Глава 9. Знакомство с Синеусом. Волхвы и боги. Варяги идут

Рано утром разбудили меня завтракать. Обстоятельно перекусив, вышли во двор и сразу же окунулись в суету сборов. Подвели коней. Место мне Горивой определил рядом с собой, почти во главе колонны. Посмотрел, посчитал – двенадцать дружинников вместе со знаменосцем, да князь с Горивоем, ну и я, с собакой. Интересно будет посмотреть, как тут князья путешествуют. Тронулись.

Пару раз останавливались на привал. Спешивались и давали отдохнуть лошадям, заодно и сами разминались. До Плескова долетели очень быстро. Увидев княжий прапор, таможня куда-то испарилась, и через Великую нас перевезли с фантастической скоростью. Наверное, чтобы поскорее избавиться. Рысью проскочили до Детинца, чуть не снесли медленно и с пронзительным скрипом открывающиеся ворота, и спешились у двора посадника. Дождавшись, когда на крыльцо выскочит перепуганный боярин с женой, князь отпил из поднесённого ковша, приказал разместить своих людей и повернулся ко мне:

– Пригласишь в гости?

– Пустое спрашиваешь, княже. Ты хозяин здесь. Поехали, покажу дорогу. – Поклонился я, заметив при этом, как перекорёжило посадника. Мне ещё и тут проблем не хватало.

Кивнув приглашающе Горивою, Трувор вскочил на коня и поехал рядом со мной. Следом безопасник с дружинником.

Встретили нас так же, как и в прошлый раз, когда я из Изборска вернулся. Сначала Гром всех оповестил своим лаем, потом Головня выскочил на крыльцо, за ним степенно вышел Изяслав. Как бы давая им время подготовиться к встрече, Трувор поехал шагом, с интересом осматривая наши новостройки.

– Говоришь, за месяц с небольшим всё поставили? – Повернулся ко мне.

– Торопились быстрее сделать. Жаль, холопов нет, так бы больше сделали.

– Это у тебя что? Баня? А верфь где ставить хочешь? – Заинтересовался.

Отвечать ничего не стал, так как уже подъехали к крыльцу, где нас с поклонами встречали Любава и Головня. Сзади стоял Изяслав со своими бойцами. А караула-то не было на подходе, расслабился десятник.

Хорошо, хоть меня мои не опозорили, поднесли полный ковш чего-то князю и тот выпил до дна. Со всеми поздоровался, отмахнулся от что-то докладывающего Изяслава, повернулся ко мне:

– Показывай свои хоромы. Да баньку распорядись натопить.

Оставив бойцам Изяслава рассёдлывать и обихаживать наших коней, Трувор отправил назад своего дружинника с наказом – завтра утром всем быть тут.

А я выступил в роли хлебосольного хозяина. Пока Любава суетилась на кухне, устроил экскурсию по дому. Головня побежал заниматься баней и таскать воду, взяв в помощь одного из Изясла́вовых бойцов.

Всё-таки наша хозяйка умница! За такое короткое время успела накрыть хороший стол. У князя, конечно, он был богаче, но и у Любавы не хуже, блюд только меньше и посуда попро́ще. Поблагодарив за ужин, проводил Трувора в баню. Если и меня пригласят с князем париться, значит, дела мои всё-таки непло́хи. Конечно, если исключить тот вариант, что с меня просто глаз не спускают, и держат при себе, чтобы не сбежал.

А хорошо баню протопили. Головня сказал, что она и так была почти готова, вчера только топили, совсем не успела остыть. Любава нам с собой собрала большую корзину с разными заедками и огромный кувшин с квасом.

Что в доме, что тут удивление не сходило с лиц моих гостей. Да и такого они нигде не могли видеть. Особенно их поразили отдельные парная и моечная. Вволю и от души напарившись, и отдыхая в комнате отдыха, Трувор прихлёбывал из большой глиняной кружки бьющий в нос шипучий напиток, периодически поглядывая в сторону помалкивающего Горивоя.

– А хорошо живут в той земле, откуда ты к нам прибыл. Много полезных и хороших умений принёс с собой, и многому обучил людей своих. И ещё большему научить сможешь. – Задумчиво проговорил князь. – Как бы не сложилась жизнь моя, а тебе я помогу. Потому как вижу, что ты для земли нашей стараешься и для людей её. Не жаден ты, и о себе в последнюю очередь печёшься.

Сижу тихо, как мышка, жду, что ещё скажет.

– В Новогороде заедем к Рю́рику, будешь с нами, но смотри – не сболтни лишнего. А то не сносить нам голов раньше положенного срока. Пересядем на лодью и пойдём в Старую Ла́догу. Чем бы там разговор не закончился, будешь молчать, пока не разрешу говорить. Оттуда к ка́пищу поедем втроём, если с братом не договорюсь. Хочу с волхва́ми говорить. Всё ли понял?

– Понял, княже, не подведу. – Склонил голову.

– И держись всегда Горивоя, он теперь будет твоим защитником. Слушай его, как меня. Пока в обратный путь не повернём, так будет. Посмотрим, как тебя светлые боги любят.

– Понял. – Кивнул.

– А раз всё понял, пора спать укладываться. Дорога предстоит трудная, сил набраться надо.

Уложил князя в своей комнате, а Горивоя в гостевой. Ещё успел переговорить с Головнёй и Любавой, выслушав рассказ о прожитых днях, и поделившись своими новостями. Отпустив их, вызвал Изяслава, попенял отсутствием караула на подъезде к хутору.

Крякнул десятник – промашка, расслабились от спокойной жизни. Предупредил, если поеду назад и не встречу дозора на подходе, а Головня с Любавой опять опередят дружинников и выйдут на крыльцо первыми, сильно осерчаю. Скоро лес начнут возить, всякое может произойти, поэтому расслабляться не дело.

Всё-таки Изяслав молодец, никаких обид и амбиций, критику понял правильно и на ус намотал.

Расстались по-доброму. А я наконец-то отправился спать.

А утром меня разбудило тихое копошение Любавы на кухне. Умывшись, пошёл завтракать, заодно и поговорить надо с нашей хозяйкой, почему у неё до сих пор никого в помощницах нет. Не успели перекинуться парой фраз, как наша столовая заполнилась народом. Правда, в отличие от меня, народом воспитанным. Потому что, когда мы с Любавой болтали, тихо вошёл Трувор, а мы на него и не среагировали, и он тихо сидел, слушая наш разговор. А вот когда появился остальной народ, тогда я и обратил внимание, что все толпятся в дверях и проходить, а тем более рассаживаться по лавкам, не спешат. Только тогда я заметил довольно посмеивающегося Трувора и вскочил, заодно поднимая на ноги и Любаву.

– Да сидите уж, болтуны. – Весело рассмеялся князь. – Это же надо так заболтаться, что вокруг ничего и никого не видят.

– Прости, княже, проблем много, решать не успеваю, пользуюсь любой возможностью. – Повинился раскаянно.

– Вот и молодец, так и надо. – Одобрил моё поведение Трувор. – А вы что в проходе топчитесь? Особое приглашение нужно? За стол проходите, собираться пора, дружина уже вот-вот будет.

Получается, Любава всю ночь не спала, потому что ничем другим объяснить такое количество горячих пирогов я не могу. Да ещё и в дорогу нам отложила.

Пришла дружина и на моём хуторе стало шумно и тесно от фыркающих лошадей, гомонящих и приветствующих друг друга дружинников, быстрых сборов. Тепло попрощался со своими, и вскоре уже трясся в седле рядом с Горивоем. Рядом чёрной тенью стелился Гром, смешно прижав лопухи ушей к затылку. Здравствуй, дорога!

Уже в конце пути, подъезжая к Новогороду, спросил Горивоя, почему водным путём не пошли. Оказалось, тогда времени ушло бы раза в три больше, и пришлось бы во́локом из Черёхи в Шело́нь ло́дию перетаскивать. Или идти другими реками, что ещё дольше. Так ходят купцы, у которых груза много, а нам спешить приходится.

Вот, наконец, и Новогород. Правда, место вроде другое – в моём времени город был значительно ниже по течению Во́лхова. А так всё то же самое, как и в Изборске – посады, детинец, деревянные стены.

Трувор подвёл коня к терему, спрыгнул на́земь и обнялся с вышедшим навстречу братом.

Передав своих коней набежавшим холопам, мы с Горивоем пошли за князем. По мне, так я лучше бы по городищу и торгу прогулялся, на верфи заглянул, о чём и сказал своему спутнику.

– Успеем ещё. Зайдём, поздороваемся. Если будем не нужны, тогда и пойдём, куда там тебе надо.

К счастью, никому мы не понадобились, князья ушли к себе, и вскоре я уже рассматривал товары на торжище, поражаясь их разнообразию и узнавая стоимость. Цены приятно удивили, всё было дешевле, чем в Плеско́ве. Прогулялся к лодейной мастерской, где разговорился с хозяином под предлогом покупки ло́дии для себя. Хотя, разговорился – это громко сказано. Мастер на контакт никак не шёл, и если бы не подключившийся во́время Горивой, который с изящной ловкостью влез в доверие к новгородцу и был настолько убедителен, что хозяин, сам того не желая, рассказал нам почти всё о своих корабликах. Конечно, мастер расписывал одни лишь достоинства, но мне и этого хватило. Распрощавшись и поблагодарив хозяина, дав напоследок обещание обязательно подумать над заказом, вышли на воздух.

– Ну что, всё узнал? – Вывел меня из задумчивости Горивой.

– Понимаешь, у нас лучше получится. Вот сразу и задумался, как и что можно сделать, и что нужно будет для этого. – Смущённо улыбнулся ему. – Давай полотно на паруса посмотрим. Приценившись и осмотрев выбеленные ткани, глянув, как их сшивают, пошли назад.

– Как думаешь, когда дальше двинемся? – Спросил своего, уже можно сказать, товарища. Хотя бы по этому путешествию.

– Через день. Завтра перегрузимся и с рассветом пойдём дальше. Грести-то умеешь?

– На простой лодке умею, а на таких и не пробовал никогда.

– Вот и научишься…

Сойдя по сходням на мостки Старой Ладоги, я уже и не знал, что тяжелее – провести неделю в седле или ворочать веслом на лодии. И то, и другое вымотало меня до потери сознания. Но, если к седлу я почти приноровился, то тяжёлое весло с непривычки показало свой буйный но́ров. Хорошо, что народ с пониманием отнёсся к моему неумению – все дружно советовали и показывали, как надо правильно грести. Ну, хоть какое-то развлечение я им доставил своей непутёвой гре́блей. Хотя, справедливости ради, никто не высказывал неудовольствия, а уж брани я вообще не слышал, даже когда весло вырывалось из рук как живое, и норовило спихнуть меня со скамьи или заехать по спине сидящему впереди дружиннику.

