Глава 16

– Фа-а-ар, – протянула я, поравнявшись с ехавшим впереди в гордом одиночестве фиолетовым, и оставив позади целых три Высочества и одно Магичество. Даже как-то неловко к ним спиной-то… – А с магом можно?

Не знаю, кто дёргал меня за язык, но Фара мне удалось порядочно взбесить всего за пару часов пути. Хотя кого я обманываю, я прекрасно понимала, в чём дело – в этой его серебристой кукле. Да простит меня Элинда, может, она и чудесная женщина, но раз вышла замуж, будь добра оставь остальных мужчин в покое. Тем, кто сможет их оценить. Начала я с самого утра – уезжали мы очень рано, под фирменным Фаровским отводом глаз, а наши с хозяином Замка иллюзии сегодня должны были отбыть в сторону пресловутого Замка, иллюзии Высочеств – появится на втором дне празднеств, а про Магичество даже и не знаю.

– А мне всё ещё надо изображать твою любовницу? – спросила я. Надо же было с чего-то начать разговор. – Вряд ли у нас выйдет… Может, ты меня вечером бросишь? Ну, или на полпути…

– Да? – насмешливо приподнял брови мой якобы любовник. – И на каком основании ты продолжишь путь с нами? Скажем правду и проверим, не захочет ли Рулг жениться на тебе вместо Илоны?

– А что, такое возможно? – постаралась изобразить самый живой интерес.

– Нет, – вздохнул Фар. – Невозможно. Тебе от желания выйти замуж чувство юмора отшибло?

Я решила не обижаться и не доказывать, что это просто у кого-то шутки дурацкие.

– Нас всё равно раскусят, – миролюбиво пожала плечами. – При постоянном нахождении рядом любому мало-мальски наблюдательному человеку будет понятно, что между нами ничего нет!

– Уговорила, – сказал Фар. – Будет. Хочешь, начнём прямо сейчас?

– Нет, – сказала я. – Не будет. Начинай, если хочешь, но без меня.

– Тогда чего ты добиваешься? – раздражённо уже спросил он. О, на этот вопрос ответ у меня был заготовлен. И не только на этот.

– Мне надо устраивать личную жизнь, а положение твоей любовницы, как выяснилось, весьма этому мешает, – совершенно спокойно пояснила я, начиная даже удовольствие получать от диалога. Да, это не делает мне чести, но игра "достань фиолетового" оказалась весьма увлекательной.

– Придётся тебе месяц уж как-то потерпеть! – совершенно не пожелал входить в моё положение Фар. Но я этого и не ждала. Главный ход ещё был впереди.

– А Улиша тогда через месяц можно будет? – мечтательно спросила я, стараясь не очень злорадно улыбаться. Нежнее, Леся, нежнее, а то фиолетовый подумает, что ты пытать собралась принца, а не составить его гипотетическое счастье.

– Нет! – сказал Фар. Решительно и уже откровенно зло сказал.

– А почему? – спросила я. Простодушно, насколько могла.

– Я сказал "нет", и этого тебе достаточно! – рявкнул он и отправился вперёд, где, подождав немного, я и нагнала его с вопросом про мага. Ну а что?

В ответ мне достался злой и колючий взгляд.

– Ты специально! – догадался, наконец, Фар, но взгляд его добрее от этого не стал.

– Нет, – совершенно неубедительно возразила я, но решила, что надо если не прекратить, то хотя бы сделать паузу. И уже собиралась как-то задобрить своего почти доведённого до точки кипения фиолетового, но тут в наш разговор бесцеремонно вклинился Улиш.

– Милая Леся, – сказал он, и я радостно ему улыбнулась, совершенно забыв, что решила больше кое-кого не злить. Впрочем, улыбка тут же потускнела. – Мне, право, неловко разлучать Вас с возлюбленным, – сказал принц, – но очень надо с ним побеседовать. Вы позволите?

Я позволила, а куда деваться-то? Придержала лошадку, намереваясь поехать в самом конце нашего маленького отряда, но меня перехватил Рулг. Лошади в этот раз, кстати, были самые обыкновенные, тёплые, живые и с норовом: всё же механические – это некий изыск, кричащий о богатстве… а также дополнительный магический фон.

