Глава 35. Интегральные переплеты отношений
Лев успокоился. У него было такое чувство, словно он обрел то, что много лет назад потерял. Может, это было ощущение счастья, когда его ждали и любили, когда терпели любые его чудачества, когда ему не надо было притворяться. Значит, Маши больше нет, она умерла, и никто больше, шутя, не назовет его ежиком. Он держал в руках письма из юности, которые нашли его таким чудом, что не верилось. Сердце сжималось от боли. Лева вглядывался в знакомые до боли строчки – он хорошо помнил Машкин каллиграфический почерк. Только вот почему журналист Юля нашла эти письма у Марка на рабочем столе? Как они оказались у брата? Почему он ничего не сказал о них Леве? Если письма пришли на адрес родителей, то мама вполне могла отдать их Марку, чтобы он передал письма Леве. Брат всегда недолюбливал Машку Семенову, Льву это известно. Скорее всего Марк вскрыл его личную почту и распорядился его судьбой, как считал нужным, – письма не отдал.
– Болван, боже мой, какой я болван!
Но сейчас будет все по-другому. Он принял важные жизненные решения, и никто уже не уговорит его изменить намерения. После всех формальностей и проведения экспертизы ДНК, а он ее непременно сделает, чтобы доказать очевидное себе и всем родственникам, он заберет Таню к себе. Вернее, они будут жить с дочерью вдвоем, он купит квартиру и уйдет от Фриды, он больше не хочет быть с ней.
– Я не хочу с ней жить, – произнес он вслух, и ему стало легче на душе.
Конечно, Фрида закатит ему очередную истерику, будет шантажировать дочерью Машей, но он уже к этому готов, а если готов, значит, вытерпит. Он видел и старался не замечать, что дочка все время раздражает Фриду – она постоянно делала ребенку замечания, то и дело повышала голос.
– Твоя дочь сегодня не в настроении. – Это самая частая фраза, которую он слышит от Фриды.
Папаша Гранц должен найти ей хорошего врача. Лева, наверное, был ей не лучшим мужем, плохим любовником. Он видел, какие страстные взгляды кидала его жена на Марка, произнося глупую, как ему казалось, фразу: «Хорошие мужья на деревьях не растут».
Он бы согласился, что «хороший муж» – понятие абстрактное, и что хорошо для одной девушки, то совсем не подходит для другой.
Лев Бельстон совсем не подходит для Фриды Гранц. Только почему осознание этого пришло к нему слишком поздно, и причина тому – старые Машины письма? Жаль, что Марк сейчас ничего не может ему объяснить. О чем он хотел поговорить с Юлией Сорневой – журналисткой, которую раньше не знал? Похоже, интегральные тригонометрические функции, с помощью которых рассчитывается подъемная сила крыла самолета, меркнут по сравнению с переплетением человеческих отношений, которые могут раскрыться своим потенциалом на разных уровнях: уровне тела, ума, сердца и духа.
Лева все теперь переживет, потому что, словно из юности, беспечной и неповторимой, вдруг пришла энергия силы, и он сделал шаг ей навстречу. Он словно вернулся к какой-то начальной точке своего бытия и сфокусировал в себе всю мощь, как лазерный луч.
Сейчас ему нужно думать не о себе, а о Марке, надо любой ценой спасать брата. Медики разводят руками, но транспортировать его в столичную клинику просто опасно. Вдруг в его сознании мелькнул непрошеный образ то ли колдуна, то ли экстрасенса Атросима.
«А почему нет?» – спросил себя Лева. Марк когда-то ему говорил, что Атросим «вливает в него» позитивную энергию.
Чтобы вывести брата из комы, все средства хороши. Лев недолго думая набрал телефон Атросима.
– Это Лев Бельстон, здравствуйте. – Он кратко изложил последние события. – Вы могли бы прямо сегодня прилететь? Марк в коме. Я оплачу все ваши расходы.
Экстрасенс, казалось, не удивился звонку, такие люди чувствуют беду на расстоянии.