В крепости же всё повторилось точь в точь, как в Новогороде. Точно так же мы погуляли по городищу, прошлись по торгу, на котором сегодня, по словам купцов, было совсем мало народу.

А вот вечером за мной пришли…

Помирать – так с музыкой! Отмахнувшись от поторапливающего меня Горивоя – мол, негоже заставлять князей ждать, переоделся в чистую одежду, оставил все свои железки, за исключением поясного ножа, и с гордо поднятой головой (шутка), отправился за безопасником. Сбоку пристроился Гром.

Отослав стражу и оставив у дверей моего спутника в компании собаки, поплотнее прикрыв двери, Трувор приказал мне расказывать всё с самого начала. Ну, раз пошли такие пляски, то, испроси́в разрешения, проверил, нет ли кого за окном, заработав удивлённо-уважительные взгляды. Подобраться к окну довольно проблематично, если только на верёвке сверху спуститься, но это мы сразу услышим. На всякий случай запустил в комнату Грома, так надёжнее. У него и слух и нюх не чета́ нашим. Синеус хотел было возмутиться, но Трувор его остановил, внимательно наблюдая за моими приготовлениями.

Начал рассказывать свой «сон», внимательно отслеживая реакцию обоих на моё повествование. И если хмурый Трувор всё это время просидел спокойно, то Синеус, наоборот – то краснел, то хватался за меч. В общем, нормальная реакция выдержанного человека – голову сразу не срубил, и хорошо.

Закончив рассказ, замолчал. Молчали и князья. Наконец, первым прокашлялся Трувор. Всё-таки слышал мой рассказ уже не в первый раз и успел его, хоть немного, перевари́ть.

– Был в Новогороде, разговаривал с Рюриком. Вроде всё, как всегда, но вот бояре его посматривают нехорошо, когда думают, что я их не вижу. Завтра хочу с волхвами поговорить. Ты, брат, со мной пойдёшь? Или…

А усы у Синеуса и впрямь знатные, вон как на палец их накручивает:

– Вместе поедем. Всё сам хочу услышать. Возьмём твоих дружинников и хватит. Пораньше только выедем, чтобы меньше людей нас видело. Хотя, слух всё равно пойдёт.

– Можно сказать, что поедем у богов расположения и разрешения на новое дело просить, мол, будем в Плескове лодии морские делать, да через варяжское море ходить, торговлю налаживать. Дома будем каменные ставить, вот и хотим спросить, угодно ли всё это богам? – Влез я с подсказкой.

– Можно слух распустить, скажу Горивою. – Кивнул, соглашаясь, Трувор.

– Но, смотри, если волхвы скажут, что соврал, там же на кол и сядешь. – Буркнул Синеус.

Вот это здорово, это по нашему. А вдруг мне там не поверят или не поймут?

За́темно выехали из ворот крепости, до полудня пробирались через завалы бурелома, ручьи и овраги. Наконец, спешились, и дальше пошли вчетвером след в след по еле заметной тропке. Если бы не походил в своё время по тайге, нипочём бы её не заметил. А так обратил внимание на небольшие просветы в кустах, вытертую местами траву, чуть другого цвета кору корней на тропе. Да и собака указывала верный путь.

В книгах много чего написано про капища – столбы, камни. Вот и тут я увидел сначала высокий частокол из толстенных брёвен, за которым просматривалась крыша большого дома. А, пройдя через ворота, приоткрывшиеся при нашем приближении так, что можно было еле-еле протиснуться только боком, рассмотрел выложенный из камней круг на земле и толстые столбы с потемневшими ликами и рунами. Больше ничего не успел увидеть, потому что был зата́щен Горивоем в большой храм. Стены из посеребрившегося от времени дуба, огромный валун по центру, откуда-то доносится звонкое журчание воды. После солнечного света глаза почти ничего не видят, сильно щурюсь и привыкаю к сумраку. Князья о чём-то разговаривают с высоким, огромным человеком, стоящим у ведущего в темноту помещения, проёма. Тот отрицательно качает головой и скрывается в этой темноте, оставляя нас в тягучей тишине. Если бы не журчание воды, то эта тишина нас бы придавила своей тяжестью, а так, цепляешься за звук и выныриваешь из тёмного омута.

Раздался шорох и появился ушедший громила. Поманил меня рукой к себе, а шагнувших за мной князей остановил раскрытой ладонью.

– Иди вперёд, ждут тебя. – Пробормотал мне, оставаясь в проёме.

Откуда-то сверху падает бледный рассеянный свет, когда прохожу по коридору, повторяя его изгибы, и выхожу в светлый зал. Не знаю, как это помещение тут называется, но оно похоже на большую приёмную, или комнату для совещаний. На чём-то вроде стульев сидят пять волхвов, посередине – самый колоритный, с пышной седой бородой. Длинные белые волосы серебряной волной опускаются на плечи. На лбу какая-то повязка, расшитая рунами или узорами – издалека не видно.

– Подойди ближе, встань вот на этот круг. – Командует левый.

Становлюсь, как указано и жду, что дальше скажут. Молчание затягивается. Когда выспрашивать-то начнут? Наконец, четверо встают и выходят, остаёмся только мы со старшим волхвом.

– Подойди, сядь ближе. – Слышу красивый и звучный голос.

Ага, щазз – сядьте ближе, бандерлоги. Подойду и здравствуй, Каа. Вот такие дурацкие мысли внезапно возникли в голове, нашли время.

Волхв весело хмыкает:

– Садись, не бойся – не съем.

– Он что, мысли мои читает? – Проносится в голове, а старик продолжает, как будто отвечая на мой невысказанный вопрос:

– Твои мысли вот такими рунами у тебя на лбу написаны, садись ближе, разговор будет долгий.

В некотором ошеломлении прохожу и присаживаюсь на указанное место. Мессинг, твою …

– Не удивляйся. Люди, как книги, только не каждому дано суметь эти книги прочесть. Про твоё появление нам боги сказали, только долго ждать пришлось. Не торопился ты.

Сижу в полном обалдении – книги, боги. Куда я попал? А страшно-то как.

– Не бойся, не будет тебе вреда. – Успокаивает меня седобородый.

– Я что, вслух это сказал? – Мелькает мысль.

– Говорю же, всё у тебя на лбу написано. – Уже открыто смеётся волхв. Участливо продолжает:

– Смотрю, тебе никак не опомниться. Может, позже побеседуем?

– Нет, я готов. Только слишком всё неожиданно, простите меня. – Собрал всего себя в кучу.

– Ве́домо нам, что с Русью станет. Знаем, куда все идёт. Поведали нам боги. Вот и тебя прислали в помощь. Вместе мы должны повернуть Русь в правильном направлении.

– Подождите. Если вы всё знаете, я-то вам зачем? Вы тут главнее всех, князьями правите, народ весь за вами… Ничего не понимаю… Что я один смогу сделать?

– Никем мы не правим. Князья сами по себе, мы только показать путь можем, а следовать ли этим путём – каждый сам для себя должен решить. Да и мало нас. На всю Русь около ста волхвов осталось. Старые мы уже, смену себе найти очень тяжело, из тысяч одного находим, и то – не всегда получается волхв из такого. Вот пятеро нас тут и все мы седобородые да древние – жизненный путь свой скоро закончим. А способных к волховству мало, и будет ещё меньше – вырождается народ русский, давят его со всех сторон. Теряет он своё, исконно русское, перенимает чужую веру, кровь и традиции. Даже князей со стороны зовём, потому как свои готовы за сладкий жирный кусок и народ, и самих себя в междуусобной резне под нож пустить.

– Да что я один смогу сделать? Русь огромная, князей и княжеств много, все режут друг друга. Вон и Рюрик своих братьев извести готов, и земли под себя подобрать.

– Ты не торопись. Останешься пока у нас, будет время и поговорить и подумать. С князьями мне встретиться нужно, места они себе уже не находят. Посиди здесь, каши принесут – поешь. Я скоро буду.

В ошеломлении смог только кивнуть, переваривая полученную информацию. Значит, не показалось мне ничего, были у меня какие-то рояли в кустах. И на разных языках могу говорить, и силы прибавилось, и память стала, как компьютер – всё вспомнил, что когда-то читал, изучал, видел или в руки брал. Опять же – предвидение или предчувствие появилось, уже выручало меня сколько раз. Пожалуй, действительно нужно остаться у волхвов, разобраться в себе, рассказать всё, что помню и узнать побольше о настоящем. Да и поддержкой заручиться не помешает. Опять же, планы какие-нибудь наметить. Может, я не по тому пути пошёл?

Пока я предавался размышлениям, мне принесли чашку каши, которую я, невзирая на душевные метания, быстро съел. Запить ничего не дали, ну и ладно, мы люди простые, потерпим.

У волхвов я провёл несколько дней. Говорили обо всём. Оказалось, что волхвы были в курсе моего перемещения, и я свободно мог говорить с ними на любую тему. Рассказывал про историю своей страны, про людей. Много говорили о нынешней ситуации. К моему удивлению, никто не про́чил мне роль месси́и, не планировал пропихнуть на какой-нибудь трон. Получится – хорошо, не получится – продолжать делать своё дело. А на вопрос, какое такое своё дело, я получил простой ответ:

– Ты уже начал его делать. Вот и продолжай, трудись, развивайся, стремись к бо́льшему. Чем больше людей пойдут за тобой, тем большего ты и добьёшься. С тобой отправим Яромира, волхва – поставите храм, веру будем укреплять. Да и тебе он поможет в случае чего. А князя твоего надо переселять в Плесков. Пусть рядом будет, а в Изборске и посадник справится.

Особенно у волхвов понравилось Грому, делать ничего не надо, кашу и мослы дают. Да ещё и Будимир распорядился откуда-то су́чку привести, подходящую ему по размерам.

Вот на этом наши разговоры и закончились. Плюшек никаких не дали, но и такая поддержка мно́гого сто́ит. Да ещё и божественное присутствие. К сожалению, мне не пообещали возвращения домой в конце пути, но и не отказали совсем, сославшись на волю и всевластие богов. Будем надеяться.

Приехали князья и провели в храме целый день. Вышли задумчивые. Пока они там разговаривали, я тоже сторонился всех, сидел под стеной и просто думал, вспоминал и размышлял. Уже привычно пообедал кашей у волхвов, забыв про дружинников, и опять присел на тёплую землю, оперевшись спиной на стеночку, о высоком помыслить. Вместе с князьями вышли все кудесники и проводили нас до ворот. А лошадок-то у дружинников на одну больше, значит, волхвы с самого начала всё знали и уже тогда решили отправить со мной кого-то из своих. Уже начали отъезжать, когда Будимир подозвал меня и Яромира:

– Ночью увидел, где вам храм поставить. Так вот, выше твоего поселения, на реке камень есть, перестре́лах в двадцати́. Отыщете, никуда не денетесь. Так на этом камне Ди́вия, мать всего живого, отдыхала, присе́в. Камень тот божественной благостью напо́лнен. Ступайте, До́ля с вами.

