Глава 22

– Избавься от неё! – потребовала я, прижимаясь к Фару.

– Как? – спросил он. Ну вот никакой изобретательности, а ещё говорит, что хороший маг.

– Мне всё равно, можешь испепелить, а можешь просто прогнать, – буркнула я. – Но чтобы я её больше не видела.

– А может, пусть всё-таки живёт? – предложил хозяин Замка, явно надо мной издеваясь. – Красивая же…

– Или она, или я! – угрюмо заявила, не зная уже, куда деть взгляд.

– Ну, если вопрос стоит таким образом… – протянул фиолетовый.

– Именно таким и стоит, ну давай уже, Фар, ну пожалуйста, это ни капельки не смешно и не весело! – взмолилась я, и огромная, почти полутораметровая бабочка, наконец, исчезла, наградив меня напоследок укоризненным взглядом.

– Давай ещё раз? – предложил фиолетовый. – И не вбухивай максимум, попробуй как-то соизмерять.

– Только не бабочку!

– Я думал, они тебе нравятся, – пожал плечами мой мужчина.

– Не нравятся, – отрезала, не вдаваясь в подробности про гусениц, хотя вот эта вот полутораметровая стала для меня большим потрясением. Правда, я сама её так увеличила – Фар создавал малюсенькую, а я должна была усилить, чтобы получилась нормальной величины. Усилила, судя по всему, излишне щедро, так что размер получился много-много иксов и знатное эль.

– А кто нравится? – спросил он, так лукаво улыбаясь, что я не удержалась:

– Ты!

– Нет, – улыбнулся Фар, видимо, не желая создавать маленьких Фарчиков магией. Или вообще не желая. Но я ещё не настолько сошла с ума, чтобы его об этом спрашивать. По крайней мере, напрямую и сейчас.

– А хозяин Замка не может смениться раньше, чем через десять лет? – спросила, закрывая глаза и снова потянувшись мысленно к фиолетовому, пытаясь угадать, что именно он делает, прежде чем добавить силы. Нет, он, конечно, сейчас скажет, но интересно ведь самой.

– Может. Теоретически, – откликнулся он. – Цветы пойдут?

– Пойдут, только не колючие, – сказала я, чувствуя себя привередой, хотя это просто забота о безопасности. А то мало ли…

Впрочем, на этот раз ничего не вышло. И на следующий. И ещё, наверное, полсотни раз – микроскопические цветочки лежали кучкой, как уже вполне заметный укор. Свидетельство моей нерасторопности и магической неуклюжести – мне теперь никак не удавалось поймать нужный момент, чтобы дотронуться до формирующегося заклинания, потому что усиливать уже созданное – слишком поздно, а ещё не начатое – слишком рано.

– Ты не можешь делать это помедленнее? – спросила, не сумев скрыть раздражения. Да, я злилась, старалась сдерживаться, но уже получалось с трудом. Не люблю, когда не удаётся. Никто не любит. Наверное, надо сделать перерыв, но какое-то глупое упрямство мешало об этом сказать, это было словно попросить пощады и сдаться, расписавшись не только в магической несостоятельности, но и недостаточной твёрдости характера.

– Хватит на сегодня, – вздохнул Фар, видимо, уловив сгущающееся в воздухе раздражение, а может, ему самому надоело, и сделал движение, рассеивающее магически созданные цветы.

Я не собиралась ничего усиливать, вот честно, просто хотела посмотреть поближе, я даже глаза закрыла, когда заклинание уже было начато, и ну никак не могла успеть к нему присоединиться… теоретически. Практически же…

Раздался какой-то хлопок, потом ещё, зашипел Фар, хватая меня и резко куда-то дёргая, а потом ещё несколько хлопков…

– Леся, ты вообще думаешь, что творишь?! – рявкнул мне в ухо, и я всё-таки решилась открыть глаза.

Мы были уже в коридоре, а за закрытыми дверями продолжало что-то хлопать. Взрывается? Но что?

Конечно, я понимала, что виновата, и честно собиралась извиниться, уже даже за руку его взяла и рот открыла, но меня перебили.

– Фар!

Ну конечно! Ни дня без снежной королевы. Сегодня вид у Элинды был бледный и взволнованный, но при этом какой-то торжественный. Надеюсь, она пришла не сообщить, что овдовела? Фу, Леська, какая-то ты циничная, а человек волнуется, вон как комкает подол своего очередного серебристого платья…

– Эли? – как-то устало отозвался фиолетовый. Но вырывать у меня руку не стал.

