Глава восемнадцатая. Пепел

Геллы словно обезумели. Наставники юных воинов Клана Теней учили к всякому врагу относится с уважением, пусть даже любой из них много слабее эйконцев, и о геллах говорили, что они дерзки, смелы и быстры, о чем следует помнить отдельно, потому как быстрота зачастую связана с глупостью и безрассудностью, что представляет опасность, но вместе с этим – «отходчивы». Маленький народ склонен сберегать себя, и на долгие схватки и затяжные бои не способен, если только они не ведутся у его родовых башен. Поэтому при малейшем сопротивлении противника геллы предпочитают убраться восвояси, отойти. Геллам, напавшим на отряд Ло Фенга, эти рассуждения были незнакомы, или они по какой-то причине не были обыкновенными горцами. Они рвались вперед, и забыв об опасности, и не чувствуя ран и боли. Даже Кенди в какой-то момент завизжала от ужаса. Гелл, которому она только что снесла своим двуручником башку, продолжал идти на нее, размахивая мечом. К счастью, мертвеца сбил с ног Дум. А вслед за тем бой завершился.

Ло Фенг опустил меч и поклонился спутникам, которые начали схватку, не дожидаясь своего предводителя, и оглянулся. Поляна, зажатая между ельником и языком каменной осыпи была залита кровью и завалена телами. В отдалении в тревоге замерли лошади. Пахло кровью и свежескошенной травой. Между трупами ходила Кенди и, бормоча проклятия, добивала раненых. Шаннет, прежде чем передать ей одного из них, встряхнула горца, выслушала несвязный лепет, свистнула Руора, кивнула Кшаме, и вскоре вся троица запрыгнула в седла и умчалась вниз по склону. Сли негромко выл, зажимая окровавленными ладонями распоротое брюхо.

– Я ничего не могу сделать! – в слезах крикнула Рит.

Рядом, прижимая тряпицу к рассеченному плечу, в растерянности стоял Дум. За его спиной Фаре держала за шиворот багрового от возмущения Эфа.

– Амма, – Ло Фенг нашел взглядом беловолосую спутницу, которая спустилась к месту схватки к ее завершению. – Прими мое почтение, мать-основательница, но ты же сказала, что никто не погибнет сегодня?

Амма затянула узел на мешке, в котором только что копалась, поднялась и пожала плечами:

– Никогда не думала, что эйконец способен беспокоиться о чем-либо, кроме своего клана или собственного контракта. Впрочем, даже это не должно вызывать у эйконца беспокойства. Что тебе до этого паренька? Какая разница, когда он сдохнет? К тому же прорицание редко сбывается в точности. А иногда не сбывается вовсе.

Видно что-то звериное или ледяное проявилось на лице Рит от этих слов, потому что Амма вдруг изобразила улыбку и добавила:

– Хотя, я никогда не ошибаюсь. Так что до завтра он протянет в любом случае. Не волнуйся, воин покоя, и пусть не волнуется твоя подруга. Не забывай, всему есть своя цена.

Она подошла к Сли, решительно отодвинула в сторону Рит, но не взялась за вывалившиеся из живота вора потроха, а поймала его голову в ладони, сжала их и медленно проговорила, глядя в помутневшие глаза парня:

– А ведь ты не вор. Ты убийца. Конечно, вор тоже может научиться так же метать ножи, но вряд ли он при этом будет так холоден. Когда человек убивает кого-то, конечно, если он не потерял разум от вина, травы, ненависти или еще по какой-то причине, то он всегда становится сам собой. Перестань хныкать, покажись. Сбрось шелуху.

– Так легче, – шевельнул трясущимися губами Сли. – Легче плакать, когда больно, чем не плакать. Легче кричать, чем не кричать.

– Да, – кивнула Амма. – Во всяком случае теперь ты знаешь, что чувствует умирающий. Скольких ты убил? Не здесь, а там, где был тем, кто есть? Здесь ты сразил четверых. Достойно, несмотря на то, что половину работы за твоих спутников вновь сделал эйконец.

– Пятьдесят четырех, – прохрипел Сли, дрожащей рукой сдергивая рукав с другой руки, на которой были вытатуированы цветы – россыпь крошечных синецветов. – Я убил пятьдесят четырех человек. Вот, смотри. Пятьдесят отметин на моей руке! Последних не успел отметить!

– А отправил тебя на плаху тот, для кого ты и убивал? – поинтересовалась Амма.

– Да, – выдохнул Сли. – Граф Пелко Сотури. Он именно так устраивает дела. И он хотел убить меня в Водане последним. Чтобы я насмотрелся на чужие смерти перед собственной. Рит меня сняла со стены!

– Чем же ты ему не угодил? – нахмурилась Амма, продолжая удерживать в ладонях голову Сли.

