Вне бункера
…Юлия зажмурилась, потому что в лицо ей бил яркий свет, даже закрыла лицо рукой, чтобы тот не слепил ее — и поняла, что ее кто-то тормошит.
— Юлия Васильевна! — раздался знакомый голос, и Юлия наконец открыла глаза. Она находилась на софе в комнате для гостей — где и заснула после упоительного марафона секса, нет, любви с мужем.
Приглядевшись, Юлия поняла, что над ней, зависнув, возвышается сыщица Иванова.
— Что вы тут делаете? — спросила ошарашенно Юлия. — И как вы сюда попали?
— Доброе утро! — ответила та недовольным тоном. — Не кажется ли вам, что слишком много вопросов? Попала я через центральный вход, как же иначе — в отличие от Человека-Паука я карабкаться по стенам не умею. А здесь я потому, что мы с вами договорились на семь утра. А уже почти двадцать минут восьмого!
Юлия резко поднялась, осматриваясь, и поняла, что безмятежно продрыхла, ни разу не проснувшись, всю ночь. Часы и в самом деле показывали 7:22.
— Извините… — сказала Юлия и заметила стоявшего в дверном проеме Романа — облаченного в деловой костюм и тщательно причесанного.
— Солнышко, я ничего не мог поделать, дама рвалась так, что ее даже команда спецназа остановить не могла бы… — произнес он виноватым тоном, а Юлия, вставая, ответила:
— Нет, все в порядке. Ты уже уходишь?
Роман кивнул:
— Контракты с Белоруссией летят к черту. Надо спасать ситуацию. Но, конечно, я останусь дома, если ты хочешь…
Юлия не хотела, поэтому, подойдя к мужу, поцеловала его в губы и прошептала:
— Было великолепно…
Тот, просияв, ответил:
— Я тоже так думаю! Завтрак я приготовил. Прошу тебя, перекуси перед тем, как вы поедете. А куда вы, собственно, поедете?
Юлия уставилась на свою тезку из детективного агентства, а та заявила:
— По одному адресу в Москве…
— А я думал — по одному адресу в Рио-де-Жанейро! — беззлобно съязвил муж и, чмокнув Юлию в щеку, сказал: — Только держи меня в курсе того, где вы находитесь, солнышко. И, если что, дай знать — я тотчас примчусь!
Он ушел, а Юлия сказала:
— Дайте мне десять минут, чтобы переодеться…
Сыщица хмыкнула:
— Теперь уже у вас и целый час есть, потому что везде все равно пробки. Подождем, пока поток не схлынет.
Юлия приняла душ и спустилась на кухню, где обнаружила сыщицу бесцеремонно жующей румяные сырники, которые Роман вообще-то сделал не для гостьи, а для жены.
Взяв бокал свежевыжатого сока, который муж приготовил ей, и, схватив с тарелки последний сырник, Юлия спросила:
— Так куда мы едем?
Сыщица, дожевав сырник, ответила:
— По адресу того, кому принадлежит черный фургон.
(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
Юлия поставила бокал, положила сырник на тарелку и решительно заявила:
— Едем. Немедленно!
Сыщица пожала плечами:
— Нет, ждем. От нас он все равно никуда не уйдет. Тем более что я уже установила — по этому адресу в Печатниках располагаются складские помещения…
Юлия быстро опрокинула в себя сок, вновь взяла сырник, сжевала его и заявила:
— Я не могу больше ждать. Вдруг он… Вдруг он как раз терзает очередного ребенка?
Сыщица заявила:
— Не думаю. На этот счет у меня, как я вам уже говорила, имеется своя многообещающая теория. Так что заодно ее сейчас и проверим…
Под нажимом Юлии они все же выехали — и угодили в знатную пробку, которая рассосалась только ближе к десяти. Наконец по относительно свободным улицам «Мерседес» сыщицы довез их в Печатники.
Они остановились около высокого зеленого забора, за которым виднелись приземистые кирпичные здания. Подойдя к воротам, Юлии увидели вывеску: «ЗАКРЫТО». Причем, судя по всему, вывеска была старая и висела на заборе уже не первый год.
