Следуя старой и досадной привычке, мы верим, что насилие – последний способ решения конфликта, и сами себя запрограммировали подобным образом. Теперь мы знаем, что существуют другие способы решения конфликтов, и можем приступить к тому, чтобы исключить насилие из программы, выйти из старой системы и помечтать о том, что однажды рядом с Музеем войны будет стоять Музей семейного, супружеского, родового, политического, этнического, религиозного насилия, где нашим пра-пра-пра-правнукам расскажут, что в эру электронной почты и Интернета большинство людей еще не умело по-настоящему самовыражаться, слушать и тем более понимать друг друга.

Ничто не бесит меня так, как укоренившиеся верования, такие как «Человек человеку – волк», «Мы всю жизнь воюем» или «Человек не меняется». Такое смирение, даже цинизм, расчищают путь насилию, готовят будущего агрессора, оружие для ближайшей битвы. Мне нужно, чтобы каждый из нас осознал, что лично он в силах способствовать переменам, освободиться от насилия и работать на благо нового общественного сознания.

У меня есть мечта, которую я подпитываю каждый день, будучи убежден в том, что именно мечты заставляют нас пересекать моря или пустыни ради новых континентов. Если за несколько лет джинсы и майки, «Кока-кола» и бритвенные станки с двойным лезвием распространились и стали использоваться повсюду в мире так, что превратились в предмет общемировой культуры, значит, они соответствовали какой-то потребности: в комфорте, благополучии, простоте, идентичности и принадлежности к мировому сообществу, гигиене, удобстве и эффективности.

Хотя на разных континентах я встречал множество людей, предпочитающих эти достижения общей культуры, я нередко видел, как те же самые люди с упорством держались за свои местные или семейные традиции. Отчего же не продвигать способ общения, предполагающий ту же универсальность и не компрометирующий при этом личность?

Осознанное и ненасильственное общение является необходимым элементом любого взаимодействия между людьми в любой точке планеты. Оно подходит и для отношений с самим собой, и для межличностных отношений в паре, в семье, и для профессиональных и социальных отношений. Оно уважает все религиозные чувства, все духовные, философские, политические течения, поскольку проповедует те моральные ценности, которые кажутся мне общим наследием человечества. Я, как Жак Саломе, желаю, чтобы общение было включено в учебные программы во всех странах мира, как такой же важный предмет, как иностранный язык или информатика. Каким стал бы мир, если бы все, кто сегодня осваивают иностранный язык или информатику, учились бы также языку сердца?

Я надеюсь однажды встретиться с министрами-мечтателями: министром образования, министром здравоохранения, министром внутренних дел, министром юстиции – и почему бы не министром обороны? Которые будут готовы потратиться на длительное изменение наших способов общения. Которые осознают, что ничто в мире невозможно изменить надолго, если это движение не идет изнутри человека, который согласится сам принять в этом активное участие, стараясь развить свое собственное самосознание.

Вообразите, что все больше и больше людей будут осознавать, что большая проблема не в насилии и разобщенности, а в семи миллиардах маленьких проблем. Все больше и больше будет тех, кто почувствует побуждение каждый день ответственно относиться к своему поведению, заботиться о гигиене сознания: «Способствуют мои слова, дела, мысли, которые меня посещают, намерения, проекты, которые я вынашиваю, примирению различий или противостоянию противоположностей, миру или войне?»

Именно такое сознание позволяет нам надеяться, что мы будем жить свободно, безопасно и радостно на этом новом и еще малоизведанном континенте под названием общение. Разве не прекрасная цель для третьего тысячелетия?