Глава 27
У подъезда стояли два черных микроавтобуса, машина мужа и иномарка его приятеля, следователя Капралова. Сам Вадим курил рядом.
— Долго тащилась, — укорил он, увидев, как я вылезаю из своей малолитражки.
— Третье кольцо намертво встало, скоро вообще замкнется, — начала я оправдываться. — Это у тебя мигалка, можешь всех разогнать. Что с Верой?
— Труповозка уже уехала, — объявил Вадик.
Любопытный люд, который, несмотря на холод и пронизывающий февральский ветер, столпился у дома, начал охать и ахать.
— Она умерла? — глупо уточнила я.
— В морг живую не повезут, — не замедлил ответить Капралов.
— Верно, — пробормотала я. — Что с ней случилось?
— Точно неизвестно, предположительно отравление, скончалась незадолго до нашего приезда, — на одном дыхании по-прежнему громко объявил Вадим.
— Почему ты кричишь? — удивилась я.
Капралов стащил с головы шапку.
— Извини! Холодрыга! Прикрыл лысинку, стал плохо слышать.
— Соседи уши развесили, — поморщилась я.
— Граждане, разойдитесь, — заорал Капралов, — не цирк здесь. Ничего веселого нет. Человек умер. Проявите уважение к покойной.
— Так мы ее не знали, — ответил кто-то из толпы.
— У Аньки она квартиру сняла, небось специально чтобы самоубиться, — сообщил противный женский голос.
Я передернулась. Тембр голоса незнакомки напоминал звук ножовки по металлу.
— Кому Анька, а тебе, шалаве, Анна Ивановна, — ответила тетушка пенсионных лет, наряженная в ядовито-розовую куртку со стразами.
— Вы владелица первой квартиры? — спросил у нее Вадим.
— Она моему сыну принадлежит, — ответила женщина. — Паша за границей работает, а я в соседнем подъезде в двушке живу. И не сдаю я ничего. Разве что иногда тем, кому переночевать негде, из жалости.
Толпа рассмеялась.
— Добрая ты наша, — раздался визгливый голос, — врешь и не краснеешь. Все знают, сколько ты берешь! Кого на день, кого на неделю пускаешь.
— А у тебя, Нинка, дочь …! — отбрила Анна Ивановна. — На дороге клиентов ловит.
— Эй! Хорош брехать, — возмутилась Нина, — Люся студентка, в отличие от твоего сына, который наркотой торгует, она девочка серьезная.
— Нет! …! — повторила тетка. — Все знают, сколько Люська за одно обслуживание берет. Три тысячи. По низшей цене дает.
Толпа загудела, из нее в первый ряд протолкалась баба в зеленой дубленке и схватила тетушку в розовой куртке за рукав.
— Ах, ты …! Видела, как моя доченька с мужиками…? Деньги в ее кошельке считала?
— Алаверды тебе, Нина! — ответила Анна Ивановна. — Ты видела, как я с людей деньги требую? У моего сына наркоту сама покупала?
— Откуда у тебя, нищебродки, одежда новая, серьги золотые? — завопила Нина. — На проданную парнем дурь шикуешь.
— Где ты, Нина, новую дубленку взяла? — парировала Анна Ивановна. — Дочка отдала тебе профессиональный наряд? Полупердон сексуальный такой, аж глаза ломит.
Нина стукнула соседку, та не замедлила ответить, несколько мужчин из толпы схватили разъяренных баб за руки.
У меня зазвонил телефон.
— Приехала? — спросил Степан.
— Стою у подъезда вместе с Вадимом, — объяснила я, — здесь еще Анна Ивановна, которая Вере квартиру сдала.
— Заходи, — велел супруг.
Под неумолчный мат, которым осыпали друг друга милые дамы, я вошла в подъезд, увидела полуоткрытую дверь в квартиру, втиснулась в крохотную прихожую, взяла бахилы, которые горой лежали на полу, но в комнату войти не успела. В холле появился мой муж, он громко сказал:
— Мы уезжаем. Труп увезли. Посиди тут, пока эксперты прибудут. Им по пробкам долго тащиться.
Я уставилась на супруга. Без криминалиста тело трогать нельзя. Если останки несчастной Веры отправлены в морг, значит, тут уже побывали специалисты. Если жертва жива, тогда никто не станет ждать экспертов, человеку наденут на кисти рук любые пакеты, да хоть те, в которых он из супермаркета продукты притащил, и погрузят в «Скорую». Не хочу утверждать, что так всегда бывает, но так должно быть, ответственные врачи знают, что биоматериал под ногтями может вывести на преступника. Они постараются сохранить улики, запакуют руки.
Степан показал мне телефон. Я вынула свой мобильный и прочитала сообщение на ватсаппе: «Комната. Диван. В нем ящик для белья. Слышен шорох. Там прячется девушка. Мы уйдем. Изобрази, что случайно нашла ее и хочешь ей помочь, вызови на разговор, увези в кафе».
Я быстро напечатала:
«Почему ты решил, что в диване женщина?»
Ответ прилетел почти мгновенно.