— И что нам теперь делать? — спросила Юлия, задрав голову и пытаясь сообразить, какая высота у забора — метра три или все четыре?
Сыщица произвела манипуляции с замком, а потом с силой начала отодвигать раздвижную дверь, издававшую невероятный скрежет.
— Помогите мне!
Юлия поспешила на помощь, и через образовавшуюся расщелину они протиснулись на территорию складского комплекса. Сыщица быстро сориентировалась и сказала:
— Ага, корпус В-Б находится, как я понимаю, в той стороне…
Юлия вздрогнула — корпус В-Б. Великий Белк. Как могло быть-то иначе…
(В-Б, В-Б, В-Б. Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
Женщины двинулись в указанном направлении и скоро подошли к невысокому зданию, на котором красовались искомые, некогда белые, а теперь серовато-желтые буквы «В-Б». Дорогу им преграждала массивная металлическая дверь с кодовым замком, над которым светилась крошечная красная лампочка. Юлия дотронулась до двери и приуныла — она, естественно, была заперта. На окнах здания, причем на всех, даже верхних этажей, виднелись хоть и ржавые, но явно крепкие решетки.
Сыщица, изучив замок, хмыкнула:
— Ничего особенного. Подождите меня, я сейчас вернусь…
Она прошествовала обратно к забору, а Юлия вдруг подумала: а что, если кто-то сейчас из здания выйдет?
Например, Великий Белк?
(В-Б, В-Б, В-Б. Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
Потому что придумано было неглупо: обустроить штаб-квартиру в якобы закрытом складском комплексе.
Сыщицы все не было и не было, и Юлия вдруг поняла — Великий Белк добрался и до нее. Заслышав шаги по гравию, она подпрыгнула от ужаса и перевела дух, заметив приближавшуюся к ней сыщицу Иванову с алюминиевым чемоданчиком в руках.
Положив чемоданчик на крыльцо, сыщица открыла его, и Юлия увидела разнообразные приборы, явно предназначенные для того, чтобы вскрывать чужие замки и проникать в чужие помещения.
Сыщица ловко, словно делала это не в первый раз (а наверняка ведь не в первый!), приладила к кодовому замку какой-то странный аппаратик, потом произвела манипуляции, и красная лампочка судорожно замигала.
— Молоток! Живее! — крикнула сыщица, и Юлия, выхватив из чемоданчика молоток, подала его взломщице. Тезка несколько раз ударила по замку, тот издал жалобный звук, дверь вдруг поддалась — а лампочка погасла.
— Останьтесь здесь! — приказала сыщица, проходя в темный коридор, но Юлия, выждав несколько секунд, двинулась вслед за ней.
Она заметила сыщицу, вскрывавшую металлическую дверь, и прошла вслед за ней в небольшой кабинет, в котором явно кто-то недавно находился: там не было ни пыли, ни грязи, в углу стоял старый ноутбук, на полу лежали большая металлическая коробка и сумка.
А рядом — керамический бокал с холодным кофе. На бокале была изображена…
Белка.
(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
Юлия покачнулась, хватаясь за косяк, чем привлекла к себе внимание тезки.
— Я же просила вас остаться снаружи! — заявила сыщица, а Юлия парировала:
— А если он явится? Нет, лучше я с вами пойду…
Сыщица включила компьютер, и пока тот загружался, раскрыла сумку. Юлия заметила тускло поблескивавший набор инструментов — а ее тезка, запустив руку, извлекла из сумки длинный нож с изогнутым лезвием.
Точно такой же, какой она нашла в дупле.
— Это его логово! — закричала Юлия. — И это его… его рабочие инструменты…
Она осеклась, потому что ей и не хотелось думать о том, что при помощи этих пыточных инструментов делает с похищенными жертвами Черный человек.
Он же Великий Белк.
— Похоже на то, — заявила сыщица, кидая нож обратно в сумку и принимаясь за металлическую коробку.
