Часть 5

На мгновение я застыла. Не могла двинуться с места, просто смотрела на эти буквы, по которым стекали капельки воды. В груди бухало сердце, в ушах стоял странный гул, слышались всхлипы, будто скулило напуганное животное. Этот жуткий звук выражал ужас и боль, и лишь отчасти я понимала, что сама его издаю.

Комната будто качнулась, стены стали сдвигаться – у меня явно начался приступ паники, и сейчас я потеряю сознание прямо здесь, не добравшись до безопасного места. Я доползла до кушетки и свернулась на ней в позе зародыша, стараясь отдышаться. Вспомнила, чему меня учил инструктор на занятиях по поведенческой терапии: «Успокойся, осознанно следи за дыханием, Ло, и постепенно расслабляйся. Спокойно дыши… постепенно расслабляйся… спокойно… и осознанно. Осознанно… и… спокойно…»

Я его терпеть не могла. Даже тогда эта методика едва помогала справляться с паническими атаками, а что от нее толку теперь, когда у меня действительно есть повод для паники.

«Спокойно и осознанно». Ко мне вдруг вернулась ярость, которая придала сил. Поверхностное неровное дыхание замедлилось, я наконец привстала и, проведя руками по мокрым волосам, стала искать телефон.

Конечно же, на стойке стоял телефон. Трясущимися руками, покрытыми засохшей грязью, я едва сумела взять трубку и нажать ноль, но, услышав, как кто-то со скандинавским акцентом сказал: «Здравствуйте, чем могу вам помочь?», ничего не ответила. Просто молча сидела, держа пальцы над кнопками.

А затем положила трубку, и та щелкнула.

Слова исчезли. С кровати мне было видно зеркало в душевой, и теперь, когда я выключила воду и заработала вытяжка, пар практически исчез. Остались лишь потеки воды на месте букв «Т».

Нильссон ни за что мне не поверит.

Приняв душ и одевшись, я вышла в коридор. Двери других кабинетов были открыты, и я заглянула внутрь. Никого – кушетки прибраны и подготовлены для следующих посетителей. Сколько же я спала?

Я поднялась по лестнице и вышла к ресепшен, где за столом сидела Ева, печатая что-то на ноутбуке. Она с теплой улыбкой подняла взгляд.

– А, мисс Блэклок! Как вам процедура? Улла спускалась, чтобы проверить вас, вы так крепко спали… Решила зайти к вам через пятнадцать минут. Надеюсь, вы не растерялись, проснувшись там одна.

– Все в порядке, – натянуто ответила я. – Хлоя и Тина давно ушли?

– Минут двадцать назад.

– Это единственный вход в спа-кабинеты? – спросила я, показывая на зеркальную дверь, которая, закрывшись, вновь стала незаметной.

– Смотря что вы имеете в виду под входом, – не сразу ответила Ева – кажется, вопрос застал ее врасплох. – Это единственный вход, но не единственный выход. Внизу есть пожарный выход, ведущий к комнатам для сотрудников, но он… забыла слово… односторонний? Дверь открывается только наружу. И она на сигнализации, так что не пользуйтесь ею, иначе поднимется тревога! А почему вы спрашиваете?

– Просто так.

Утром я много всего наболтала Нильссону. Зря. Больше такого не повторится.

– В салоне Линдгрен уже подают обед. Впрочем, вы ничего не пропустили – это шведский стол, можно приходить когда удобно. А, вот еще, чуть не забыла, – добавила Ева, когда я пошла к выходу, – мистер Говард нашел вас?

– Нет. – Я замерла, держа руку на двери. – А что?

– Он приходил сюда, искал вас. Я сказала, что вы находитесь на процедуре, но он спустился и передал что-то Улле. Хотите, я найду его записку?

– Не надо, – отрезала я. – Кто-нибудь еще спускался?

Ева покачала головой:

– Нет. Я все время была здесь. Мисс Блэклок, у вас точно все в порядке?

Я молча вышла из спа, чувствуя, как по липкой коже пробегает холодок.

В салоне Линдгрен были только Коул, который сидел за столом, положив перед собой фотоаппарат, и Хлоя – та устроилась в другом углу и, глядя в окно, рассеянно ковыряла салат.