– Мне, – она опустила глаза, продемонстрировав шикарные ресницы, – очень надо с тобой переговорить. Я не займу много твоего времени… Леся, Вы ведь позволите?

Как будто я могу этому типу что-то не позволить.

– Конечно! – сказала я, высвобождая руку и борясь с собой, чтобы не добавить какую-нибудь глупость или резкость – почему-то я на Фара злилась даже больше, хоть это она к нему пришла, а не он к ней.

В комнате хлопать уже перестало, и Фар, заглянув туда и как-то горестно вздохнув, разрешил заходить. А сам отправился с этой чёртовой Эли. Ох, как она меня злит! Вот что ей нужно? Пришла проститься перед нашим отъездом в Замок? Или решила-таки согласиться на то невозможное, что он от неё позавчера хотел? А если… А вдруг она решила уйти от мужа и поехать с нами? То есть, с ним… Хотя нет, всё-таки с нами, потому что до артефакта мы с фиолетовым не разлей вода. Но я этот треугольник просто не вынесу, взорву всё к чёртовой матери! Кстати, о взорву… Я огляделась. Какие-то непонятные ошмётки и кусочки… А! Вот это вот от светильника… а это, кажется, была сумка, которая вмещала многое и ничего не весила… А вот это были чудные штаны, которые не пачкались, не мялись и не промокали, а я ведь даже ни разу их не надела. В общем, ни одна магическая вещь не выжила. С опаской заглянула в ванную, там, к счастью, всё уцелело… хотя, нам всё равно через час выезжать.

Когда вернулся Фар, я уже в полной мере прониклась степенью своего разрушительного воздействия, слон в посудной лавке стоит в сторонке и завидует. Я сидела на полу, перебирала останки волшебных вещей, пытаясь угадать, что от чего, лишь бы отвлечься и не думать, о чём они там разговаривают. И только ли разговаривают. Мне как-то очень живо представлялось, как он возвращается и говорит: “Прости, Леся, но то, что было ночью – было ошибкой”. Или “Прости, Леся, но между нами ничего не может быть”. “Прости, Леся, но я люблю Эли”. И прочие ужасные "Прости".

– Прости, Леська, – сказал Фар, опускаясь на пол рядом со мной. Я вздрогнула, зажмурилась и излишне сильно сжала осколок, кажется, это когда-то была термокружка, острый, зараза, но так даже лучше – если расплачусь, то из-за этого, конечно же, только из-за этого. Ну, давай, договаривай уже, сколько можно тянуть эту драматическую паузу? Чай не в театре.

– Леся, – как-то слишком мягко и аккуратно спросил Фар. – А что ты делаешь? Медитацией и усилием воли эти вещи не восстановить, да и не нужно!

– Жду, – честно ответила я.

– Чего именно? – спросил он. Немного растерянно.

– Когда ты скажешь.

– Что скажу? – всё ещё терпеливо спросил он.

– Что всё кончено, – постаралась сказать как можно равнодушнее, хотя глаза защипало.

– Что кончено? Леся! Я не люблю чувствовать себя идиотом!

Кажется, кто-то начинает злиться. Я не специально, нет. Это, наверное, где-то на уровне инстинктов.

– А я не люблю чувствовать себя ревнивой дурой, а приходится! – пожаловалась, не открывая глаз.

Вот сейчас он скажет, что нет у меня никаких прав ревновать, или ещё что-нибудь такое этакое скажет, и можно будет отпустить, наконец, тугую пружину раздражения и злости, которая уже распирает меня изнутри. Да, это деструктивно и глупо, умные люди вообще, говорят, не обижаются, просто выводы делают, но это ж умные, я-то тут при чём?

– Ты про Эли, – вздохнул Фар. А что, ещё есть кто-то? Та кукла в Замке из сна? Лили? А он продолжил. – У меня с ней ничего нет, и никогда не будет. Джерг – мой друг и… да и не в этом дело. Просто это уже в прошлом.

– Зачем она приходила? – прямо спросила я. Да, лезу в личное, но лучше выяснить, чем сходить с ума от подозрений и изводить Фара придирками по другим поводам. Потому что остаться милой я в таких обстоятельствах точно не смогу.

