Глава 16
Гудки, гудки, гудки. Ну, прошу тебя, пожалуйста, ответь! Может, он номер сменил? Наверняка нет – этот номер еще и рабочий у него.
– Алло!
У меня перехватывает дыхание.
– Джош? Это я, Софи.
Я представляю, как он выпрямляется.
– Ух ты! – Следует долгая пауза, после которой Джош наконец настороженно спрашивает: – Как дела?
– Вообще-то не очень. – Мой голос начинает дрожать. – Мне нужна твоя помощь. Знаю, звучит безумно, но не мог бы ты подъехать к больнице, забрать меня, а потом отвезти в «Голдгерст-парк»?
– Это в шикарную гостиницу? – удивляется он. Я слышу, как на заднем плане женский голос что-то бормочет. – Нет, нет. – Он прикрывает телефон рукой. – Это не то… Извини, что? Ты в больнице?
– Только что вышла из отделения «неотложки», – отвечаю я, желая, чтобы нашелся любой другой номер, по которому я могла бы позвонить. – Я бы тебя не просила, если бы не острая необходимость.
– Мне прямо сейчас подъехать?
– А ты по-прежнему живешь в Миддлбридже?
– Да. Буду через пять минут.
Я облегченно вздыхаю:
– Ой, спасибо тебе огромное! Вообще-то я пройду по главному шоссе, и сверну влево на дорогу, ведущую к парку.
– К Хоупвуд-Гарденс? – уточняет Джош. – Где на углу построили жилой комплекс, напротив места, где раньше был гитарный магазин?
– Точно. Жду тебя там. Ладно?
– Конечно.
– Да, и еще – это не мой номер. Я взяла телефон позвонить, так что на него мне не перезванивай.
– Понял. Я подожду, пока ты не появишься на обочине, если поспею раньше тебя. Черный «БМВ». Я выхожу.
Я поворачиваюсь к пожилой даме, терпеливо ждущей в нескольких шагах от меня, чтобы не слышать разговора.
– Большое вам спасибо! – восклицаю я. – Вы не представляете, как я вам благодарна!
– Не стоит. От души надеюсь, что вам удалось разрешить проблему.
Она протягивает руку, касается моей ладони и на мгновение сжимает ее. Это простое выражение сочувствия и поддержки, но я действительно благодарна ей за ее доброту.
– Всего наилучшего, – улыбается дама и входит в автоматические двери отделения неотложной помощи.
Я смотрю ей вслед, затем поворачиваюсь и начинаю быстро шагать в гору. Только бы мимо меня не проехали Алиса с Марком! Я так спешу, что практически перехожу на бег, от чего меня удерживает лишь объемистая сумка, которую приходится нести сбоку, потому что ручки слишком короткие, чтобы перекинуть их через плечо. Приближаюсь к повороту налево. Он прав, это действительно Хоупвуд-Гарденс.
Я прохожу достаточно далеко, чтобы меня не было видно с главного шоссе, и останавливаюсь у строения, которое раньше являлось частным домом, а теперь переделано под ветеринарную лечебницу. Она закрыта, и небольшая, залитая гудроном парковка пуста. Я сажусь на низенький кирпичный парапет, ставлю сумку около ног и жду.
Когда из-за холма появляется черная машина, меня охватывает странное чувство. Я гляжу на подъезжающего ко мне Джоша, мигающего поворотником, как сотни раз, когда он многие годы забирал меня с работы. Разве что теперь автомобиль лучше того, что мы могли себе позволить в прежние времена.
– Привет! – говорит Джош, когда я открываю дверцу и залезаю внутрь, неловко пристраивая сумку на коленях.
Вдохнув знакомый запах одеколона Джоша, я поворачиваюсь к нему. Он смотрит на меня удивленно, и возникает неловкая пауза, когда я раздумываю, надо ли мне чмокнуть его в щеку. Но не делаю этого, а тянусь за ремнем безопасности. Лицо у меня пылает.
– Уселась? – спрашивает он, и я молча киваю. Он глядит через плечо и медленно отъезжает. – Я думал двинуться напрямик по Сектор-лейн, ведь ты торопишься.
– Отлично.
Джош немного раздался за четыре года с последней нашей встречи, когда я случайно увидела его в торговом центре, где он был с мамой. А его некогда темные волосы поседели. К тому же у него довольно густая щетина, но в остальном он выглядит по-прежнему. На нем даже старый свитерок, который я сразу узнала. Как же все это странно и необычно!
