45
Том Орли
Холодный океанский бриз дул с запада. Посреди ночи он проснулся в приступе дрожи. Его глаза открылись тьме и уставились в пустоту.
Он не мог вспомнить, кто он такой.
«Надо подождать, – сказал он себе. – Вспомнится».
Ему снилась планета Гарт, где моря невелики, а рек множество. Там он прожил недолго среди колонистов, людей и шимпов, в смешанном поселении, таком же богатом и удивительном, как Калафия, где вместе жили фины и люди.
Гарт был дружелюбным миром, пусть и отдалённым от других поселений землян.
В его сне Гарт захватывали. Гигантские корабли снижались над городами и извергали облака газа на его плодородные долины, заставляя колонистов в ужасе бежать. Корабли сверкали сотнями огней.
Ему с трудом удалось разделить реальность и кошмар. Том вгляделся в хрустальный купол китрупской ночи. Тело было скрючено – ноги поджаты, руки охватывают плечи – в судороге изнурения и от холода. Понемногу он заставил мышцы расслабиться. Сухожилия трещали, суставы скрипели, он заново учился двигаться.
Северный вулкан утих, оставив только слабое багровое зарево. Тучи над ним разошлись, оставив длинный просвет с рваными краями. В небе Том различал крохотные точки света.
Он подумал о звёздах. Астрономия всегда занимала его.
«Красные – значит, холодные, – размышлял он. – Эта красная может быть либо старой и ближней, либо далёким газовым гигантом, агонизирующим перед смертью. А вон та яркая может быть голубым супергигантом. Редкая штука. Есть ли такая в этом участке пространства?»
Надо повспоминать.
Том моргнул. Голубой «супергигант» двигался.
Том смотрел, как он плывёт между звёзд, пока не пересёкся с другой точкой, изумрудно-зелёной. Затем сверкнула вспышка – там, где две искры встретились. Когда голубая проплыла дальше, зелёная исчезла.
«Какова вероятность, что я мог это увидеть? Что оказался в нужном месте и в нужное время? Битва, похоже, в самом разгаре, там, наверху. И до конца ещё далеко».
Том попытался встать, но тело мешком осело назад, на кучу стеблей.
«Ладно, ещё разок».
Он кое-как перекатился на один локоть, подождал, собираясь с силами, затем оттолкнулся и встал.
Маленьких тусклых лун Китрупа не было видно, но звёздного света хватало, чтобы оглядеть мрачный ландшафт. Вода сочилась сквозь ползущую трясину. Отовсюду неслось хлюпанье и кряканье. Один раз он услышал придушенно оборвавшийся визг – видимо, какая-то некрупная дичь рассталась с жизнью.
Он благодарил своё упорство, затащившее его на этот хилый бугорок. Даже какие-то два метра сыграли роль. Ночь в этой мерзкой жиже могла убить его.
С трудом повернувшись, Том стал перебирать на санях свои скудные ресурсы. Прежде всего, согреться. Вытянув из кучи рубашку гидрокостюма, он осторожно натянул её.
Том понимал, что надо заняться и ранами, но они могли ещё немного подождать. То же самое с плотной едой – ему удалось сохранить несколько основательных порций.
Жуя питательный брикет и прихлёбывая из фляги, Том оценил невеликую горку оборудования. Важнее всего сейчас три пси-бомбы.
Он посмотрел на небо. Кроме тускло-багровой дымки возле одной яркой звезды, других признаков боя незаметно. Но и одного этого взгляда довольно. Том уже знал, какую из бомб задействовать.
Джиллиан провела несколько часов с Ниссом, прежде чем отплыть с «Броска» и побыть с ним на острове Тошио. Она подключила компьютер тимбримини к микроветви теннанинской Библиотеки, которую он раздобыл. Затем они с Ниссом разработали нужные сигналы, которыми зарядили бомбы.
Самым важным был теннанинский сигнал бедствия. Благосклонность Ифни переменчива, но да поможет она Тому в его решающем эксперименте – выяснить, сработает ли план вообще.
Вся работа, проделанная Суэсси, Тшут и остальными для «Троянского Конька», свелась бы к нулю, если бы никого из сражающихся теннанинцев не осталось в живых. Какая польза «Броску» прятаться в выпотрошенный теннанинский корпус, подниматься в космос в этой маскировке, если все сражающиеся начнут палить по якобы уцелевшему противнику?
Том выбрал одну из пси-бомб. Округлая, она лежала в его ладони, словно глаз в глазнице. Сверху предохранитель и таймер. Джиллиан аккуратно надписала каждую. На этой она добавила затейливую подпись и маленькое сердечко, пронзённое стрелой.
Том улыбнулся и поднёс бомбу к губам.
Его слегка мучила совесть, ведь из мужского шовинизма он настоял, чтобы ему доверили лететь сюда, а ей пришлось остаться. Но сейчас он понимал, что был прав. Хотя Джиллиан сильна и подготовлена, она не такой хороший пилот, как он, и, скорее всего, разбилась бы. И уж конечно ей не хватило бы физических сил столько протащить сани.
«Дьявол, – подумал он. – Я рад, что она в безопасности, с друзьями, которые её защитят. И этого вполне достаточно. Она сможет одной рукой уложить десять бленчукских пещерных ящеров, но она – моя любимая, и я не позволю никакой беде показаться рядом с нею, пока могу».
Неспокойный вулкан громыхал и ворчал, забавно напоминая ему Монт-Деанн, когда он в последний раз наблюдал его, выплёвывающий расплавленную магму на крутые ступенчатые склоны Земли Афродиты – континента, чьи края погружены в опалённое, сухое как кость, призрачное мёртвое море. Под кислотными тучами Венеры такие же лавовые языки освещали другую долгую ночь, полную хорошо запомнившейся боли, разве что эта близкая китрупская фумарола едва вспыхивала бы на гигантских яростных склонах Деанна. К тому же на Венере ночь не кончается.