Она сняла крышку, и Юлия попятилась. Потому что в коробке лежали детские заколки — старые, явно использованные.
Среди них Юлия заметила и знакомую заколку с веселой белочкой — ту самую, которую они с Романом нашли в лесополосе. И которую Роман там потерял.
Юлия выхватила заколку и покрутила в руках. Да, это была не просто похожая или идентичная, это была та же самая заколка.
Чувствуя, что у нее шумит в ушах, Юлия положила заколку обратно в коробку.
Это означало…
Это означало, что Великий Белк, не исключено, наблюдавший за их злоключениями в лесополосе, позднее вернулся туда, забрал заколку и перенес ее в свое логово!
(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
— Сколько же их тут? — спросила Юлия в ужасе, высыпая заколки на землю. — Их тут десятки! А если он у каждой девочки-жертвы забирает по заколке, то это значит, что на его совести…
Она принялась считать, но перестала, потому что заметила сыщицу Иванову, заинтересованно рассматривавшую коробку, в которой находились заколки.
— Вы что-то обнаружили? — спросила ее Юлия, а сыщица, кивнув, показала ей на дно коробки, и Юлия прочитала, холодея от ужаса:
— Лагерь детского отдыха «Веселые бельчата». Который в советские времена был пионерским лагерем…
Ну конечно, как она могла забыть. Хотя в последнее время она многое забыла или просто хотела забыть?
Заставила себя забыть?
Эти провалы в памяти… Она хотела, чтобы они у нее были?
Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата. В-Б, В-Б, В-Б…
Юлия отчетливо застонала, закрыв лицо руками. Господи, ведь даже и здесь эта адская аббревиатура: В-Б, В-Б, В-Б…
Нет, не веселые бельчата. А…
А Великий Белк.
Юлия чувствовала, что в голове у нее шумит, и сквозь туман различила голос сыщицы:
— Этот пионерский, позднее летний, лагерь располагается в области, правда, его закрыли уже больше десяти лет назад. Но, судя по всему, он как объект еще существует…
— Я знаю, — прошептала Юлия. — Я много лет тому назад… Я была в этом лагере… Была… Была…
— Вы в нем были? — спросила явно изумленная сыщица. — Интересное, надо сказать, совпадение…
— Вы думаете… — начала Юлия, а сыщица сказала:
— Думаю, что у него имеется не одно логово, а как минимум два. Это, так сказать, перевалочная база и своего рода офис…
Юлия снова закрыла лицо руками — офис Великого Белка…
— Ноутбук мы прихватим с собой. Ребята-компьютерщики из моего агентства и не с таким справлялись.
— Это мы тоже возьмем с собой! — заявила Юлия, судорожно собирая рассыпанные по полу заколки, а сыщица промолвила:
— Да, захватим. Потому что их можно предъявить родителям исчезнувших девочек… Вы пока собирайтесь, я сейчас вернусь. Без меня никуда не выходить!
Ссыпая заколки в коробку, Юлия чувствовала, что ее трясет. Если Великий Белк коллекционировал заколки своих жертв, то он замучил никак не меньше двух десятков девочек. Никак не меньше…
Раздались шаги, в комнату вернулась сыщица Иванова.
— Подвального помещения здесь, как это ни странно, нет. Остальные помещения не закрыты. Значит, так оно и есть — здесь офис, а подлинное логово, то, в котором он держит жертв и измывается над ними…
Накрыв коробку крышкой, Юлия поднялась с колен и сказала:
— В пионерском лагере «Веселые бельчата».
Они мчались по МКАДу, а на небе была видна огромная, похожая на ползущее по небу брюхатое чудовище дождевая туча. Было невыносимо жарко, не помогали даже открытые окна, однако чувствовалось, что надвигалась сильная гроза.
(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
Когда они съехали со МКАДа, Юлия проявила беспокойство и сказала:
— Это же… Это же ведь там, не так ли?