– Оставил в живых девчонку, – растянул посиневшие губы в улыбке Сли. – В Гордине. Убил одного купца, который не хотел в чем-то уступить графу, старшего сына купца, жену сына, двоих слуг, а дочку садовника не смог убить. Пять лет. Как на цветок наступить? Отнес ее к матери. Граф узнал и убил и ее, и мою мать. А меня… Так что все правильно. Я и должен был сдохнуть.

– Конечно, – кивнула Амма. – Но не сегодня.

Она резко разняла руки, и Сли словно лишился опоры. Глаза его закатились, и он неминуемо упал бы на вымазанную кровью траву, если бы Амма не подхватила его и не уронила ему в приоткрытый рот несколько капель из крохотного пузырька, который прятала на груди.

– Ты все правильно делала, – похвалила она Рит. – А теперь быстро принеси кипяченой воды, на стоянке я видела котел над углями, самого крепкого вина, шелковую нить и хорошую стальную иглу. Гнутую. Нет? Простую? Тоже нет?

Рит замерла в растерянности, и Амма со вздохом покачала головой.

– Тогда только кипяченой воды и мой мешок. И побыстрее. И ты, – Амма посмотрела на Дума. – Не отходи далеко. Твою рану тоже надо бы осмотреть. Твои воины хорошо сражались, эйконец. Но геллы были одурманены. Где-то недалеко жнец. Таких надо брать на стрелы, не стоит их подпускать близко.

– Что делать с трупами? – поморщилась Кенди, взглянув на застывшие на портах Сли вывалившиеся из его живота потроха.

– Свалим их в кучу, – словно избавился от столбняка Ло Фенг и, повернувшись к Фаре, крикнул. – Можешь отпускать сына. Пусть приучается хотя бы к мертвому врагу. Как тебя там? Эф? Помоги нам. И не жалей об упущенных схватках. Чем их меньше, тем лучше. А ты, Фаре, попробуй собрать геллских лошадок. Куда умчалась Шаннет, Кенди?

– Нас выдал дым, – проворчала Кенди. – Придется быть еще осторожнее. Таких отрядов с этой стороны долины немало. Они ловят разбойников, разбежавшихся из Лока. Тех, что поглупее. Охотников, которых тянет в эти леса, все ж таки не вандилские чащи. Старателей. Ближе к Мертвой степи в речушках, текущих с гор, попадается золотишко. Так что Долина милости оказалась вовсе не такой уж безлюдной. Эти геллы гнали под сотню пленников к менгиру на краю вандилского леса. Оставили с ними дозор в полдюжину клинков, а сами сюда. Ну и Шаннет помчалась. Что для нее полдюжины старичков?

– Странно, – заметила Амма, вставляя в кривую иглу шелковую нить. – Насколько мне известно, ближайший менгир не на краю вандилского леса, а в его чаще. Вроде бы не появлялось новых в последнюю тысячу лет.

– Бабка моя говорила мне, – прошептала Рит, – что каждая жатва отличается от предыдущей.

– Твоей бабке, наверное, лет восемьсот, не меньше, – засмеялась Амма и, подмигнув Сли, который явно ничего не чувствовал и не соображал, принялась зашивать рану.

– Не надо было спешить, – сказал Ло Фенг Кенди. – Стоило разговорить раненых. Не знаю насчет менгира, но отсюда до края вандилского леса под две сотни лиг. Надо было хотя бы спросить, какой интерес гнать туда пленников?

– Я спросила, – понизила голос Кенди. – Ответ был один и тот же. Скольких я добила пленных, столько и одинаковых ответов получила. Чтобы убить.

– Чтобы убить пленных, их нужно гнать за несколько сотен лиг, – заключил Ло Фенг. – Яснее не стало. Эф? Чего ты застыл? Подходи, бери того гелла, который тебе больше нравится, и волоки его за ноги вон туда. Но сначала осматривай каждое тело. Кошели, оружие, если найдется что поценнее – бросай вон на то одеяло. Выдерни ножи Сли, их должно быть четыре штуки. И, главное, ищи стриксы. На руках, на ногах, на шее, в ушах. Ищи, это для нас сейчас важнее еды.

Когда Шаннет с Руором и Кшамой вернулись, посреди поля уже высилась горка трупов, а котел вновь попыхивал паром на костре. Разве только дым уже не поднимался над стоянкой, Рит не только объяснила, как следует разводить костер, но и принесла охапку подходящего хвороста. Сли спал. Когда Амма зашила ему живот, на земле остался кусок его кишки.

– Как же он обойдется без этого? – растерянно пробормотал Дум, словно забыв о том, что Рит вместе с Аммой ковыряются в его ране.

– Успокойся, – проговорила Амма. – Это вовсе не то, о чем ты подумал. Он даже наедаться быстрее не станет. Но в ближайшие дни сможет только пить воду.

– Пятьдесят четыре человека, – сплюнул Дум. – За мной только один. И того не помню, пьян был. Может и ни одного. Потом уже больше, но это ж война. А тут… Пятьдесят четыре человека! С ума сойти. А ведь я с ним из одного котелка ел.