Мы едем в молчании, а потом Джош бросает на меня беглый взгляд.
– Извини, – говорю я. – Это, наверное, выглядит безумно.
– Ну, может, немного удивительно, – соглашается он.
– В буквальном смысле слова все, кого я могла бы попросить, уже ждут меня в гостинице, а мне обязательно нужно успеть туда к восьми… У меня сегодня день рождения, – объясняю я. – Вообще-то уже сороковой.
У него отвисает челюсть.
– Нет! Сегодня же не пятнадцатое число!
– Но у меня день рождения не пятнадцатого.
– Ой, – хмурится Джош и торопливо добавляет: – Ух ты! Ну, с днем рождения!
– Спасибо.
– А что ты тогда делала в «неотложке»? – вдруг спрашивает он.
– Травма головы.
– Вот черт! – Джош озабоченно смотрит на меня. – Все нормально?
– Отлично, – отвечаю я. – Просто все чуть не наизнанку вывернулись, чтобы устроить мне незабываемый вечер, а я не хочу портить им торжество, подняв шум из-за того, что вышла из больницы без кошелька и без мобильника. Я в буквальном смысле оказалась на мели. – Джош молча слушает. – Я попыталась поймать такси, но забыла, что значит найти машину субботним вечером. Мне сказали, что раньше девяти часов можно не надеяться, но так долго я ждать не могла.
– Софи, что происходит?
Я испуганно гляжу на него:
– Ничего! Я же сказала, мне необходимо туда попасть, вот и все.
– Ты бы мне не позвонила, если бы опаздывала на прием, круглая у тебя дата или нет. Ты в какую-то историю вляпалась?
– Я сегодня выхожу замуж! – выпаливаю я, прибегая к ложному маневру, чем целый день и занимаюсь.
Джош таращит на меня глаза:
– Господи… Ну, ладно…
Возникает долгая пауза. Он ерзает на сиденье, глядя на дорогу, затем снимает одну руку с руля, упирается локтем в стекло и потирает лоб.
– Странно. И ты поэтому позвонила мне?
Я в ужасе подпрыгиваю на месте:
– Нет-нет-нет! Ничего подобного, клянусь! Ты думаешь, что я в последнюю секунду засомневалась и решила проверить, расстались мы с тобой или нет? – Я смеюсь, а Джош молчит. Господи, он же именно так и думает! – Джош, мы с тобой не виделись и не разговаривали более четырех лет! Я что, совсем спятила?
– Когда утром я приехал к тебе домой за вещами, ты, помимо всего прочего, сказала мне, что я должен быть уверен, что поступаю правильно. Если мы и пересечемся когда-нибудь, то случайно.
Я пожимаю плечами. Точно помню, что сказала именно это. В основном из-за боли, которую ощутила, когда Джош сердито ответил, что он готов к этому. Однако я поражаюсь, насколько ясно он все припоминает.
– Если честно, мы оба тогда сгоряча наговорили много лишнего. Даю тебе слово, Джош, – у меня нет желания «создать ситуацию», чтобы мы снова встретились, прежде чем дверь закроется навсегда. – Я поворачиваюсь и гляжу прямо на него. – Послушай, у моего будущего мужа психованная бывшая жена. Она действительно не в себе – тут не только банальные эсэмэски с угрозами и проколотые шины. Больше я тебе сказать не могу. Мне действительно надо было побыстрее смотаться из больницы, а в том, что я выхожу замуж, я тебе призналась, чтобы ты понял, как мне важно добраться до гостиницы.
– Она упрятала тебя в больницу?
Я на мгновение закрываю глаза, и на меня вдруг наваливается такая усталость, что хочется свернуться комочком и проспать тысячу лет.
– Нет, – устало отвечаю я. – Я ударилась головой об стол. Знала, что хором скажут, что мне нужно побыть в больнице и подлечиться, однако я не могу этого сделать по определенным причинам. Я знаю, все это звучит странно, но если бы могла тебе рассказать что-то еще, то рассказала бы. Если уж совсем начистоту, то я тебе позвонила, потому что в растерянности сумела вспомнить только твой номер. Да, и к тому же подумала, что ты, наверное, по-прежнему живешь где-то рядом.
– Ясно, – усмехается Джош. – Это предсказуемо.
Я удивленно гляжу на него:
– А я все также живу в Рейнсхилле.
– В том же доме? – улыбается он.
– Да.
Он явно доволен.