– Леся, Вы не уделите мне несколько минут? – мягко спросил принц-жених, и мы поехали рядом. – Я бы хотел Вам кое-что рассказать. Про Элинду.

Первым моим побуждением было сказать, что я не хочу ничего знать про неё. Вторым – что если Фар сочтёт нужным, то расскажет сам… Но я подавила и первое, и второе, и даже третье – громко воскликнуть “про Элинду? Ну, надо же как интересно!”, всё-таки это принц и будущий король, в чьём королевстве я собираюсь вести предпринимательскую деятельность и жить, а защита Фара – всего ещё на месяц. Так что будем слушать, что бы Его Высочество ни счёл нужным сказать. Ну и да, если совсем-совсем честно, то мне было интересно.

– Это из-за неё… – сказал принц и замолчал. Вот спасибо, Ваше Высочество, очень интересная история получилась. Что из-за неё-то? Всё из-за неё? Я мучительно соображала, как бы повежливее намекнуть Высочеству, что рассказ получился слишком кратким, но тут он заговорил снова. – Из-за неё Фар связался с Замком.

И я чуть не охнула. Парадоксально, но даже после того, как Фар сказал, ну или мне приснилось, что сказал, я до сих пор не была полностью уверена, что через десять лет у Замка сменится хозяин, мне и в голову не пришло поинтересоваться, как и когда сам он заступил на этот пост. Хотя, наверняка, он бы мне всё равно не рассказал.

– Не знаю, рассказывал ли он Вам о Замке… – словно подслушал мои мысли Рулг, я отрицательно замотала головой, и принц вздохнул. – Каждые пятнадцать лет Замок меняет хозяина. Элинда – дочь предыдущего… и Замок должен был перейти к ней пять лет назад. Вернее, к её брату, но тот, не найдя в себе сил принять такую долю, отрёкся от своей магии, став жрецом богини Ланьи. А хозяином Замка может быть только маг, весьма сильный маг, потому что Замок держится на силе своего хозяина. Слабого он высосет досуха, и тот умрёт. Фар и Элинда планировали пожениться, до свадьбы их оставался буквально месяц, когда брат Элинды сбежал. И Фар заменил Элинду собой.

Она, конечно, была ему благодарна. Очень. Почти полгода. А потом вышла замуж за его друга.

Я вздохнула. Слов у меня не было. По крайней мере, слов, допустимых в королевском обществе.

– Фар, конечно, говорит, что рад за неё, но с другом общение прекратил и смотрит волком… Почему я Вам это всё рассказываю? Просто мне показалось, что с Вами он начал её забывать, что когда он смотрит на Вас, в его глазах появляется жизнь… И я хочу, чтобы Вы знали: если посмеете сделать ему больно, и он снова замкнётся из-за Вас, я обещаю Вам незабываемую неделю пыток в подвалах Турской башни! – неожиданно жёстко закончил принц, и я вздрогнула.

Вот тебе и монаршая милость… Воистину: минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь! Похоже, магазинчик-то надо было в Данкире просить.

Воодушевлённая и приободренная – ну, то есть напуганная и пришибленная, но этого же показывать нельзя! – разговором с принцем, остаток дня я тихо ехала позади отряда, стараясь лишний раз не отсвечивать и предаваясь размышлениям вперемежку с упражнениями. У меня, кстати, получалось всё лучше, теперь я уже каждого из своих попутчиков видела, просто закрыв глаза. “С широко закрытыми глазами” приобрело для меня свой собственный смысл. Они все были разными, но больше всех отличались Фар и Илона: остальные виделись мне определёнными узорами, пусть разными, разного цвета и толщины, но всё равно – все были словно сплетены из проволоки, а вот Фар и Илона виделись сгустками.

Надо будет спросить у фиолетового вечером, что бы это могло означать. К вечеру-то он, наверное, отойдёт.

Что касается размышлений… Надо всё же как-то придерживаться выбранной концепции, что Фар – друг и только друг. И после артефакта ни в коем случае в Черракар не возвращаться. Или же заручиться письмом Фара, где он пишет, что никаких претензий ко мне не имеет, здоров, весел и счастлив, а то кто его, этого психованного принца, знает? Такой милый был с виду… А жизнь, появляющаяся в глазах фиолетового, когда он на меня смотрит, как поэтично выразился Рулг, это либо раздражение от моих вопросов, либо … раздражение, что не дала. Одним словом, ничего возвышенного. Увы.

