63
Том Орли
Между путаных теней травяного покрова он осторожно пробирался от просвета к просвету. Маска помогала ему надолго растягивать глубокие вдохи, особенно когда он подобрался ближе к острову и был вынужден искать окно на берег.
Наконец Том выполз на сушу, как раз когда оранжевое солнце Ксимини садилось на западе в густые тучи. Длинный китрупский день ещё не кончался, но ему уже не хватало тепла прямых солнечных лучей. Дрожа от сырого холода, Том протискивался в дыру среди слоя водорослей у каменистого берега. На четвереньках он подполз к выступу в нескольких метрах над водой и утомлённо присел на нём, спиной к шершавому базальту. Затем стянул дыхательную маску на шею.
Остров словно медленно раскачивался под ним, как пробка, брошенная в воду. Долго придётся привыкать к твёрдой земле – как раз столько, с иронией понял он, чтобы закончить то, что нужно сделать здесь и снова нырнуть.
Он стёр с плеч зелёную слизь и опять задрожал в холодном тумане.
Голод. И это тоже. Но, по крайней мере, он заставляет забыть о сырости и ознобе.
Том подумал было достать последний брикет, но решил подождать. До всего, что можно есть, не меньше тысячи километров, разве что в подбитом корабле найдётся еда.
Дым ещё курился там, где рухнул маленький корабль ити, прямо за отрогом горы. Тонкая струйка поднималась выше оплавленных языков лавы у самого края жерла. Время от времени Тому слышалось гулкое ворчание.
«Ну что, пора».
Подобрав под себя ноги, он оттолкнулся от камня.
Мир вокруг закачался. Однако его приятно удивило, что можно стоять без особых проблем.
«Джилл, кажется, был права, – подумал он. – У меня явно есть ресурсы, которых я раньше не касался».
Повернув направо, Том сделал шаг и едва не упал. Устояв, снова поскользнулся на каменном склоне, от души благодаря свои перепончатые перчатки, когда пришлось карабкаться по острым камням, иззубренным, как кремневые ножи. Шаг, второй, и вот он у источника дыма.
Одолев небольшой подъём, увидел сбитый корабль.
Катер разорвало на три части.
Корма затонула, виднелся лишь край, торчавший на мели из массы обгорелых водорослей. Том сверился с дозиметром на краю маски. Несколько дней такое излучение он сможет выдержать – если понадобится.
Нос раскололся по продольной оси, рассыпав содержимое кабины по каменистой косе. Оборванные жгуты проводов свисали по металлическим переборкам, вырванным и перекрученным, словно детские тянучки.
«Вроде несложно, – подумал Том. – Просто спущусь и обследую чёртову штуку. Не торопясь». Он собрался захватить игольник, но решил, что лучше не занимать обе руки, на случай, если сорвётся.
Уцелело немногое.
Том поворошил мелкие обломки, узнавая фрагменты частей механизмов. Но ничто не связано с тем, что он хотел узнать. Еды тоже не было.
Всюду валялись крупные смятые куски металла. Подойдя к одному, на взгляд остывшему, Том попытался его поднять. Он был слишком тяжёл, даже чтобы сдвинуть на несколько дюймов, и его пришлось бросить.
Том постоял, упёршись ладонями в колени и тяжело дыша.
Несколькими метрами дальше была большая куча плавника. Он подошёл и вытянул несколько толстых высохших обломков. Крепкие, но слишком гибкие, чтобы использовать их как рычаги.
Том поскрёб свою щетину и задумался. Взглянул на море, до горизонта покрытое мерзкими слизистыми стеблями. Наконец он принялся стаскивать водоросли в две кучи.
Когда стемнело, Том уселся подле костра из плавника, сплетая стебли покрепче в две широкие плоские лопасти, вроде теннисных ракеток с петлями на одной стороне. Уверенности, что они станут работать как надо, не было, но завтра он это узнает.
Он тихо напевал на тринари, стараясь заглушить чувство голода. Пересвист детской песенки отражался тихим эхом от ближних утёсов.