– Для меня в прошлом, – уточнил он, ещё раз вздохнув. И распиравшее меня раздражение куда-то делось, сменившись усталостью. День только начался, а я столько всего уже наворотила…

Всё-таки мы идентифицируем людей не только "распознаванием" лиц, не менее важны, хотя и не настолько осознаваемы, осанка, привычки, мелкие какие-то движения, Витька, например, также вскидывает голову и приглаживает свою пижонскую длинную чёлку…

Вот только откуда такое движение у этого пожилого и коротко стриженного мужчины? Носил в молодости? А его спутница, молодая, но некрасивая, переплетает руки и кладёт на них голову точно как Инга. И глаза закатывает тоже так знакомо… Прямо наваждение какое-то.

Ну откуда, откуда им взяться тут, в каком-то совершенно задрипанном трактире в одной из ничем не примечательных деревенек на краю Черракара, где всего-то пять столов… Наверняка, просто память моя чудит.

К счастью, нам не пришлось ехать к Замку через долину – она оставила у меня крайне неприятные воспоминания, очень сильные, казалось, даже на физическом уровне. Причём, не знаю, что вызывало большее отвращение и ужас: стычка с демонами и сами демоны или же свойство долины перемешивать и подсовывать мысли – я до сих пор невольно вздрагивала, вспоминая, как ворох каких-то беспорядочных обрывков из чужих размышлений чуть не разорвал мой мозг. Да, сейчас на мне защита Замка, но это я понимала на уровне рассудка, а инстинктивно – нет, и внутри всё замирало и съёживалось, стоило только подумать о том, чтобы снова оказаться там. Но миновало.

Вот только, кажется, по сложившейся традиции накрыло чем-то другим…

Я назвала себя дурным параноиком, но всё же закрыла глаза и посмотрела. Они были магами. Все четверо, устроившиеся за противоположным от нас столом были магами, причём явно маскирующимися: никаких знаков ордена, одежда в разы проще и дешевле, чем обычно носят одарённые… Но это ведь ни о чём не говорит. И всё же… Мужчина с повадками Витьки виделся красным, а женщина-Инга – прозрачно-голубой. Огонь и вода, как у моих одноклассников. Совпадение? Хочется решить, что да, совпадение, отвернуться и забыть, но что-то не даёт, царапает.

А если нет? Не совпадение, а правда они, что мне с этим знанием делать? Сказать Фару? Наверное, надо. Но не навредит ли это моим землякам? Думаю, навредит. Фар не станет скрывать это от Улиша, да и вообще, сдаст, скорее всего, властям, и светит моим приятелям, как минимум, наказание за несанкционированное пребывание на территории Черракара, а ведь они ещё наверняка что-то замыслили, не просто так ведь скрываются… А если не сказать, вдруг пострадает и хозяин Замка от их затеи? Вот задачка-то… Что делать? Что?!

Никогда не любила предателей. Да их никто не любит, что уж тут. Но что делать, когда выбор стоит не “предавать или не предавать”, а “кого предать”, и отойти в сторону и промолчать – тоже уже предательство.

Я посмотрела на Илону и Улиша, отстранённо отметила, что у Рулга, кажется, скоро рога вырастут, и вообще, странно, что он не поехал сам, но это всё никак не помогало решить, что делать.

– Всё в порядке? – негромко спросил Фар. Я загнанно посмотрела на него. Как жаль, что он сам не видит в этих людях магов. Я, конечно, не спрашивала, но четыре мага в этакой маленькой деревеньке не могли не вызвать вопросов, наверняка, он бы что-то сказал, ну, с Улишем парой слов перекинулся, наконец. Видимо, эти засланцы потрудились не только изменить внешность, но и магию спрятать. А я вижу… и молчу до сих пор, как идиотка. Нерешительная, трусливая дура. Ну, давай уже, Леська, решайся.

Я тяжело вздохнула и шепнула Фару, так, чтобы не слышали Высочества:

– Надо подслушать!

И указала глазами на интересующий меня стол. Впрочем, Илона и Улиш казались настолько увлечёнными друг другом, что вопи я в полный голос, всё равно не заметили бы.

– … как идиоты! – сказала женщина-Инга. Ну, если это действительно моя бывшая подруга, то терпением она никогда не отличалась, не удивительно, что недовольна. Ей никто не ответил, и она продолжила. – Может, он проехал уже давно!