Я неторопливо плавала вдоль берега, наблюдая за Илоной. Она плыла смешно, по-собачьи, высоко-высоко вытягивая шейку и задирая подбородок, чтобы вода ни в коем разе не попала в носик, который принцесса старательно морщила. Выглядело это забавно и …трогательно. И не раздражало. Меня как-то вообще куда меньше стало раздражать несовершенство окружающего мира, равно как и своё собственное. Поэтому, когда Илона вдруг попросила составить ей компанию, ибо плавать она не умеет, я согласилась легко и искренне. И вот теперь присматривала, как она там барахтается у самого берега, хотя мне бы хотелось сплавать до противоположного края и обратно, пока не стемнело или мужчины не пришли нас искать, закончив ставить лагерь.

Наконец, Илона вышла и стала одеваться, я успела обрадоваться и нацелиться всё-таки на заплыв, но тут меня резко и сильно потянуло вниз. Нет, это не было похоже на утягивание вниз за ногу, скорее, на неожиданно образовавшуюся воронку, в которую меня засасывало с неудержимой силой. Я боролась изо всех сил, и эти самые силы катастрофически быстро заканчивались. В отчаянии я бросила взгляд на Илону – ну что же она? Почему не пытается мне помочь, почему хотя бы просто не кричит, в конце-то концов?

Принцесса стояла и смотрела, и лицо её было безмятежно спокойно. Мне вспомнилось вдруг, какой мы её видели в ночь исчезновения Ани, что-то общее определённо было. Но об этом никто никогда не узнает, потому что я уже через несколько секунд захлебнусь… Что-то в этом мире вода ко мне не добра. Леська, ну что у тебя за глупые мысли? Думай лучше, как спастись! Увы, придумать я ничего не могла, попыталась кричать, но лишь наглоталась воды, сбила дыхание и, потратив так нелепо последние силы, почувствовала, что проиграла, и над моей головой смыкается вода. Я ещё пыталась барахтаться, до последнего задержать дыхание и не вдохнуть, но всё когда-то заканчивается, закончилась и эта, полная ужаса и отчаянной надежды отсрочка, и тело само сделало вдох. И одновременно я ощутила мощный рывок вверх, кажется, тащили меня за волосы, но главное, что тащили. И вверх.

Я долго откашливалась и отплёвывалась на берегу, потом уже у костра сидела и дрожала, прижимаясь к Фару, и всё это время не могла вымолвить ни слова, а рядом непрерывно суетилась Илона, с испуганным, сочувствующим выражением лица! О, я почти ненавидела её в это время. За это её показное участие, в которое все верили, и я бы сама поверила, если бы не видела буквально несколько минут назад, в последние, как я думала, секунды своей жизни её совершенно спокойный взгляд; за наглость – да как она вообще смеет находиться рядом?!; за испуганный голос и это блеяние: “я не знаю, я всего на секунду отвернулась!”. У-у-у, тварюга в шкуре овечки! А я-то её жалела! Демонам сдавать не стала, утешала и поддерживала!

Заговорить я смогла уже только в шатре, куда Фар меня унёс, поняв, что от костра толку мало – дрожать я не переставала.

– Фар, это Илона! – сказала я и, словно эти слова включили нормальное восприятие мира, поняла вдруг, что я закутана в тонкий плащ, а больше ничего на мне и нет, и совсем рядом полуобнажённый Фар, а организм, переживший такой стресс и посмотревший в глаза смерти, требует срочно закрепиться в этом мире и наделать новых людей.

– Как? – спросил он. Не удивился, не переспросил, а именно поинтересовался каким способом. Предложил, взявшись за пояс мокрых брюк. – Отвернись?

Я послушно отвернулась, еле воздержавшись от комментария, что вообще-то я уже всё там видела. И не отказалась бы посмотреть ещё. Так, Леська, соберись!

