ЛОРА

30 мая 2000-го

– Что случилось? – прошептала Бесс, когда я на цыпочках попыталась проскользнуть мимо нее. Была суббота, все спали. Мне показалось, я слышала шаги почтальона. Получив первое письмо от Джейми, я каждый день норовила первой проверить, пусто ли на коврике перед дверью. Нельзя допустить, чтобы Кит перехватил письмо из тюрьмы. Я присела на краешек дивана, держа в руке конверт из банка и листовку с рекламой пиццы.

– Люблю смотреть почту первой. Привыкла. Почему-то успокаивает.

– А, понятно…

– Доброе утро! – Кит мелькнул в дверном проеме. Я попыталась прикрыть дверь, но она вновь приоткрылась. – Ох, уже так поздно!

– Я сегодня в Лондон собиралась, – сказала Бесс. – Есть дела.

– Я думал, ты никого там не знаешь.

– Не знаю. – Она улыбнулась. – В этом и суть. Хочу прогуляться, чтобы за спиной не шептались. Пройтись по Оксфорд-стрит, не встретив знакомых.

После завтрака мы смотрели с балкона, как она уходит. На ней был летний сарафан с расцветкой под крокодила и те же серебристые кеды, что в Корнуолле.

– Долго она еще здесь будет торчать? – спросил Кит сквозь натужную улыбку, когда Бесс обернулась и помахала рукой.

– Без понятия. Ты ведь видишь, мы ей нужны. Нельзя ее просто выгнать после всего, что она пережила.

Кит закатил глаза.

– Я тебя и не прошу. Просто устал, в собственной квартире не расслабишься.

– Кит, да она у нас всего четыре дня! Ты так говоришь, будто она для меня важнее всего. Мне что, выбирать между вами?

Под его сдержанной маской проступила злость.

– Даже так?

Я взорвалась:

– Ты человек вообще или нет? Надо же иметь сочувствие!

Круги под его усталыми глазами обозначились резче, и я пожалела, что не сдержалась. Я впервые обратила внимание на то, каким усталым и неухоженным он выглядел. Несколько дней подряд носил одну и ту же футболку, волосы отросли так, что начали виться.

Я уже собралась извиниться, но тут он сказал:

– Если бы я поддавался порывам, я вел бы себя как Мак. Или как папа.

Мне в который раз стало ясно, что мы живем в параллельных вселенных. Я попыталась встать на его место. Момент обсудить ерунду, засевшую в его голове на тему «Бесс или я», был упущен.

– Ох, Кит, никогда об этом не думала.

– Порой мне даже хочется быть таким. Нет, не то. Мне бы хотелось ощутить себя в его шкуре, понять, как у него устроен мозг. Неужели он кончит так же, как папа…

– Эй. – Я взяла Кита за руку. Ладонь у него была горячая, гладкая и сухая. – Мак куда моложе, чем твой папа, и у него есть мы. Мы сумеем его поддержать.

Мы постояли в молчании, Кит смотрел куда-то вдаль, я наблюдала за ползущим по улице красным автобусом.

– Так вот, о Бесс, – выдержав паузу, мягко напомнила я. Его рука в моей раздраженно дрогнула. – Нет, послушай, давай будем к ней снисходительны. Отпустим ситуацию. Ладно? И у тебя, и у меня есть о ком переживать.

Мне хотелось пошутить, но Кит обиделся.

– Как можно сравнивать! Мак мой близнец!

Да уж, он никогда не поймет моего отношения к Бесс. Кровному родству противопоставить нечего.

– Привет, дорогие, я дома! – весело крикнула Бесс, поднимаясь вверх по ступеням. Кит закатил глаза. Бесс чуть подкоптилась от городского смога, в руках у нее были пакеты из супермаркета, из них торчали перья лука и лемонграсса, внизу угадывались консервные банки и бутылка с вином. – Приготовлю нам ужин. Вы удивитесь, до чего пуста и бессмысленна была ваша жизнь без моего зеленого тайского карри.

– Я люблю тайскую еду, – заявила я, пытаясь заглушить фырканье Кита.

– Не стоило так трудиться!

Если даже Бесс это услышала, то предпочла не обращать внимания.

– Кстати, есть что отпраздновать. Звонил мой адвокат. Их заставили убрать с сайта мои фотографии.

– Отлично! – воскликнула я.

– Можно и в суд подать, но я не уверена, что стоит. Хочется поскорее забыть обо всем, понимаешь? Хватит с меня судов.

