Смотрю на альтаирца и наотрез отказываюсь верить собственным глазам. В том, что это мой Эван, — сомнений нет. Он все тот же: худенький, бледный, с неизменно грустными синими глазами. Только повыше, пожалуй, стал. Причем заметно повыше. Я ему теперь и до плеча-то не достану. Невольно задумываюсь: какого же он будет роста, когда окончательно вырастет? Даже странно как-то. Он же раньше почти вровень со мной был.

Мои раздумья на тему «все течет — все меняется» прерывает радостный голос Айрис: она просит Эвана сделать ей подарок — сыграть на скрипке.

И тут внезапно впервые в жизни на меня волной обрушивается… ревность. Злая, обиженная ревность. Мой мальчишка-альтаирец всегда играл только для меня! И никому больше! Я жду, что Эван откажет этой белобрысой кукле, но он подзывает к себе упитанного паренька-землянина, и тот приносит скрипку!

Счастливая Айрис оглядывается в поисках меня, но не находит, потому что я успеваю спрятаться за угол. Закрыв глаза, со злостью и обидой слушаю, как в абсолютной тишине плачет и смеется скрипка Эвана. Он играет ей — чужой ему девчонке — ту самую мелодию, что принадлежала лишь мне одной!

И этого я ему никогда не прощу!

Зажав уши, бегу прочь. От бального зала. От Айрис. От этого предателя, по которому так сильно скучала. Если он думает, что я из-за него заплачу, то сильно ошибается! Но слезы без спроса уже текут по щекам. Как же я его ненавижу!

Обида, ревность, боль оттого, что некогда родной человек стал чужим, не дают спокойно дышать.

Вылетаю в сад. В горле ком. И хотя я все еще зажимаю уши, в душе все равно слышу проникновенную мелодию скрипки, в которой столько тоски и несбывшихся надежд. Кому я вру? Я так истосковалась по нему.

Но страдать бессмысленно. Ведь Эван с легкостью нашел мне замену! У него теперь есть новая подружка — Айрис, которая подходит ему по статусу уж точно куда больше нищей катарской девчонки.

Да пропади он пропадом, этот альтаирец с его дурацкой скрипкой! Эта дочка посла — изнеженная, добрая, по-детски беззаботная! У нее и так есть все, о чем можно только мечтать! Но нет! Айрис показалось мало, и она забрала моего Эвана! А он тоже хорош! Быстро забыл о моем существовании! Что ж… Пусть будет так! У них своя жизнь — у меня своя! В конце концов, кто я такая?! Посол хочет устроить похищение собственной дочери, чтобы поднять международный скандал? Прекрасно! Вот и пусть похищает! Я вмешиваться не буду!

Злоба, ревность, обида бурлят с пугающей силой, окончательно вытесняя все хорошее, что есть во мне.

Только совет послу Ромеро — пусть прежде хорошенько попрощается с любимой дочуркой. Такой, какая она сейчас — милая, беззаботная, чистая, ранимая, он ее точно больше не увидит! Уж харрдроги наверняка своего не упустят! И надо быть конченым кретином, чтобы не понимать это.

Снова сижу на крыше флигеля. Смотрю на звездное небо. Мягкое сияние голубого Туса и оранжевой Наоки тускло освещает засыпающую планету. Со стороны особняка доносится веселая музыка — бал в разгаре. Вот только мне совсем не хочется танцевать.

За тот час, что я проторчала здесь, успела немного остыть. Обида и ревность пошли на убыль. Их место в душе заняла неимоверная тоска по тому утраченному, что могло быть моим. О, если бы я не предпочла Руар Эвану! Наверняка моя жизнь сложилась бы совсем иначе. До меня запоздало доходит, как же я была счастлива рядом со своим мальчишкой-альтаирцем. Какой была дурой, что не ценила его любовь и привязанность! А теперь уже слишком поздно что-то менять.

С другой стороны — кто я такая, чтобы предъявлять претензии Эвану? Он — свободный человек и вправе делать все, что хочет. Айрис ни в чем не виновата. Белокурый ангелок и не подозревает, что мы с мальчишкой-альтаирцем неплохо знакомы.

Сижу и не знаю, как правильно поступить: подойти к Эвану поздороваться или лучше оставить все как есть? Не бередить прошлого, которое все равно не вернешь. У каждого из нас теперь своя жизнь. И вряд ли в жизни одного найдется место для другого.

Пока я сижу на крыше, размышляя о бренности своего никудышного бытия, в саду происходит что-то странное.

Возникают тени.

Я замечаю их не сразу. Точнее даже — не замечаю, а чувствую. Запах. Тошнотворно противный. В какую бы приличную одежду ни одевались харрдроги, врожденная нелюбовь к мытью выдаст их в любой ситуации.