Она указала на лесополосу — ту самую лесополосу, где она похоронила бельчонка. Где они с Романом наткнулись на странную яму, словно приготовленную для кого-то могилу, и где она в дупле дуба обнаружила нож.
И всего в паре километров от того места, где погибла в автокатастрофе мама. Не погибла, а была убита.
Великим Белком.
— Да, там ведь в самом деле какие-то заброшенные здания! А дальше железная дорога… — вырвалось у Юлии, которая указывала на лесополосу, а сыщица, метнув на нее недоверчивый взгляд, сверилась со своим мобильным, по которому осуществляла навигацию.
— Вы что, здесь уже были?
Стушевавшись, Юлия кивнула, а потом быстро добавила:
— Ну да… Мы же здесь и нашли нож…
Кивнув, сыщица остановила автомобиль и сказала:
— Дальше пойдем пешком.
Они вышли из салона, и Юлия тревожно вздохнула. Ветер усилился, туча практически накрыла лесополосу, превращая день в ночь.
— Предлагаю переждать, — заявила сыщица, а Юлия крикнула:
— Нет, мы и так слишком долго ждали! Настало время встретиться с Великим Белком!
И, игнорируя обращенные к ней слова сыщицы Ивановой, бросилась в лесополосу. Ноги сами вывели ее на ту поляну, где они обнаружили похожую на могилу яму — только никакой ямы уже не было. Кто-то, аккуратно утрамбовав, сровнял ее с землей и даже набросал поверх веток.
— Подождите! — донесся до Юлии крик, и с неба упали первые тяжелые капли. Обернувшись, она заметила спешившую за ней сыщицу.
— Он заметает следы! — закричала, перекрикивая завывания ветра, Юлия. — Понимаете, он заметает следы. А это значит: он боится!
И устремилась дальше, к дубу, в дупле которого они нашли нож.
Она нашла нож. Как будто знала, где искать.
Знала?
А там, в глубине, виднелись здания — и старые воспоминания заставили Юлию содрогнуться. Воспоминания, от которых она хотела избавиться. И считала, что этот кошмар прошел.
Но, судя по всему, кошмар только начинался…
(В-Б, В-Б, В-Б. Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
Дождь хлынул ровной бетонной стеной, а Юлия неслась меж деревьев, желая одного: оказаться там, где она была уже давным-давно. Ей на мгновение показалось, что она заметила между деревьев черную фигуру, однако приказала себе не смотреть туда.
Хотя кошмар, если его не замечаешь, от этого вовсе не исчезает.
Часть забора обвисла, открывая проход на территорию лагеря. Юлия подбежала под навес первого попавшегося домика, на стене которого был нарисован огромный веселый бельчонок.
Наверное, такой же, как и тот, которого она переехала.
Того, которого она убила…
Младший братец Великого Белка.
Дверь домика была открыта. Юлия толкнула ее — и оказалась в помещении, в котором стояли две старые, со снятыми матрасными сетками, кровати.
Прикоснувшись к кровати, Юлия вдруг закрыла глаза. Да, это было здесь, именно здесь. В этом домике, на этом самом месте…
Тогда, много лет назад, в детском лагере «Веселые бельчата».
Она растерянно смотрит на то, как маленький мальчик, подавившись куском зеленого яблока, синеет у нее на глазах. Ребенок теряет сознание. Однако Юлия не сомневается в том, что он умрет. И что ей уже никто не сможет помочь…
Почему? Потому что никто и не должен ему помочь. Она так хотела, чтобы он выжил. Он, ее младший брат, Васечка. Тот, которого родители так любили. А ее нет.
Она хотела, чтобы он умер — и брат умер, подавившись куском яблока. И она знала, что могла ему помочь, — и даже была в курсе, что надо сделать. Потому что им только днем раньше вожатые показывали во время занятия, как спасти человека, поперхнувшегося едой.
А она не спасла. Потому что знала: Васечка, такой симпатичный, умненький и потешный, умрет, и родители снова полюбят ее, и только ее.
У них ведь не будет иного выбора, не так ли?
Так и произошло.