Не знаю, о чём договорился Трувор с Синеусом, но, расстались они перед воротами Староладожской крепости. Синеус отправился к себе, а мы загрузились на лодию и отошли от мостков. Против течения грести было тяжелее, но, в конце концов, показались стены Новгородского городища, и я вздохнул с облегчением. Трувор посмотрел на меня, услышав мой облегченный вздох, и с улыбкой сказал:

– Повезло ещё тебе, а, бывает – туда гребёшь против течения, и назад так же пыхтишь, упираешься.

После посещения волхво́в всю обратную дорогу князь напряжённо о чём-то размышлял, несколько раз краем глаза ловил на себе его изучающий взгляд. Наконец, уже приближаясь к берегу, видимо, принял окончательное решение, так как распрямил спину и вздохнул свободно.

Убрали вёсла, и лодия притёрлась к мосткам. Не дожидаясь выброски сходней, перепрыгнул через борт и поспешил в Кремль, вернув увязавшегося за ним Горивоя с полпути. Я возился с Громом на палубе и просто отдыхал от вёсел, от постоянной эмоциональной напряженности, царившей на ло́дии с самого отплытия из Ладоги, поэтому не заметил, как над планширем показалась голова Горивоя.

– А ты почему остался?

– А что мне там делать? Прекрасно и без меня обойдутся.

– Собирайся, пошли коней седлать. Князь с братом переговорит, и сразу же домой.

– А если за стол сядут?

– Известят нас. Да что ты всё расспрашиваешь, князь приказал седлать, значит, пойдём седлать.

Повеяло чем-то родным, так и захотелось продолжить:

– А кто не будет седлать – будет грузить «чугуний».

Но, думаю, меня тут никто не поймёт. Поэтому собираю свои немногочисленные вещи, и вместе с дружинниками покидаю гостеприимную лодию, так же как и все попрощавшись с кормчим, просто махнув ему рукой.

В конюшне седлаю своего коня, который радостно приветствует меня тихим ржанием, и скармливаю ему присоленную горбушку – его любимое лакомство. Потом заваливаюсь на сено – ждём команды.

Не задержался наш князь – бодрым шагом вошёл в конюшню, подхватил поводья своего жеребца и вывел его наружу. Дождавшись, пока все соберутся окончательно, дал отмашку, и мы порысили через ворота на Плесков. Я ожидал каких-то расспросов, вечерних разговоров у бивуачного костра, но ничего этого не было – надо отдать должное княжеской выдержке. Ночами было уже совсем холодно, и на лужах по утрам блестела темным зеркалом тонкая плёнка льда. Радует, что зима запаздывает, а то было бы совсем грустно. Так и скакали под непрерывный шорох осыпающихся листьев и длинных сосновых иголок – осень потихоньку сдавала свои позиции.

Плесковскую крепостицу проскочили траверзом, через посады, напрямую на лодочный перевоз. Разогнав немногочисленную очередь, переправились на левый берег, и двинулись дальше. А следующим днём уже въезжали в ворота детинца Изборска.

Сразу же начал выглядывать свои фургоны – ничего не обнаружил и посмотрел на крышу. Из печной трубы, украшенной оголовком с флюгерком, весело валил белый дымок. Молодцы ребята, справились. А то я уже ме́ста себе не находил. Теперь ещё убедиться, что внутри всё получилось так же красиво.

Пока бояре встречали князя да докладывали ему новости, я проскользнул в терем и обошёл наше сооружение со всех сторон, прикладываясь ладонью к бокам печи и проверяя, как греет. Сделано добротно и аккуратно, можно присваивать ребятам разряд мастера. А с камином получилось или нет, интересно? Повернулся к дверям, а за спиной народ толпится во главе с князем.

– Сделали, смотрю. – Провёл рукой так же, как и я, по печи́. – Горячая… Большая какая… А наверху что?

– Не видел ещё, да и не могу один. Кто меня туда пустит?

– Верно. Пойдём, посмотрим, как там…

Так и поднялись гуськом – впереди Трувор, за ним Горивой, волхв, а замыкающим – я.

– Тепло и дыма нет… – Восхищённо пробормотал боярин.

Трувор только кивнул Горивою на эти слова.

А работа проделана огромная – выведен отопительный стояк, и со стороны горницы пристроен такой же маленький каминчик, как и у меня дома. Чисто, тепло и хорошо.

Открыл заслонку камина, поднёс лучину к бересте, и закрутилась береста, пыхнула чёрным дымом, лизнула жёлтые бока берёзовых полешков. Загудело, весело заметалось пламя, бросая красные отблики на стены. Только теперь обратил внимание на абсолютную тишину вокруг. Встал с колена, выпрямился и оглянулся. На лицах какой-то детский восторг. Трувор даже руки протянул к камину, греется. Ничего, быстро привыкнет. Позже ещё проверю, как истопника́ обучили, и с князем надо решить, кто за камином присматривать будет. А пока надо отойти в сторону к стеночке и постоять тихо, понаблюдать за чистой незамутнённой радостью и насладиться их удивлением. Подошёл Яромир, кивнул одобрительно, встал рядом. Так и стояли, смотрели на огонь и молчали, пока не догорели полешки. Взяв рядом стоящую кочергу́ (молодцы ребята), поворошил у́гли, прикрыл чуто́к заслонку и сразу же объяснил князю, для чего она нужна и как ею пользоваться. Показал на углях, что такое угарный газ и рассказал, чем он опасен. Молча выслушали и кивнули – ясно, знако́мо. Дождался, когда погаснут последние огоньки, и только после этого полностью закрыл заслонку, комментируя свои действия.

Постояв немного, Трувор отпустил Яромира, и повернулся ко мне:

– С дороги все идём в баню, потом – за стол. Вечером ко мне, поговорим. Поедете завтра с утра.

Мне осталось только согласно наклонить голову.

После ужина предупредил волхва о готовности с утра к отъезду, и вместе с Горивоем поднялся наверх. Отослав свою охрану и поставив боярина у дверей, Трувор подозвал меня поближе.

– Садись. – Кивнул на лавку рядом с собой. – Подтвердили волхвы всё, что тебе, якобы, приснилось. Так что не зря столько времени потеряли. Синеуса предупредили, с Будимиром говорили. Совет мне дали – в Плесков перебираться… Что скажешь?

– С одной стороны, Плесков больше и возможностей там больше, торговые пути и выход к морю удобнее. Торговлю налаживать надо – вон в Новогороде насколько купцов и лавочников больше, а, значит – налогов и по́датей больше. Правда, там путь торговый проходит до Византии, но и у нас возможностей не меньше, выход в Варяжское море ближе. Сделаем кирпич, доску, стекло, и купцы новгородские сами к нам поедут. Появится возможность дружину увеличить, земли расширить. Но это отдельный разговор. С другой стороны – в маленькой крепости всё на виду, окружить себя людьми проверенными, караулы держать усиленными, может и повезёт. А, может, и нет. Кого-то, да перекупят. Но это всё, ты, княже, и без меня знаешь.

Дождавшись подтверждающего кивка, продолжил:

– Сидения твоего в Изборске не понимаю. С позиции Рюрика всё ясно – отправить тебя на рубеж в небольшую крепость, чтобы и надёжен был, и развернуться не сумел. Так же и с Синеусом. Ведь по большому счету – посадить сюда верного посадника с грамотным воеводой, оставить дружину – и выйдет то же самое. Это главное. – Замолчал я.

– Вот и Будимир так же говорит. – Медленно заговорил князь. – Посоветовал мне под причиной возможного нападения на Плесков варяжских хи́рдов уговорить брата посадить меня в городище. Мол, варягам до Плескова через озеро добраться легче, и уже оттуда быстрым рывком дойти до Новогорода. Да ещё и водой через шело́нский волок можно дракка́ры перетащить. А с этой стороны никто нападения не ждёт. Привыкли, что все через Ладогу идут…

Сделав небольшую паузу, посмотрел на нас:

– Поговорил с братом. Очень он упирался, но убедил я его – сажусь в Плескове, новых посадника и воеводу Рюрик пришлёт в Изборск. С собой беру малую дружину. Будем всё начинать заново. Боярство твоё подтверждаю, но и требовать с тебя буду много. Грамоту о подтверждении заберёшь утром. Всё, о чём говорил, сделаешь. Изяслава с дружинниками оставляю тебе, будут у тебя в подчинении. Содержать их сам станешь. На месте осмотримся, решим с холопами. Может и захватим кого на порубежье, пора ответ леттам дать, а то нападать стали часто. Но, думаю, к тебе и так народ потянется за заработком. За печь мастерам твоим возьми награду, думаю – хватит. Приеду в Плесков, заеду к тебе, тогда и договорим.

Подхватил увесистый коше́ль, поклонился, и, кивнув Горивою, пошёл готовиться к утреннему отъезду. По дороге прихватил кус мяса Грому, совсем закрутился и про собаку забыл. Знаю, что не пропадёт, но совесть-то надо иметь – собака-то моя.

Утром поговорил по дороге с Яромиром – кратко рассказал ему вчерашние новости, но ничем не смог его удивить. Как-то так они и предполагали. Ну и ладно, подгоняя лошадок (мастерство моё за это время значительно выросло), ускорились – очень уж хотелось быстрее домой попасть.

На перевозе к нам даже не стали подходить за оплатой, видимо, примелькался я в княжеской свите. А, может, волхва испугались. Но лодочнику всё равно оплату оставил, пускай будет. И – быстрее домой.

А там уже всё пошло по уже неоднократно отработанному сценарию. Отрадно, что Изяслав учёл прежние ошибки, и на подъезде к хутору нас перехватила пара караульных за свежеустановленным шлагбаумом. Я чуть в осадок не выпал – скоро за проезд начнём налог собирать. Надо озаботиться тут будку для защиты от непогоды поставить. А грамотно ребята расположились – на расстоянии прямой видимости от поселения, да ещё и би́ло подвесили, в которое при виде нас неистово замолотил один из караульных.

Подъехав ближе, узнал Доброне́га и Втору́шу. Остановился, пусть подготовятся к встрече, не́чего сваливаться неожиданно, как снег на голову. Поздоровался с дружинниками, поинтересовался службой. Надо бы им зимнюю одежду, вроде тулупов, справить на караул, да шапки с рукавицами и валенки. Ведь замерзнут в своём железе зимой.

Теперь можно и к дому – вон уже народ на крыльце ждёт, и впереди Изяслав бронёй сверкает. Служба налажена.