– И будешь есть дальше, – заметила Амма и повернулась к Ло Фенгу. – Какие вести с равнины?

– Караульных порубили, а пленники разбежались, едва с них сняли путы, – ответил Ло Фенг. – Дум, Рит, не могли бы вы отойти? Мне нужно переговорить… с Аммой наедине.

– Задержись, Рит, – поднялась на ноги Амма.

– Почему? – не понял Ло Фенг.

– Всегда должен быть кто-то, кто знает все, – объяснила Амма. – Народ у тебя подобрался подходящий, даже вот этот убийца, как ни странно, кажется приличным человеком. Но я бы на твоем месте доверяла только Рит.

– Почему именно ей? – поймал Ло Фенг испуганный взгляд Рит.

Амма улыбнулась, наклонилась и громким шепотом произнесла:

– Не скажу. Спрашивай о чем-нибудь другом. Мы ведь выходим через час?

– Да, – кивнул Ло Фенг. – Даже раньше. Пойдем вдоль гор. Если таких отрядов много – постараемся разминуться с ними. Возьмем к западу. Дня через три мы, может быть, уже столкнемся с берканскими дозорами. Вандилский лес всегда был под Берканой.

– Нет, – сказала Амма. – Не столкнемся.

– Ты предвидишь каждый свой шаг? – спросил Ло Фенг.

– С чего бы это? – удивилась Амма. – Я даже не могу сказать, что будет сегодня вечером. Почти ничего не могу сказать о том, что ждет именно меня. Но я отчетливо вижу перекрестки и резкие повороты. Или… видела. Мой меч, вернувшись ко мне через долгие годы, словно факел в темноте. В нем есть сила… Тень того, кем я была когда-то. Поэтому он рассеивает тьму поблизости, но сгущает на расстоянии. И мне кажется, что мы не избежим того места, куда идут эти отряды. Впрочем, я не уверена.

– Почему ты пожертвовала мечом? – спросил Ло Фенг. – Я ведь правильно тебе понял? Он был платой за то, что Остров Теней укрыт от жатвы?

– Он был приманкой, – закрыла глаза, зажала виски ладонями Амма. – Долгие годы два места было в Терминуме, куда не приходила жатва. Теперь осталось одно – Опакум. Но ты можешь считать мой меч украденным. Кстати, скоро он будет украден еще раз. Но я не могу разглядеть, кто его унесет. Запомни, я не жалею о том, что я сделала. Если хочешь разорвать все нити – рви все.

– Мне кажется, ты не смогла их разорвать, – проговорил Ло Фенг.

– Увидим, – прошептала Амма. – Возможно, я еще рву их.

– Почему ты не сражалась? – спросил Ло Фенг. – Ты спускалась за нами, и когда вышла из леса, схватка еще длилась.

– Со временем они становятся так прочны… – Амма посмотрела на Рит, которая застыла с открытым ртом, – что их разорвать не так-то и просто. Это больно. Не смотри на меня, как на богиню. Я обычный человек, который живет долго. Я так себя ощущаю, эйконец. Долгая жизнь – тяжкое бремя, потому что счастье уходит, а боль накапливается. Я знаю, нет ничего хуже, чем изменивший тебе наставник. Ну так я и не была твоей наставницей. Твое разочарование не имеет ко мне никакого отношения. В самом деле, не смотри на меня так. Пусть даже я могу что-то, чего не может человек, я давно уже почти он. И я не совершенна. Мелкие странности, что свойственны людям, свойственны и мне. Я мстительна, обидчива, вспыльчива, и не всегда мудра. Ужасное сочетание. Лишь одно помогает мне избегать соблазнов.

– Что именно? – спросила Рит.

– Скука, – вздохнула Амма. – Смертельная скука.

– Ты не ответила, – напомнил Ло Фенг. – Почему ты не сражалась?

– Я должна была увидеть каждого, – объяснила Амма. – Кто чего стоит. Это важно. Нам идти вместе несколько дней, надо знать, на кого можно опереться, на кого нет.

– И что же ты увидела? – спросил Ло Фенг. – Есть кто-то, на кого ты можешь опереться?

– Нет никого, – покачала головой Амма. – Хотя ты неплох. Но я увидела воинов, которые с радостью обопрутся на меня. Да, я вижу, ты готов стать моей опорой, но позаботься прежде о себе. Напомню, мать ребенка Оркана будет пытаться убить тебя.