Я старалась глубоко дышать и не думать о том, что слушаю через не очень-то приятного мне грызуна. Маги не были идиотами и, наверняка, поставили какую-нибудь завесу, может даже, имитирующую негромкий гул, словно разговор, в котором просто не разобрать отдельных слов, но любая завеса работает наружу… а то, что под столом у них греет уши мышь, это надо ещё догадаться проверить.

– Может, – флегматично ответил мужчина, который виделся мне серебристым, примерно как Элинда. Тоже целитель?

– И? – завелась ещё больше женщина.

– Успокойся и заткнись, – процедил четвёртый. Он мне ещё по магическому рисунку не понравился – чёрный, с какими-то непонятными прозрачными проблесками. – Если не появится сегодня, завтра отправимся к нему в логово.

Я бросила испуганный взгляд на Фара, не про него ли? Он кивнул и улыбнулся, как-то холодно и жёстко.

– Новые слуги, – произнёс он, кажется, одними губами, но я поняла.

Вот чёрт.

– Маги, – на всякий случай предупредила его. Всё же моё сердце, а значит и моя лояльность, куда больше принадлежат Фару… а на душе всё равно мерзко и гадостно.

– Заканчивайте есть, и пойдём дома обойдём, – сказал четвёртый. – Вдруг он что почувствовал и решил где в другом месте заночевать…

– Может вообще решил не ночевать, и дорогой другой поехал, – буркнула женщина.

– Нет, – вклинился целитель. – Сказано же, он бабу с собой тащит, а своих женщин этот гад обычно с комфортом возит. Будет ночевать.

Я укоризненно посмотрела на Фара – кажется, его репутация галантного дамского угодника сильно преувеличена, мне вот как-то сразу вспомнилось, как я стою под дождём в насквозь уже промокшем платье, а этот тип стоит рядом в тёплом, непромокающем плаще и отказывается делиться. Но не говорить же ему об этом при наконец-то вернувшихся к реальности Высочествах… Впрочем, они, оказывается, обратили внимание на нас только чтобы отпроситься у фиолетового на прогулку.

– Может, поехать сейчас? – не удержавшись, предложила я. Как-то беспокойно мне было, и я никак не могла понять почему. То ли за Фара волнуюсь – не слишком ли он самонадеян, то ли за предполагаемых Витьку и Ингу – если эти горе-охотники не почувствовали его даже будучи в одном помещении, то на что они рассчитывают на его территории? Это ещё если не принимать во внимание усилитель, то есть меня…

– Зачем? – прищурился Фар. И – проницательный, гад – добавил. – Ты кого-то из них знаешь. И жалеешь!

– Я не уверена, – получилось как-то так, словно я оправдываюсь, и я разозлилась. В основном, на ситуацию, но ей-то не выскажешь. – И прекрати так смотреть, словно собираешься ассистировать Рулгу в течение этой его незабываемой недели пыток!

Фиолетовый как-то растерянно моргнул.

– Какой недели пыток? – И всё испортил, добавив. – Почему только ассистировать?

Я от души пнула его под столом, а он, смеясь, поцеловал мне руку, напрочь лишив не только боевого задора, но и заготовленных уже слов.

– Слушай, а что они от тебя все хотят? – поинтересовалась я, наблюдая как уходят маги. – Может, и мне надо?

Фар пожал плечами:

– Вот завтра и спросим.

– А это все пять лет такой спрос и ажиотаж? – спросила, с удовольствием запуская руки в фиолетовые волосы. Мне б такие… И хорошо под отводом глаз – хоть песни пой, хоть любовью занимайся, никто и внимания не обратит. Хотя со вторым я всё же переборщила, наверное, проверять не будем. Пока.

– Нет, – вздохнул он. – Первые годы было куда больше, но по-другому…

– По-другому… – повторила, заплетая в маленькую косичку выбившиеся из общей массы прядки.

– Предыдущий хозяин Замка был жесток и немного безумен, особенно под конец, наворотил такого… – пояснил, покосившись на моё рукоделие, но отнимать свои волосы не стал.

– Предыдущий хозяин? Отец Элинды? – тупо переспросила я. И попробовала исправиться и спросить что-то чуть поумнее. Не вышло. – Так тебе приходили бить лицо за его делишки?

– Делишки… Да, можно назвать и так. И бить приходили не только лицо… Не все в принципе знают, что хозяин Замка меняется, а уж когда именно…

– И что ты с ними сделал? – спросила с замиранием сердца. Судя по тому, что Фар только что сказал про своего предшественника, бить его приходили неплохие, в общем-то, люди.