После радостной встречи, баньки и праздничного застолья, рассказал все новости. Представил нашего волхва. Показал свою боярскую грамоту, «обрадовал» Изяслава переходом в моё подчинение, но никакого огорчения не заметил. Похвалил ребят за отлично выполненную работу в Изборске, и каждому выплатил соответствующую денежную награду. На этом радостном моменте разогнал дружинников и детей отдыхать, кроме десятника, остальных же попросил задержаться.

Образовав тесный круг, начал разговор с проделаннной работы, наших успехов на сегодняшний день, и постепенно перешёл к планам на зиму и следующий год. Хочешь, не хочешь, а нам надо за зиму запасти много строевого леса – чтобы успел вылежаться. Вопрос с дровами можно решать попутно. Поскольку за работу в Изборске с нами рассчитались отлично, можно нанимать ещё одну ватагу, но нанимать сразу с условием доставки леса к нам в поселение. Поставил задачу печникам за зиму полностью подготовиться к производству кирпича, и с наступлением тепла сразу же приступать к формовке. А кирпича нужно будет очень много – пусть изыскивают желающих на работу. За плату многие пойдут. Любаве поставил задачу обуть и одеть в тёплую одёжку дружину, на что получил одобрительный взгляд Изяслава. Ну-ну, сейчас и тебя озадачим.

– А теперь всем слушать очень внимательно. Только сразу предупреждаю – об услышанном тут никому ни слова, даже своим. На следующий год, летом, а скорее всего, весной, будет нападение варягов на городище. Окрестным поселениям тоже достанется по-полной, сами понимаете. Для этого, пока земля ещё не промёрзла, надо копать траншеи под стены. Завтра иду искать охочих людей на эту работу. Еленя, Стоян – едете со мной, будете помогать в поисках. В кузню надо прикупить ещё железа. Изяслав, ты завтра тоже сопровождаешь меня, но попутно набирай себе ратников. Мало у нас воинов. Любава, ты тоже с нами, займёшься зимней одеждой и запасом на зиму – теперь дружина на нашем обеспечении и кормлении. Головня, на тебе старшинство в поселении – командуешь дружинниками, пока нас нет. Жарко́ – ты отправишься резать лозу, заплетём стены навеса. Помнишь, как сделали в Опочке? Потом обмажем глиной, и внутри поставите печи для обогрева. Может, удастся ещё наделать кирпича, пока морозов нет. Что ещё? Надо наломать камня на стены. Пока можно ломать там, где брали бут на фундамент. Если кто-то увидит или узнает про такие места, где бут лучше, сразу начинаем добычу там. Вроде бы всё сказал, у кого какие вопросы и предложения?

– Про варягов откуда узнал? – Ожидаемо спросил Изяслав.

– Дошла весть до князя, рассказал мне. Потому и ищи хороших бойцов, можно охотников набрать. Нам бы стрелков хороших с десяток и можно никого не бояться.

– Любава, не бойся. Отобьёмся. Я вас не брошу – вместе будем. Холопов вот только набрать надо. Работы много, и не просто много, а очень много. – Попробовал успокоить взволнованную женщину.

– Лекарку бы нам хорошую. – Задумалась наша хозяйка. – Есть у меня одна женщина на примете, познакомились в городище. Что на это скажешь?

– Если сможешь уговорить её к нам перебраться, будет очень хорошо. Домик ей поставим, сараюшку для трав… Можешь договариваться. Яромир-то с нами недолго будет. Ему новый храм ставить надо будет.

– Кстати, Яромир, совсем про тебя забыл, что ты там в углу спрятался – садись поближе. Как раз и поговорим про храм.

Дождавшись, пока волхв пересядет, задал ему вопрос:

– Что скажешь на наши мысли и предложения? Может, совет дашь хороший?

– Боярин, всё, что я тут услышал – дельно и разумно. Завтра в городище с тобой поеду, со мной ты людей сразу наберёшь, помогу тебе.

А молодчина служитель культа, сразу приоритеты расставил, о субординации всем напомнил, да и польза от него действительно будет большая.

Кивнул головой согласно и отпустил всех отдыхать.

Утром в городище все сразу же разбежались в разные стороны, а меня, как самого старшего, или бесполезного, оставили при фургоне. Мало ли кого приведут на собеседование, или, может, деньги кому-то срочно понадобятся. Только и успел попросить присмотреть щенков помощнее.

Лежим с Громчиком в фургоне и о высоком мыслим – красота…

Только недолго такая красота длилась. Первой вернулась Любава со скорняками и выгрузила зимнюю одёжку для дружинников. Потом принесли кри́цы новгородские. Опять Любава сторговалась с нашими старыми поставщиками о дополнительных поставках, и мне пришлось скреплять ряд, ударив по рукам с купцами. На будущее решили, что отныне все вопросы с ними будет решать хозяйка. Немного поводили купцы носами, да деньги гонор перевесили – согласились.

А уже после обеда появились Яромир с Изяславом. Пришли вместе, и с собой привели ватагу мужиков-строителей, троих охотников с луками однодеревками, и семерых кандидатов в дружину.

С ватажниками договорились быстро – работы-то вокруг нет. Моё предложение для них, как дар небес, мужики согласны на всё – и ямы копать, и лес рубить, и избы ставить. Лишь бы платили. Задал вопрос, знакома ли им ватага Тишилы. Оказалось, знакома, но их нет в городище – ушли на заработки и ещё не вернулись. Жаль. Тогда с завтрашнего дня и приступим – работы много. Пока погода даёт шанс, надо им воспользоваться.

Отпустив ватажников, развернулся к Яромиру с Изяславом. Сначала волхв, а потом и Изяслав рассказали о приведённых людях, кто что умеет и на что согласен. Предупредил Изяслава, что эти люди поступят в его распоряжение, и он будет за них в ответе, так как спрошу строго. Получил утвердительный ответ. Спросил ещё новичков – согласны ли они на переезд к нам и на наши правила? Ведь придётся перед волхвом клятву приносить. Все ответили согласием.

Наконец, собрались и отправились домой. Изяслав своих людей повёл пешком, попутно решив поднять строевую выправку. Как мало нужно человеку для счастья – совсем засиделся, бедолага.

Пока добирались до дома, решили с Любавой выделить под казарму пустующий хлев. Хорошо, что коров с телятами не стали в него переселять из конюшни, как будто знали, что понадобится. Поставим там печь, стол да лавки. Поставим стойки для брони и оружия. Да Изяслав и сам знает, что и как сделать нужно будет. Вот и появился у нас старший по военному делу и строительству. А я за ним присмотрю…

После обеда всех новоприбывших погнали в баню, мало ли что. Потом занялись обустройством новой казармы. Надо было видеть светящееся лицо Изяслава, когда отделил ему его будущую личную комнату. Хорошо, что мы хлев ставили большим, места в нём много… Шутка.

С помощью нового пополнения заложили фундамент печи, а наши печники быстро выложили несколько рядов. Дальше выкладывать не стали – фундамент сырой, незачем его сильно нагружать. Пусть подсохнет. На завтра приготовили кирпич и кладочный раствор. После ополаскивания все собрались на ужин.

Утро началось с громкого топота ног на улице, и довольного зычного голоса нашего воеводы. А чуть позже к ним присоединился и звонкий лай Грома. Не погрыз бы он кого-нибудь в азарте, хотя, не должен… Но выйти проконтролировать не помешает.

С высоты крыльца посмотрел на красные распаренные лица будущих дружинников, на довольного Изяслава, прыгающего вокруг них Грома… А про щенков-то я совсем забыл! Надо будет Любаву спросить, может, видела на торге, кто продаёт…

Спрыгнув с крыльца, пробежал в охотку пару кружков вокруг поселения и быстро сделал зарядку. Кстати, предложу-ка я Изяславу обучать заодно и всех способных к обороне, в части, касающейся. Из арбалета даже Любава может стрелять, если пора придёт. А вот печную бригаду я что-то давно на тренировках не видел. Расслабились, ребята. Вот и надо это исправить. Работы, конечно, у всех много – никто не спорит, но и военная подготовка, в свете ожидающихся событий, не помешает.

Пока завтракали, подошла ватажка вчерашних работяг. После завтрака я перезнакомился с ними более основательно. Обозначив объём работ на день, попросил выделить пару человек на сооружение перегородок в казарме. Строители разошлись по местам работы, а я, оставив старшину при себе для более детального разговора, продолжил раздавать ценные указания. Ребята пошли продолжать кладку, а Изяслав озадачился моими утренними задумками.

Рассказав Окуню (так зовут старшину ватажки), о его задачах по строительству и моих требованиях к ним, предложил ему постоянную работу в нашем поселении. Дел у нас будет очень много, а им не надо лишний раз искать заказчиков и бродить по округе, опасаясь налететь на лихих людей. Надо отдать должное старшине, моё предложение он оценил сходу, и мы тут же ударили по рукам, договорившись с оплатой в конце месяца по результатам труда.

Оставив нашего воеводу переваривать нововведения, пошёл к Любаве. Надо всё-таки нам ещё собачек. Расстраиваемся – территория увеличивается, значит, четвероногие сторожа́ понадобятся. А за ними смотреть надо… Как же людей не хватает.

Прошёлся по поселению – Жарко́ стены навеса переплетает, работа у него идёт полным ходом, жердей и прутьев вчера нарубил гору, молодец! Изяслав всех своих ратников поставил на рытьё траншеи под стены, значит, ватажников надо перебрасывать на заготовку камня и рубку леса. В казарме Еленя со Стояном уже начали выводить трубу. Ну, теперь Еленя и один справится, а Стояна можно отправить с фургоном – присматривать за ватажниками и на перевозку камня. Вот только пару дружинников нужно с ними для охраны послать. Озадачиваю этим Стояна, и тот убегает к десятнику. Когда же я доберусь до Любавы… А, впрочем, у нас Яромир ничем не охвачен. Приглашу его с собой прогуляться до торга, а по пути загляну́ в кузню. Поговорить с Головнёй надо – пусть приступает к изготовлению ещё нескольких арбалетов. Запас болтов опять же надо создавать, наконечники для стрел, копий. Изяслава с собой обязательно взять к кузнецу – вместе лучше разберёмся.

Озвучив заявку на арбалеты, оставил разбираться с заказом на необходимое оружие знающего и опытного воина, а сам, прихватив волхва, потопал в городище.

По дороге рассказал о своём желании подобрать подходящих собак для охраны, и получил горячее одобрение. Не ожидал, что Яромир так загорится этой идеей. Договорились вместе подобрать щенков и нам, и ему для храма. Волхв пообещал найти кого-нибудь для ухода и присмотра за щенками, если выделим помещение под это нужное дело и положим псарю хоть какое-то жалование. Да без проблем, лишь бы человек был хороший.

Когда ходили по торгу, расспрашивая народ о продаже щенков, на меня налетел опочецкий плотник Истома.

