Глава 4. Огневой плуг

Мы сидели на небольшой поляне в горах Байнинг в провинции Восточная Новая Британия Папуа – Новой Гвинеи, и я знал, что нам предстоит увидеть нечто уникальное. Над нашими головами ярко сверкал Млечный Путь, вокруг было совершенно темно, если не считать большого костра и нескольких факелов, которые держали в руках деревенские мальчишки. Я сидел завороженный в ожидании начала ритуального «огненного танца».

Это было в 2017 году во время моего очередного путешествия, в котором я стремился узнать больше о том, как люди добывают огонь и взаимодействуют с ним. Байнинги считаются одними из коренных и самыми древними обитателями полуострова Газель провинции Восточная Новая Британия. В 1994 году тогдашняя столица провинции, город Рабаул, была полностью разрушена в результате одновременных извержений действующего вулкана Тавурвур и его геологического близнеца Вулкана, которые похоронили город под несколькими метрами пепла. Многие исследователи считают, что уйти в горы, от которых байнинги и получили свое название, их заставила не только вулканическая активность, но и жившее по соседству племя толаи. Я всегда мечтал посетить этот район, чтобы увидеть байнингов, их огневой плуг и легендарные «огненные танцы». Я подолгу разглядывал фотографии и читал интереснейшие истории об этой земле, в которой редко бывают путешественники и которая все еще скрывает свои тайны. И вскоре я уже начал планировать поездку.

Байнинги традиционно устраивают свои эффектные танцы по особым случаям: рождение ребенка, празднование начала сбора урожая, поминовение усопших или обряд инициации юношей. Иногда перед танцами устраивается пышная трапеза, для которой готовят различные блюда из клубней таро, свинины, мяса питонов и казуаров. Наблюдать за танцами может любой, но только посвященным открывается доступ к не менее интересному действу: тому, как в отдалении, в особом «тайном месте», танцоры украшают себя, готовясь к началу представления. Они надевают специальные маски, и до начала танцев женщины и дети не должны их видеть.

Во время моего путешествия в Новую Британию каждый день как по расписанию с полудня начинался проливной дождь, который продолжался до поздней ночи. Как это часто бывает в тропиках, дожди шли регулярно, и я боялся, что погода заставит отменить огненный танец, который мужчины здесь исполняют как раз ночью, или по меньшей мере испортит зрелище. День, на который был запланирован танец, ничем не отличался от других: дождь начался в полдень, и все были вынуждены укрыться под навесами. Местные женщины, воспользовавшись представившейся возможностью, решили приготовить для нас овощи, выращенные в плодородных почвах ухоженных огородов. На костре они разогрели камни, на которых потом разложили овощи, тщательно завернутые в банановые листья. Пару часов спустя, когда мы еще продолжали ужинать, тучи неожиданно разошлись, и мы смогли насладиться последними лучами заходящего солнца. Темнота быстро окутала землю, как это всегда бывает вблизи экватора, и мне выпало небывалое удовольствие увидеть потрясающее ночное небо. Дэвид, мой проводник в племени байнингов, пояснил, что местный шаман совершил тайный ритуал и с помощью специального заклинания повлиял на погоду. Он не стал вдаваться в подробности, а я из уважения к тайнам туземцев не стал настаивать на дальнейших объяснениях.

Дэвид появился из темноты, держа в руке небольшое тлеющее бревно, которое положил на сухие пальмовые листья в центре поляны. Несколько мальчишек-туземцев вместе со мной уселись на корточках вокруг занявшегося огня. Когда костер разгорелся, пламя осветило лица мальчишек, и я увидел предвосхищение в их глазах. Все больше дров подбрасывалось в костер, и, когда языки пламени поднялись почти что до ночного неба, с десяток или чуть больше мужчин, с длинными бамбуковыми трубками в руках, до этого момента скрывавшиеся в темноте, начали рядами выстраиваться по периметру поляны. Вдруг они с удивительной синхронностью принялись стучать по земле своими незатейливыми бамбуковыми инструментами. Этот объединенный ритм дополнил радостным песнопением громкоголосый хор женщин. Затем на краю поляны появилась темная, похожая на шамана фигура; этот человек огляделся по сторонам, словно оценивая сцену, и начал по одному вводить танцоров в освещенный пламенем костра круг. Мужчины выходили и выстраивались прямо рядом со мной, не отдаляясь от хора. На одном из них была искусно сделанная маска, изготовленная из волокна хинного дерева. Грубое сукно, натянутое на бамбуковую рамку, было украшено огромными круглыми глазами и другими традиционными рисунками байнингов. Маска, ярко расписанная растительными красителями, производила зловещее впечатление. Листья прикрывали шею и плечи аборигена подобно огромному гофрированному воротнику. На двух других танцорах были надеты остроконечные оранжевые шляпы, с полей которых свисали продолговатые узкие листья, полностью скрывая лица. Длинные, легкие, похожие на дымку стебли, украшенные белыми перьями, венчали верхушку каждой шляпы. Все танцоры были босы и обнажены, только на плечах и икрах висели густые пучки листьев. Колени и предплечья туземцев, выглядевших существами из иного мира, покрывала белая краска. Как мне потом объяснили, эти наряды символизируют обитающих в лесах духов. Дэвид рассказал, что раскраска этих масок когда-то очень, очень давно приснилась одному из его предков. По традиции каждый костюм используется только один раз во время церемонии, в конце которой их бросают в огонь.

Танцор в маске держал в руках голову питона, а мальчик, следовавший за ним, придерживал хвост змеи, как подружка невесты – шлейф ее подвенечного платья. Сильно раскачивая змею, они двигались под стук бамбуковых палок и резонирующих песнопений. Звуки песни будто нашли отклик в душах танцоров, и они словно одержимые стали плясать, все ускоряя темп.

Жар от костра был обжигающим, и, хотя я находился на расстоянии нескольких метров от него, пот стекал с меня градом. Разыгрывающаяся передо мной сцена, в которой заключался глубокий смысл, повторялась бесчисленное количество раз в течение нескольких тысяч лет. Нетерпеливое предвкушение того, что должно было последовать, казалось, охватило всех присутствующих – почти осязаемая напряженность повисла в воздухе.

Представление продолжалось, музыка достигла яростного накала, и танцор в маске бросился в огонь, подняв в воздух миллионы искр – похоже, магия танца служила ему естественной защитой от обжигающего пламени. Яркие искры взмывали в небо, поднимаясь мощной горячей колонной, таявшей в темноте. Опускаясь вниз едва тлеющими угольками, они кружились, напоминая рой потревоженных светлячков. Раскидывая горячие угли и топча их босыми ногами, отважный танцор, целый и невредимый, внезапно появился с другой стороны костра. Казалось, огонь немного стих, но вскоре языки пламени взвились с прежней мощью, и не успел я глазом моргнуть, как танцор повторил свое действо. На этот раз он на несколько секунд задержался в центре костра, жаркое пламя буквально пожирало его голые ноги, но он выскочил из огня и как ни в чем не бывало продолжил свой танец.

Ночь казалась бесконечной. У меня даже возникло ощущение, что я перенесся в иную реальность. Наконец последние поленья из огромной кучи заготовленных дров были сожжены и в костре остались лишь тлеющие угли. Неожиданно нас накрыла почти абсолютная темнота, но несколько мальчишек практически неразличимыми тенями продолжали носиться вокруг кострища, бесстрашно наступая на горячие угли, словно готовили себя к будущему ритуалу – так оленята пробуют на молодых деревцах свои едва пробившиеся рожки.