Когда я зашла, она посмотрела на меня и кивнула на стул рядом.

– В спа было здорово, правда?

– Вроде того, – ответила я, отодвигая стул. Поняла, что мои слова прозвучали неоправданно резко, я добавила: – То есть да, здорово. Процедура отличная. К сожалению, я… не очень люблю закрытые пространства. Немного страдаю от клаустрофобии.

– Вот как! А я-то удивлялась, почему у вас внизу был такой напряженный вид. Думала, все дело в похмелье.

– Ну и это тоже, – притворно усмехнулась я.

Могла ли она оставить надпись на зеркале? Вполне. Однако Бен был уверен, что прошлой ночью Хлоя не выходила из каюты.

А Тина? Она сильная и очень агрессивно отреагировала на мой вопрос о том, где она была прошлой ночью. Тина вполне способна столкнуть человека за борт.

Или это Бен? Он спускался в спа, а алиби на прошлую ночь подтверждают только его собственные слова.

Хотелось закричать. Все это сводило меня с ума.

– Слушайте, вы же вчера играли в покер? – спросила я у Хлои как ни в чем не бывало.

– Я не играла, но присутствовала, да. Беднягу Ларса ободрали… Ладно, не обеднел. – Хлоя бессердечно усмехнулась, и Коул посмотрел на нее с улыбкой.

– Не удивляйтесь моему вопросу… кто-нибудь выходил из каюты?

– Если честно, даже не знаю, – ответила Хлоя. – Я вскоре ушла в спальню. Наблюдать за игрой в покер – та еще скукотища. Коул тоже там был, да, Коул?

– Всего полчаса, – сообщил он. – Хлоя права, покер – не самая зрелищная игра. Помню, как выходил Говард. За бумажником. – Во рту у меня вдруг пересохло, и Коул спросил: – А почему вы спрашиваете?

– Да так просто. – Я попыталась выдавить улыбку и сменила тему, пока он не начал вытягивать из меня ответ: – Хорошие получились снимки?

– Сами посмотрите. – Коул так небрежно бросил мне фотоаппарат, что я его едва не выронила. – Нажмите на кнопку сзади и листайте. Если какие-то понравятся, я вам распечатаю.

Я стала просматривать фотографии, будто отматывая время в круизе назад. Мрачные снимки облаков и кружащих чаек, игры в покер, смеющегося Буллмера, который придвигает к Бену его фишки, ворчащего Ларса, открывшего пару двоек против трех пятерок Бена. Один снимок меня особенно поразил. Хлою сфотографировали с очень близкого расстояния, когда она смотрела прямо в объектив. Можно было различить волоски на ее щеке, отливающие золотом в искусственном свете ламп. В снимке сквозило что-то настолько личное и нежное, что накатывало смущение. Я невольно взглянула на Хлою, прикидывая, есть ли что-то между ней и Коулом, а она заметила это и спросила:

– Что? Нашли мой снимок?

На следующей фотографии была запечатлена я – в тот самый момент, когда Коул застал меня врасплох и я разлила кофе.

Я стала листать дальше. Вот Тина стоит на палубе и взглядом хищника смотрит в объектив, вот Бен поднимается по трапу с огромным рюкзаком. Увидев эту фотографию, я вспомнила про огромный чемодан Коула. Что же он взял с собой? Коул говорил, что в нем фотооборудование, но пока я видела его только с незамысловатым фотоаппаратом.

Я посмотрела все снимки судна и вчерашней вечеринки и уже собиралась вернуть камеру Коулу, как вдруг сердце у меня замерло.

– Кто это? – спросила Хлоя, взглянув через мое плечо на дисплей, и тут же добавила: – Погодите, не Александр ли Бельхомм там на заднем плане разговаривает с Арчером?

Меня не интересовали ни Александр, ни Арчер.

Я смотрела на официантку, которая держала поднос с канапе.

Она немного отвернулась от объектива, заколотые темные волосы растрепались, и локон закрывал ее щеку.

Но я была практически уверена, что это девушка из каюты № 10.