший, но тут я сама управлюсь.
Дьяк, который вознамерился идти со мной в святая святых, неуверенно вздохнул:
— Сама?
— Сама.
— Тогда я приведу тебе чернавку для помощи и уж прослежу, чтобы все было сделано как надо. — Он сложил бровки домиком. — И глаза мои даже не посмотрят в твою сторону!
Но почему-то мне не верилось в его целомудренные намерения.
— Знаешь, уважаемый, я девочка не маленькая: искупнусь, ополоснусь, вернусь. Не успеешь соскучиться, — решительно заявила я, захлопывая деревянную дверь прямо перед его носом.
Современных баночек с шампунями и прочей ерундой там, конечно, не было, но зато это все компенсировалось богатым выбором непривычных пенных настоек. Разноцветные составы находились в маленьких плошках, расставленных по скамьям. От продукции мыловарения исходил приятный цветочный аромат.
Через полчаса, чистая, жизнерадостная и обновленная, вернулась в комнату. И первым, кого там увидела, был рыжеволосый царь Еремей.
— Доброго утра, девица, — кивнул он.
— И вам добрейшего. Вы к нам на завтрак или как? — Я вопросительно обвела взглядом мужчин.
— Потом, потом завтракать, — укоризненно покачал головой дьяк. — Сейчас главное — красота.
Ну как тут можно отказаться? Мне даже подумалось, что некоторые сказки вполне правдивы. Особенно про царевен. Не жизнь, а рай.
— Руководи — велела я дьяку, вольготно располагаясь на подушках. — Что нужно? Маникюр, педикюр?
— Ты чего это ругаешься? — подозрительно нахмурился он. — Рыбка научила?
— Да я не ругаюсь. Это же просто… — Но, увидев скорбно поджатые губы, лишь махнула рукой. — Ну и ладно. Больше не буду. Подумаешь!
Со стороны послышался легкий смешок. Рыбка не скрывала своего веселья.
— Мне кажется, ты напрасно волнуешься, — сказала она царю. — Верико придется по душе Кощею. Характерами сойдутся.
— Какими такими характерами? — вскинулась я. — Сами сказали, что Кощей противный старикан. А я нежное, добродушное создание, так что не сравнивай.
И царь, и дьяк скептически оглядели мою вольготно распластанную тушку и синхронно кивнули.
— Сойдутся.
На дальнейшие пререкания времени не хватило. Кинув мне платок, который обязательно нужно повязать на голову, мужчины вышли из комнаты. Осталась только рыбка.
Нет, я, конечно, не против пообщаться с книжным персонажем, но улыбка золотой живности ставила меня в тупик. Поэтому одеваться пришлось, не обращая внимания на добродушные восклицания жаброносного чуда.
Н-да… если вы думали, что я прохожу в чертовом платке половину истории, то глубоко заблуждались. Головной убор оказался сброшенным буквально через минуту.
— И что за садист придумал носить покрывало в такую жару?
— Это не покрывало, а платок.
— Разница небольшая. Без него лучше.
— А косу? Косу-то прикрыть надо!
— Нормальная коса. Да, не до колен! Нет, не болела ничем! И не надо на меня так недоверчиво смотреть. В моей стране мода такая — косы стричь.
— То-то ты и не замужем. — Дьяк прищурился. — Али замужем? А ну-ка, отвечай как на духу. Девка али баба?
— Сейчас за «бабу» получишь, — возмутилась я. Ты смотри-ка, книжный персонаж, иллюстрация размалеванная, а туда же. — Не твоего ума дело!
— Да как же не моего? А вдруг мы Кощею порченый товар подсунем!
— Переживет. Он бессмертный.
Дьяк надулся.
— Баба, что ль?
— Слушай, ну вот честно, тебе не все ли равно? Звал же меня девкой, так и зови дальше. А с твоим Кощеем я сама разберусь.
— А ежели он недоволен будет?
— Чем? Мной? С чего бы?
— Ну так у него выбор большой…
Я нахмурилась.
— А вот отсюда подробнее. Какой такой большой выбор? Я не одна невеста?
Дьяк моргнул и, схватив платок, неожиданно заголосил:
— И как же ты с такой косой-то? А ежели мы ее надставим? Я слышал, девки надставляют. От лошадиной гривы прядь отстригут и в волосья вплетают.
— Ты разговор-то не переводи. Я одна невеста или нет?
— А коли от гривы не хочешь, так мы от хвоста можем отрезать. От хвоста-то еще длинней получится.
— Понятно, — сделала вывод я. — И сколько?
Дьяк оттопырил три пальца.
— Три? Три невесты? Офигеть… Откуда?
— Золотое, Подземное и наше Лукоморское царство.
— А остальные? — Я помнила по книжкам, что как минимум еще пара царств точно должна существовать.
