Если мы научились поступать так, чтобы нравиться, мы никогда не будем вполне уверены в том, что делаем «доброе дело» для ближнего, что делаем его в нужный момент или в нужной мере. Мы рискуем жить, страшась его неодобрения, критики или безразличия, не доверяя его реакции и сомневаясь в его достоинствах и компетентности. Недоверие и сомнение становятся главным законом жизни, общепринятым принципом действия.

Другой всегда воспринимается нами в той или иной мере как судья, от одобрения или неодобрения которого зависит наше благополучие. То есть мы всегда страшимся, что «сделали недостаточно» для того, чтобы заслужить (!) его внимание или купить его милость. Мы создаем коммерческие (купить благодарность, продать искренность), а не подлинные человеческие отношения.

Маршалл Розенберг развивает эту мысль в своей книге: «Привыкнув к культуре, в которой мы всегда покупаем, зарабатываем или заслуживаем, мы чувствуем себя неловко, если нам случается просто отдавать или получать».

Как я упоминал в пятой главе, представляя график передачи и приема в ходе человеческого общения, мы чаще всего томимся в зоне недоверия: мы боимся занять свое место, жить по-настоящему, утверждать свою идентичность, потому что не уверены, что нас любят и принимают такими, какие мы есть. И мы боимся, что другой будет жить по-настоящему, утвердит свою идентичность – потому что сами не уверены, что сможем тогда жить рядом с ним! Другой, даже такой близкий человек, как супруг, всегда в той или иной мере воспринимается нами как помеха (я не решусь сказать враг, хотя часто слышал такое сравнение): тот, кто мешает нам быть самими собой.

Я часто слышу такое заявление: «И вы верите, что возможно быть собой, если у меня есть супруг, дети, начальник, родители… Все это мешает мне быть собой!»

Конечно нет, это не «все», что мешает нам быть самими собой. Что нам мешает, так это то, как мы сами «все это» видим, как мы переживаем свои отношения. Что мешает нам быть самими собой, так это то, что наши потребности в безопасности и доверии не встретили должного внимания, чтобы развиться и позволить легче пережить «все это».

Я не думаю, что мы можем избавиться от страха. Он является частью нашей жизни вместе с доверием, а также горем и радостью. Обнадеживает то, что мы можем больше не бояться страха.