Жутко радостный и довольный от встречи, стал взахлёб рассказывать, как долго размышлял о переезде, и как всё-таки на него решился. Как тщательно собирались и готовились к переезду, собирая инструменты и вещи. Приехав, поселились в харчевне и уже неделю проедают последние копейки. Уже перестали надеяться найти меня, и вот такая удача. Ну да, прошлый приезд я даже на торг не ходил. Хотя были же и Головня с Любавой, да и Изяслав людей набирал… Не повезло плотнику.

В конце концов, плотник начал успокаиваться и, наконец, обратил внимание на моего спутника.

Это надо было видеть, с какой скоростью менялось выражение лица Истомы – вопрос, узнавание, недоумение, перерастающее в восхищение и, наконец, преклонение. Однако, какой авторитет у волхвов среди народа. Спрашиваю, в какой харчевне остановилась семья плотника, обещаю вскоре подойти, а пока мне нужно решить некоторые вопросы на торге. Видно, как не хочется отпускать меня плотнику, но, молодец, нашёл в себе силы успокоиться и пойти к своим. Однозначно, надо будет забирать семью к себе, устроим их как-нибудь. Потеснимся.

Яромир предложил мне держаться позади – мол, ему будет проще разговаривать и договариваться с людьми. И правда, все поиски быстро завершились к полному нашему удовлетворению, и завтра нам принесут щенков и оставят парнишку для ухода за ними.

Осталось решить вопрос с плотником и можно возвращаться.

Надо было видеть глаза Милены, жены плотника, когда мы переступили порог той каморки, которую снимала семья Истомы. Я даже не стал спрашивать согласия на переезд ко мне, а достал из кармана резану и наказал накормить семью, пока я пригоню фургон за ними. Посмотрев на Яромира, качнувшего отрицательно головой, секунду подумал и приказал всем идти вниз за мной. Усадив их на лавку в общем зале, заказал еды повкуснее и посытнее, и, пообещав вскоре вернуться, вышел на улицу. Волхв решил остаться и посидеть с ними, а я поспешил за фургоном. А жизнь-то налаживается…

Поселили семью плотника в комнате ребят, а их, довольных встречей с земляками, пока отселили к дружинникам, пообещав всем в скорейшем времени решить жилищный вопрос. А завтра ещё парнишку с щенками приведут. Ну, с щенками ясно. Поселим, пока мелкие – в конюшню, а парнишку – к дружинникам, пусть привыкает. Тем более, печку уже заканчивают.

Завтра всю ватажку отправлю на заготовку леса, благо, теперь у нас появился свой, деревянных дел мастер, который и займётся изготовлением мебели, дверей и окон, древками для болтов и так далее. Работы-то у нас хватает.

Так и пошло – валили лес, заготавливали дрова, копали траншеи под стены и фундаменты, ломали бутовый камень, а в свободное от работы время занимались военной подготовкой. А так как свободного времени почти что и не было, то подготовка только маячила впереди. Ничего, зимой наверстаем. Головня не вылезал из кузницы, Истоме работы привалило выше головы, но плотник был только доволен. А Милена начала помогать Любаве по хозяйству.

Зима в этом году удачно для нас задержалась, и мы успели до снега поставить и избу для наших новых переселенцев, новый хлев для скота и ещё один небольшой сруб подвели под крышу – про запас.

Отсортированные для производства досок брёвна отправились сушиться под навес, а из остальных начали городить стены, опуская в приготовленную под них траншею, старательно забивая бутом и глиной. Одновременно с внутренней стороны ставили помост и всё это стягивали между собой для большей жёсткости. Вот так у нас постепенно вырастала трёхметровая стена, оборудованная помостом и бойницами для стрелков. Для первого времени сойдёт, а вот следующую будем ставить каменную – всё равно придётся расширяться. Уже сейчас народу много стало, а будет ещё больше. Поэтому первоначальные планы по возведению крепостной стены вокруг поселения пришлось на ходу корректировать.

Поговорив с охотниками, решил раз в неделю посылать их на охоту, благо зверья в округе много и далеко ходить не надо. Сразу вспомнилось, как открывали до́ма сезон утиной охотой, а потом по чернотропу гоняли зайцев. А уж когда всем коллективом выезжали на копытных – это был особый разговор, песня для тех, кто принимал участие в этом славном мероприятии. Давно это было…

Вот так, постепенно, у нас начало появляться свежее мясо на столе. И сразу же ко мне подступили Любава с Миленой и настояли на рытье погреба. Пришлось заняться этой, внезапно возникшей, но жизненно необходимой задачей. А ещё пришлось ставить коптильню. Будем коптить рыбу и мясо.

Снега всё ещё нет, но в этих краях это бывает. Год на год не приходится – то мороз прижмёт за минус сорок, а то всю зиму плюс пять и дожди идут. Так что, ничего удивительного, пока тепло – надо пользоваться. Прошли первые ночные заморозки, и на этом зима пока остановилась, ночью температура около ноля, по крайней мере – вода не замерзает.

Насчёт варягов, конечно, я сначала сказал просто так, чтобы народ не расслаблялся, но на душе неспокойно – опять чуйка зашебаршилась. Поэтому с Изяславом отрабатываем наши действия на случай внезапного нападения, учим всю дружину «залповому» огню из луков и арбалетов. Будет народу больше, ещё и плутонгами начнём стрелять. Но это на тот случай, если в поле будем воевать.

Головня перевыполнил мой заказ на арбалеты, дружина-то у нас расширилась, и сейчас занимается наконечниками для стрел и болтов. Ещё заказал ему пару сотен так называемого «чеснока», пригодится.

Переговорил с ним по поводу пил для будущей лесопилки. Да и для древесного угля, который кузнецу исправно начали поставлять городищенские углежоги, надо будет что-то придумать, не дело всё в угол сваливать. Надо ящик большой сколотить.

Как-то спросил Истому, умеет ли он варить клей? Ответил, что умеет. Отлично, на будущее очень пригодится, когда наладим лесопилку. Потихоньку придумываю схему привода от водяного колеса на пилы, так как вживую, да и на картинках, ни разу не видел. Но ничего, справимся, ибо – нет таких высот, которых не смогли бы взять…простые попаданцы. Поэтому скоро передам нашему кузнечному мастеру чертежи необходимых деталей и будем думать, как всё это соорудить. А пока озадачил Истому, пусть делает мне водяное колесо в свободное время, как раз до весны и справится.

Запасы кирпича растут, растет и штабель ровных брёвен под навесом. Пусть сохнет. С большим удовольствием смотрю на горы заготовленного бута, весной начнём выкладывать стены, и начнём с тыловой части нашего поселения. Постепенно определимся с нашим дальнейшим строительством – чую, сразу придётся расширяться, и значительно. Скорее всего, в сторону городища. Вон, ранее намеченное место под тренировочную площадку уже почти полностью строениями заняли, а это только начало.

Поэтому начнём класть стены с тыла, а ещё в стены изнутри впишем мастерские и склады, сараи и хлев, да все хозяйственные и производственные помещения перенесём под стены – одна стена уже будет готова, крыши будут использоваться как помосты и площадки для дружинников и… И тут Остапа понесло… Что-то я размечтался. Но это и хорошо, надо видеть перспективу дальнейшего развития.

Выбрались на торг и купили детям гостинцев. Любава, наконец-то, уговорила перебраться к нам травницу, так что на обратном пути вывозили целебный гербарий и весь фургон пропах травами. Вот теперь и Яромиру будет с кем пообщаться, а то у нас ему не с кем поговорить – все заняты. Хотя Чернотроп мы отметили, как положено, устроили выходной и накрыли общий стол. Готовимся к Яриле Холодному, вот наш волхв хоть и этому радуется.

Пустующую избушку отдали травнице, она довольна. Да и каждый был бы рад перебраться из своей полуразваленной халупы с земляным полом в наши прекрасные новопостроенные апартаменты. Поставим ей печь, и будет вообще хорошо, с личным-то печным отоплением. Кстати, Яромир, после того как поговорил с Ивой (так зовут травницу), дал ей неплохую оценку. А разговаривали они долго, на всякие медицинские, и не только, темы. Так что мы потихоньку обрастаем людьми.

Поскольку праздник будет священным, Яромир назначил на этот день принесение всеми новоприбывшими клятвы верности нашему поселению вообще, и мне, в частности, как боярину. А я и не отказываюсь. Так будет надёжнее.

Силами дружины начали складировать камень в местах будущей застройки. Перед этим долго обсуждали план нашей крепости-поселения. Никто, в общем-то и не возражал против такого огромного предстоящего объёма работ, поэтому оставалось только разобраться, где какое здание будет находиться. Позабивали колья, обозначив границы стен и углы зданий, разметили площадки да выгулы, стрельбище и компостные ямы, и начали постепенно складировать камень. Изяслав попытался было отмазать своих бойцов от такой неблагодарной работы, но это у него не вышло, и теперь его бойцы после обеда занимаются укреплением своего костно-мышечного аппарата посредством поднятия тяжестей.

Посмотрев на этих трудяг, напряг Истому изготовлением тачек. Через недельку работа пошла веселее, но тут, наконец-то, упал первый снег. Радовались все, как дети, особенно дружинники. Ещё бы. Теперь можно не работать. Начали прижимать морозцы, и Коляду мы встречали полностью засыпанные снегом, с замёрзшей речкой. Несколько раз зима ненадолго отступала, но буквально через день, набрав силу, отбрасывала осеннюю слякоть, и крепким морозом показывала всем, кто тут хозяин.

Зимние месяцы прошли спокойно, все готовились к весне, и по мере возможностей отдыхали, набираясь сил. В погребе заполнили льдом ледник.

Заканчивался февраль. Так как моя кубышка начала показывать дно, то на торге для пробы выставил изделия Головни – ножи, наконечники для стрел, гвозди да скобы. Такой качественной стали тут было мало, а цены на неё – высокими, поэтому мы чуть понизили цену, дабы долго не сидеть, и весь товар быстро разлетелся. Набрав заказов, прикупили криц и уехали домой.

Задолбавшись с лучинами, озадачил мастера рисунком простого жирового светильника, пусть думает.

В процессе подготовки к производству пильных полотен для лесопилки, сделали несколько разных ножовок. После разводки и заточки показали получившийся инструмент Истоме. Наш плотник обрадовался – ну ещё бы, то недоразумение, которое у него было, с большой натяжкой можно было назвать простейшей лучковой пилой. Надо будет на торг выставить пару ножовок, взять с собой Истому и сделать презентацию – народу должно понравиться.

Появился со своей ватагой Тишила, и мы с ним долго проговорили у меня в кабинете. Честно ему рассказал, что пытался найти его в городище, но не сумел, и потому договорился с ватагой Окуня. Теперь они у меня работают на постоянном подряде. Оплата по факту сделанной работы. Лес заготавливается, работников пока хватает, да и переселяться ватага с семьями будет по весне к нам на поселение.