– Я тут гадал, переехала ты или нет, но я не зависаю в «Фейсбуке» или где-то еще…
– Да, верно, – вежливо вставляю я. Как будто я его там не искала, причем много раз.
– И я почти что не общаюсь с нашими «старичками», так что…
– Значит, ты все еще с Мелани? – спрашиваю я и торопливо добавляю: – Я не в том смысле, что это из-за нее ты от всех отдалился. – Хотя именно это я и имею в виду. В последние годы наши общие друзья говорили, что они почти не видятся с Джошем с тех пор, как на горизонте появилась Мел – его высокая, привлекательная и эгоистичная подружка.
– Ну, да. Кантуюсь помаленьку, – улыбается он.
Если я ничего не путаю, то Мелани гораздо моложе его. Еще годик-другой она вполне может обойтись без надписи «Не кантовать».
– А ты так же в школе работаешь? – интересуется Джош.
Я качаю головой:
– Нет. Бросила.
На его лице – искреннее изумление.
– Но тебе же нравилось!
Я пожимаю плечами и крепче вцепляюсь в сумку.
– Все меняется.
– Да, вот уж досада, – замечает он. – Кроме тебя, я не встречал людей, так страстно влюбленных в свою работу. Не жалеешь?
– Немного, – признаюсь я. – А об уроках – очень жалею.
– А чем теперь занимаешься?
– Работаю в Лондоне менеджером по продажам. Хотя среди моих клиентов попадаются детские благотворительные организации.
– Это хорошо, – замечает он. – Значит, ты на них применяешь прежние навыки. И, по крайней мере, из Рейнсхилла туда легко добираться. Ты правильно поступила, купив этот дом. Сейчас он, наверное, целое состояние сто́ит. В Рейнсхилле миллионеров на квадратный метр больше, чем по всей стране. Я-то думал, что ты дом продала, уехала жить за границу и основала свою школу.
Я улыбаюсь. И это он тоже помнит?
– А ты все так же в городе, по строительству?
– Да. Это заработок, и на нас сейчас есть спрос, потому что многие теперь делают пристройки. Но, если честно, я бы с удовольствием перестал отделывать кухни. Кстати, сейчас мы расширяемся, так что почти все время я провожу в проклятом фургоне.
– Извини, – говорю я, – а теперь ты в выходной подрабатываешь таксистом.
Джош бросает на меня удивленный взгляд:
– Перестань! Я даже обрадовался, что ты меня попросила. Ты извини, когда я сказал насчет того, что ты замуж выходишь. Ерунду какую-то сморозил.
– У тебя вряд ли в обычный субботний вечер такие звонки случаются!
– Ты не знаешь, чем я занимаюсь в обычный субботний вечер, – бесстрастно произносит он, и внезапно я понимаю, что это правда.
Почти десять лет я знала этого человека лучше всех на свете. Он терпеть не может яичный белок. Я помню второе имя его мамы, как звали домашних животных Джоша и кого из них он любил больше всего. Он с улыбкой пришибет человека по имени Крис, если еще раз увидит его, и знаю, почему. В свое время мы были друг для друга всем… Но о теперешней жизни Джоша я не знаю ничего. Он мне практически чужой человек, хоть некогда и обнимал меня обнаженную.
– Э-эй? – говорит он, и я недоуменно хлопаю глазами. – Я сказал: «Вообще-то я просто телевизор смотрел», а ты молчишь. Все нормально?
– Да, – киваю я, отворачиваюсь и гляжу в окно. – Вроде успеваем. Спасибо.
– Ну, тогда придется немного покрутиться. Невеста же должна чуть опоздать?
– Не эта невеста, – натянуто улыбаюсь я.
– Ты прямо в этом и пойдешь? – Джош указывает на мои джинсы и рубашку.
– Конечно же, нет, у меня все в сумке. В этом и дело. Как, черт побери, мне переодеться, чтобы меня никто не видел?
Он пожимает плечами:
– Здесь переоденься. Мне все равно.
Я смотрю на него как на сумасшедшего.
– Как будто я раньше ничего этого не видел! – усмехается Джош.
– Джош!
– Что? Неправда?
– Не в этом дело. А сейчас тебе этого видеть нельзя!
– Слушай, если тебе легче станет, я тормозну где-нибудь в тихом месте и закрою глаза. И с каких это пор ты такой скромнягой сделалась?
– В смысле – скромной? Нет такого слова «скромняга», – замечаю я, а Джош хохочет.
– Да уж, давненько я от тебя нравоучений не слышал!