* Руки и огонь
Руки и огонь!
* С ними выше,
Небо тронь!
*Сны и песни?
Сны и песни!
* Прыгни дальше
С ними вместе! *
Внезапно Том смолк и поднял голову. После секундного молчания выдернул игольник из кобуры.
Звук, или это игра воображения?
Он бесшумно откатился от костра и присел в тени, вглядываясь в ночь и, словно дельфин, стараясь услышать очертания вещей.
Пригнувшись, как разведчик, от укрытия к укрытию, Том медленно описал круг по заваленному обломками пляжу.
– Баркимклеф аннатан п’кленно. В’хуумпинф?
Том нырнул за кусок корпуса и перекатился подальше. Дыша открытым ртом, чтобы не шуметь, вслушивался.
– В’хуумин кен’туут фф?
Голос резонировал, словно в металлической полости… из-под большого куска обшивки. Выживший? Кто бы мог подумать!
Том позвал:
– Биркеч’клеф. В’хуман идес’к. В’Теннан’клеф фф?
Подождал. Когда голос из тьмы ответил, Том вскочил и побежал.
– Идатесс. В’Теннан’клеф.
Снова нырнув, он оказался за другим куском стали, пополз по-пластунски, быстро выглянул из-за края переборки. И нацелил оружие прямо в глаза на большом рептилоидном лице всего в метре от себя. Лицо кривилось в тусклом свете звёзд.
Том лишь однажды видел теннанинцев, а в школе на Калферхеннлинне неделю их изучал. Существо было полураздавлено массивной изогнутой металлической плитой. По выражению его лица было понятно – агония. Верхние конечности и спину переломил кусок обшивки.
– В’хуумин т’баррачит па…
Том адаптировался к диалекту, на котором говорил чужой, версии галактик-шесть.
– не убил бы тебя, землянин, даже если бы мог. Хочу лишь убедить тебя поговорить со мной и ненадолго отвлечь.
Том сунул игольник обратно и придвинулся так, чтобы сесть по-турецки перед пилотом.
Выслушать чужого будет просто вежливо – и быть готовым избавить его от мучений, если он попросит об услуге.
– Печалюсь, что не могу помочь тебе, – ответил Том на галактик-шесть. – Пусть ты и враг, я никогда не был тем, кто считал теннанинцев абсолютным злом.
Чужой снова мучительно скривился. Головной гребень беспрерывно ударялся о металлическую крышу и опадал.
– И мы никогда не думали о хууман’влеч как о безнадёжных созданиях, пусть и непокорных, буйных, непочтительных.
Том склонил голову, как бы принимая частичный комплимент за целый.
– Я готов оказать вам услугу прекращения, если такое желание возникнет, – предложил он.
– Вы очень добры, но у нас так не принято. Я дождусь, пока моя боль сравняется с моей жизнью. Великие Духи сочтут меня храбрым.
Том опустил взгляд.
– Да сочтут Они вас храбрым.
Теннанинец дышал прерывисто, закрыв глаза. Рука Тома опустилась к поясу, нащупала выпуклость от инфобомбы. «Ждут ли ещё там, на „Броске“? – подумал он. – На что решится Крайдайки, если не получит от меня вестей? Я должен узнать, что случилось в битве над Китрупом».
– Для разговора и отвлечения, – предложил он, – не обменяться ли нам вопросами?
Теннанинец открыл глаза. Они и вправду светились благодарностью.
– Прекрасно. Отличная идея. Как старший по возрасту, я начну. Задам простые вопросы, чтобы не перенапрячь тебя.
Том пожал плечами. «Почти три сотни лет мы обладаем Библиотекой. Шесть тысяч веков сложной цивилизации. И никто по-прежнему не верит, что земляне могут быть ещё чем-то, кроме невежественных дикарей».
– Почему при Моргране вы не улетели в безопасное место? – спросил разведчик. – Земля не смогла вас защитить, как и мерзавцы тимбрими, что ведут вас путями зла. Но Отреченные могучи. С нами вам было бы надёжнее. Почему вы не ушли под нашу руку?