Фаре напала на Ло Фенга уже следующим утром. Отряд остановился в распадке недалеко от ручья, эйконец до половины ночи простоял на покрытой мхом скале, вглядываясь в серые обводы холмов Долины милости, отмечая искры костров, чьи-то далекие крики, наполняющие равнину болью и отчаянием, прислушиваясь к неожиданному вою волков на юге, а затем разбудил Кенди и отошел к низкому ельнику, где пофыркивали лошади. Уже под утро, когда от густого тумана проволгли одеяло и котто, Ло Фенгу показалось, что в мглистую тишину словно бросили камень. Тот провалился в серое месиво бесшумно, но волны разбежались во все стороны и поочередно облизали плечи эйконца ненавистью, страхом и холодной решимостью. Эйконец выбрался из-под низких ветвей, сбросил одеяло, сырое котто и замер на склоне, сжимая в руке меч, доставшийся ему от Ван Ксина. Фаре появилась через минуту. Она держала меч двумя руками, взметнув его над головой, и двигалась сквозь туман так, словно кралась по острым камням. Каждое движение Фаре свидетельствовало, что старцы острова теней потратили на ее обучение не один год и довели девчонку до состояния воина мужества, но не сумели избавить ее от пламени, рвущего сердце. В противном случае она была бы воином тишины или даже воином покоя. А сам-то Ло Фенг избавлен от пламени в сердце? О чем он думает, когда в голове должна быть только тишина и безмолвие?

– Глупость, – заставил вздрогнуть Фаре Ло Фенг. – У тебя нет преимущества. Его и не могло быть, но ты надеялась, что я не проснусь. Но я не мог не проснуться. Я воин покоя, а ты нарушила покой.

– Эф! – выкрикнула Фаре, и топот копыт подсказал Ло Фенгу, что сын Оркана покинул лагерь.

– Еще большая глупость, – отметил Ло Фенг. – Он не доберется один куда бы то ни было. Какие у него таланты?

– Он вор, – прошипела Фаре. – Лучше… кого бы то ни было.

– Слишком горячий для вора, – усмехнулся Ло Фенг.

– Остынет, – приблизилась еще на несколько шагов Фаре.

Ниже по склону послышался раздраженный голос Кенди, ей ответил Руор.

– Молись, чтобы он не остыл слишком быстро, – проговорил Ло Фенг.

– Ты не воин покоя, ты воин болтовни, – процедила сквозь зубы Фаре и бросилась на Ло Фенга.

Он парировал все три мгновенных удара, приготовленные разъяренной женщиной. Разгадал две ее хитрости, не включенные в третий танец воина мужества, и даже позволил рассечь собственную камизу чуть выше локтя, чтобы наполнить противницу уверенностью, но не ответил ей ни разу, хотя мог убить ее множеством способов, даже вовсе не обнажая клинок.

– Воин болтовни, – повторил Ло Фенг. – Наверное, это посвящение воина, готовящегося к схватке с мечами, остающимися в ножнах. Ты правда думала, что сможешь убить меня?

Она вновь стояла с поднятым к утреннему небу мечом и теперь уже смотрела на Ло Фенга не только с испугом, но и недоумением.

– Кто-нибудь все равно убьет тебя.

– Все мы смертны, – согласился Ло Фенг. – Или почти все. Но не все по глупости.

– В чем моя глупость? – спросила Фаре.

– Ты забыла первый канон, – напомнил Ло Фенг. – Никакая служба не может быть прекращена, даже если брат твой и сестра твоя, родители твои или дети твои подвергаются смертельной опасности, за исключением того случая, когда наступает главная служба. Мне удалось сразить жнеца, Фаре, и весть об этом я несу в клан.

– Моя главная служба еще не наступила, – прошелестела Фаре и снова бросилась на Ло Фенга.

И во вторую атаку он парировал все ее удары и вновь не убил ее, хотя мог сделать это неоднократно. Разве только перебил ей рукоятью меча левое запястье, чтобы выбить узкий эйконский нож.

– Кто позаботится о твоем сыне, когда ты умрешь? – спросил Ло Фенг, когда Фаре вновь замерла напротив него с поднятым мечом, который на этот раз она держала одной рукой.

– Ты и позаботишься, – скривила губы Фаре. – Ты же обещал Оркану? Впрочем, мой сын уже далеко.

– Я ему обещал и не убивать тебя, – добавил Ло Фенг.

– Тебе придется стать клятвоотступником, – вздернула побородок Фаре. – Иначе я все равно убью тебя. Отравлю, толкну в спину, возьму на стрелу, но тебе не жить.

– Присваиваю и тебе титул воина болтовни, – кивнул Ло Фенг и пошел к воительнице обычным шагом, как ходят торговцы по рынку, чтобы справиться о цене у тех, кто торгует тем же товаром. Он даже не поднял меч. Просто развернулся, чуть отступил, пропуская удар Фаре, поймал ее за запястье и, выворачивая руку, приложил рукоятью меча по затылку. Рит, Кенди и Амма стояли в дюжине шагов.

– Я бы ее прибила, – прошипела Кенди.

– Нельзя, – опустила лук Рит. – Оркан просил ее не убивать.

– Тогда связать, перекинуть через седло и пусть едет дальше лицом вниз, – предложила Кенди.

– Придется, – согласился Ло Фенг. – Эф ускакал?

– Да, – проговорила Амма, которая выглядела опечаленной. – И унес мой меч. Так что я вновь чувствую себя осиротевшей.

