Глава 31
Бен. 23:20.
Еще 8 часов и 40 минут до конца Ночи вне закона
Существует два вида самоуверенности. Одна опирается на случайные успехи, которые их широко шагающий по жизни хозяин зачастую и сам не может объяснить. А еще есть самоуверенность, которую достигаешь лишь через болезненные поражения. Потери, тяжелые удары и катастрофы, которые нередко наносят телу и душе непоправимый ущерб, но дают определенную уверенность – в ней ты потом черпаешь силы для того, чтобы жить дальше: какой бы глубокой ни была яма, в которую ты упал, тебе все равно удалось найти способ выбраться оттуда.
Самоуверенность Мартина Швартца была, несомненно, второго вида. Без малейшего высокомерия и кичливости этот крепкий темноволосый мужчина излучал надежность, которая была практически осязаема, как только он вошел в квартиру. И для этого эффекта ему не нужна была ни униформа, ни оружие, ни сочные выражения.
Он снял с плеч потертый вещмешок, поставил его на полку для ключей рядом с дверью и сказал почти без эмоций:
– Я Мартин Швартц. Сегодня ночью вы находитесь под моей защитой.
Его внутреннее спокойствие тут же передалось Бену. Без колебаний он отдал Швартцу газовый пистолет и изумленно наблюдал, как тот разрядил его.
Арецу, напротив, держалась на приличном расстоянии, пока вместе с Беном следовала за ним по всей квартире.
Швартц осмотрел комнату за комнатой. Начал с окон в гостиной, проверив каждую задвижку, потом ванную и спальню, которая выходила во внутренний дворик с велосипедами и жалюзи в которой тоже были опущены. Он заглянул под кровать, в полупустую кладовку и даже открыл холодильник, потом вернулся в гостиную и попросил Бена и Арецу сесть на диван.
– Данная ситуация должна быть для вас обоих пугающей. – Он опустился на стул, который взял у обеденного стола. – И я бы солгал, если бы заверил вас, что для страха нет причины. Там снаружи сумасшедший мир, и часть этого мира хочет проникнуть к вам и уничтожить вас. Шансы на то, что вы переживете здесь эту ночь, несколько повысились, так как вы открыли мне дверь. Не потому, что я супермен и смогу защитить вас от любого врага. Но я много лет руководил операциями спецназа, и если не находился под прикрытием в каком-нибудь опасном месте, то работал по защите свидетелей и потерпевших. Еще ни разу я не потерял доверенного мне человека в надежном доме, и обещаю вам, что не собираюсь ухудшать свои показатели этой ночью.
Во время своего небольшого доклада он снял тонкую куртку (видимо, на улице шел небольшой дождь) и попросил у Арецу носовой платок, которым вытер капли с лица и непривычно большого носа.
Швартц не был ни красавцем, ни уродом. По сути, идеальный солист рок-группы, подумал Бен. Поживший, но не опустившийся, крепкий, но не накачанный, с меланхолией в глазах, которая у женщин-фанатов определенного сорта вызовет «комплекс помощника» и одновременно желание сорвать с него футболку, под которой они предполагают обнаружить покрытый шрамами торс.
– А сейчас дайте мне, пожалуйста, ваши телефоны, – сказал Швартц. Несмотря на вежливую фразу, это прозвучало как приказ.
– Зачем? – Арецу упрямо подняла подбородок.
– У вас наверняка есть семья, друзья, знакомые. Люди, которые волнуются и переживают. Которым вы, возможно, захотите отправить сообщение. Чего я не могу допустить.
– Это означает, что вы запрещаете нам все контакты? – уточнила она.
Швартц мягко улыбнулся и проигнорировал скрытый агрессивный упрек студентки.
– В Сети еще никто не знает, где вы находитесь, фрау Херцшпрунг. Пусть так все и останется.
– Мы же не стали бы никому сообщать адрес! – сказал Бен.
– Вы это уже сделали, – возразил Швартц. – Гугл, Амазон, Netflix, eBay абсолютно точно знают, где вы. Возможно, даже Niantic и Nintendo, если вы еще подписаны на PokemonGo и не отключили функцию геолокации в телефоне. Я не эксперт по Интернету, но знаю, что многие из психов снаружи – настоящие профи.