Намекнул, что весной у нас начнётся большая стройка и нам понадобится много людей. На этом мы и расстались. Уходил ватажник явно не совсем довольный, но задумчивый. Пусть думает, а то, вишь, сразу начал ещё ненапиленные доски с непостроенной лесопилки делить. Лучше я сам их поделю…

Презентация ножовок прошла на ура, и теперь наши мастера завалены работой. У меня появился пусть и небольшой, но постоянный доход, и я вздохнул с облегчением.

Намекнул Головне, что надо расширять кузню, а для этого необходимо подыскать себе помощников. Лучше всего набрать подмастерьев, кто хоть что-то знает и кого не надо учить с ноля, кто перспектив стать мастером не имеет. А у нас для них такая перспектива есть. Товарищ мой было вскинулся, но я обрисовал ему красочную перспективу стать старшим кузнечным мастером, у которого в подчинении будут остальные мастера и несколько кузниц. Будем скоро расширяться, будет расти дружина, и нам понадобятся оружейная и бронная мастерские, не говоря уже об остальном. Народу-то тоже будет гораздо больше. Задумался Головня, притихла Любава. Разговор-то я вёл специально в её присутствии. Пусть думают, но уже сейчас вижу, что оба согласны. Да и детей своих кузнец не зря с собой в кузню берёт. Лапушка Красавушка только постоянно с матерью ходит, вот и сейчас притаилась за материной спиной. Помощница растёт. Кстати, озадачиваю Любаву подумать, как нам своё полотно начать делать. Вот пусть Любава с Миленой и думают, что, да как. Нам и одежда нужна будет, и паруса шить станем. А для Головни и Любавы это хороший шанс пробиться наверх. Статус поменяется. Хотя в нашем поселении у них и так абсолютный авторитет, но это только в нашем.

– Вот такое моё предложение. Вы для меня сделали очень много, и ты, Головня, первым мне поверил и пошёл со мной. Поэтому и даю вам хороший шанс перейти в другое сословие. Думайте, а как надумаете, мне скажете. Сроку вам даю день, больше не могу, времени мало. То же предложу и Истоме, только по плотницкой части. Будете вы у меня в ближниках.

Попрощался с ними и пошёл с таким же предложением к Истоме с Миленой.

От них зашёл проведать Грома, который после того, как у нас появились щенки, целыми днями пропадал на конюшне, а иногда и оставался там ночевать. Отвёл себе душу, вдоволь насмотрелся на суматошную возню подрастающих малышей, переговорил с Волчком, парнишкой, которого прислали к нам ухаживать за собачатами и который так и остался у нас. А я только рад. От нас ему одёжка да кормление и крыша над головой. Опять же лошади присмотрены. Родители его не нарадуются, да и нам польза великая. Изяслав его хвалит.

Лёгок на помине, не успел о нём подумать, как он и пришёл.

– Боярин, дело у меня к тебе важное.

– Тогда пойдём ко мне, там и поговорим о твоём важном деле и ещё кое о чём.

Пока шли ко мне в мой кабинет, Изяслав шёл сзади, отстав на полшага, и напряженно о чем-то размышлял. Интересно, что случилось-то?

Усевшись на лавки за столом, десятник помялся и, взглянув мне в глаза, начал разговор:

– Боярин, весна на подходе, а весной, ты говорил, варяги могут прийти. У нас сейчас три охотника и пять дружинников. Я – шестой. Ещё есть семеро воинов, которых мы немного натаскали за эти месяцы, но им только на стене и место – из арбалета стрелять. Для прямого боя их ещё готовить и готовить. Если нападут на нас, то не сдюжить нам. Поляжем все. У варягов на каждом драккаре около тридцати, сорока умелых воинов, а то и больше…

Помолчал Изяслав, да и я молчу, жду продолжения. Наши силы и возможности я и так знаю. Конечно, не факт, что придут варяги, мы же сами запустили эту утку, ну а вдруг придут. Ноет постоянно сердце. Сожгли же в моём времени варяги городище плесковское, и было это на самом деле. Не помню только, когда точно, не было такой информации.

Помолчав немного, продолжил десятник:

– В городище бойцов больше не найдём, надо к князю в Изборск ехать. Просить десятка два лучников, тогда, может, и сдюжим.

Теперь уже замолчал я. Сам думал над этим не раз и пришёл к выводу, что не даст мне Трувор даже одного дружинника, не тот у него сейчас расклад намечается.

– Не даст дружинников князь. Нет у него такой возможности, и нам придётся самим оборону держать. Потому и спешу стены поставить, да укрепиться хорошо. И надо набирать ещё охотников и ратников, поедете с Яромиром в городище, может, и найдёте кого-нибудь. Берите всех, кроме калек и лихих людей. Хотя бы стрелять научим. Как Головня поедет с товаром на торг, так и вы с ним. И вот ещё что хочу тебе сказать, десятник. Как долго ты собираешься в этом звании ходить? Не пора ли тебе хотя бы полусотником становиться? Набирай людей, готовь на замену себе десятников. У тебя Мстиша есть, Ждан, Добронег, Вторуша, Данислав. Чем не готовые десятники? Подумай хорошо. Да и жить дальше как думаешь? Так и будешь один по казармам мотаться? Найди себе хозяйку добрую, а мы тебе избу хорошую поставим. Да и остальным дружинникам расскажи о моих словах, не дети ведь давно. Пора и своих заиметь. Подумай хорошо, да с ответом не затягивай.

Однако, как проняло Изяслава. Сидит, не шелохнётся. Встал медленно и на деревянных ногах вышел за порог.

А я пошёл на нашу кухню, так есть захотелось, хоть караул кричи. Там, за столом, меня и нашёл Яромир. Спросив разрешения, присел напротив, дождался, пока доем и уберу за собой. (Когда же у нас людей-то больше будет?)

– Чем ты так людей озаботил? Зашёл в кузню, а там горн остыл и кузнец с женой о чём-то шепчутся. Истома с Миленой из избы не выходят, Изяслав от тебя вышел, мимо прошёл, не заметив. Что ты такое им наговорил?

– Наговорил…, хмм. – Хмыкнул я. – А наговорил я, что замерли мы на месте, а нам идти дальше надо. Для этого предложил мастерам помощников себе найти, да расширить свои производства. Самим старшими над ними стать и присматривать за всем. Головня уже не успевает наши заказы выполнять, а ведь и со стороны люди с просьбами идут, завалили. У Истомы пока всё хорошо, но только пока. Весна придёт, начнём строиться, и захлебнётся Истома в работе, задерживать нас станет. Верфь поставлю, где полотно на паруса покупать? В Новогород ехать? Свои мастерские ставить надо. Вот Милену и Любаву и озадачил подумать. Опять же, пора нам самим начинать одежду шить, а не покупать втридорога. Кто ещё? Изяслав? Он что – всю жизнь собирается десятком командовать? А ведь может и полусотню потянуть и больше. Было бы желание. Да и возраст у него уже хороший, пора бы и о жене и о детках задуматься. Кстати, это и всех остальных дружинников касается. Жильё мы поставим ради такого дела всем желающим. Все только довольны будут. Вот об этом и поговорил с людьми, предложил подумать хорошо и завтра мне ответить.

– Правильно поговорил, тянешь людей за собой, не даёшь в тине киснуть. Поддерживаю тебя полностью. Если поговорить надо с кем-нибудь или помочь чем, говори, не стесняйся.

– Людей нам не хватает, сам видишь – стройку развернём, а работать на ней будет некому. А если и впрямь варяги придут? Да пожгут, порубят вокруг всё. Вот и помоги – наберите с Изяславом людей охочих, будем дружину расширять, иначе не устоять нам. Головне да Истоме помощников найти надо, да толковых помощников.

– Толковых помощников никто не отдаст…

– Таких найти надо, кто сам мастером стать не сможет по бедности, или кто от разорения убегал и всё бросил. Да мало ли… – Махнул я рукой. – Было бы желание. Это я тут чужой, вот только сейчас народ присматриваться ко мне начинает. Нет у меня времени ждать, пока они присмотрятся, поверят, потом поздно может быть.

– Думаешь, придут варяги?

– Думаю, придут. И бежать от них я не хочу… Как не хочу и голову свою сложить по глупому.

– Хорошо, поеду в городище, бросим клич по земле. Может, кто и откликнется… И ещё вопрос – когда пойдём место под храм искать?

– Подождём. Снег растает, ледоход пройдёт, тогда и сходим на место.

– Ты что, знаешь, где тот камень лежит? Откуда?

– Был я на том месте и камень этот видел. Только где нам людей взять на строительство?

– Для такого дела люди всегда найдутся, потом они и к тебе помогать придут.

– Тогда ждём, когда вода спадёт. Согласен?

– Согласен.

Вот так мы и поговорили к общему удовольствию. Я получил поддержку от Яромира, и лишний раз убедился, что всё делаю правильно. А Яромир получил от меня уверенность в будущих поисках. Хорошо ещё, что не стал спрашивать, почему мы с ним осенью туда не сходили. Хотя, видимо, просто время тогда не пришло.

После разговора забрал свои ножи, арбалет с болтами, и до ужина тренировался в стрельбе и метании из разных положений. Вволю настрелялся по корзинам с песком так, что даже заработал мозоли на пальцах от тетивы. Хорошо бьёт, но хотелось бы ещё мощнее. А это лишний вес. Но утяжелять арбалет не хочется. И хочется, и колется… Хотя, всё-таки придётся сделать десяток тяжёлых и мощных – пригодятся. Вот и поставлю задачу мастеру, пусть лишний раз задумается, как одному везде успеть.

Пошёл, затопил баню, скоро мне это не по чину будет, так хоть сейчас душу отведу. Проверил воду в баках и просто сидел и отдыхал, наблюдая отрешённо, как по стенам прыгают огненные блики от огня в печке. Даже светильник не стал зажигать. Да, Головня всё-таки сделал светильник, и теперь у нас нет лучин, перешли на жировики. Потихоньку начали их продавать на торгу, и отбоя от желающих нет.

Истома сделал десяток тачек и в следующий раз поедет на торг с Головней, попробует выставить на продажу одну. Посмотрим, что из этого выйдет.

Подкинул дровишек в печку и тут меня потревожили. Ввалились Головня с Истомой, Любава с Миленой и Изяславом за компанию. Чувствую, на улице ещё остались наши дружинники и вся печная бригада.

Любава кивнула Милене, и та начала споро накрывать на стол, вытаскивая из корзин всякие вкусности. Понятно, кто у них старший. Впрочем, так и должно было быть. Махнул рукой всем, чтобы усаживались. Головня зажёг светильники, и стало светло. Рассеялся сумрак, а тёмные тени заполошно заметались по углам. Тут и Яромир подошёл. Молодец какой, чуйка у него железная, вон как перемены чует. Степенно расселись, только Головня остался на ногах. Видимо, ему первому слово дали.