– Мне кажется, ты позволила ему сделать это, – предположил Ло Фенг.

– Прорицателю дозволено увидеть грядущее не во имя исправления его, – пожала плечами Амма. – Путник, предупрежденный о порогах, не пытается очистить русло реки. Он либо вытаскивает лодку на берег, либо становится осторожнее.

– И что ты предлагаешь сделать нам? – спросил Ло Фенг.

– Последовать за Эфом, – ответила Амма. – Рок ведет нас.

Они шли по следам мальчишки три дня. Удача и в самом деле благоволила ему. Пару раз его след перекрывался следами конницы геллов, а ранним утром четвертого дня отряд Ло Фенга едва не столкнулся с фризским легионом. По срединному тракту Долины Милости, который за несколько дней обратился из заброшенного пути в разбитую в пыль дорогу, шли тысячи воинов, ехали тяжело нагруженные телеги, покачивались в седлах увешанные украшениями воеводы, гарцевала с пиками и луками легкая фризская конница. Ло Фенг, который наблюдал за шествием из рощи на гребне одного из холмов, подсчитывал ряды фризов, всматривался в сверкающее на солнце оружие, но думал не о том, что и в самом деле война накатывает на Беркану, а о том, как им удастся найти след Эфа после того, как пройдет войско? Ждать предстояло не менее часа.

– Первый легион, – вздохнул Дум. – Когда-то и я шагал в этих рядах.

– Что ты видишь? – спросила Ло Фенга Амма.

– Фризское войско, – ответил Ло Фенг. – Тысячи воинов со всей полагающейся прислугой, оружием и обозом. Они пешие, но идут довольно быстро. Конечно, одним легионом с Берканой не сладить, но если их будет много…

– Тогда Беркана лишится Гебоны, – согласилась Амма. А может быть, и Йераны. Хотя, не уверена. Но ты не увидел главного.

– Что ты называешь главным? – спросил Ло Фенг.

– Флаги, – подала голос Рит.

– Точно, – кивнула Амма. – Почти нет фризских полотнищ. Мелькнуло одно или два. Я о черном флаге с тремя алыми коронами. Ни одного флага Гордина, Гордана и Ингордина. Хотя и флагов инквизиции с топорами тоже не видно.

– Только стяги Храма Гнева Богов, – понял Ло Фенг.

– Они идут на войну под знаменем Храма, – прошептала Рит. – Что это значит?

– Ты ведь слушала храмовые гимны? – прищурилась Амма. – Я слышала, что даже пела их в Водане? Когда воины Фризы пойдут в бой под знаменем Храма?

– В последнюю жатву, – сказала Рит. – Но ведь каждая жатва считалась последней?

– Кем считалась? – прошептала Амма. – Кое для кого жатва была всего лишь отсрочкой…

– Тем лучше, – отозвался Ло Фенг. – Однажды это и в самом деле должно закончиться.

– Вместе с нами, – буркнула Рит. – Или еще более дорогой ценой.

– О цене поговорим позже, – задумалась Амма. – Кстати, у меня есть такой же флажок. Хотела подстилать его под задницу на привалах. Думала, что иначе уже и не пригодится.

Отряд пересек тракт и в самом деле только через час, и против ожидания легко нашел следы Эфа, но шел по ним не слишком долго. Вскоре след оборвался.

– Что там? – крикнула Кенди Рит, которая спрыгнула с лошади и, наклонившись, осматривала покрытый желтым суглинком склон холма.

– Крови нет, – отозвалась Рит. – Но следов много. Геллские подковы. Думаю, он захвачен. И случилось это не так давно. На рассвете. Геллов немного. С десяток всадников. Это дозор.

– Кто-то уже размахивает твоим мечом, Амма, – затянула тугим узлом черные волосы Шаннет.

– Им никто не размахивает, – сказала Амма. – Его никто кроме меня не вынет из ножен.

– Даже жнец? – спросила Рит.

– В этих ножнах жнец не разглядит ценность меча, – ответила Амма. – К тому же жнец – не смотрит под ноги и не копается в мусорных кучах. Развяжите рот Фаре, она хочет что-то сказать.

Мать Эфа сидела в седле на лошади, прихваченной поводом к лошади Дума. Руки Фаре были привязаны к луке седла.

– Говори, – крикнула Кенди.

– Там, – откашлялась Фаре. – В лиге к западу начинается солончак. Он считается непроходимым, в нем полно ям с соленой водой, но я знаю тропу. Мы сможем обогнать и этот отряд, и уж тем более легион. Солончак заканчивается у Берканского тракта.

– И что же ты предлагаешь? – подняла брови Кенди. – Встретить твоего сыночка там? Думаешь, его принесут туда живым и здоровым?

– Туда всех приводят живыми и здоровыми, – ответила Фаре, не сводя полного ненависти взора с Ло Фенга. – Если их всех ведут в лагерь фризов, то именно туда. Там большой холм с плоской верхушкой! Лучше места для лагеря нет! Развяжите меня!