Все считали, что у нее шок, потому что она была вынуждена наблюдать за смертью младшего брата. А Юлия знала, что убила его. Потому что могла спасти. Потому что могла позвать помощь. Потому что…
Да, она убила. И Васечка умер.
Умер…
(В-Б, В-Б, В-Б. Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
— Так вот вы где! — закричала, врываясь в обветшалый домик, насквозь промокшая сыщица Иванова. Дождь походил на что-то сказочное, небывалое, как будто разверзлись хляби небесные, и на землю хлынули воды нового вселенского потопа.
— С вами все в порядке? — спросила сыщица, а Юлия, повернувшись к ней, сказала:
— Здесь я его убила.
Сыщица, выпучив глаза, переспросила:
— Вы кого убили?
Юлия спокойным тоном, даже слишком спокойным, пояснила:
— Своего младшего брата. Васечку. Знаете, родители по нему с ума сходили, в особенности мама, которая все время хотела мальчика. Вот я его и убила…
Сыщица, усевшись прямо на грязный пол домика, заявила:
— Час от часу не легче! И зачем вы мне это вдруг рассказываете?
— Повторяю — я его здесь убила! — проронила Юлия и указала на то самое место, где на полу восседала сыщица. Та, вскочив на ноги, заявила:
— Вы втравили меня в какую-то темную историю…
— Я знаю, — ответила Юлия. — Извините…
Они какое-то время молчали, а потом сыщица, выглянув из двери домика, сказала:
— Кажется, постепенно стихает. Ну что же, рада, что вы решили облегчить душу и признались в убийстве своего младшего брата, однако какое это имеет отношение ко всей этой истории. Ведь имеет?
Юлия медленно кивнула.
— Знаете, я ведь забыла… Точнее, думала, что забыла. Ну, то что я его убила. Эти вечные провалы в памяти, словно… Словно я не хотела помнить то, что мне неприятно. Да, я не позвала помощь. Стояла и наблюдала за его мучительной, хотя и быстрой смертью. Нет, я даже не испытывала радости или триумфа. Просто стояла и смотрела, ничего не ощущая…
Ничего…
И случилось это…
(В-Б, В-Б, В-Б. Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
В половине седьмого вечера!
Подойдя к Юлии, сыщица резко дернула ее за рукав и сказала:
— Итак, как понимаю, это место вам хорошо знакомо. Это большой комплекс. Где бы вы на месте… На месте Великого Белка устроили бы свое… свое логово…
Юлия закрыла глаза, и вдруг все стало на свои места. Распахнув веки, она заметила:
— Под кухней имеется подвал, похожий на лабиринт…
Ну конечно, подвал! Она же все старалась вспомнить, на что похож бункер из ее кошмара. Странно, что она недодумалась до этого раньше.
Не захотела додуматься.
— Где он? — спросила сыщица, и Юлия, выйдя на крыльцо (лило еще сильно, но уже не сплошной стеной, как десять минут назад), показала рукой в направлении комплекса зданий:
— Кажется, там…
Юлия, под ногами которой хрустело битое стекло, медленно спускалась вслед за сыщицей Ивановой по ступенькам. Они оказались около двери — черной двери с черным фонарем. Юлия вздрогнула, когда сыщица отворила ее.
Они оказались в небольшом коридоре, который привел их в…
(В-Б, В-Б, В-Б. Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
В бункер из ее кошмара. Юлия прислонилась к гладкой бетонной стене. Да, это тот самый бункер из ее кошмара…
— Это место? — спросила деловито тезка-сыщица, и Юлия медленно кивнула. Та прошлась по коридору, заглядывая в камеры и светя в них прихваченным фонариком.
— Странные пятна на стенах… Кажется, кровь… И здесь тоже! Господи, да тут в каждой камере кого-то разделывали!
Юлия замерла, не в силах ступить ни шагу, а потом заметила, как сыщица буквально выпрыгнула из одной из камер.
