КИТ

21 марта 2015-го

Ни пиво, ни время не помогли. Страх противодействует алкоголю. На половине кружки в голову приходит новая пугающая мысль. Может, Лора вовсе не дуется. Вдруг она разволновалась из-за слов Бесс и что-то стряслось с малышами, а теперь она в больнице? Кладу руку на стол, чтобы успокоиться. Преждевременные роды, спровоцированные плохой новостью, – сюжет какого-то романа викторианских времен, но такое случается. Всякое может случиться, уж я-то знаю. Что, если ее увезли на «Скорой» и она не успела взять с собой телефон? Господи, а если она лежит там без сознания? Почему я раньше об этом не подумал? Надо срочно идти домой!

Отставляю бокал, хватаю рюкзак и спешу на Уилберхэм-роуд. Теперь мне кажется, что все происходит ужасно медленно – даже воздух сопротивляется. Кто-то неудачно припарковал белый «Фиат» рядом с нашим домом, под дворником торчит парковочный талон. На пороге скидываю рюкзак с плеч, без него чувствую себя легким, как поплавок, который вот-вот снесет течением. В соседнем саду чавкает бетономешалка, но строителей что-то не видно.

Вставляю в замок ключ, однако дверь закрыта на цепочку. Значит, либо она не хочет меня видеть, либо лежит там с самого утра без сознания, а то и похуже. Приседаю к почтовому ящику и заглядываю через щель: в кухне кто-то есть, там движется какая-то тень. Хорошо, с Лорой все в порядке!.. На смену облегчению приходит старый страх: похоже, она в ярости.

– Лора? – Эхо моего голоса гулко отдается в пустой прихожей. В кухне точно кто-то есть.

Кричу в дверную щелку:

– Милая, открой! Давай поговорим!

Из кухни доносится сдавленное рыдание, от которого у меня внутри все переворачивается. Лучше уж гнев, чем слезы. Достаю из кармана швейцарский нож и по очереди откидываю лезвия, ища консервный нож с короткими крючками-лезвиями.

– Лора, прости, мне так жаль, ты даже не представляешь! – кричу я, пытаясь одолеть цепочку. – Это было всего один раз! Я всегда любил только тебя, ты же знаешь!

Наконец мне удается подцепить ее.

– Честное слово, я каждый день жалею об этом! Если бы только можно было вернуть все назад, я бы ни за что с ней не переспал! Я сразу же понял, как сильно люблю тебя. Давай не будем портить жизнь из-за давней глупости. У нас так много…

Цепочка поддается, я вваливаюсь в дверь, кидаю в сторону рюкзак, иду в кухню, прикрываясь, как борец, жду, что она набросится на меня с кулаками.

Все гораздо хуже. Передо мной картина столь неожиданная, что я даже не сразу соображаю, что происходит.

Лора сидит за столом. Судорожно перевожу глаза с ее лица на живот. На футболке расплылось кровавое пятно, левая щека опухла и покраснела. Напротив нее сидит Бесс, а с ними – я узнаю его сразу же, и мне становится жутко – Джейми Балкомб. На нем модная рубашка и брюки, в руке он сжимает окровавленный нож.

– Кит, не надо… – Бесс трясет головой.

Как же так получилось? Я знал только, что Бесс разыскала Лору, но как до этого дошло? У Бесс на шее красная полоса, как будто от веревки, а у Лоры левая щека стремительно синеет. Я всегда думал, что, если Лора узнает о нас с Бесс, она будет вне себя от ярости, но она морщится, погрузившись в себя. Глаза у нее сухие. Перед Бесс какой-то исписанный листок, косые строчки угловатых букв.

– Что происходит? – Мой вопрос адресован Джейми, поскольку все тут явно пляшут под его дудку.

Никто не отвечает. Лора переводит взгляд с меня на Бесс и обратно, затем медленно отворачивается.

– Кит! – приветливо улыбается Джейми, словно он здесь хозяин, а я – долгожданный гость. Джейми ведет себя точно так же, как в Корнуолле. На секунду перед глазами возникает картинка из прошлого: его джинсы и кроссовки, гелевые иголки в волосах. Образ такой яркий, что затмевает сцену, разыгравшуюся передо мной теперь.

Телефон в рюкзаке. Рюкзак у двери.

Поворачиваюсь со словами:

– Я звоню в полицию.

– Не стоит, – возражает Джейми развязным тоном и подвигает лезвие к животу Лоры. Он уже поранил ее, но вроде бы не сильно, пятно дальше не расползается. Я не смогу кинуться на него и отобрать нож, он слишком близко к Лоре.

– Я имею в виду, не стоит торопиться, – продолжает Джейми. – В свое время полицию мы привлечем, не беспокойтесь. Мои адвокаты этим займутся.

Бесс с Лорой не хотят смотреть ни на меня, ни друг на друга. Лора поднимает на нее глаза – и тут же опускает. Я ничего не понимаю. Остается лишь принять его игру.