– Только если мы найдем твоего сына, – ответила Амма. – Если же нет, то тебя все равно придется убить. Зачем же развязывать? Тем более, что тропу по солончаку знаешь не только ты одна. Заткните ей рот!

– Ты уверена, что нам следует бросить след геллов и устремится к той стоянке? – спросил Ло Фенг.

– Мы их не догоним через холмы, – ответила Амма. – Фаре права. Никаких менгиров здесь никогда не было, но если где-то фризы встали, то на том холме. Его легко узнать, там имеется часовня и основание вандилской башни. Вандилы называли ее северной дозорной башней. Лет так пятьсот назад. Думаю, через часа три мы будем уже на месте. А там… посмотрим.

Амма и в самом деле или знала дорогу, или обладала завидным чутьем, потому что никакой тропы по солончаку не было. Белесая полоса, словно след от высохшей реки извивалась между холмами, и черные ямы, наполненные ядовитой влагой, казались полыньями в неведомо как сохранившемся под палящим солнцем льду. Однако, следуя за белоголовой проводницей, лошади неизменно ступали по твердому грунту, высекая копытами не только искры, но и соляную пыль. Через два часа пути Амма дала знак остановиться и, спрыгнув с лошади, повела ее под уздцы вверх по склону западного холма. Увиденное с него заставило Ло Фенга впервые за все его путешествие от Водана ухватиться за луку седла, чтобы не свалиться с лошади.

На противоположной стороне небольшого, шириной в треть лиги, распадка, сразу за пыльной полосой Берканского тракта и на фоне вздымающегося в отдалении леса высился тот самый холм, и на его склоне лилась кровь. Огромный черный камень, напоминающий клин для колки гранита, завяз в плоти холма. Бревна, по которым его закатывали наверх, казались издали переломанным страшной тяжестью тростником. Веревки, опутывающие каменную плоть, паутиной. Казалось, что некий властитель захотел воздвигнуть на придорожной возвышенности гордый обелиск, но расчеты оказались неверны, и камень, уйдя в почву тяжелым основанием, прилег отдохнуть на желанном склоне, насмехаясь над нерасчетливыми старателями. Вокруг камня творилось страшное. Сверху, с холма, на котором догорала часовня, стоял шатер и толпились сотни, если не тысячи пленников, их гнали друг за другом по склону вниз. Они заходили на камень, но не корчились с огненными удавками на шеях. Стоявшие на камне инквизиторы в черных сутанах перерезали несчастным глотки. Камень был весь покрыт кровью, кровь стекала по его граням, капала в огромные глиняные чаны, возле которых суетились какие-то слуги с мехами и бочками. И все вокруг – и склон справа и слева от камня, и пространство вокруг страшных емкостей, и сама дорога – все было завалено трупами. Инквизиторы сбрасывали обескровленные тела вниз, а заляпанные кровью фризские стражники оттаскивали их баграми. Запах крови достигал холма, на котором застыл отряд Ло Фенга, и кружил головы.

– Святые боги, – прохрипела Кенди. – Так нас сюда гнали?…

– Ты смотри, – прошептала Амма. – Что-то новое… Менгир не убивает их! Он пресытился! Твою мать, пресытился!

– Откуда здесь менгир? – спросила Рит.

– Видишь бревна? – протянула руку Амма. – Да не там, не на холме. На дороге? Его приволокли сюда. Это Перахтский менгир. У него плоская вершина и он похож на зубило. Он стоял в предгорьях, в трех сотнях лиг отсюда. Поднимался над склоном всего на полтора десятка локтей, получается, что на треть своей высоты. Знаешь, что это значит? Что фризы не пожалели сотен и тысяч человек, чтобы притащить его сюда. Что они использовали магию, потому как по собственной воле вандилы не позволили бы утащить свою святыню даже фризам. И что занялись этим делом они задолго до начала жатвы. Это к тому самому вопросу – кто ее устраивает? Кстати, это ведь самый маленький менгир. Из существующих, конечно.

– Два десятка стражников наверху, и четверо инквизиторов на камне, – проговорил Ло Фенг, опуская трубу. – Один из инквизиторов нам знаком. Это палач. Вон тот коротышка. Кажется, его зовут Мел.

– Почему они не убегают? – пораженно прошептала Шаннет. – Затоптать этих стражников и умчаться! Отсюда до окраины вандилского леса меньше двух десятков лиг. Он поднимается неподалеку!

– Магия, – ответила Рит, стискивая руками виски. – Там такая магия, что у меня раскалывается голова!

– Ужасная магия, – кивнула Амма. – Сладкая. Магия жнеца. Но самого жнеца нет. Значит, или кто-то заменяет его, или… что-то заменяет его. Они не хотят убегать. Они хотят погибнуть. Я не вижу знака врат, но он может быть начерчен и с торца камня. Но я не понимаю, чего они добиваются? Слышите пение? Это особые гимны, обрядовые. Они делают стриксы и одновременно собирают кровь. Зачем? И зачем им так много стриксов? Они уже должны хрустеть у них под ногами. Чего они добиваются?