– Боярин, обдумали мы твоё предложение, посоветовались друг с другом, Яромира спросили. Решили сказать, что принимаем твоё предложение, и согласны со всем. Ещё хотим поклониться поясным поклоном за всё то, что ты для нас делаешь.

И, кланяется. И остальные – где сидели, там встали и поклонились. А Яромир доволен, как кот – сидит, жмурится. А, может, ему дым от светильников в глаз попал, а я тут наговариваю.

– Ну-ка, выпрямились все! Знаете же, что не люблю поклонов. Ещё раз кого увижу, кланяющегося, выгоню к чёртовой матери!

– К какой матери? – Ехидно влез Яромир.

– Ты, боярин, не серчай на нас, это мы тебе уважение наше выказали, потому как понимаем, что ты нам предложил. – Продолжил Головня, выпрямляясь. – Принимаем твоё предложение с великой благодарностью, о чём сами будем помнить всегда и детям своим накажем.

– Яромир, скажешь напутственное слово? – Обратился к волхву.

Что, не ожидал? А не будешь ехидничать. Вот теперь давай, отдувайся, служитель культа.

Видимо, что-то такое удалось прочитать на моём лице Яромиру, потому что очень уж грозно он нахмурился в мою сторону. Да и ладно, всё равно я прав.

Волхв отделался общими фразами, но и в них сумел выразить полную поддержку нашим начинаниям, как со своей стороны, так и со стороны наблюдающих за нами богов. Ну и отлично. Раз боги с нами, значит, кто тогда против нас? Вот об этом я и сказал, заработав уважительный взгляд волхва. Поблагодарил всех присутствующих, и предложил подкрепиться, пока вкусности не пропали. Да и дровишек подкинуть не мешало бы…

Разрядив, таким образом обстановку, дальше у нас пошёл простой трёп, где все были довольны, говорливы и веселы. В конце концов, я всех отправил в избу, так как пора было идти париться. Изяслав остался со мной, видимо ещё что-то хотел сказать. Впрочем, я догадываюсь, что именно. И догадался я правильно, десятник, или уже полусотник, переговорил со своими подчиненными о моём предложении и получил горячее одобрение этим начинаниям. Опередив его, сказал, что все вопросы о денежном содержании мы будем решать тогда, когда у нас будут сформированы полные десятки. И, коли уж мы начали реформу нашей дружины, значит, на этом мы не остановимся и пойдём дальше. Тут десятник завис, и я отправил его на улицу рассказать своим подчинённым все перипетии нашего разговора, пока они там совсем не вымерзли. Потом, мол, обо всём договорим.

Наконец-то оставшись в одиночестве, я пошёл в парную.

Результаты моих начинаний не замедлили сказаться. Но, по правде сказать, в основном благодаря участию и поддержке Яромира. Приехав на торг, они с Изяславом быстро ушли и, пока Головня с Истомой были заняты продажей своего товара, прочесали всё городище. Каким-то чудом перехватили беженцев из разорённого граничного поселения, и, уплатив хозяину харчевни долги за их проживание, привели этих отчаявшихся людей к нам. Так у нас стало на шесть семей больше. Повезло Головне – среди этих бедолаг оказался кузнец, и мастер сразу же взял его под своё крыло. Ещё одна семья была из потомственных гончаров. Глава этого семейства, Поревит, сразу же бросился в глаза своими красными, заветренными руками. А остальные семьи были из охотников, и только благодаря им и их лукам, беженцам удалось оторваться от преследователей и скрыться в лесу. На мой вопрос, неужели в городище не нашлось места опытным мастерам, последовал короткий ответ, расставивший всё по своим местам:

– Своих в городище хватает. Чужие тут не ко двору.

В нашей дружине сразу стало на четыре опытных стрелка больше. Добавилось учеников у Истомы – молодые ребята с удовольствием ухватились за представившуюся возможность выучиться ремеслу. Новый кузнец раньше работал со своим сыном, передавал ему навыки. Так что Головня и тут остался в выигрыше.

Женщины и девчата попали под крыло Любавы и у нас, наконец-то, появились поварихи и прачки. А то уже Любава с Миленой начали зашиваться – и еду сготовить, и постирушки устроить на такую ораву, и за порядком-чистотой смотреть…

Хозяйство начало разрастаться, появилась разная скотина и птица. Обязательным становилась отложенная постройка скотного двора.

После того, как мы приняли первых беженцев, к нам потянулся тоненький ручеек людей.

Наконец-то можно было вздохнуть свободнее. Дружина разрасталась и уже стала насчитывать почти два с половиной десятка. Изяслав усиленно гонял новобранцев, пытаясь за короткий срок сделать из них хоть какое-то подобие бойцов.

С приходом о́ттепели, еле дождавшись таяния снегов, приступили к возведению тыловой стены с примыкающими к ней мастерскими.

Ватага Окуня также разрасталась. В неё отсылали всех, кто не подошёл мастерам или Изяславу.

Печная бригада работала не покладая рук, постепенно наращивая выход своей продукции и явно разделяясь на кирпичное и печное производства. Что радует, так это то, что Еленя и Жарко со Стояном, занимаясь вроде бы и разной работой, всегда всё новое и сложное предпочитают начинать вместе. У всех появились новые помощники, и ребята проводят на своём производстве почти всё время.

Когда закладывали фундамент под стену с мастерскими, ко мне заявилось наше женское начальство во главе с Любавой, и поставило меня в неудобную позицию. Поголовье домашнего скота начало расти, а скотного двора всё ещё нет. Пока есть возможность, надо подумать, где его можно поставить. Рядом обязательно нужен выпас, а, если поставим стены, не решив этого вопроса – придётся скот гонять через всё поселение. По всему выходит – нужны ещё одни ворота рядом со скотником. И ставить эти ворота придётся ближе к реке, чтобы и выпас был недалеко и вода рядом. А как же санитарная безопасность? Голова кругом. Придётся искать золотую середину.

Озадачив меня по самое не горюй, женсовет удалился заниматься своими делами.

А что? Всё правильно. Придётся вносить изменения в свои планы. О чём сейчас и известим наших строителей, пока ещё не поздно.

Вместе с Окунем походили вдоль фундаментной траншеи, посовещались и разметили границы будущих ворот. Заодно проконтролировал, как идёт возведение стены. Делать решил так, как описано во всех, прочитанных мною, книжках. Выкладываем две стены с перевязкой перемычками, и промежутки между ними засыпаем песком. Одновременно делаем выпуски для будущих стен под мастерские и скотник. Песок выбираем тут же, и у нас заодно получится небольшой ров перед стеной. Ещё будем поднимать две башни, одну на дальнем углу от реки, а вторую рядом с воротами, но уже со стороны реки – заодно и увеличим зону перекрытия речки стрелка́ми. Затем стена будет идти вдоль берега, и перед водяным колесом поставим ещё башню. Маленькую протоку, которая будет крутить колесо, перекроем железной решёткой, а над ней продолжим стену, закрывая весь островочек. На нём возведём прямоугольную башню, и нас со стороны реки никто не сможет взять. До противоположного берега, где он начинает подниматься, далеко, не страшно. Так же продолжаем возводить стену с решёткой в сторону берега, и на углу ставим ещё башню. Наверху делаем площадки и ставим баллисты. Когда-нибудь… Рядом ворота. Надвратных башен ставить не будем, может быть, потом. Затем идёт прямая стена до следующей угловой башни, и после неё замыкаем периметр такой же длиной прямой стеной с серединной квадратной башенкой. Итого получается семь башен на почти шестьсот погонных метров стены. Осилить бы… Стены будем ставить не ниже пяти метров, башни поднимем ещё на три. Ничего, справимся. Ручеёк желающих переселиться в наше поселение не ослабевает, и с каждым новым поселенцем нам становится легче.

На протоке установили опоры под водяное колесо, и приступили к строительству лесопилки. Истома с Головнёй не вылезают со стройки, собирая и подгоняя все детали. Работа у них спорится, и скоро можно будет смонтировать колесо.

Поставили несколько человек на изготовление цемента. Пока работа ручная, и он получается жутко дорогой, но опоры уже выкладывали с помощью нового раствора. Так же решили все элементы, несущие большую нагрузку, связывать цементом.

Милена предложила разбить за стеной огороды, и теперь готовит под него землю, расчищая и огораживая с помощницами участок.

Зван (новый кузнец), подменяющий Головню в кузне, сделал для нашего гончара первый гончарный круг. Жарко выложил Пореви́ту большую печь для обжига, и вскоре у нас появилась красивая посуда из звонкой обожженной глины. Первую партию посуды, отвезённую на торг, разобрали чуть ли не в драку. А ко мне обратился купец из Новогорода, торговавший в это время на Плесковском торжи́ще привезёнными товарами, с предложением скупать всю новую посуду оптом. Договорились, что в качестве частичной оплаты купец будет возить нам соль и кричное железо.

Расставаясь со мной, новгородец не сводил глаз с наших тачек и фургонов, поэтому скоро мы явно будем расширять ассортимент нашей торговли. Это он ещё изделий Головни не видел. Но это всё попозже.

Начало положено – к нам начали приезжать купцы. Пусть и приехал пока только один, но это только первая ласточка.

Когда устанавливали водяное колесо, весь народ сбежался посмотреть на это эпохальное, для нас, событие. Все знали, для чего оно устанавливается и какую пользу нам принесёт. А уж когда распилили первое бревно, и люди вживую увидели, как можно быстро получить ровные доски – радости не было предела.

Старшим поставил Жарко. Истому, который впервые увидел такую ровную доску и загорелся новым делом, удалось убедить, что именно его мастерство и умение делать из них нужные и качественные вещи, нам всем всегда будет нужно, а пилить доски может любой. Но очень уж ему захотелось работать на новом месте. С трудом отговорил. Конечно, разговор вёлся наедине, и пришлось немного погрешить против истины, но овчинка выделки стоила – нет у нас пока такого уровня мастеров, работающих с деревом. Пришлось ещё пообещать мастеру свободный доступ к пиломатериалу, за исключением того, что будут отбирать для верфи.

Теперь пришлось выделить ещё четверых человек на лесопилку в помощь Жарко. Всю лесопильную бригаду озадачил переложить штабель брёвен, освободив навес. Под навес будем складывать на просушку самые качественные доски, которые пойдут на постройку ладьи. Остальные – только на нашу стройку, продавать пока ничего не будем – самим мало.

Очень сильно расстроился Тишила, увидев нашу лесопилку и осознав, мимо чего он пролетел.

С этого момента его ватагу было не выгнать из нашего поселения, и согласны они были на любую работу, даже не поднимая вопрос об оплате. А мне от этого только польза – ватага хороших строителей всегда нужна. Хотя платить всё равно буду так же, как и ватаге Окуня. Зачем людей на голодном пайке держать. Под присмотром и руководством Елени поставил их строить скотный двор из бута и кирпича. Пусть тренируются, потом будут обещанный Головне дом поднимать из камня. Появятся у нас свои каменщики.