— Дык Серебряное дани не платит, у них договор с Кощеем. А Медное обнищало совсем, там девки страшные, даже злодей на них не зарится.
— А Кощей из трех лучшую выбирает?
Вот только конкурса красоты мне не хватало.
— Не-а, он всех берет.
— Как всех?
— А вот так. Всех трех.
— И часто берет?
— Каждый год.
— Ого! Это у него уже гарем образовался. — Я задумалась. — Столько жен! Все интереснее и интереснее наша сказка… Скажи-ка, уважаемый думный дьяк, а мне, случаем, несколько мужей завести нельзя? Ну, если этот ваш Кощей такой страшный, может, я пару-тройку молодцев-красавцев приголублю?
— Нет!
— Совсем нет? Я же только двоих! Что? Даже двоих нельзя? А если одного? Тоже нет? Дискриминация!
— Ну вот наконец ты стала похожа на нормальную девку! — восхищенно поцокивал языком царь.
— Верико, теперь ты точно сможешь выкрасть яйцо! — умилялся дьяк.
— И разбить сердце Кощея, — зубасто улыбалась рыбка.
А я…
А я стояла перед ними, с головы по пояс укатанная в плотную ткань, и чувствовала себя настоящей гусеницей. И если ей суждено хоть когда-нибудь стать бабочкой, то мне прямая дорога в вечные шелкопряды.
— Что-то не поняла. Это мода такая, да? А как этим соблазнять? Ничего же не видно.
Бирюзовый платок скрывал не только многострадальную косу, но всю верхнюю часть тела. Сарафан, длиной до самых пяток, не оставлял ни единой надежды любопытному мужскому взору. На ногах красовались новенькие плетеные лапти, прочно привязанные умелыми руками чернавки. И лишь горящие глаза, подведенные печным угольком, зловеще озирались вокруг.
— Чем я Кощея привлекать буду, изверги? Зрачками?
— Как — чем? — изумился дьяк. — Красотой!
— Какой? Где ты увидел во всем этом красоту? Ты, конечно, умный, хитрый и… каким там должен быть дьяк, — возмущалась я. — Но ты ничего не знаешь о мужчинах. Думаешь, ему будет интересно, что за тетка под семью покрывалами прячется?
— Не под семью, а под одним-единственным платком, — поправил царь.
— Какая разница? Где один, там и семь. Тем более на мне еще дурацкий сарафан и рубашка ниже колен.
— Все верно. Так правильно.
— Что правильно? Зачем такой огромный платок?
— Косу прятать. А дальше он твою худобу прячет. Ты что ж думала, мы тебя вот такую прям и отправим? Чтоб все потом говорили, что в Лукоморье девок нормальных не осталось?
— Вот и брали бы своих! Чего на меня покусились? Я бы сейчас на пляже загорала, а не к свиданию с Кощеем готовилась.
— Да как же ты не понимаешь? Я загадал рыбке желание, чтоб она…
— Все! — Я зажмурилась. — Хватит.
На пол полетел платок.
— Если уж мне суждено быть жертвенной девой, то хоть выглядеть буду так, как привыкла.
Дьяк ахнул.
— В джиньсях?
— Нет. В сарафане. Но без платка!
— Хорошо, хорошо, — закивал царь. — Как твоей душеньке угодно. Главное, яйцо принеси. А с платком или без, невелика разница.
— Вот-вот, — поддакнула рыбка. — Без платка даже интересней.
Я ухмыльнулась:
— Хоть селедка понимает, что Кощея надо радовать экзотикой.
Царь оглядел меня с головы до ног и, решив больше не спорить, выдал любезную улыбку.
— После полудня откроются двери его дворца. И все невесты предстанут перед очами Бессмертного…
— Ох, как не по душе мне такая перспектива.
— И примет он дань…
— На меня намекаешь?
— И даст он нам передышку еще на год…
— Инфаркт вам от счастья не грозит? Нет?
— И будем мы ждать тебя со смертью Кощеевой прямо тута.
— Смельчаки-и-и… Себе наитруднейшее задание оставили.
Царь поджал губы.
— Ну и девка, язык как помело! И чего я тебя терплю?
— А кто еще согласится по собственному желанию в логово главного злодея сунуться? Никто? То-то и оно.
За окошком порхали птички, солнце сияло высоко в небесах. Зеленые кроны березок ярким пятном выделялись на фоне редких облаков. Горячий летний ветер приносил зной на узкие переулки Лукоморья. И в шумную мелодию обыденной жизни вплеталась веселая песня девушки-чернавки.
А после полудня, как и было обещано, распахнулись ворота Кощеева царства, открывая пытливому взору все богатство и роскошь жестокого владыки.
На улице нас уже поджидала телега.
— Садись, Верико. Да не гляди так нагло на мужчин вокруг! Скромнее надо быть, скромнее. Что ты делаешь? Зачем щупаешь коней? Да, они повезут нас в горы. Нет, они не сдохнут по дороге. Кто толстый, я толстый? Да поцелует тебя леший в макушку за такие нехорошие слова! И вовсе я не толстый!