– Не знаю как, я плавала, а потом словно в дне образовалась дырка подо мной, и меня вместе с водой стало туда затягивать, а Илона стояла и смотрела… – я вспомнила безмятежное выражение её лица, и меня передёрнуло. – И лицо у неё было как тогда ночью, когда мы в шатре подсматривали…

– Но страшно, как тогда, не было? – спросил Фар, снова прижимая меня к себе. Зря это он, ох, зря. Про Элинду его что ли что-нибудь спросить? Чтобы до новых человечков дело всё же не дошло…

– Не было, – сказала я, чуть повернув голову и встречаясь с ним взглядом. Света в шатре почти не было, и глаза казались чёрными. – Но как-то она это делает… А потом искусно притворяется. Может, у неё раздвоение личности?

– Может, – задумчиво сказал Фар, уже не глядя мне в глаза. Я могла бы и не смотреть, куда именно устремлён его взгляд, и так чувствовала – губы просто горели. – Я бы не стал пока её обличать, подождал до храма и ущелья. Возможно, она сама не всё понимает и помнит… Просто будь рядом со мной, ладно?

Нет, я понимала, что это он исключительно о пространственной близости и в целях безопасности, но звучало-то как: “просто будь рядом со мной!”, эх!

– Буду, – ответила почему-то хриплым шёпотом. И такой бывает, оказывается. И, не удержавшись, задала наболевший вопрос. – Но за что?!

– Не знаю, – серьёзно сказал Фар. – Разберёмся.

Я думала, он меня сейчас, наконец-то, поцелует – ну, сколько можно сверлить взглядом губы, пора уже и целовать! – но он отстранился.

– Вернусь через полчаса, на шатре заклятие и гончую оставлю, никуда не выходи! – скороговоркой произнёс Фар и стремительно вышел. В наступивших сумерках мне померещилось, что он перекинулся в гигантскую чёрную птицу чуть ли не раньше, чем покинул шатёр. Интересно, куда это он?

– Сбежал! Вот тебе и “будь рядом”… – посетовала я. – Мужчины… такие ветреные.

Ночью я замёрзла и инстинктивно приползла к источнику тепла. Ну, по крайней мере, именно так я объясняю то, что проснулась утром, обвившись вокруг Фара, почти лёжа на нём! Он, к счастью, ещё спал, и я стала потихоньку отползать. Но тут, как водится, включился закон подлости: если тебе очень нужно сделать что-то тихо и незаметно, обязательно что-нибудь уронишь, да такое, что шуму будет больше в разы, чем если бы не таился. Ронять мне было нечего, а вот наступить товарищу рукой на косу, а потом, потеряв равновесие заехать коленом в то самое место – это удалось на ура. Бедный Фар! Впрочем, надо отдать ему должное: и зашипел, и взвыл он вполне приглушённо. Но проникновенно. А я даже извиниться не могла – похоже, меня накрыло каким-то парализующим заклинанием. Всё, что могла – постараться глаза пожалобнее сделать. Постаралась. Может, не убьёт? Я же нечаянно…

– Лесссся! – прошипел немного очухавшийся Фар, и я постаралась послать ему самый нежный и извиняющийся взгляд, какой только могла. Как-то не очень, похоже, получилось… – Молчишшшшь… – сказал он. Конечно, молчу, спасибо, что ещё моргать получается… – Хорошо, что молчишь!

На этом Фар прекратил всякий диалог и просто поцеловал меня, и я лежала, млела и балдела, оправдывая своё поведение тем, что всё равно пошевелиться не могу, а значит и отбиться тоже. Пока не поняла, что активно отвечаю на поцелуй с самого его начала, а руки мои, предатели, давно уже обнимают этого наглого типа.

– А может, всё-таки просто дружить будем? – спросила с отчётливо прослеживающейся тоской, когда поцелуй закончился.

– Да, пожалуй, это хорошая мысль, – согласился Фар, продолжая нависать надо мной. И я, вопреки всем доводам рассудка, ощутила разочарование.

– Я случайно! Прости! – решила всё-таки озвучить то, что до этого пыталась донести взглядом. Фар как-то с сомнением кивнул.

– Слушай, – сказал он, поднимаясь, – а давай мы тебя замуж за Карраса выдадим, вместо Илоны; ты его за неделю либо до нервного срыва и самоубийства доведёшь, либо хоть возможности плодить бастардов лишишь!

Чувство вины помешало мне сказать этому шутнику, что он дурак, и шутки у него дурацкие. Это ведь шутка же была, да?