У Стояна работа идёт без перерывов, поэтому пора озадачить его бригаду производством черепицы. Крыть крыши камышом и соломой не будем, потому как – пожароопасно… Метнёт какая-нибудь гадюка горящую стрелу из лука – и нет нашего поселения, и осыпятся серым пеплом все наши старания.

Истома получил от меня заказ на такие же, как у меня фургоны – новгородский купец заинтересовался – будем ему продавать. Не всё же водой товары перевозить, и по суше много куда доехать можно. Доски теперь у нас есть, и работа пойдёт куда как быстрее.

А в апреле меня навестил Трувор. Подгадал как раз на Ярилу Вешнего. Мы с Громом в это время находились в конюшне и пытались заниматься дрессировкой подросших щенков. Занимался-то я один, а Гром усиленно мне мешал, воспринимая всё как игру. Злиться на собаку не было никакого желания, и мы просто дурачились, окружённые звонким щенячьим лаем.

Тут и прибежал дружинник с радостной вестью. Мол, «к нам прибыл ревизор»…

Умывшись, оставил собак на попечении успешно с ними справляющегося Волчка. Парнишка за зиму немного подрос и поправился, рукава рубахи и брючины штанов уже стали маловаты – надо, кстати, Любаве попенять.

Молодец Трувор, остановился у нашего кордона со шлагбаумом и разговаривает с дружинниками – даёт нам время приготовиться к встрече.

Любава с Миленой суетятся, от кузни бежит Головня, Изяслав рычит на своих бойцов, выстраивая их для торжественной встречи. Красота! Не жили спокойно, нечего и начинать. Наконец, все успокоились и замерли, ожидая князя.

Как говорили у нас – встреча сторон прошла на высоком официальном уровне. Поднесли князю ковш с квасом – крепче ничего принципиально не держим. Осушив его до дна и передав Любаве, перездоровавшись со всеми, пошёл сразу осматривать наше поселение. Трувор влез в каждую дырку, всё перетрогал руками, так ему было интересно и любопытно. Забрался на строящуюся стену, попрыгал на ней, полазил по лесам, вогнав в ступор строителей. От досок князя было не оторвать, да и не только князя. Горивой чуть ли не каждую доску руками гладил. Пока Жарко не допилил приготовленные на подачу брёвна, никто с лесопилки не ушёл, заворожённо наблюдая, как бревно распускается на ровные доски. Когда бригада начала рассортировывать напиленный материал, Трувор задал вопрос, для чего это делают. Пришлось тут же объяснять и показывать дальнейший путь напиленных досок. Наговорился я на месяц вперёд. Повезло, что голос не сорвал, так как пришлось покричать, пока пилили брёвна.

Потом парились в бане. Задавать вопросы не стал, справедливо рассудив, что князь сам расскажет о цели своего приезда, когда сочтёт нужным. Поэтому просто парились, смывая накопившуюся усталость, а Трувор с Горивоем и пыль дальней дороги.

После застолья уединились в моём кабинете, который по-свойски оккупировал князь, и я приготовился слушать. Но Трувор предпочёл сначала долго разговаривать о всякой ерунде, прежде чем начался серьёзный разговор. То есть, это для меня ерунда, а для князя такие вещи, как новая печь у него в Изборске и камин, тоже были не на последнем месте. Да лесопилка с досками, которых никто и нигде ещё не видел, да новые каменные стены, строящиеся вокруг моего поселения – всё это, несомненно, было для Трувора очень важно. В конце концов, мы всё-таки подошли к главной для меня теме нашего разговора. Опять чуйка меня не подвела – донесли князю о всё-таки планируемом варягами походе на Плесков. Ожидать нападения нужно ориентировочно через месяц. Какими силами пойдут варяги, пока неизвестно, да и предполагаю я, что успеем узнать мы об этом уже после нападения. Тут, наконец, подошёл и Яромир, в последнее время пропадавший на постройке храма. На реке расчистили место на горке напротив священного камня, и теперь там рубили стены под чутким присмотром волхва. Ввели его в курс дела и до полночи обговаривали план наших действий. В конце концов, решили все силы бросить на постройку стен поселения, а уж башни достраивать потом. Трувор оставляет нам два десятка дружинников, отлично стреляющих из лука. Насилу убедил князя, что не собираюсь сходиться в честном бою с ворами и разбойниками, пришедшими нас грабить и убивать. Будем истреблять их издалека. Попытавшегося что-то сказать о воинской чести Горивоя, резко осадил нежеланием становиться на одну доску с ворами. Если бы не поддержавший меня безоговорочно Яромир, так бы и не смог никого убедить в своей правоте.

Трувор приказал всем замолчать и предложил мне обосновать своё мнение.

– К нам идёт враг, беспощадный и не знающий жалости, причём этот враг придёт тайно, как вор, наверняка под покровом ночи и нападёт внезапно, как тать. Причём это будут опытные и умелые воины, которые легко справятся почти со всеми моими бойцами. Вы предлагаете мне выйти из крепости в чистое поле, и сдуру положить всех своих неподготовленных людей на алтарь вашей славы и чести? Какая же честь и слава будут в том, что нас быстро перережут, как овец, а потом враг ворвётся в беззащитное поселение? А я буду из вирия с сохранённой честью и воинской славой радостно наблюдать, как станут зверски насиловать наших женщин, убивать детей, жечь наши дома, грабить имущество и угонять скот? Такую вы мне славу и честь предлагаете? – Сжав кулаки до хруста, с бешенством поглядел в глаза Трувора и Горивоя.

Потупились, опустили глаза, защитники Отечества – детский сад, мля. Пора продолжить.

– Нароем волчьих ям, вобьём в дно колья острые, будем отстреливать их из леса, а когда придут под наши стены, все станем на защиту себя и своих близких. А когда победим, а по-другому и быть не может, вот только тогда нам будет и честь и слава!

– А боги нам помогут, и будут радоваться нашей победе и прославлять нас. – Тут же поддержал меня Яромир.

– Как ты тогда предлагаешь воевать? – Задал наконец-то нужный вопрос Трувор.

И Горивой голову поднял, ждёт, что отвечу.

– Городище нам не удержать – дома разбросаны, Плесковских варягов в крепости мало, да и стены у них слабые, давно не обновлялись. Ров уже весь осыпался и зарос – приходи любой и бери голыми руками. Заяц перескочит. С той стороны Великой вы ничем не поможете, а начнёте переправу, все и поляжете. Через пороги в верховьях перейти ещё можно, но времени это может занять очень много. Вплавь? Так с драккаров вас быстро перетопят. А вам дружину надо сохранить. На Изборск варяги вряд ли пойдут – забоятся. А вот ко мне придут обязательно.

– Предлагаешь дружину у тебя оставить? – Криво усмехнулся Горивой.

– Предлагаю оставить мне два десятка стрелков умелых, как и решили, больше не нужно, а вам с остальными в лесу на нашей стороне перед нападением затаиться, так, чтобы не заметили. Людей в округе нужно будет предупредить загодя о нападении, чтобы уйти успели. Когда нападут на меня, вы постарайтесь драккары захватить или пожечь. Мы всё это время будем их отстреливать потихоньку, выманивая и вынуждая на атаку нашего поселения. Уверен, что первый приступ мы отобьём. В это время вы или отбиваете, или поджигаете драккары – только надо будет дыма побольше пустить, чтобы нам отсюда видно было. Варяги побегут назад – добро своё спасать, тут вы их с двух сторон в клещи и возьмёте, а мы сзади придавим. В лобовую атаку – не ходите – нечего людей терять по-глупому.

– А ну как не побегут?

– Тогда будем держаться, пока варяги не закончатся. Ваша задача же будет – во время атаки на нас щипать их сзади. А уж если совсем нам плохо будет, тогда можно и ударить с тыла, помочь нам. Главное, прежде времени себя не обнаружить, в лесу дружину быстро перебьют. Думаю, будет их человек триста, вряд ли больше. Скорее всего, что и меньше.

Молчат все, думают. Наконец, князь озвучивает принятое решение.

– В Изборске оставлю три десятка, два десятка стрелков отдам тебе, сам же с пятью десятками будем сидеть у Яромира. Стройку там прекращайте, холопов возвращайте сюда, пусть стены поднимают. В устье посылаем лазутчиков, три пары – две на конях и одну на долблёнке – встанут на стрежне. Яромир, как только донесут до нас весть о нападении, тебе задача – всех людей вокруг оповестить. С посадником я сам переговорю. После нападения на городище скрытно выйдем на берег Великой, а там уже будем действовать по обстановке. Владимир – ты поднимай стены, собирай всех охочих заработать, а я к посаднику наведаюсь завтра и переговорю с ним, пусть он тоже тебе холопов пришлёт. За одно то́, что мы ему жизнь спасаем, он сам должен к тебе прийти стены класть. – Улыбнулся в конце речи Трувор.

– Ещё одно. Как только варяги пойдут на нас, вокруг поселения лучше никому не ходить, могут в наши ловушки угодить. Не забудьте предупредить всех. – Уточняю.

– И ещё, княже, такой вопрос у меня появился. Будет ли такое же нападение на Старую Ладогу? – Вдруг пришла мне в голову мысль.

– Ты думаешь… – Задумался Трувор.

Опустил голову Горивой, сжался весь. Яромир же, наоборот, распрямился и требовательно посмотрел мне в глаза.

– Не знаю пока, посмотрим, что дальше будет. Но осторожность не помешает. И тебе, княже, надо бы поберечь себя. В сечу, как молодому – не лезть. Лучше остался бы ты с нами – спокойнее будет всем.

– Поучи ещё князя. – Пробурчал Трувор. – Ступайте.

– У меня тут мысль дельная появилась. – Остановил я начавших подниматься соратников. – Дозволь сказать, княже?

Дождавшись, пока все вернутся на свои места, продолжил:

– Надо к Синеусу гонца послать, да не одного, а двух или трёх, а то мало ли, вдруг перехватят… Наказать им, чтобы Новогород тихо стороною обошли, да от посторонних глаз хоронились. Синеусу же рассказать о скором нападении на нас скандинавских варягов. Да предложить ему, если на него тоже нападут и ему будет не отбиться – то уходить в леса и пробираться к Изборску, обходя Новогород. Яромир, тебе бы тоже оповестить Будимира. Что скажете?

Задумались все, один Яромир на меня одобрительно посмотрел, да и подмигнул вдруг весело.

– Хорошо, так и сделаем. Горивой, займись. Ты лучше знаешь, как это дело исполнить. – Прихлопнул ладонью по столу Трувор, ставя в разговоре завершающую точку.

Безопасник остался в гостиной, а я пошёл спать в баню. Куда подевался волхв, даже не успел заметить.