– А что ты здесь делаешь, Джейми? – Надеюсь, мой тон хотя бы отчасти такой же беззаботный.

– О, я всего лишь попросил девушек о том, что они должны были сделать еще в самом начале. Пускай признаются в сговоре. Расскажут, что выдумали всю эту чертову историю про Корнуолл, решили пошутить.

Пятнадцать лет он носится с этой идеей. Несмотря на страх, отдаю должное его терпению.

– Они сначала отнекивались, не хотели признаваться, потому что боялись последствий. Лжесвидетельство по делу об изнасиловании – это вам не шутка. Так ведь не только по тому старому делу. – Он кивает на Бесс: – Она еще и моей жене голову заморочила, хотели провернуть то же самое еще раз. Ты слышишь, Лора? С тебя пример взяли.

Лора вздрагивает, услышав обвинение. Пускай оно абсурдно, но рядом размахивает ножом спятивший Джейми, ему не объяснишь.

Рука Джейми начинает дрожать, как и его голос, маска с лица сползает.

– Так что они не зря волнуются, сам видишь. Впрочем, их не посадят к насильникам, как меня.

Лора вновь вздрагивает.

– Ни один суд не примет эти заявления.

– Джейми, такие показания, – я еле удержался, чтобы не показать пальцами кавычки, – стоят не больше, чем бумага, неужели ты не понимаешь?

– Это первый шаг. Вы удивитесь, когда узнаете, на что способен хороший адвокат.

По-моему, его адвокаты не так уж много сумели для него сделать, но лучше об этом не напоминать.

– Я не собираюсь обижать девчонок. Я в жизни ни одной девчонки не обидел. Мне нужно, чтобы они опровергли свои показания на суде. Письменно. И все. Речь идет о моей жизни.

Кажется, он вот-вот потеряет остатки разума.

– Ладно, ладно, давай ты отложишь нож в сторону, и мы девушек отпустим. Что-нибудь придумаем без них.

Лишь бы выиграть время…

– Вообще-то нет. Я пятнадцать лет ждал, чтобы смыть пятно с репутации. – Он делает глубокий вдох. – Прошу прощения, нам нужно завершить то, что начали. Давай, Бесс. Чем быстрее напишешь, тем быстрее все уладится. Для меня.

Бесс берет ручку, а Джейми продолжает разглагольствовать:

– Не знаю, Кит, стоит ли тебе тоже показания переписывать. Думаю, их заявлений будет достаточно. Ты ведь не особо втягивался в это дело, делал то, что тебе подружка велит. Да ты нас даже не видел! Лучше бы, конечно, видел. Сразу разобрался бы, что к чему.

Лора наконец поднимает на меня глаза. Она плачет. Не понимаю, что значит этот взгляд. Спаси меня, мы все преодолеем? Я тебя ненавижу?.. Сила у того, у кого нож.

– Ладно, пора заканчивать. – Мне кажется или голос у него уже не такой уверенный? – Бесс, напомни мне последнюю фразу.

Ручка дрожит в ее руке. Она молчит.

– Ладно, обойдемся. Итак, я глубоко сожалею, что выставила естественный и приятный половой акт по обоюдному согласию как нечто совершенно иное. Приношу извинения Джейми и Антонии Балкомб, а также остальным членам их семьи за причиненный вред. Я готова принять наказание, полагающееся за первоначальное лживое утверждение.

Он поворачивается ко мне:

– Наверное, Лоре стоит закончить той же фразой.

Рука Бесс замирает.

– Пиши-пиши!

Нож в его руке угрожающе дрогнул. У Лоры по лицу бегут слезы, стекают по шее на грудь.

– Пожалуйста, делай, что он говорит, – просит она.

– Лора права, – впервые я обращаюсь напрямую к Бесс с того дня, как разбил стекло. – Это заявление не имеет юридической силы.

Мне хочется добавить, что их жизнь в опасности, но внутреннее чутье подсказывает, что не стоит произносить очевидное, иначе лопнет мыльный пузырь, который отделяет реальность от иллюзии.

– Не могу. Я не могу солгать! – Бесс как будто слетела с катушек. – Ты изнасиловал меня!

Эти три слова звенят в нашей кухне. Затем воцаряется тишина, слышна только бетономешалка в соседнем дворе.

– Ты потихоньку пошел за мной, схватил и изнасиловал! А потом сделал это в суде! А потом в Интернете! Ты бил жену, ты изнасиловал ту девушку-стажера, и кто знает, скольких еще!

– Бесс, пожалуйста, делай, что он говорит! – умоляет Лора.

Краем сознания я цепляю фразу о жене и другой девушке. Что бы это значило? Бесс не сводит глаз с Джейми. И тут я понимаю, чего она добивается. Ей плевать на последствия, она все ставит на одну карту.

– Ты меня изнасиловал!

Слова разрывают сгустившийся воздух. Лезвие ножа, как стрелка компаса, медленно поворачивается от Лоры к Бесс.