– Стриксы? – не понял Роур. – Вот эти самые невзрачные камушки, который спасают от жатвы? Они так добываются?

– А ты думал, что их вырезают камнерезы? – скривилась Амма.

– А стражники? – спросила Кенди. – Почему они не бегут к менгиру?

– Что скажешь, Ло Фенг? – повернулась к эйконцу Амма. – Видишь что-нибудь?

– Вижу, – снова приложил к глазу трубу Ло Фенг. – У них у всех какие-то тряпицы на шеях. Но я вижу еще кое-что. Там, наверху, среди пленников Эф. Но твоего меча нет, Амма. Геллы не могли унести его? Кстати, где они?

– Рыскают по округе, – ответила Амма. – Скорее всего, они не рискуют приближаться и передают добычу в отдалении. А меч в шатре, я его чувствую. И не только меч, что-то еще… Да тресните кто-нибудь по голове Фаре! А то она перегрызет веревки. Эй! Да простит меня Оркан! Не волнуйся! Никто не собирается бросать в беде твоего безмозглого сына. Выдерните кляп у нее изо рта, но предупредите, чтобы не орала.

– Что ты предлагаешь? – спросил Ло Фенг.

– Вот, – встряхнула выцветшее полотнище Амма. – Флаг Храма. Цепляем его к палке, подъезжаем к шатру вон по той тропе, и убиваем стражу. А потом стараемся убраться. Стражи немного, наверное, самые стойкие, но ее всегда может прибавиться. Судя по всему, несчастных сюда пригоняют со всех сторон, и из Вандилии в том числе, так что может пожаловать и большой отряд. Дум, будь так добр, сруби подходящую палку в кустарнике, у нас мало времени.

– Магия, – напомнила Рит.

– Я помню, – скривила губы Амма, приставляя к левой ладони острый нож. – Подходите по одному, придется пожертвовать по нескольку капель крови на ваши шейные платки. Если у кого нет платка, рвите на платки собственное исподнее, в противном случае оно вам уже не пригодится.

– У меня нет исподнего, – нахмурился Руор.

– Я поделюсь с тобой, – зловеще улыбнулась Шаннет.

Стражники обратили внимание на отряд лишь тогда, когда он приблизился к шатру. Двое фризов с ножами даже направились к лошади, на которой восседала Фаре, чтобы присоединить ее к толпе обреченных, но были срублены мгновенно. Им на помощь поспешили остальные стражи, но и против них схватка была недолгой. Амма спешилась и пошла к шатру, подхватив меч убитого фриза и кося нападавших на нее, словно они были ожившим бурьяном. Крутящийся возле шатра Мел вытаращил глаза, взвизгнул и бросился бежать. Люди, движущиеся живой змеей к менгиру, не обращали на происходящее никакого внимания. Отсюда, от шатра магический обелиск казался торчащим из склона холма валуном. Кенди спрыгнула с лошади, растолкала нескольких бедолаг и выдернула из очереди Эфа. Глаза его были открыты, но он никого не узнавал.

– Развяжите Фаре, – приказал Ло Фенг. – Пусть она сама сдерживает своего отпрыска.

– Зачем же его сдерживать? – не поняла Рит, но оглянувшись, замолчала. Пленники продолжали идти к менгиру.

– Им не поможешь, – вышла из шатра со своим мечом на поясе Амма и потянула на себя полотнище, сдирая его с шестов. В центре шатра, привязанный к опорному столбу, стоял Авгрин. Инквизитор щурился от солнечного света и улыбался, а от его ног, расплывающихся от колен гнилой трупной плотью, раскидывался темными линиями рисунок какой-то ворожбы. – Я поняла, что они затеяли. Ты посмотри, они приносят в жертву своих! Точно дело рук жнеца!

– Почему не поможешь? – вскричала Фаре, обнимая сына.

– Привязывай его к лошади, – приказала Амма. – Морок, который подчиняет жертвы, раскинут в стороны не менее чем на половину лиги. Нужно вывезти Эфа отсюда и распутывать заклинание в отдалении.

– Кто это сделал? – шагнул к Авгрину Ло Фенг. – Зачем?

– Он не знает, – ответила за старика Амма.

– Ты видишь великую силу, – прохрипел старик. – Которая прекрасна даже будучи безымянной. Но я скажу тебе, чьих рук это дело. Сам предстоятель Храма Гнева Богов сплел это кружево!

– Запомним, – прошептала Амма. – Предстоятель Храма Гнева Богов владеет магией, которая подвластна не каждому жнецу? Кто он? Хотела бы я посмотреть на него. Впрочем, нет. Только не это, – Она замерла, положив руку на рукоять меча, добавила чуть слышно. – Ты не подчинишь меня, Адна.

– Как это остановить? – спросил Ло Фенг.