Он поднялся и взял свой вещмешок.
– Знаете, моя стратегия, как пережить эту ночь, совсем простая, но она сработает, только если вы будете придерживаться одного правила. Которое звучит так: оставаться внутри.
Он вернулся к ним и протянул руку.
– Вам нельзя покидать эту квартиру. Ни физически, ни виртуально. Если вы будете соблюдать это простое правило, то сегодняшняя ночь будет приятнее, чем морской круиз, это я вам обещаю.
Бен понимал аргументацию полицейского и все равно чувствовал себя некомфортно, обрубая единственную связь, например, с Дженнифер.
– Я должен быть доступен для Джул! – сказал он, когда Швартц кивнул на мобильный, оттопыривавший карман брюк.
– Вы останетесь доступны. Через меня!
Следуя импульсу, Бен отдал полицейскому только свой личный сотовый. Второй телефон Джул остался в его правом заднем кармане.
Арецу тоже медлила, прежде чем нехотя повиновалась приказу.
– Какое еще оружие у вас есть? – спросил Швартц, после того как оба телефона исчезли в его вещмешке. Бен указал на рюкзак Арецу и принес перцовый газовый баллончик из кухни.
– Почему мы не можем это оставить? – спросила Арецу.
– Ради вашей и моей безопасности. – Швартц впервые улыбнулся. Бен обратил внимание, что один из его резцов чуть светлее других. – Я не хочу, чтобы вы наделали глупостей, если здесь что-нибудь произойдет. Честно говоря, я не опасаюсь, что сюда кто-либо проникнет. Кроме меня, перед комплексом дежурят еще двое патрульных полицейских. Но может случиться, что вы испугаетесь, когда какой-нибудь псих попытается разбить окно или вышибить тараном дверь. И в этом случае мне не хочется вдыхать газ, если вы понимаете, о чем я.
– О’кей, но, может, мы были бы в большей безопасности в полицейском участке? – спросила Арецу.
– Нет. Во-первых, я должен сначала вывезти вас отсюда, а транспортировка всегда связана с рисками. Во-вторых, полицейский участок – это общедоступное здание; его намного сложнее контролировать, чем эту относительно неплохо защищенную квартиру. Или вам хочется в камеру? – Теперь он обратился к Бену. – Не могу гарантировать, что вы будете сидеть там один. Вполне вероятно, что некоторые из подследственных заключенных более легковерны, чем я, и думают, что слухи о ваших наклонностях соответствуют правде. Кстати, за некоторых своих коллег я тоже не могу поручиться.
Бен удивленно взглянул на него:
– Какие еще наклонности?
Полицейский вздохнул:
– Хочу быть с вами откровенным, господин Рюман. Когда ваш отец попросил меня взяться за ваше дело, я сначала хотел отказаться.
– Слишком опасно?
– Слишком подозрительно.
Бен кивнул:
– Понимаю. С тех пор как я в первый раз зашел на страницу AchtNacht, я чувствую себя как в сюрреалистическом кошмаре.
Швартц прикусил нижнюю губу и помотал головой.
– Вы меня не поняли. Я имел в виду, что вы мне подозрительны, господин Рюман. Я отец семейства. И я знаю, что такое надругательство. Мой собственный сын подвергся ужасным вещам. Но ваш отец убедил меня, чтобы я не верил лжи в Интернете.
– В чем вы хотите меня обвинить? – Бен был шокирован чудовищностью упрека полицейского. У него затряслась рука. Одновременно он почувствовал, как краска стыда залила его лицо. Он посмотрел направо в сторону Арецу, но она уклонилась от его взгляда, словно ей вдруг стало неприятно сидеть рядом с ним. Но она все же не встала.
Швартц выглядел искренне удивленным.
– Разве вы не видели последнее видео? – спросил он, наморщив лоб.
Бен энергично помотал головой.
– Какое видео?
Полицейский снова полез в свой вещмешок и достал планшетный компьютер. Из него торчала флешка с логотипом полиции на корпусе.
– Не беспокойтесь, соединение безопасное, – сказал он и лаконично добавил: – По крайней мере, по меркам берлинского сената.
