Глава 40. Разговоры в кабинете следователя

Льву Бельстону редко приходилось кого-то спасать. Обычно все вопросы замыкал на себя Марк. Леве совсем не хотелось встречаться с полицией, но раз Юля попросила, то он это сделает, ведь журналистка совершила чудо – нашла его дочь. Оказывается, о Юле знал даже Атросим, знал и предупредил Марка, который хотел с ней встретиться. Брат очнулся, пришел в себя, и Лева точно знает: теперь он поправится. Последние два дня он все время возвращался мыслями в юность и просил прощения у Маши – за то, что не сумел, не сохранил любовь, а увлекся чем-то призрачным и несущественным. Он не оставит, не бросит Таню. Гранц сказал, что поместил Фриду в больницу, и Лева понял, что речь шла о психиатрическом отделении.

– А дальше разберетесь без меня! – как-то странно подытожил папаша.

Как это – без него, когда он готов примчаться по первому требованию дочерей, контролирует финансовые потоки авиакомпании, вникает во все по поводу и без повода? Они бы и рады оторваться от его пуповины, да на деле не получается. Наверное, Марк не зря перевел деньги в офшоры, что-то там у них с Гранцом не сложилось.

– Здравствуйте. – Лев увидел, что Юля сидит в кабинете у следователя, с которым он уже общался. Он даже вспомнил его фамилию – Аванесов – и подумал, что такие встречи-встряски похожи на взлет самолета, когда гул двигателей нарастает, машина начинает ускоряться, дребезжать и трястись, и появляется новое ощущение: земли под ногами нет, и нужно поверить, что скоро посадка, и довериться этому необычному процессу. Юля словно прочитала его мысли.

– Вы думаете: что может получиться от встречи со следователем и журналистом? Наверное, вы не слишком любите людей этих профессий?

– Юлия, вы сказали, что вам нужно помочь, и я приехал, а любите не любите – это вопрос эмоциональный.

– Точно, я вот на вашу любовь не претендую, – произнес Аванесов. – Мне нужно под протокол подтвердить передачу вам гражданкой Юлией Сорневой писем, которые она обнаружила на месте преступления и которые в результате сильного душевного потрясения случайно положила к себе в сумку, а потом об этом забыла. Я правильно излагаю, Юлия Евгеньевна?

– Правильно, – буркнула Юлька. – Только вот уж совсем из меня идиотку не делайте.

– Считай, что я этого не слышал, – сказал Аванесов. – А письма мне нужно изъять.

– Это личные письма, и они не помогут следствию, – уверенно возразил Бельстон.

– Вот это давайте я буду определять, что лучше для следствия, а что хуже, – недовольно пробурчал Аванесов. – Дайте мне ознакомиться с ними, я верну вам все в целости и сохранности.

Льву совсем не хотелось отдавать эти письма постороннему человеку, если бы не журналистка, которая их нашла. Ей нужна была его помощь, а без передачи писем все бы вышло только говорильней, а Лев – человек слова. Он вытащил письма из внутреннего кармана пиджака и протянул следователю.

– Как здоровье вашего брата? Врачи говорят, что побеседовать с ним можно будет не раньше чем через неделю.

– Марк – сильный человек, он будет бороться за жизнь. С ним постоянно его жена, они справятся. И потом, я не просто брат, а брат-близнец, и у нас с Марком особая чувствительность. Я знаю, что он поправится.

– Раз вы не просто брат, может, вы знаете, зачем он приглашал на встречу журналиста Сорневу? Она утверждает, что никогда прежде не была знакома с Марком Бельстоном.

– Что значит – утверждает? Я не знала его раньше, сколько можно повторять, – обиделась Юлька.

– Вы не поверите, но я знаю ответ!

Лев начал рассказывать про Атросима Иванова, и чем дальше он говорил, тем сильнее округлялись у Юльки глаза от удивления.

– Это тот самый семнадцатый сын в семье охотника-эвенка, про которого я писала?

– Он самый, мой брат познакомился с ним, когда в самолете произошла авария с двигателем, а Атросим предупреждал Марка об этом. Марк сначала не поверил, но случилось так, как предсказал экстрасенс. Иванов потом у нас диагностику самолетов провел. Оказывается, он Марка предупреждал о неприятностях, но тот только отмахнулся. Про Юлю тоже Атросим ему сказал.

– А что же он мне ничего не сказал? Про обычаи рассказывал, про жизнь в юрте, а про то, что меня в такую историю занесет, – молчок.

– Я не могу отвечать за экстрасенсов, они народ непредсказуемый, – улыбнулся Лева.