Как просто он всё представил! Если бы так оно и было. Если бы на самом деле нашёлся могучий союз, где можно было бы укрыться, такой, где не запросили бы взамен больше, чем земнорождённая команда «Броска» может заплатить. Как объяснить теннанинцу, что его Отреченные были чуть менее отвратительны, чем большинство остальных фанатиков?
– Наша политика – не склоняться перед чванными угрозами, – ответил Том. – Никогда. Наша история подтвердила ценность этой традиции куда достовернее, чем могут вообразить те, кого воспитали на хрониках Библиотеки. Наше открытие будет передано только Галактическим Институтам и только лидерами нашего Совета Земнорожденных.
При упоминании открытия «Броска» на лице теннанинца мелькнул нескрываемый интерес. Но он подождал своей очереди, давая Тому задать следующий вопрос.
– Побеждают ли теннанинцы там, наверху? – напористо спросил Том. – Я видел танду. Кто одерживает верх в космосе?
Воздух засвистел в дыхательных щелях пилота.
– Славные проигрывают. Убийцы-танду побеждают, а язычники-соро кишат вокруг. Мы атакуем, где можно, однако Славные уже проиграли. Приз достанется еретикам.
Вряд ли было тактично это говорить, когда один из «призов» сидел рядом. Том неслышно выругался. Что он собирался делать? Кто-то из теннанинцев выжил, но достаточно ли этого, чтобы передать Крайдайки, что можно улететь? Стоит ли прибегать к хитрости, которая даст им слабых и бесполезных союзников?
Теннанинец хрипло дышал.
Хотя очередь была не его, Том задал новый вопрос.
– Вам холодно? Я могу перенести сюда свой костёр. К тому же у меня есть дело, которое я должен делать, пока мы говорим. Простите младшего патрона, если я вас обидел.
Теннанинец взглянул на него лиловыми, с кошачьими зрачками глазами.
– Сказано вежливо. Нас уверяли, что вы, земляне, дурно воспитаны. Возможно, просто невыучены, хотя и благонамеренны…
Разведчик хрипел и выкашливал песок из дыхательных щелей, пока Том быстро перетаскивал свой лагерь. Возле пляшущего огня теннанинец вздохнул.
– Должно быть, так предназначено, чтобы я, пленённый и умирающий в примитивном мире, был согрет волком-одиночкой, искусным в добывании огня. Я попрошу тебя рассказать тому, кто обречён умереть, о вашем открытии. Никаких секретов, просто историю… о чуде Великого Возвращения…
Тому не удалось вспомнить об этом без дрожи.
– Представьте себе корабли, – начал он. – Подумайте о кораблях: древних, изрытых, огромных, как луны.
Когда он проснулся возле тёплых углей своего костра, едва брезжил рассвет, длинные смутные тени лежали вдоль пляжа.
Тому было гораздо лучше. Желудок привык к посту, а сон вернул ему силы. Он был ещё слаб, но чувствовал, что готов искать следующий возможный приют.
Поднявшись, отряхнул с себя разноцветный песок и взглянул на север. Да, плававшие обломки были там. Надежда на горизонте.
Слева от него, под массивной перегородкой, медленно умирая, тихо вздыхал теннанинский разведчик. Он уснул, слушая рассказ Тома о Скоплении Мелей, сияющих кораблях-гигантах и таинственных символах на их обшивке. Том не думал, что это существо проснётся снова.
Он уже собрался повернуться и взять щитки, которые сплёл прошлым вечером, но нахмурился и поглядел из- под руки на восточный горизонт.
Если бы удалось спасти бинокль!
Сощурившись, он наконец различил какие-то тени, неспешно двигавшиеся вдоль линии горизонта; фигуры на длинных тонких ногах, и ещё одну, поменьше, неуклюже переваливавшуюся. Колонна из крохотных силуэтов ползла к северу.
Том вздрогнул. Они направлялись к яйцеобразному обломку корпуса. Если не действовать быстро, они отрежут его от единственной надежды выжить.
И теперь он мог точно сказать – это были танду.