— «Туфли. У жертвы тридцать девятый. Сапоги. Рядом ботинки. Тридцать пятый. Куртка синяя. Размер сорок два. Вера крупнее. Спряталась. Про шмотки забыла. С ее обуви натекла лужа. Пришла незадолго до нашего появления. Увези ее. Гриша продолжит».
Я кивнула. Степан крикнул:
— Люди, у нас еще вызов. Тут Вилка посидит, криминалистов покараулит.
Мимо меня, тихо здороваясь, прошло несколько подчиненных Дмитриева, среди них Григорий, потом эксперт из бригады Вадима и незнакомая женщина. Входная дверь громко захлопнулась.
Я вошла в комнату и поняла, что агрессивная сплетница Нина не лгала, когда обвиняла Анну Ивановну в сдаче жилья внаем на короткий срок. Помещение выглядело как номер дешевой гостиницы, который убирает ленивая горничная.
Я встала у дивана, вынула мобильный, потыкала пальцем в экран, быстро сбросила цифры и громко заговорила:
— Привет, Светуся. Все как обычно. Такая же ерунда. Степан позвонил: «Дорогая, прилетай, адрес выслал на ватсапп, у меня тут дел на час, быстро свернусь и пойдем в кафе». Что ты думаешь? Правильно. Он с парнями смылся, меня оставил в жутко вонючей норе ее караулить, экспертов ждать. Чтоб я ему еще раз поверила? Да никогда. Сколько раз на те же грабли наступала. Куковать мне тут придется долго. На диван сесть страшно, такой он грязный. Сейчас пороюсь в отсеке для белья, авось там покрывало найду.
Я наклонилась, быстро выдвинула ящик и увидела маленькую, худенькую фигурку в джинсах и пуловере. На ногах у нее краснели носки, а лицо полностью закрывали длинные светлые волосы. На мгновение мне стало страшно, показалось, что девочка умерла. Но потом я увидела, что у нее трясутся пальцы, и воскликнула:
— Ну и ну! Вы кто?
— Алина, — услышала я в ответ.
Девочка села, откинула назад волосы, и мне стало понятно: ей примерно тридцать. Просто она очень маленького роста.
— Алина, — повторила я, — давайте познакомимся. Виола. Лучше зовите меня Вилка. Фамилия у меня смешная — Тараканова. А ваша?
— Шафина. Вы же не из полиции? — еле слышно спросила женщина.
— Нет, — ответила я, — просто я жена человека, который тоже не имеет отношения к полиции. Вылезайте. Зачем в ящик-то залезли?
— Испугалась, — призналась Алина. — Мне… позвонила… Она… Ну… Вера… я примчалась со всех ног, ключ, как она говорила… под ковриком был… вошла… она лежит на полу, лицом вниз. Перевернула ее…
Шафина закрыла лицо руками.
— Мамочка! Она мертвая! Я чуть сама не скончалась. Хотела убежать, а за дверью голоса мужские: «Вскрывайте квартиру». Подумала… ну… ничего я не подумала. От страха офигела! В комнате неживая Веруська. Что они решат? Будто я ее задушила. Вот я и спряталась.
— Вас трясет, — пожалела я Шафину. — Хотите чаю?
— Да, — кивнула она, — очень. Лучше кофе. Горячий с молоком.
— Пошли на кухню, — скомандовала я.
Мы переместились в пятиметровое пространство. Я открыла шкафчик. Ничего. В колонке у окна тоже пусто. В холодильнике одни голые полки.
— Тут не попируешь, заварки даже нет, — сказала я. — Пошли в кафе! Нам не помешает кусок мяса или рыбы. Давно ели?
— Утром, — призналась Алина.
— Сама голодная, — сказала я, — потопали, за мой счет погуляем.
Шафина вдруг стала подозрительной.
— С чего бы вам незнакомого человека угощать?
— Не хотите за так поесть, сами свой счет оплатите, — пожала я плечами. — Неуютно тут, грязно, находиться в квартире противно.
По лицу Шафиной пробежала тень слабой улыбки.
— Хорошо.
Я подвела черту:
— Вот и договорились. Когда я ехала сюда, заметила неподалеку кафе.
— «Чили-Тили»? — спросила Алина.
— Да, — удивилась я. — Откуда вы знаете?
— Жила здесь некоторое время, — пробормотала Шафина, — когда от Государя удрала, мне Вера помогла. Ох, наверное, вы считаете меня сумасшедшей?
— На безумную вы совсем не похожи, — возразила я, — просто нервничаете. Ну, потопали.
Шафина не сдвинулась с места и сказала:
— Муж приказал вам жилье сторожить. Я слышала вашу беседу по телефону.
— Не подчиняюсь супругу, — фыркнула я, — он не генерал, а я не солдат. И вообще я приехала, чтобы с ним вместе поесть пойти. А вместо этого осталась тут в роли цепной собаки. Любите латте?
— Обожаю, — оживилась Алина.
— Закажем самые большие стаканы, — пообещала я.
Мы вышли во двор, прошмыгнули мимо минивэнов и машин, где затаились люди, которые приехали осматривать место преступления, и сели в мою малолитражку. Я нажала на педаль газа.