– Я предупреждал Марка об опасности, но он только отмахнулся. Я буду.
Лева совсем успокоился – чудной Атросим скоро прилетит и поможет, обязательно поможет Марку, а сейчас он сам поедет в больницу, потому что знает и чувствует: он нужен брату.
В палате он встретил заплаканную Соню.
– Марку стало хуже?
– Не хуже, не лучше. Ничего не изменилось. Он так и не приходил в себя. Мне страшно, Лева.
Между Софьей и Левой была какая-то особая связь. Соне иногда казалось, что она с ним более близка, чем со своей сестрой-близняшкой Фридой. Молодые люди всегда относились друг к другу с симпатией, никогда не ссорились и на многие семейные проблемы смотрели одинаково, словно между ними существовала особенная природная связь.
– Соня, я ведь брат, мы родились в один час. Я точно знаю, что Марк поправится. В тот день, когда на него напали, у меня дико разболелась голова, и я даже сразу не понял почему. Сейчас иногда тоже возникает боль, но быстро затихает.
Лев подошел к Марку и дотронулся до его руки.
– Давай, Марк, выкарабкивайся. Набирайся моей энергии. – Он тихонько погладил его руку. – Это я, Лева, здесь твоя жена Соня. Все переживают за тебя. Давай, братец, давай!
Ему даже на секунду показалось, что Марк слышит его, – губы больного шевельнулись, неуловимо задрожала рука. Лев подумал, что еще немного, и Марк приподнимется на локте, пристально взглянет на Леву и скажет:
– Ну что ты опять там, брат, замешкался?
Но в палате стояла тишина.
Соня смотрела на Левку с тревогой.
– Как там Фрида? Мне папа звонил, – осторожно проговорила она.
– Ты же знаешь, у Фриды взбалмошный характер.
– Это не повод резать вены, Лева. Она действительно хотела свести счеты с жизнью?
– Не думаю, скорее напугать всех нас. Она слишком себя любит. Ей нужен врач.
– Ты думаешь, она просто хочет испугать всех, кто ею дорожит? Знаешь, когда я была маленькая, мне иногда очень хотелось умереть, но не взаправду, а понарошку. Мне так хотелось посмотреть, как все будут жалеть меня и плакать! Такие глупые детские фантазии…
– Сонька, как тебе такое в голову могло прийти? Нет, я не хочу, чтобы моя дочь росла без матери, – сказал он, вспоминая Таньку. – Ребенок должен расти при матери и отце. Когда у нас с Марком умерли родители, мне помогло то, что у меня уже была семья, родилась Машка. Человеку нельзя без корней, без семьи. Ты знаешь, мне сложно с Фридой.
– Догадываюсь. Всем с ней сложно.
Соня подумала, что никогда не расскажет Леве о Фридиных претензиях к Марку. Она справится с этим сама, она умеет защищаться.
– Я все чаще думаю, что нам надо с ней расстаться.
– Ты с ума сошел, Левка! Тогда она точно что-нибудь еще выкинет! – Но подумала Соня совсем другое: если Лев оставит Фриду, то Марк для ее сестры станет лакомой мишенью. – Лева, умоляю тебя, не сейчас, только не сейчас! Пусть Марк поправится, я прошу тебя, пусть сначала поправится Марк! Обещай мне!
– Хорощо, Соня, успокойся. Ты так нервничаешь, словно произошло что-то еще.
– Произошло. К нему тут днем приходила женщина, вероятно, любовница.
Он перехватил тревожный Сонин взгляд.
– Ты не думай, Марк на такую подлость не способен. Женщины сами обращают на него внимание, считают, что он успешный, красивый, умный.
– И семьи у него нет.
– Семья у него есть, и он тебя никогда не оставит, – твердо сказал Лева. Он хотел было рассказать ей о Тане, но Соне об этом пока знать рано, впрочем, он расскажет ей первой, только вот поправится Марк.
– Все будет хорошо, Соня. Мой брат – крепкий парень.