Бесс выложила на стол добычу – жасминовый рис, кокосовое молоко, узловатый имбирный корень и три жирные куриные грудки, затем порылась в своей сумке.

– У меня для вас кое-что есть, – вдруг застенчиво сказала она. – В знак благодарности за то, что разрешили остаться и вообще столько для меня сделали…

Она многозначительно взглянула на меня.

– Сперва тебе.

Бесс достала небольшую подарочную коробку размером с кирпич и выжидательно смотрела, пока я ее открывала. Я сразу догадалась, что там – ароматизированные свечи «Кровь розы». В 1999-м они продавались только в небольшой лавчонке в Мэрилебоне. Должно быть, она посмотрела на этикетку, когда убирала у нас. Бесс выбрала подарочный набор из трех свечей. Сладкий пьянящий аромат наполнил комнату еще до того, как их зажгли. Да они ей в сотню фунтов обошлись!

– Ух ты! Спасибо огромное!

– Не за что, я ведь в тот раз забыла задуть свечу на ночь, и она вся сгорела. – Бесс виновато кивнула в сторону пустого подсвечника на камине. – Люблю свечи, а у этой такой приятный аромат, сразу успокаивает.

Кит недовольно прищурился. Это ведь было его задачей – поддерживать у меня запас свечей.

– Кит, тебе. Телеобъектив. Хоть из вторых рук, но в отличном состоянии. При низкой освещенности – просто сказка.

Кит, казалось, лишился дара речи.

– У тебя уже есть такой? – нерешительно спросила Бесс.

– Нет, нет. Спасибо!

– Кит растерялся, – вступила я, взглянув на него, но так и не поняла, что с ним. – Растерялся, потому что тебе не стоило благодарить нас.

– Не стоило, – подхватил Кит. – Мы просто рассказали в суде о том, что видели.

Говорил он отрывисто, значит, был сам не свой от смущения.

– Нет. Вы спасли меня. Во всех смыслах.

Воцарилась неловкая тишина. Наконец Бесс встряхнулась:

– Ну, ладно! Ужин сам не приготовится.

Пока она нарезала и перемешивала овощи, я включила музыку и поставила в ряд на камин три свечи. После пары бокалов вина Кит прикрутил объектив к фотоаппарату, не в силах скрыть восхищения перед новой игрушкой.

Вечером мы лежали лицом к лицу в спальне, в которой никогда не было по-настоящему темно, и шептались в надежде, что нас не слышно через не до конца прикрытую дверь.

– Сколько объектив стоит? – спросила я. – Около сотни?

– Больше! Новый будет стоить сотни три.

– Ничего себе!

– Вот-вот. Похоже, она хочет купить нашу поддержку.

Я попыталась заглянуть ему в глаза, но они лишь слегка поблескивали в сумерках.

– Зачем ей нас подкупать? Мы ведь уже дали показания.

– Значит, пытается как-то удержать в игре. Боюсь, что с этой апелляцией у них что-нибудь выгорит, тогда дойдет до нового слушания, а то, что она здесь, загубит все дело.

– Только если об этом узнают. Если они детектива не наняли, как они выяснят?

Кит напрягся. Я поняла, что он пытался не повысить голос.

– Этого я и боюсь. Одна ложь влечет за собой другую, так всегда. А потом все катится под откос. Надо говорить правду с самого начала.

Я похолодела, затем поняла, что он не имеет в виду мой тайный поход в суд. Я положила ему руку на грудь, чтобы успокоить.

– Ей просто нужны друзья.

– Лора! – Он накрыл своей рукой мою. – Ты всерьез полагаешь, что можно завязать дружеские отношения с девушкой, с которой познакомилась таким образом? Ты и так уже сделала для нее очень много.

– Чего ты хочешь? – Мой голос взвился. – Мне что, ее выгнать?

Кит шикнул на меня, затем произнес:

– Если честно, стоит об этом подумать. Мне сейчас не до лишних переживаний. Не говоря уже о том, что я хочу расслабиться в собственной квартире. Я бы даже для брата большего не сделал. Я не ты. Меня не тянет спасать каждого бомжа или приблудную собаку.

– Когда мы познакомились, ты сказал, что именно это тебе во мне нравится. Что мне есть дело до людей.

Кит откинулся на подушку.

– Так и есть. Но иногда хочется, чтобы ты обращала внимание и на тех, кто тебе ближе.

Он повернулся ко мне спиной. В соседней комнате Бесс тоже повернулась на другой бок, диван заскрипел, напоминая – если напоминания были еще нужны – о том, что мы не одни.