– Замолчи! – Я смотрю на часы. Уже почти без четверти. – Ладно, найди, пожалуйста, местечко поукромнее…
– Разумеется, мэм. – Джош заезжает в первый же «карман», останавливается, но двигатель не глушит. Нас хорошо видно из проезжающих машин.
– Давай, вперед!
Выбора у меня нет. Я расстегиваю сумку и принимаюсь за пуговицы на рубашке. Гляжу на Джоша, а он с довольной улыбкой смотрит на меня.
– Глаза закрыл? – со значением говорю я.
– Да. – Джош откидывается на подголовник и издает счастливый вздох, словно собирается вздремнуть. Я снимаю рубашку и вытягиваю из-под себя джинсы.
– Тра-ля-ля… тра-ля-тра-ля-ля, – мурлычет он себе под нос.
– Джош, толку от тебя никакого. – Я начинаю нервничать, и в спешке у меня в штанине запутывается нога. – Я не раздеваюсь, а влезаю в свадебное платье.
– Извини! – Джош поднимает руку, не открывая глаз. – Молчу как рыба.
Я натягиваю платье, потом вдеваю руки в рукава, прежде чем надеть дурацкие туфли и браслет. Поворачиваюсь к Джошу полуголой спиной, стараясь сидеть как можно прямее, и смущенно прошу:
– «Молнию» мне застегни, пожалуйста.
Джош молчит. Я чувствую, как его руки легонько касаются моей кожи, и плотный материал снова обтягивает меня.
– Готово, – тихо произносит он.
– Спасибо. – Я резко отстраняюсь от него и накидываю ремень.
Он выезжает обратно на дорогу, и какое-то время мы едем молча, прежде чем он говорит:
– Красивое у тебя свадебное платье.
– Спасибо. Я его не выбирала. Это Марк.
– Что?
– Свадьбу организовал мой жених. Предполагалось, что она станет для меня сюрпризом. Ой, мы приехали! – Сердце прыгает у меня в груди, когда справа показываются ворота «Голдгерст-парка» и длинная гостиничная подъездная дорожка.
– Ты вот так прямо из машины и пойдешь? – усмехается Джош. – Он выбрал тебе платье и устроил церемонию?
– Да. Я и не предполагала, что ты это оценишь. Так, все ли я взяла?
Я гляжу себе под ноги, засовывая кроссовки и джинсы обратно в сумку и проверяя, на месте ли письмо. На меня накатывает тошнота, когда я щупаю знакомую печать, едва заметную под смятой рубашкой.
– Вообще-то я не думал, что ты оценишь, как все для тебя устроили. – Он с любопытством смотрит на меня. – Ты действительно хочешь выйти за него замуж?
– Консультация по личной жизни? Серьезно?
– Ладно, ладно… – Джош примирительно поднимает руку.
– Сможешь заехать вон на ту переполненную парковку? По-моему, лучше не рисковать, а то вдруг кто-нибудь заметит, как я выхожу из твоей машины. Хотя, наверное, они все уже давно внутри. О господи, без десяти восемь! – От волнения у меня прихватывает желудок.
Джош сворачивает вниз по крутому холму и привозит меня к дальнему краю парковки.
– Тут нормально? Уже темнеет.
– Да, прекрасно. – Я поворачиваюсь к нему и внезапно осознаю, что настал момент прощания. – Ну, – широко улыбаюсь я, – вот уж не знала, кто повезет меня на свадьбу… – Я замолкаю, не понимая, как закончить. – Спасибо за помощь.
– Это большая честь, – отвечает Джош, наклоняется и легонько чмокает меня в щеку. – Будь счастлива, Софи! – Я закрываю глаза от его прикосновения, и у меня невольно сжимается сердце. Когда он отстраняется, я продолжаю тупо сидеть и глядеть на него. Мне срочно надо выходить из машины.
Я поворачиваюсь и тяну на себя ручку.
– Прощай, Джош!
– Прощай, Софи! Всего самого лучшего.
Меня передергивает, будто кто-то резко бередит давнюю рану. Всего самого лучшего? Девять лет вбиты в одну банальную любезность. Нужно выпрямиться и захлопнуть дверь, отвернувшись, чтобы Джош не разглядел выражения моего лица.
Он разворачивает автомобиль, и я гляжу, как он медленно отъезжает, а я стою на парковке, вцепившись в сумку, и блестящее платье ловит последние лучи вечернего солнца. В последнюю секунду Джош резко давит на газ, и машина с ревом взлетает на холм.
И вот его уже нет.
