Глава 41. Рецидивист Охрин
Когда в дверь постучали, он почувствовал неладное. Василиса была на работе, и у нее были свои ключи. Из квартиры он выходил либо рано утром, либо когда на улице темнело, чтобы никто его не видел. Но шила в мешке не утаишь, и он ловил любопытные взгляды соседок и слышал, как Василиса объяснялась с одной из них:
– Родственник ко мне из деревни приехал. Ненадолго.
Василий Охрин и сам знал, что ненадолго. Не получалось у него как-то продолжительно существовать на свободе. По малолетке были кражи и грабежи, потом снова грабежи, кражи, мошенничество. Хоть бы что крупное украл, так нет, все по мелочи. Потом Охрин немного «поумнел», начал покупать в кредит вещи по поддельному паспорту и сбывать их перекупщикам краденого. Для него тюрьма воистину «дом родной», но не по понятиям, а в силу необходимости. Василий уже не видел особой разницы между жизнью по ту и по эту сторону колючей проволоки, потому что на свободе его ждали голод, пьянка и неопределенность, а на зоне – чуть ли не санаторий. На свободу он не торопился даже тогда, когда точно знал, что его встретит «заочница» Василиса – женщина одинокая и без претензий, письма которой они писали всем отрядом. Охрину было это удобно, решалось сразу несколько проблем – от проживания до питания, не идти же на постой к сестре, которая за два года только одну посылочку и отправила. Не хотят родственнички с ним знаться – не надо, он навязываться не будет. Тем более что в последнее освобождение у него почему-то началась легкая паника, и он не мог избавиться от ощущения, что за ним следят, опасность мерещилась за каждым углом. Это ведь только по документам Василий освободился, а душа, как мумия, связана по рукам и ногам. «Васька» тоже нервничала, он видел, старалась из дома почаще уходить. Он без претензий: получит свои деньги за одно дельце, купит квартиру у моря и сам покинет родной город – без оркестра, провожатых и женских слез. Только бы ему сейчас не помешали. Охрин выглянул в окно и подумал, что ломать шею не хочется. Через минуту его скрутили вооруженные люди.
Руслан Аванесов, изрядно уставший от поединка с Бельстоном, узнал о задержании Охрина первым.
– Давайте его ко мне, пока тепленький!
Ситуация с Бельстоном была ему предельно понятна, даже появление такой загадочной фигуры, как экстрасенс. Олигархам скучно жить просто так, им нужно тратить свои деньги с развлечениями, с загадками. Они таким образом раскрашивают свою обесцвеченную жизнь, признающую только блеск доллара. А деньги обладают одним свойством: покрывают чувства инеем равнодушия и тоски. Аванесов уверен, что Лев Бельстон может не знать об амурных похождениях брата и дальнейших семейных разборках, но то, что папаша Гранц «свинтил» из страны, он знал, но промолчал. Вранье, сплошное вранье у всей семейки, и пробудившийся от комы Марк ничего ему не расскажет, разве только он мог видеть нападавшего. Впрочем, честных олигархов не бывает, это вымирающий вид, обитающий на отдаленных участках суши. Семья олигарха, в том числе для следователя, – неприступная крепость, охраняемая зорко и по всему периметру. Только каким боком сюда затесался рецидивист Охрин?
– Дайте закурить, гражданин начальник! – Охрин смотрел хитровато, мол, попробуй, возьми меня «на слабо».
Аванесов понимал, что, начиная с первого вопроса, он раскрывает свои карты, и спросил то, чего от себя даже не ожидал.
– А вы знаете, что Адольф Францевич Гранц улетел в Канаду? Вероятно, возвращаться он назад не собирается.
– Как, в Канаду? – Охрин даже растерялся. – Как в Канаду?! Не мог он из страны уехать!
– Это ты ничего не сможешь – ни уехать, ни из тюрьмы выйти, а он преспокойно проведет остаток жизни в Канаде. Там, между прочим, Ниагарский водопад есть.
– Какой водопад?! Он мне деньги должен! – Охрин осознал, что его оставили в дураках, ловко провели, кинули, как последнего лоха. Ярость, как вино, плеснула в голову, и задержанный завыл во весь голос.
Василий Охрин познакомился с Адольфом Гранцем в тюрьме, где тот отбывал срок за мошенничество – он умудрялся добывать поддельные векселя и предъявлять их к оплате. Суд так и не установил, каким путем Гранц приобрел для дальнейшей реализации два поддельных векселя на кругленькую сумму, для чего была составлена подложная доверенность на право продажи фиктивной фирмы. Махинатора разоблачили и отправили в тюрьму на короткий срок. Надменный и высокомерный Гранц, которому то и дело приходили передачи, не нравился тюремному окружению, и однажды Охрину пришлось спасать его от «противогаза». В противогаз зэку дают прикурить – дерьмовые сигареты вставляют в шланг, открученный от противогазной коробки, зажимают рукой, чтобы ограничить доступ воздуха, и – наслаждайся, бродяга! Человек при этом почти сходит с ума, бьется в конвульсиях. Охрин тогда пожалел земляка Гранца, который чуть ли не выплевывал собственные легкие. Он знал, что Адольф не будет распускать сопли и демонстрировать свою слабость. Через год Гранц каким-то чудом освободился по УДО и, прощаясь, произнес:
– Если что, появляйся, на первых порах помогу.