Там он тоже лежал среди камней, полумёртвый, не зная, выживет или погибнет. Сквозь лицевую пластину шлема он видел инфракрасные следы в удушливой атмосфере, оставленные медленным ливнем комет, падающих издалека и сталкивающихся с ледяными шарами, чьи отвесные траектории, казалось, вонзались в изогнутый горизонт, за пределами зрения и слуха.
Тогда он был молод и наивен, иначе не доверился бы словам чужого о том, что нанятый дирижабль полностью проверен и готов к броску через Горящие Пески Эллы… Чужого, как после вспомнилось Тому, ни разу не взглянувшего ему в глаза при подписании документов о найме. «Первое впечатление может быть ошибочным», – думал он, едва уцелев после крушения. – Но если есть сомнения, лучше довериться чувствам».
Тогда его тоже захлестнуло отчаяние и ощущуние неудачи. C информацией, которая находилась в его сумке, проект терраформинга Венеры мог серьёзно придержать иномирных советников, галактов из Института Прогресса, собиравшихся назавтра отменить как несбыточную человеческую мечту о возрождении морей, мёртвых три миллиарда лет. С их знаниями и технической поддержкой чудо могло произойти, если бы советников удалось убедить остаться в проекте. Если бы данные прибыли вовремя.
Его передёрнуло при воспоминании об этом давнем испытании. Хотя сходство обманчиво: на Венере помощь была буквально в часе пути, а проблема, пусть и серьёзная, не такая гибельная. «И на Венере всего-то требовалось не сгореть».
Холодный ветер пробрался под мокрую одежду, зубы застучали.
«Пожалуй, сейчас мне лучше держаться подальше от вулканов».
Том запил водой последний белковый брикет. Взвесив бомбу на руке, он прикинул стратегию. Начальный план заключался в том, чтобы приземлиться у вулкана, подождать, пока глайдер зарядится для обратного полёта, затем установить бомбу и улететь, пока она не сработала. Он мог использовать тепловые потоки от вулкана, чтобы набрать приличную высоту, выбрать другой остров и с него наблюдать за результатами эксперимента. При отсутствии другого острова – просто улететь подальше, сесть на воду и через телескоп следить оттуда.
План был отличный, но его испортил налетевший шторм и неожиданные джунгли из безумных водорослей. Телескоп присоединился к слою металлических осадков на дне китрупского мира-моря вместе с большей частью обломков его гелиопланера.
Том осторожно поднялся на ноги. Еда и тепло сделали это упражнением с контролируемым уровнем боли.
Порывшись в своём скудном инвентаре, он оторвал длинную узкую полосу от грязных остатков спального мешка. Лоскут прочного изошёлка вполне подходил.
Пси-бомба в руках была весомой и основательной. Трудно представить, что этот стальной шар начинён мощными иллюзиями – супердейственная подделка, готовая выпустить их по приказу.
Он выставил таймер на два часа и вдавил спуск предохранителя, запуская детонатор. Осторожно уложил бомбу в самодельную пращу. Том понимал, что играет перед самим собой. Расстояние мало что значило. Когда рванёт, сенсоры сработают по всему Китрупу. Он мог взорвать её прямо под ногами.
Однако наверняка ничего не известно. Забросить бомбу как можно дальше может и помочь.
Несколько раз качнув пращу, чтобы приноровиться, Том стал раскручивать своё орудие. Сначала медленно, затем со странным чувством силы, хлынувшей откуда-то из груди в ноги и руки. Усталость исчезла. Он запел:
Да, мой папа был дикарь,
В шкурах, без штанов сражался.
Любил он в небо посмотреть на сотни огоньков,
Пока в грязи копался.
И все ваши ити, и эти ваши звёзды…
…
Да, папа храбрый был боец,
Родню бил в глаз и в спину,
О вечном мире размышлял,
Но в грязь был сбит дубиной.
И все ваши ити, и эти ваши звёзды.
Да, папа знал, что есть любовь,
Но маму бил нещадно.
Мечтал, свою смиряя кровь,
О жизни тихой, складной.
И все ваши ити, и эти ваши звёзды.
Но папа славным был вождём,
Умел он всем брехать,
И робким массам он велел Ракеты запускать.
И все ваши ити, и эти ваши звёзды.
Читать папаша не умел,
За то себя корил,
И много раз начать хотел,
Но слишком гордым был.
И все ваши ити, и эти ваши звёзды.
Однажды оступился он
И шею вдруг свернул.
Меня оставил сиротой,
А сам навек уснул.
И все ваши ити, и эти ваши звёзды…
Зови зверёнышем меня,
За шрамы презирай!
Но прежде ты мне объясни,
Кому обещан рай?
Всем вашим ити, и этим вашим звёздам?
Всем вашим иди на… и всем вашим звёздам!
Плечи Тома выгнулись, он сделал шаг. Руки мощно распрямились, и он отпустил конец пращи. Бомба взлетела высоко, крутясь словно мяч. Вертящийся шар коротко блеснул, набирая высоту, и исчез из виду. Том вслушался, но не различил звука падения.
Он постоял, тяжело дыша.
«Ну что ж, – подумал он. – Нагоняет аппетит. У меня два часа на еду, возню с ранами и устройство укрытия. Любое время, которое мне после этого выпадет, я – о господи! – приму со смиренной благодарностью».
Накрыв плечи куском рваной ткани, он принялся при свете звёзд готовить еду.