– С одними договорился, другим объяснил, кому-то дал сам по лицу и не только, напугал, некоторых пришлось всё-таки отдать Замку, но таких было сравнительно немного.

– Уф, – сказала я, принимаясь плести ещё одну косичку. Это занятие меня странным образом успокаивало и завораживало.

– Леська, да я самый вменяемый и порядочный хозяин этого проклятого Замка за последние лет двести! – проникновенно сказал самый порядочный и самый скромный, и я ему поверила. Наверняка, ещё и самый красивый.

– А теперь что поменялось?

– Теперь я зачем-то нужен живым. Вероятно, кто-то хочет получить силу Замка, не вляпываясь в ограничения. И я могу его понять, – вздохнул Фар. – Пойдём наверх?

И уже наверху, за секунду до поцелуя, грозящего перерасти во что-то гораздо большее, да что уж там “во что-то”, в это самое, я сделала стратегическую ошибку:

– А тебе обязательно делать их всех слугами? – спросила я, и Фар мгновенно отстранился и опять как-то жёстко прищурился.

– Могу убить, – сказал он. – Устроит?

– А третьего варианта не бывает? – зачем-то продолжила спрашивать, хотя недовольство ощущалось уже почти на физическом уровне. Казалось, ещё чуть-чуть и можно будет потрогать.

– Кто они тебе? – спросил хозяин Замка. – Или вернее спросить “кто он”?

Я неопределённо пожала плечами, собираясь пуститься в объяснения, что мне показалось, что жесты похожи, но я ни в чём не уверена, однако ничего не успела – он отвернулся и пошёл к выходу.

– Ты куда? – ошарашенно спросила я. И чуть не ахнула, когда обернулся: вид, словно с демонами драться отправляется. Глазищи полностью фиолетовые, узоры на коже и даже крылья, если присмотреться, тоже на месте.

– Спрошу другую сторону, – сказал он. – Я запомнил, на кого ты смотрела.

Вот можете считать меня кем угодно, но я перепугалась вовсе не за предполагаемого Витьку, а за этого фиолетового дурака. Вот чего ему сутки не подождать? А там, на своей территории, пусть уже спрашивает.

– Ты ревнуешь! – победно заявила я, забираясь с ногами на кровать. – И из-за ревности, совершенно необоснованной, кстати, собираешься наделать глупостей. Иди сюда, я всё тебе расскажу.

– Рассказывай, – совершенно ровным голосом предложил он, и не подумав подойти ко мне. Впрочем, за дверь выходить тоже не спешил, и на том спасибо.

Дальше, правда, переговоры застопорились. Мой рассказ никакого впечатления не произвёл.

– И почему я не могу сделать их слугами? – спросил, разглядывая рисунок на своей руке. Тот слегка дрожал и извивался. Боится? Или предвкушает?

– Можешь, – аккуратно сказала я. – Конечно, можешь. Но я буду чувствовать себя виноватой.

И глаза сделала несчастные-несчастные, ну должен же он на меня когда-нибудь посмотреть, сколько можно бедный рисунок на руке изучать, тот вон уже не знает куда деваться. Фар действительно бросил на меня быстрый взгляд, поморщился и неохотно кивнул:

– Ладно. Женщину. Может быть. Если она ничего не знает и лично не заинтересована.

Я не знала радоваться или горевать. С одной стороны, налицо дискриминация мужчин, что можно рассматривать как признак ревности, с другой – ну Витьку всё же жалко, неплохой мужик-то… То, что они с Ингой не стали наперебой предлагать мне содержание, я уже давно пережила, обдумала и простила. Там и прощать-то было нечего, по сути. Ну, представьте, что вы с одноклассниками эмигрировали куда-нибудь, и вы нашли хорошую работу, а один ваш одноклассник – нет. И вроде не голодает он, может работать, просто на куда менее престижной и оплачиваемой работе, но может. Не хочет просто. Вопрос: будете ли вы его содержать? Я, честно скажу, – нет.

Ладно, отложим вопрос до завтра, главное, чтобы мой ревнивец сейчас никуда не рванул.

– Фа-а-ар, протянула я и начала расстёгивать рубашку. – Ты похож на фиолетового дикобраза!

– Что? На кого?!

– На очень-очень привлекательного дикобраза, – не стала смущаться и брать свои слова назад. И звать его тоже не стала, просто сняла рубашку, и он сам шагнул ко мне, на ходу приобретая нормальный человеческий облик.