Стараясь не шуметь, осторожно слезаю с флигеля. Так и есть — трое мужиков в форме прислуги направляются к дому. Понимаю, почему их на территорию особняка пропустили — скорее всего посол Ромеро сам дал ключи от входа. Интересно, что они собираются делать? Похищать Айрис на глазах целой толпы, когда вокруг полно воинов Руара, — как минимум глупо. Но от харрдрогов можно ждать чего угодно. В том числе и откровенной глупости.

Следую за непрошеными гостями, но у входа в кухню внезапно теряю их из вида. Они словно в воздухе растворились. Все попытки обнаружить харрдрогов в толпе, увы, успехом не увенчиваются.

Снова бегу в сад. На этот раз к центральному входу. Отлавливаю одного из воинов, передаю сообщение Карлу — одна я с этим переплетом разбираться не собираюсь! Сразу же возвращаюсь в особняк. Не стоит сейчас оставлять Айрис без присмотра.

По счастью, Айрис настолько увлечена Эваном, что не замечает моего долгого отсутствия. Это позволяет мне со стороны наблюдать за девчонкой. Если честно, слежка дается с большим трудом, потому что каждый раз, когда Эван вежливо улыбается Айрис, хочется подойти к ним и разбить о голову моего альтаирца что-нибудь тяжелое. Не знаю, как взять под контроль разбушевавшиеся эмоции. Но справляться с вернувшейся злостью и обидой на Эвана с каждой минутой становится труднее.

Кое-как дождавшись завершения бала, когда часть гостей разъехалась, а часть удалилась в гостевые комнаты, я подхожу к дочке посла, которая наконец осталась одна.

— Адамаск! Где ты была?! — В голосе Айрис звучат упрек и обида. — Я так хотела познакомить тебя с…

— Не хотела вам мешать. — Я надеваю на лицо дежурную улыбку и тут же напропалую вру: — Вы прекрасная пара!

— Правда?!

Девчонку захлестывает такой восторг, что она начинает без устали болтать:

— Открою тебе секрет! Папа тоже считает, что мы с ним идеально смотримся! Это, конечно, было бы просто восхитительно, если бы нам разрешили пожениться…

«Ну это у вас вряд ли получится», — про себя ехидно комментирую я. Книга Судеб позволяет заключать брак лишь один раз в жизни, так что мечты Айрис о счастливом супружестве с моим законным мужем заведомо обречены на провал. И, положа руку на сердце, меня это несказанно радует.

Всю дорогу до спальни восторженная Айрис продолжает щебетать о возможном замужестве. Так мило! Однако я стойко терплю ее бесконечную болтовню. И даже улыбаюсь. Фальшивенько, правда, но Айрис настолько увлечена собой, что не замечает.

Останавливаю «подругу» возле двери нашей спальни. Невольно вспоминаю, как на нас с Мэд в первую ночь моего пребывания в Руаре напал один из учеников-воинов. Что мешает харрдрогам повторить то же самое? Если они уже проникли на территорию особняка, значит, с целью. Им нужна дочка посла. А где ее можно найти ночью? Логично, что у себя в комнате.

— Подожди, — не даю Айрис переступить через порог комнаты, — я тут подумала… Может, тебе стоит поговорить с парнем о своих чувствах? До его отъезда. Чтобы между вами не осталось никакой недосказанности.

Самой тошно, но другого способа не дать Айрис войти в комнату я не вижу.

— Думаешь? — смущается девчонка. — Но ведь неприлично оставаться наедине с мужчиной в комнате, да еще и ночью!

Несмотря на видимое смущение, Айрис идея явно по душе, Отар ее и меня побери! Становится тошно вдвойне. Я сама отправляю блондиночку в комнату моего мужа! Но, увы, как по-другому не дать Айрис зайти в спальню, я не знаю. Не правду же ей рассказывать! Во-первых, она не поверит, что родной отец заказал ее похищение харрдрогам. Во-вторых, даже если и поверит, устроит истерику, во время которой харрдроги ее все равно схватят.

Айрис робко кивает. Хочет пойти к Эвану одна, но я вызываюсь проводить. Хочу убедиться, что девчонку не похитят по дороге. Потом уже со спальней разберусь.

Как же предательски громко стучит мое сердце, когда мы подходим к комнате альтаирца. Из-под двери виднеется приглушенный свет ночника — значит, он еще не спит. Эван всегда ложится поздно. Отхожу в сторону. Не хочу, чтобы он меня видел.

Впрочем, я от этой жизни уже, похоже, совершенно ничего не хочу.