— Что там? — спросила она, а та — с белым лицом — выдавила из себя:
— Думаю, мы нашли Юлию Белкину… Что верно, то верно: это и есть логово Черного человека. Ну, или, как вы его называете, Великого Белка…
Юлия бросилась к камере, но сыщица преградила ей путь.
— Это далеко не самое приятное зрелище! — заявила она, а Юлия, стараясь прорваться в камеру, кричала:
— Нет же, отпустите меня, отпустите…
На мгновение обе женщины, тяжело дыша, смолкли, и до них донесся странный шум сверху. Юлия в ужасе вздрогнула, а сыщица, приложив к губам палец, быстро направилась по коридору обратно.
Юлию так и манила приоткрытая дверь камеры, в которой только что побывала сыщица, однако запал прошел — и она вдруг поняла, что ей там делать нечего.
Просто нечего.
Со стороны коридора донеслись громкие возбужденные голоса, и Юлия поспешила наверх. Она увидела Иванову, цепко державшую в руках высокую нескладную девицу, со странными прыщами вокруг рта, облаченную в черный дождевик с капюшоном. Юлия подумала, что это она ее видела до этого между деревьев.
Или Великого Белка?
— Отпустите меня! — закричала девица тонким голоском, с ее головы упал капюшон, и Юлия заметила, что девица была в нелепых при сильнейшем ливне солнцезащитных очках.
— Вы что тут делаете? — крикнула сыщица, а девица заявила:
— Караулю Великого Белка!
А затем быстрым жестом сняла очки, и Юлия отвела взгляд — вместо глаз у той были черные глазницы. Присмотревшись, она поняла, что вокруг рта у той были вовсе не прыщи, а застарелые шрамы, видимо, оттого, что когда-то рот у девицы был зашит.
— Он ведь вас похитил тоже? — спросила ошеломленная сыщица Иванова, беря девицу за руку. Та, цепко схватив ее за ладонь, надела очки и, криво усмехнувшись, сказала:
— Я была его первой жертвой… И единственной, кому повезло остаться в живых.
Юлия же в ужасе молчала, не в состоянии выдавить из себя ни слова.
(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
— И зачем он вам нужен? — прервала ее сыщица, а девица, запустив руку в карман дождевика, вынула оттуда длинный нож — с особым лезвием.
— Чтобы убить ее!
— Убить его? — переспросила сыщица, а девица искривила покалеченный рот:
— Не его, а ее! Потому что Великий Белк — женщина!
Чувствуя, что ей внезапно делается плохо, Юлия осела на грязный пол. А сыщица Иванова, забрав у девицы нож, заявила:
— Как это — женщина? И откуда вы знаете, где его логово…
(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
— Потому что она меня здесь держала и пытала! — заявила девица. — Но Великий Белк была тогда еще неопытной, поэтому хоть и замучила, но не до смерти… Я лишилась глаз, но я все равно помню, где она меня держала. И знаю, что она убивает и дальше. И прихожу сюда, чтобы отплатить ей за все те страдания, которые она причинила мне и всем другим!
— Получается, вы видели Великого Белка? — произнесла деловито сыщица. — Ну, до того, как он, то есть она лишила вас зрения…
— Конечно! — провозгласила девица. — Я ее видела. И слышала. Его голос я никогда не забуду! Никогда! И, кроме того, я знаю, как она выглядит. И ношу с собой портрет, который я сама нарисовала — по памяти, будучи уже слепой! Вот, смотрите! Это — Великий Белк.
— Скажите, а что за женщина… — начала Юлия, а девица вдруг затряслась и уронила вынутый ей из кармана дождевика запаянный в пластик листок, на котором черным карандашом было нарисовано лицо.
— Это его голос! Его! Великого Белка! — завизжала она, бросаясь обратно под все еще хлещущий дождь.
И указывая при этом на Юлию.
Сыщица Иванова ахнула и, дернувшись, уставилась на Юлию. Та же, не отрывая взгляда, смотрела на лежавший у нее перед ногами рисунок. Потому что она узнала ту, которая была изображена на листке.
Оттуда на нее взирало ее собственное лицо.