– Никак, – рассмеялся старик. – Даже если ты убьешь инквизиторов, эти люди сами пойдут туда, куда идут, и станут грызть свои руки, чтобы оросить кровью священный камень. И они счастливы. Не мешай им. Они должны следовать туда медленно, но непрерывно!

– А если убить тебя? – прогудел Дум.

– А ты попробуй, – рассмеялся Авгрин. – Я и так почти мертв!

– Почти? – прошипела Рит и выпустила стрелу.

Та пронзила старику сердце. Авгрин удивленно уставился на хлынувшую по впалой груди, зашипевшую на линиях рисунка кровь, задергался, потом вдруг скривился, закричал и начал обращаться в тлен прямо на столбе. Темные линии у основания столба как будто стали еще чернее, и вся огромная толпа околдованных вдруг зашевелилась и, не издавая ни единого звука, ринулась вниз по склону к менгиру, накрывая его человеческими телами.

– Помогите! – закричала Фаре, пытаясь удержать сына. – Помогите, я не справляюсь.

– Сейчас все кончится, – побледнела Амма. – Держи его, сейчас он придет в себя. Но не подходите к менгиру. Не нужно!

Ло Фенг шагнул к лошадям, чтобы удержать Эфа, но остановился не потому, что наткнулся на ненависть в глазах Фаре. Невыносимая тяжесть наполнила его тело, вдавливая эйконца в землю, он еще успел заметить, что зашатались лошади, растянулся на земле Дум, упал на колени Кшама, застонал, обняв лошадиную шею, едва начавший приходить в себя Сли, когда темнота накрыла все.

Ло Фенг не упал. Способность видеть постепенно возвращалась к нему, и первым, что он увидел, было серое лицо Аммы, которое казалось тем более серым, что было обрамлено ослепительно белыми волосами. Серым стало все. Столб с истлевшим Авгрином, выгоревшие линии под столбом, догорающая часовня, сотни и тысячи человек, разбегающихся во все стороны. Ло Фенг оглянулся и застыл. Менгира больше не было. Из-под холма раздавались стоны, страшные, полуобугленные, почерневшие, разорванные на части люди стонали и шевелились там, но менгира, доставленного к плоскому холму из Вандилии, уже не было.

– Что же, – раздался за спиной голос Аммы. – Теперь в Терминуме две пепельных пустоши. Но эта была сотворена без всякой пользы. Если не считать… Не пытайтесь собирать стриксы, они исчезли вместе с камнем. Фаре! Как твой сын?

– Приходит в себя, – отозвалась женщина.

– И ты по-прежнему собираешься убить Ло Фенга?

– При первой возможности, – долетел ответ.

Ло Фенг обернулся. Все члены его отряда поднимались на ноги. Все они были серы, как и земля под их ногами.

– Зачем это все? – спросил он у Аммы.

– Подожди, – ответила она и вдруг четко и громко произнесла несколько фраз на эйконском, смысл которых Ло Фенг понять не смог, хотя понимал каждое слово в отдельности. Но пытаясь разобраться с ускользающим смыслом, он вдруг увидел, что идущая к нему Фаре бросает подобранный меч и продолжает приближаться без оружия. Не дойдя до Ло Фенга двух шагов, она упала на колени и ткнулась лбом в землю.

– Что это значит? – не понял Ло Фенг.

– Прости ее, эйконец, – подала голос Амма. – Она больше не будет пытаться убить тебя. Она ушла с этого пути.

– Я прощаю тебя, Фаре, – проговорил Ло Фенг по-эйконски. – Хотя все это удивительнее даже разрушенного менгира.

– Он получил слишком много крови, – ответила Амма. – Но удивляться нечему. Я прочла Фаре последний канон. Канон искупления и прощения. Ты его не знаешь. Он известен лишь убийцам и тем, кто их посылает.

– Почему ты не сделала этого раньше? – оторопел Ло Фенг.

– Хотела позабавиться, – ответила Амма. – Надо же было оценить уровень покоя, которого ты достиг. Или ты уже забыл, что я мать-основательница? Поспешим, сюда идет легион фризов, да и отряды геллов недалеко, а до Вандилского леса надо еще добраться. Да, я поняла, что это за магия.

– И что же? – спросила Рит.

– Зов войны, – ответила Амма. – Не удивлюсь, если девять из десяти укрывшихся в этом лесу вандилов, геллов, беглых разбойников, браконьеров, даже просто лесных жителей встанут на сторону Фризы. Не удивлюсь, если они двинутся на осаду берканских крепостей. Здесь подобная магия еще не использовалась.

– А где использовалась? – спросила Рит.

– Далеко, – ответила Амма.

– Почему один из десяти противостоит этому зову? – не понял Ло Фенг. – Почему мы ему не служим?

– Наверное, не хотите? – пожала плечами Амма и, наклонившись, подняла щепоть серой пыли. – Все обращается в пепел. Люди, менгиры… все.