«Сколько же денег заплатили тюремному начальству за освобождение Гранца?» – мелькнула тогда у Василия мысль.
Потом сокамерники рассказали, что вскоре после выхода Гранца начальник тюрьмы купил в Болгарии дом. Слаб человек, не выдерживает он испытание властью и возможностями, а жена Гранца оказалась дамочкой с деньгами и связями.
Охрин на какое-то время забыл о Гранце, но в последний выход на свободу во время проживания у Василисы увидел его по телевизору. Адольф был сытый, и подпись под его выступлением Васька успел прочитать: председатель совета директоров «Грин-авиа». Тогда Охрин понял, где он возьмет деньги на квартирку у моря. Он ждал Гранца у его дома почти неделю, и когда наконец они встретились, Адольф был явно недоволен.
– Появись через два дня, я что-нибудь придумаю.
Придумал Гранц иезуитскую вещь: он предложил Охрину два сомнительных дельца, за которые обещал хорошо заплатить.
– Просто так денег не получишь. Сделаешь дело – заплачу, аванс тоже дам. Все остальное – после.
Охрину это показалось особо обидным: тюремные долги так не отдают, но что взять с чистоплюя, который и попался на мошенничестве с деньгами, и признавал только власть и силу денег?
Утром в магазине Васька встретил своего пьяного родственника Петьку Кошкина, мужа сестры. Петька даже искренне обрадовался, позвал в гости, пока Татьяна была на работе. Мысль о том, что именно Кошкина, опустившегося, спившегося, но знающего навыки минирования, надо приобщить к своему делу, возникла сразу же. Охрин рассказал запутанную историю про не возвращаемый ему долг и дал Петру аванс, от которого у того загорелись глаза. Взрывное устройство Охрин купил сам, благо адреса имелись еще с тюрьмы. Петька взялся установить механизм в машине. Но только на следующий день, когда Охрин позвонил ему, Кошкин заявил, что дал себя уговорить по пьянке и теперь пойдет сознаваться в полицию.
– Зачем я тебя, зэка, послушал?! Я честный человек!
Охрин слышал, как он стучал себя кулаком в грудь.
– Тюрьма по тебе плачет, родственник!
Выманить Петра из дома, налить ему паленой водки было делом нехитрым. Он сначала отказывался от спиртного, но Васька чуть не насильно влил ему стакан, и свояк не устоял. Когда Кошкин уснул, Охрин задушил родственника и вывез тело на свалку.
Васька не задавал вопросов, зачем нужно размозжить в кабинете голову мужику по имени Марк Бельстон. Он приготовился заранее, походил по коридору, осмотрел кабинет под видом сантехника. Бельстон даже испугаться не успел, только удивился:
– Разве у меня батареи в кабинете текут? – как получил удар кочергой по голове. Кровь брызнула во все стороны и попала Ваське на халат. Он успел выйти из кабинета и спуститься по запасной лестнице.
Все, что происходило дальше, приводило Охрина в состояние бешенства. Гранц перестал отвечать на звонки и приезжал домой только с охраной. Однажды он все-таки ответил Охрину, нервно и раздраженно:
– Я позвоню тебе сам. Жди.
Сколько ждать, пока Гранц рассчитается, он не сказал. Ждать Охрин не любил. И вот – новость от ментов, от которой потемнело в глазах и закружилась голова. А тут следак масла в огонь подливает:
– Значит, не рассчитался с вами Гранц за услуги?
Охрин злобно молчал.
– Да мне твои признания не нужны, пальчики там остались, значит, с доказательством проблем не будет. Но вопросы к тебе есть: где ты познакомился с Гранцем и что же ты, Вася, родственника своего не пожалел?
Василий перехватил взгляд следователя и понял, что скоро вернется в привычную среду обитания, в тюрьму, но и оттуда можно достать того, кто должен по счетам. Поди, про то, что Гранц сидел, никто и не догадывается, выкупили и его, и материалы его уголовного дела. Но Васька тоже не так прост, как показалось чистоплюю Гранцу. У него свои правильные понятия среди тюремного мира и знакомые паханы, которые не только в Канаде достанут, но и на дне морском.
– Случайно мы с ним познакомились. Бывает так.
– В жизни, конечно, все бывает, – согласился следователь. Только ты мне покажи место, где олигархи гуляют под ручку с рецидивистами. Я таких мест не знаю. Хорошо, готовься к длительной отсидке, а Гранц будет любоваться Ниагарским водопадом – каждому свое.