– Не буду ничего писать!

Так, схватить его за предплечье, выбить нож, нас трое, он один… Увы, думать у меня всегда получалось быстрее, чем действовать. Джейми прыгает к Бесс и бьет ее ножом. В первый раз нож отскакивает, будто наткнувшись на ребра, но он бьет еще раз, и лезвие погружается в бок на целых два дюйма.

Не знаю, кто закричал первым.

Джейми вытягивает нож, весь в кровавых пятнах. Бесс валится под стол.

Я срываюсь с места, но Лора меня опережает: бьет его по руке и выбивает нож.

– Ах ты сука! – Джейми бросается к подставке. Лора, бледная, как смерть, едва не перехватывает летящий нож рукой, но в последний момент отталкивает его пальцами. Нож падает на стол, и только я могу его достать.

Нож, привычный и незнакомый, в моей руке. Рывок – и я всаживаю его Джейми в горло. Лезвие входит не сразу. Наверное, напоролся на кадык, думаю я и вдавливаю сильнее. Нож плавно пронзает его шею, острый конец выходит с другой стороны у затылка. Все кончено. Джейми с грохотом падает на кафельную плитку рядом с Бесс. Где чья кровь, непонятно. Все красным-красно, на полу растекается огромная лужа. Из горла Джейми вырывается булькающий гейзер, брызги летят на меня, на Лору, на стены и мебель. В оцепенении смотрю, как его голубые глаза становятся мраморными.

Лора переступает через него и приседает на корточки прямо в кровавую лужу.

– Бесс!

– Лора, я…

– Твою мать, звони в «Скорую»! – кричит она мне.

Я протягиваю руку и хватаю ближайший ко мне телефон. Это «Блэкберри». Я нажимаю на кнопки и зову на помощь. Два ножевых ранения. Называю по буквам наш адрес и задаю дурацкий вопрос: нужно ли им разрешение на парковку. Мне отвечают, что нет.

Лора по-прежнему возле Бесс. Она вытягивает из ящика полотенца и затыкает ими рану в попытке остановить кровотечение.

– Едут. Как она?

– Не знаю я, господи, не знаю!.. Открой глаза, пожалуйста, открой глаза!

Лора отводит ей со лба прядь волос окровавленными пальцами. Бесс хрипло прерывисто дышит. Она смотрит на меня и пытается что-то сказать:

– Я ничего не…

– Молчи, молчи, пожалуйста, – прерывает ее Лора. – Все хорошо, сейчас приедет «Скорая».

Не знаю, что она чувствует по отношению к Бесс, но на меня она смотрит совершенно понятным взглядом: я тебя ненавижу.

– Кажется, кровь останавливается. Надо ее согреть! Давай сюда пальто.

Чтобы стянуть пальто, нужно положить нож.

Вытягиваю руки из рукавов и аккуратно укрываю Бесс. Не знаю, сколько крови она потеряла, вся одежда намокла. Пальто пропахло пылью. Подтыкаю края и мысленно прошу прощения за все. Ее губы белеют.

На дверь обрушивается несколько ударов. Мы с Лорой вздрагиваем, Бесс остается неподвижна. На пороге полиция и врачи. От моей руки на дверной ручке остается кровавый след. Полицейский автомобиль перегородил Уилберхэм-роуд, с обеих сторон от него – машины «Скорой помощи», мигалки беззвучно мерцают синим. Одна из них скорее послужит катафалком. Медики в зеленом спешат на кухню.

Лора наконец отлипает от Бесс и встает, потому что за дело принялись профессионалы. Руки у нее по локоть в крови.

– Она в коме, – говорит один из врачей.

Лора подносит руку ко рту и начинает всхлипывать.

Третий из врачей подходит к Лоре и, нахмурившись, осматривает ее опухшее лицо.

– Вы Кристофер Смит? – спрашивает полицейский. Коренастый малый с плечами игрока в регби похож на одного из тех задир, что доставали меня всю школу.

– Не надо наручников. Я сам с вами поеду.

Он смотрит вниз на лужу крови.

– Думаю, все-таки надо. Кристофер Смит, вы арестованы по подозрению в убийстве. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас…

Я его не слушаю, молча протягиваю запястья. Я смотрю на Лору, она стоит возле ступенек, у рта кровавый мазок, оставленный ее собственной рукой. Она обнимает живот, буравя меня взглядом:

– Когда?

– Что когда?

И тут до меня доходит, о чем она спрашивает. Те мои крики в дверь. Бесс пыталась предостеречь меня.

Она не говорила Лоре о том, что случилось на мысе Лизард. Я сам себя выдал.

– В Корнуолле. Накануне того дня, как ты приехала.

Лора закрывает глаза, будто не в силах больше видеть меня. Безвольно опускаю руки в наручниках. Обручальное кольцо все в крови. Лора поворачивается спиной. Сердце обрывается, но в глубине души наряду со страхом и болью потери я чувствую облегчение.