Глядя на эти рисунки, которые я предлагал участникам тренинга, я думал о том, что мы обычно скользим по поверхности, лицом к лицу, фасад к фасаду. Я вспомнил об одном образе, которым пользовалась Анна Бурри, один из самых первых тренеров по ненасильственному общению. Ее лекции я с удовольствием посещал во время своей учебы. Этот образ она использовала, чтобы объяснить, как следовать за своими потребностями, – образ человека, похожего на колодец: он должен спуститься вглубь самого себя, чтобы обрести жизненную силу.

Сочетание образа фасадов и образа колодца навело меня на мысль, которую я изобразил на следующем рисунке. Я изображаю три жилища, стоящие на земле фасадом к зрителю: одно – совсем скромное, шатер; второе – чуть побольше – маленький домик; а третье – очень большое, это башня, то есть прочное и впечатляющее сооружение.

Вспомните первую главу: если мы судим, мы видим только одну мелкую черту другого человека, и эту малость, которую мы видим, мы принимаем за его реальную личность и замыкаемся на ней. Вернувшись к примеру юноши с ирокезом и пирсингом и примеру дамы в дорогой машине, мы можем обозначить юношу индейским вигвамом, даму – башней, и в виде карикатуры изобразить процесс их общения, когда они безжалостно осыпают друг друга словами, выражающими критику, априорные суждения и предубеждения:

– Ты – тупая богачка, отдавай быстро свои деньги и свою тачку…

– Ты грязный, ничтожный панк, пойди оденься прилично…

Часто, чтобы избежать подобных конфликтов, мы принимаем нейтральный вид. Это безобидный фасад – наш средний невыразительный домик. Не слишком маленький, чтобы не биться о стены, и не слишком большой, чтобы в него не попали бомбы. Мы не хотим казаться теми, кто мы есть. Это слишком страшно.

На следующей странице рисунок, который у меня получился:

Подобное общение происходит в том случае, когда мы не выходим за рамки своего интеллектуального пространства, мы оторваны как от своих, так и от чужих чувств и потребностей.