– Лева, почему на Марка напали? Это связано с вашей работой? Его ведь пытались убить! Левка, ему сейчас очень плохо, он на грани жизни и смерти, а мы все делаем вид, что у него «легкое сотрясение» и он решил «немного полежать в коме»…
– Соня, на работе всегда проблем полно, но чтобы такого, за что убить, – нет. Марк, конечно, бывает авантюрным, но как без риска в бизнесе? Адольф Францевич всегда рядом. – Лев вспомнил утреннюю сцену и гнев папаши Гранца.
– Нет, Соня, нет у нас таких рабочих проблем.
– Лева, но у тебя ведь есть какая-то версия, ты же сам говоришь, что ты близнец, значит, и чутье у тебя особое. Что могло случиться с Марком? Может, это женщина? – Соня про себя произнесла запретное: «Фрида?»
Лев подумал, что у него и правда, получается, нет версий, одно предположение есть, но оно такое слабенькое, как далекий огонек в степи. Но вслух сказал совсем другое:
– Ну что ты заладила?! Какая женщина, Соня?! Марк работает по двадцать четыре часа в сутки, мы берем у банка деньги под большие проценты, деньги нужно возвращать. Пассажиры возмущаются, что авиатарифы запредельные, и хотят, чтобы мы перевозили их бесплатно. Стюардессы бастуют, потому что им задерживают зарплату, – такой народный гнев и протест. Тут же возбуждается прокуратура. Взлетно-посадочную полосу надо ремонтировать, а это опять деньги. Я уж молчу о самом больном – о техническом состоянии самолетов и ценах на топливо.
– Не обижайся, Лева. Я все выдержу, только бы Марк поправился. Врач сказал, что с ним надо разговаривать, я вот ему истории рассказываю – про дочку, про ее успехи на танцах, а он вроде как слышит.
– Соня, ты меня извини, что я без твоего согласия принял решение, но посчитал это важным для брата. Через полчаса садится наш самолет с Атросимом Ивановым на борту. Мне надо его встретить. Я пригласил его посмотреть Марка. Может, это как раз тот случай, когда медицина бессильна, а магия придет на помощь.
– Я видела этого странного человека, Лева, – лишь бы этот визит Марку не навредил.
– Я с врачом переговорил, он только удивился. Сказал, что нынче шарлатанов много расплодилось, а мудрость и знания целителей и костоправов практически утеряны. Медики не любят экстрасенсов. Я заплатил врачу денег, поэтому Атросима Иванова сюда пустят.
– Ты думаешь, он не шарлатан?
Лева вспомнил диагностику самолетов и рассказы Марка.
– Нет, этот – не шарлатан!
Соня осталась ждать мужчин у кровати мужа. Ей иногда казалось, что Марк все слышит, просто решил над всеми подшутить. Отец сегодня выслушал Сонины рыданья и резко оборвал:
– Я знаю, о ком идет речь. Не думал, что зятек так далеко зайдет. Тебе не о чем беспокоиться, девочка.
– Папа, ты разве не понял, она беременна, папа!
– Соня, я не глухой, и мне не надо повторять по десять раз! Я все понимаю с первого раза. Любовница твоего мужа беременна, утверждает, что от него. Не обращай внимания, это того не стоит, мало ли кто что придумать может.
– Но это правда, папа!
– Это неправда, Соня! Скажи себе, что это ложь, и успокойся.
После разговора с отцом ей стало легче. Она бы сама сейчас изо всех сил ударила Марка – за свои страдания и унижения, даже за то, что любовница посмела прийти к нему сюда. Конечно, ей он нужен здоровый, а вот такой, лежащий на больничной койке в коме, – только жене. Кто же пытался убить ее мужа? Ей показалось, что Лева что-то об этом знает, но он всегда так горячо защищает и поддерживает своего брата, что вряд ли чем-нибудь с ней поделится. А Соня всегда думала, что Левка ей самый близкий друг, но он прежде всего брат Марка, брат-близнец, его половина, его отражение.