– Послушайте, вы взрослый человек, руководитель, брат потерпевшего. Разве вы не понимаете, что следствие таких версий принять не может?! Мы паранормальными явлениями не занимаемся. В судах не принимают как доказательства мнения экстрасенсов. Я не могу суду рассказывать про «третий глаз», про «битву экстрасенсов» – меня засмеют.

– Но у меня нет объяснений про Марка Александровича, а то, что Атросим не совсем обычный человек, я во время интервью поняла.

– Наверное, вам придется довольствоваться моим объяснением, тем более что Юля не имеет отношения к нападению на моего брата. Атросим сказал, что она держала в руках нити нашей семьи – это он, наверное, о письмах. Про Таню. Кто бы знал, что Юля встретит мою дочь, о которой я ничего не знал! Марк скоро заговорит и подтвердит мой рассказ.

– Ну, в этом следствие разберется, и ваш брат, когда медики разрешат, надеюсь, даст показания, – пообещал Аванесов. – А можно еще вопрос? Что вы знаете о месте пребывания вашего тестя Адольфа Францевича Гранца? Где он, по-вашему, сейчас?

– Ну, вот этого я не могу сказать. Два дня назад я видел его в своем доме, когда приболела моя жена. Сейчас его телефон недоступен, я несколько раз звонил.

– А что вы скажете на то, что он вылетел с женой в Канаду? – прямо спросил Бельстона Руслан.

– Ничего не скажу, – удивленно пожал плечами Лев. – Он легкий на подъем. А почему в Канаду?

– Я думал, что вы мне ответите на этот вопрос.

– С ним что-нибудь случилось?

– Он пытался убить Анну Красновскую! – не выдержала Юлька.

– Вечный свидетель Сорнева, помолчите, вам слова не давали, – одернул ее Аванесов.

– Какую Анну? Что вы говорите?! – закричал Лева.

– Это ваша семейка нам сюрпризы подкидывает! Ваш тесть напал в подъезде на сотрудницу вашего предприятия и любовницу вашего брата Анну Красновскую, ввел ей лекарство, от которого она потеряла ребенка.

– Какого ребенка?! – не понял Лев.

– Ребенка, которого она ждала от вашего брата-близнеца, которого, по вашему утверждению, вы чувствуете на расстоянии.

– Я ничего не знал об этом. Про какую-то Анну первый раз слышу, а про ребенка тем более. А это точно Гранц? Ошибки быть не может?

– Точнее некуда, я его в подъезде со шприцом видела, только не знала, что он ваш Гранц.

– Вы его видели?

– Да, так получилось, что я познакомилась с Анной, материал для статьи в газету собирала. А в этот день проводила ее до подъезда.

– Ой, Сорнева, мне мое чутье подсказывает, что зря ты мешаешься у этой семейки под ногами. Там только одни проблемы. Теперь еще и экстрасенсы, – мрачно заметил Аванесов.

– Руслан, ну что вы в самом деле на экстрасенса взъелись! Я, когда материал про него делала, о его способностях не знала. А зовут его как поэтично – Атросим Иванов!

– Иванов? Поэтично, – быстро согласился Аванесов. – Вот Сидоров – уже нет, а Иванов – конечно…

– Многие люди способностями обладают, лишь бы это помогало в жизни. Вот Атросим на самолетах катастрофы предотвращает, разве это плохо?

– Телевизор насмотрелась, – куда-то в сторону произнес Аванесов.

А Лев Бельстон думал лишь о том, как Адольф Францевич Гранц мог совершить что-то подобное. Это было возможно только в одном случае – если надо было спасать свою семью, свою дочь. Значит, Соня обо всем знает – и о любовнице, и о ребенке, а ему даже не подала виду. Лев всегда понимал, что Соня – девушка необыкновенная, стойкая, и за свою семью она будет бороться любыми способами. Ребенка, стало быть, дамочка потеряла – это, вероятно, то, чего хотела добиться Соня Бельстон. Неужели тихая и выдержанная Соня способна на такое?!

– Лев Александрович, еще раз повторяю вопрос: что вы знаете о причастности Адольфа Гранца к совершенному преступлению? Может, это как-то обсуждалось с родственниками?

Лев честно ответил:

– Нет, я ничего не знал.

Прощаясь с журналисткой и олигархом, Аванесов не выдержал и спросил Леву:

– А правда, что найденная девочка Таня – это ваша дочь?

И Лева снова ответил честно:

– Правда!

Эта встреча-встряска на сегодня закончилась, он распахнул дверь на улицу, и ощущение твердой земли под ногами дало ему спокойствие и уверенность в своих силах.