Глава 5. Огневая пила

Моя страсть к изучению дикой природы постоянно забрасывает меня в самые отдаленные уголки нашей планеты. Ведь я поставил себе задачу увидеть все способы добывания огня в естественной среде и узнать как можно больше о той роли, которую играет огонь в различных культурах. Поездка куда-нибудь подальше от шума и хаоса цивилизации – вот самый лучший для меня отдых. Только в глубине нетронутой природы я могу по-настоящему расслабиться и зарядиться энергией. Однажды мы с моей подругой Анжеликой, филиппинкой, решили поехать в ее родную страну в двухнедельный отпуск. Я планировал непременно побывать на островах Лусон и Миндоро. Там из бамбука изготавливают огневую пилу. А я всегда хотел увидеть, как ее используют там, где как раз и придумали этот метод розжига костра.

Миндоро – седьмой по величине остров на Филиппинах, а несколько живущих здесь туземных народов называют мангианами. На этот раз нам не пришлось совершать многокилометровый переход, здесь группы аборигенов, как правило, живут сравнительно недалеко от цивилизации (но есть на этом острове и племена, продолжающие проживать уединенно, а их представители, завидев человека в европейской одежде, стараются как можно скорее скрыться). Мангианы в основном живут в долинах и зарабатывают на жизнь косьбой, уборкой урожая, плетением корзин и другим подобным трудом. Местные жители вполне довольны своей деревенской жизнью, поэтому очень радушны и гостеприимны.

В деревне, в которую мы приехали, имелась общинная хижина, построенная по традиционной технологии из бамбука и пальмовых листьев, впрочем, все жилища здесь были изготовлены из того же материала. В общинной хижине мужчины и женщины изготавливали на продажу изумительно красивые корзины из материалов, которые в избытке предоставлял им лес, – из лозы и других древесных волокон. Меня поразила одна маленькая девочка, не старше четырех лет. Она ловко плела корзину, сидя рядом со своим отцом, тоже мастерившим что-то из гибких прутьев. Девочка тщательно и искусно создавала сложный узор, демонстрируя умение, которое у этого народа передавалось из поколения в поколение. Мой восторг их работой был настолько явным, что, когда я уходил, они подарили мне шило для плетения, изготовленное из старого, остро заточенного гвоздя, вставленного в простую деревянную рукоятку.

Я приехал сюда, чтобы увидеть огневую пилу, поэтому сразу же начал расспрашивать, кто может нам показать, как этим способом добыть огонь. Большинство местных жителей не говорили на тагальском языке, одном из самых распространенных языков на Филиппинах, поэтому моя подруга не могла с ними полноценно общаться. Но каким-то образом моя просьба была понята, и, так как молодежь племени, несомненно, не умела добывать огонь трением (они ведь жили недалеко от города, где были доступны спички и зажигалки), юноши решили обратиться к старейшему члену племени.

Когда мы появились у его хижины, старик спал, растянувшись на циновке, лежащей прямо на полу. Несколько плетеных корзин стояли на полках, некоторые висели на стенах, а дверь украшала пара мачете в деревянных ножнах. Туземцы живут не так, как европейцы, но все же их дома содержатся в чистоте, и, перед тем как войти в хижину, необходимо снять обувь. Женщины всегда подметают землю перед домом длинными щетками, сделанными из центральной части листьев кокосовой пальмы. В этих местах шуршание жестких прутьев по земле – легко узнаваемый звуковой фон.

Сопровождавший нас молодой человек позвал старика по имени, и тот, моментально проснувшись, встал. Последовала громкая дискуссия на родном языке. По-моему, старику было лет семьдесят или даже восемьдесят. О его возрасте говорили седеющие волосы и борода, темное, словно выдубленное лицо, испещренное глубокими морщинами и усеянное возрастными пигментными пятнами, а широкая улыбка открывала его редкие зубы. Старик взял мачете и, выйдя из хижины, направился к росшему поблизости лесу. Мы отчетливо слышали удары его длинного ножа. Через несколько минут старик вернулся, держа в руках бамбуковый стебель. Он явно намеревался прямо на наших глазах развести огонь, используя огневую пилу, сделанную из только что срубленного ствола бамбука. Он ловко орудовал своим мачете, да и вообще все его уверенные движения свидетельствовали о том, что он действительно отлично владеет этими навыками; безусловно, во времена его молодости умение разжечь пламя было вопросом жизни и смерти.

Очень скоро набор для добывания огня был готов, и старик быстро развел костер. Что поразило меня больше всего, так это его выносливость. Эта технология требует выдержки и силы, чтобы осуществлять нужные действия с достаточной энергичностью. Но у старика, кажется, не было с этим никаких проблем: когда он работал, были видны его напрягающиеся мышцы, как у молодого человека. Создавалось впечатление, что работает он легко и непринужденно. Когда языки пламени взметнулись вверх и огонь начал давать тепло, в глазах старого туземца сверкнул блеск удовлетворения. Я спросил его, как давно он освоил этот способ. Он ответил, что отец научил его еще в раннем детстве, потому что прежде чем его племя осело недалеко от побережья, оно вело кочевой образ жизни, бродя по глухим лесам. В давние времена местным жителям всегда приходилось добывать огонь подобным образом, потому что спички и зажигалки были либо недоступными, либо дорогими.

По реакции пришедшего со мной молодого человека я понял, что ничего подобного он раньше не видел: юноша внимательно следил за стариком и, когда появился дым, от удивления широко раскрыл глаза. Я оглянулся: еще несколько человек, включая женщин и детей, оживленно переговариваясь, собрались, чтобы узнать, что за суета здесь творится. Некоторые начали подбирать с земли маленькие куски бамбука и экспериментировать с ними, копируя действия старика. Дети, смеясь, старательно пилили свои деревяшки, и я удовлетворенно подумал, что, возможно, благодаря моему интересу это искусство возродится в деревне, пусть и на недолгое время.