Швартц встал, и Бен последовал за ним к обеденному столу, куда он положил свой компьютер.
Полицейский скользил пальцем по экрану, пока не появилась страница Ночи вне закона, и Бена вдруг накрыло ощущение дежавю. Ему померещилось, что он сам, а не Швартц открывает эту страницу. И вид красно-синего меню на черном фоне вдруг показался таким знакомым, словно он уже видел его когда-то раньше, до сегодняшнего дня. Бен только не знал где.
Подавленность Бена усилилась, когда на экране всплыло видеоокно размером с подставку под пивную кружку, и в стартовой картинке он узнал лицо, которое видел один-единственный раз четыре года назад и больше никогда не встречал. И все равно вид этой седой женщины лет пятидесяти был ему до ужаса знаком. Все эти годы, с самой аварии, в которой Джул лишилась ног, она преследовала его в многочисленных ночных кошмарах.
– Откуда это у вас? – спросил Бен, который знал, что сейчас последует. Краем глаза он заметил, как сзади подошла Арецу и заглянула ему через плечо. – Где они только разыскали эту лгунью?
Швартц пожал плечами:
– Понятия не имею. Но толпа, которая охотится за вами обоими, уже собрала полным-полно информации. В основном скучные факты, но некоторые сведения очень пикантные. Как, например, вот это видео, которое распространяется, как вирус. Вы найдете его уже не только на форуме Ночи вне закона, но и почти во всех социальных сетях. А несколько минут назад оно появилось и на стартовых страницах так называемых серьезных новостных журналов и телеканалов.
Швартц нажал на «Play», и стоп-кадр пришел в движение.
Женщина, чье имя (Дагмар Хенрих) было написано внизу экрана, нервно откинула прядь волос с лица. Видеоматериал был снят на веб-камеру – типичное качество видеочатов или селфи. Начало было обрезано. Предложение начиналось с середины.
«– …так и было. Его дочь, то есть Джул, сказала лечащим врачам: «Он меня трогал». Поэтому мы из службы опеки тогда и подключились. Если что, я там больше не работаю…»
– Потому что ты вымогала у семей деньги за то, чтобы не отнимать у них детей! – возбужденно воскликнул Бен и заглушил бывшую соцработницу на экране, почему и не расслышал окончания предложения.
«– …для меня однозначно виновен. Он подал заявление на менеджера только для вида, чтобы оправдаться. И тут же отозвал!»
Потому что Джул попросила его об этом. У нее не было сил для процесса, в котором в итоге останутся лишь противоречивые показания.
«– Бен Рюман что-то сделал со своей дочерью в машине и при этом потерял управление, – лгала эта мерзкая женщина. – И сейчас она инвалид. Потому что Беньямин Рюман, этот растлитель малолетних, трогал ее. Было безответственно оставить ее тогда с ним в семье».
– Да она все вывернула! – закричал Бен, словно это могло что-то изменить.
Лгунья на экране закончила, почти всхлипывая:
«– Вы сами видите, к чему это привело. Бедная девочка пыталась покончить с собой».
На этом видео заканчивалось.
– О господи.
Бен повернулся к Арецу, которая побледнела еще сильнее. Она не отвела взгляда, но в ее глазах читались тревога и сомнение.
– Джул такое сказала, это правда, – признался Бен. Он потел и умирал от жажды. – Но это был не я! – Он обратился к Швартцу: – Это был Джон-Джон, мой менеджер. Я хотел ударить его и…
Бен закрыл глаза. Все это было бессмысленно. Что бы он ни сказал, сомнение было уже посеяно. Даже Дженнифер потребовалось время, чтобы поверить ему, и, по сути, даже он не был уверен, не стало ли это предложение «Он меня трогал» в итоге причиной их расставания.
Бен прошаркал обратно к дивану и упал на подушки.
– Дерьмо. Теперь ясно, на кого они рассчитывают, – сказал он себе, но так громко, что Арецу и Швартц не могли его не услышать. – Там снаружи сейчас не только сумасшедшие, которые хотят заработать десять миллионов. Они считают меня к тому же педофилом, который заслуживает смерти.
