LXXXII
Радость, радость!
Чрезвычайно смелый ход!
роджер бевинс iii
Ублюдок! – устало прокричала женщина.
ханс воллман
Мистер Воллман и я побежали скользко́м из белого каменного дома следом за преподобным.
роджер бевинс iii
За нами взорвалась низкая волна, словно передвигающаяся стена высотой до колена, состоявшая из того вещества, в котором в то мгновение обитались демонические существа (трава, земля, надгробье, статуя, скамья)…
ханс воллман
Которая сейчас обогнала нас…
роджер бевинс iii
(Нас подняло, словно детей прибойной волной, а потом снова опустило.)
ханс воллман
…подхватила преподобного.
роджер бевинс iii
Он же, ошарашенный и сбитый с толку светопреставлением, которое взбудоражило все вокруг него, спустился вниз по небольшому холму около сарая садовника.
ханс воллман
Теперь впереди показалась часовня, и мы вдруг угадали его намерения.
роджер бевинс iii
Демонические существа разделились, так сказать, на две боевые единицы и быстро понеслись, обходя преподобного с двух сторон, а потом, совершив перекрестный маневр на уровне коленей, подсекли его.
ханс воллман
Он, падая, чтобы защитить мальчика, инстинктивно перекатился на спину и самортизировал силу удара.
роджер бевинс iii
И они поймали его.
ханс воллман
Поймали их.
Им нужен был мальчик, но вместе с мальчиком они схватили и преподобного.
роджер бевинс iii
Они неистовствовали и явно были не способны (или не заинтересованы) более проводить различие между преподобным и парнишкой.
ханс воллман
Когда мы добежали до преподобного и мальчика, они уже были надежно привязаны друг к другу внутри быстро твердеющего нового панциря.
роджер бевинс iii
Из панциря доносились жуткие крики преподобного.
ханс воллман
Они меня схватили! – кричал он. Даже меня! Я должен… должен быть отпущен! Господи милосердный! Разве не должен? Неужели я навеки останусь в таком положении…
Уходите, да, конечно, спасайтесь, дорогой друг! – прокричал я. Уходите!
Но я не хочу! – прокричал он в ответ. Я боюсь!
Его голос, придушенный, отрывистый, свидетельствовал о том, что панцирь уже покрыл его рот, а потом, казалось, проник даже в его мозг, отчего он начал бредить.
Этот дворец, кричал он в самом конце. Этот ужасный алмазный дворец!
роджер бевинс iii
Затем из панциря до нас донесся знакомый, но всегда леденящий кровь огнезвук, связанный с явлением взрыва световещества.
ханс воллман
И преподобный ушел.
роджер бевинс iii
Уход преподобного привел к временному образованию пустоты внутри панциря…
ханс воллман
Мистер Воллман пнул эту штуку со страшной силой, отчего она вогнулась внутрь.
роджер бевинс iii
Когда мы в ярости набросились на нее, раздирая и царапая ногтями, я чувствовал, что демонические существа смотрят на нас искоса изнутри, ошеломленные нашим неистовством, нашей воскресшей человеческой предрасположенностью к действиям, порожденным ненавистью. Мистер Бевинс погрузил внутрь руку по локоть. Я с другой стороны смог пробить панцирь длинной веткой, а потом нажал на нее коленями, а мистер Бевинс смог запустить в него обе руки полностью. Бевинс от усилия крякнул, начал тащить и вскоре, словно новорожденный жеребенок (такой же мокрый и встрепанный), парнишка выкарабкался наружу и с секунду мы могли ясно видеть внутри разломанного панциря отпечаток лица преподобного, которое, счастлив отметить, в эти последние мгновения не стало снова тем лицом, которое у нас столько времени ассоциировалось с ним (сильно испуганное, брови высоко подняты, рот открыт в идеальном «О» ужаса), скорее, его внешность теперь обрела выражение робкой надежды… словно он отправлялся в неизвестное место, довольный тем, что он, как бы то ни было, находясь здесь в этом месте, сделал все, что мог.
ханс воллман
Мистер Воллман схватил мальчика и бросился прочь.
Демонические существа, вытекавшие из обломков панциря в землю, пустились в погоню.
Вскоре голени мистера Воллмана оказались оплетены, как кандалами, и он упал на колени, а демонические существа, снова превратившись в щупальца, принялись быстро подниматься по его ногам и туловищу, а потом поползли по рукам.
Я мигом подбежал, выхватил мальчика и бросился прочь.
Но не прошло и нескольких секунд, как догнали и меня.
роджер бевинс iii
Я вскочил, подбежал, выхватил мальчика у мистера Бевинса, ринулся к часовне и, прежде чем меня снова догнали, успел упасть лицом вперед сквозь северную боковую стену.
Я знаю это место, пробормотал парнишка.
Надеюсь, сказал я. Мы все его знаем.
Для многих из нас часовня служила нашими воротами, нашим местом высадки, последним местом, где к нам относились серьезно.
ханс воллман
Земля вокруг часовни пришла в движение.
Даже здесь? – сказал я. У святейшего из мест?
Свято, несвято, нам все равно, сказал британец.
У нас тут работа, сказал вермонтец.
Мы обязаны, сказала женщина.
Заходи, выгони его, сказал британец.
Вы только напрасно тянете время.
Мы собираем силы, сказал британец.
Еще чуть-чуть – и мы будем внутри, сказала женщина.
И наша месть тоже, сказал вермонтец.
Выгони его оттуда, отрезал шепелявый.
роджер бевинс iii
Мистер Бевинс только чуть-чуть вошел внутрь сквозь стену, и тут же из темноты в передней части часовни донесся отчетливый мужской кашель, и мы поняли, что мы не одни.
На одном из стульев в переднем ряду сидел мистер Линкольн; вероятно, он сидел на этом самом месте во время службы днем ранее.
ханс воллман