Солнце пекло нещадно. Хорошо, что до Кощеева дворца было не так уж далеко. Буквально через два часа я уже увидела обитель его темнейшества.
А посмотреть и правда было на что.
Ворота, словно сплетенные из тончайшего черного кружева, со скрипом распахнулись для гостей. Сад, красоте которого уступал бы сам Эдем, радовал глаз диковинными цветами и редкими кустарниками. Фонтаны, дарящие горному воздуху свежесть морских просторов, встречались буквально на каждом шагу.
— Ничего себе! Нехилый домик у Кощея.
— Он его строил на наши деньги, — скривил губы дьяк. — Ты не особо-то разглядывай, а то голова закружится. Чего вертишься? В Лукоморье всяко лучше.
— У твоего Еремея дворец поменьше.
— У царя-батюшки дворец на честных доходах построен, а тут на крови дев безвинных!
— Хорошо, хорошо, даже спорить не буду.
Оставив телегу за забором, мы с дьяком направились к широкой лестнице, ведущей к главному ходу.
— Верико, — вдруг шепнул он, — у тебя вообще план есть?
— Есть, — кивнула я. — Называется «а там посмотрим». Беспроигрышный.
— Ну-ну.
Мы смело вошли в распахнутые двери.
Зал для приемов очаровывал с первого мгновения. Изящество линий, замысловатость узоров, широкая палитра красок. Огромный сводчатый потолок, поддерживаемый колоннами из светлого мрамора. Широко распахнутые окна, украшенные бархатными шторами. Высокие двери из ценных пород дерева. Прекрасные ковры, застилающие пол.
— Вон там из Золотого царства невеста приехала. Видишь?
В уголочке стоял высокий мужчина, приобнимая за плечи дрожащую темноволосую девушку в сарафане из золотой парчи. Да и на самом сопровождающем кафтан отделан золотом. Богатое, видать, царство.
— А вот тут из Подземного. Нет, не там… Правее, ага. Видишь, какая светлокожая? У них там света солнечного отродясь не бывает.
— А как живут-то?
— Да так и живут. Огнем города освещают.
Бледная красавица тоже разглядывала меня. В серых глазах светилось любопытство. Я приветливо улыбнулась. Девушка кивнула в ответ и чуть растянула губы, будто опасаясь, что мимолетное выказывание дружелюбия придется не по вкусу охраннику. Что это охранник, а не добрый дядюшка, было понятно сразу. Уж слишком крепко он держал красотку за руку, словно боялся, что вот-вот сбежит.
— Н-да, не все по доброй воле сюда идут.
— Не все, — кивнул дьяк. — Да и мы старались только сироток отправлять. За них волноваться некому.
— И не жаль было?
— Жаль, как не жаль. Но, коли не отправим, тогда всем будет худо. Ох и намучились мы от этой напасти, но теперь-то все хорошо станет. Рыбка не могла ошибиться, ты достанешь яйцо.
— А если все-таки ошиблась?
— Тьфу на тебя! Не каркай.
— Ну ладно, а если это не рыбка ошиблась, а царь Еремей желание неправильно сформулировал?
— Не может такого быть. Все верно просил: девку молодую, красивую…
— Умную, — подсказала я. Сама себя не похвалишь, так и забудут.
— Умную. Чтоб у Бессмертного заветную иглу стащить могла.
— С яйцом.
— А как же. Ведомо, с яйцом. А ты без яйца-то и не тащи, потеряешь еще. Ты, главное, не боись, Верико. Он ведь тоже какой-никакой, а мужик. Зачем-то ему ведь невесты нужны. Кто знает, что он там сразу с тремя делает, но требует ведь.
— Благодарю покорно, — фыркнула я. — Успокоил.
— Ты поласковей будь. Глядишь, и по нраву придешься. Не сразу убивать кинется.
— Вообще надежду внушил!
— Да не язви, не язви, не к лицу это девке.
Ожидание начинало раздражать. И где его темнейшество шастает? Возможно, только мне, избалованной цивилизацией девушке, было трудно выстоять длительное время на параде невест. Затекли ноги. Хотелось уже плюнуть на все, как вдруг в зале воцарилась необычная, испуганная тишина.
— Гляди, Верико, — едва разжимая губы, прошептал дьяк. — Гляди внимательней. Вот он, Кощей.
Я кинула взор на того, кто внушает страх и ужас местному населению, и замерла от неожиданности. Кощей был просто…
— Да не пялься так, дура! Тебе его соблазнять надо, чтоб подольше в живых остаться, а не морду кривить. Не пялься, разозлишь же!
А как не пялиться-то? Как? Господи Исусе… Кощей оказался просто отвратителен.
