Глава 12
МАСТЕР СИМАРОН И ТОНКОСТИ ПОИСКА
Комнаты мага находились на первом этаже особняка недалеко от холла. Юный барон остановился перед совсем не пафосной обычной дверью светло-коричневого оттенка без внешних признаков замка и замешкался, с легкой неуверенностью покосившись на спутницу. В его взгляде читалось большими буквами: «Сказать или не сказать?»
— Говори, — разрешила Тиэль.
— Мм, мастер Симарон… Он уже очень старый и… Нет, лейдин, не подумайте плохого, он замечательный, только с возрастом стал… Матушка называет это рассеянностью, но на самом деле мастер очень внимателен, правда, только к тому, что ему особенно интересно сейчас. Пока он не удовлетворит свой интерес, на другом сосредоточиться в полной мере не сможет. Потому прошу, будьте снисходительны!
— При чем здесь старость? Мы все такие. Не вижу ничего дурного в том, что мастер на склоне лет решил не скрывать присущей всем, пусть и в разной степени, черты, — осталась невозмутима Тиэль.
Облегченно вздохнув, барон постучал по косяку и крикнул:
— Мастер! Милости богов! Можно зайти?
— Кинтер? Конечно, навести старика! Милости богов! — отозвался изнутри звонкий, без старческого дребезжания голос, похожий на переливчатый звук свирели.
«Эльфийская кровь чувствуется», — мысленно согласилась Тиэль, проходя в чужие покои на полшага позади барона. По светским правилам приличия, он не имел права пропустить вперед особу, не представленную хозяину комнат.
— Лейдас Симарон, я просил лейдин Тиэль помочь с поиском украшений, — взял быка за рога юноша.
— Та самая лейдин Тиэль… История с птичкой? — заметно оживился лейдас, несколько удивленный встречей с незнакомкой, о которой бродили по Примту весьма интригующие слухи.
Тиэль усмехнулась одними губами, в свою очередь разглядывая квартерона и решая, к какому сорту носителей эльфийского наследия его отнести. Не считая юного голоса, тонкокостного телосложения и ясной зелени чуть раскосых глаз, лысеющий мастер ничем не напоминал истинного обитателя Дивнолесья. Скорее всего, от предков ему еще перепала часть магической силы дивного народа и долголетие, но старился он медленно лишь из-за обладания способностями к магии. Двигался маг быстро, но уже с присущей пожилым людям угловатостью и одновременной осторожностью, когда не знаешь, какого подвоха — внезапной слабости или укола боли — ждать от собственного тела в следующий момент. Да и его традиционный для магов-полукровок домашний наряд — свободная туника и штаны на завязках говорил о возрасте и привычке справляться с проблемами самостоятельно. Каждый из косоватых узелков был завязан с разной степенью ловкости и нажима. Перед внутренним взором эльфийки мастер сверкал множеством граней прекрасно ограненного изумруда, а пахнул… Тиэль едва сдержала улыбку. Старый маг пахнул, как горсть фруктовых и медовых конфет, которые так любили ребятишки в любом из королевств.
— Милости богов, лейдин, рад встрече! Удалось что-то узнать? — бойко, без обычных словесных кренделей, свойственных кичащимся родословной типам, насел с расспросами Симарон, чем снова приятно удивил посетительницу. Кажется, живость разума квартерону удалось сохранить в полной мере, вопреки дряхлеющему телу.
— Скорее, что-то найти, — промолвила Тиэль, опережая Кинтера, готового похвастаться громадным скачком в расследовании и красочным описанием способа, каковым вор вскрыл сейф. Учитывая интерес пожилого мага к деталям, эльфийка решила не подливать масла в огонь, чтоб не подталкивать старика к новому осмотру хранилища. — Чтобы двигаться дальше или, скорее, даже узнать, в нужном ли мы направлении идем, нужна помощь мага.
Тиэль достала фиал с волосками. И теперь все-таки барон не удержался и влез с комментарием:
— Это паучиха, питомица лейдин, нашла на вентиляционной решетке.
Теноби, заслышав свое имя, высунулась из прически Тиэль и «поздоровалась» со стариком переливчатой трелью. Маг внимательно оглядел паучиху, уважительно склонил голову в знак приветствия и досадливо цокнул языком:
— Хм, решетки я, признаться честно, не осматривал. Да и не было в хранилище магических следов.
— Магических действительно не было, — подтвердила эльфийка, выделив интонацией первое слово.
— Неужто оборотень исхитрился пролезть? — озадачился Симарон, пытаясь украдкой повнимательнее рассмотреть питомицу гостьи. Теноби же, сочтя представление законченным, снова кокетливо спряталась в волосах Тиэль и задремала, как и полагается каждому животному, ведущему преимущественно ночной образ жизни.
К чести семейного мага Фрогианов, глупой версии про рыжих наглых крыс, всюду сующих свои носы, он выдвигать не стал. Лишь задумчиво потер высокий лоб, прикидывая варианты.
Пока живые вели беседу, Адрис, с самым подозрительным видом обыскавший апартаменты Симарона, недовольно доложил:
— У старика украшений тоже нет! Только в угловом тайничке под полом — ларчик с золотыми монетами старой чеканки. Большей частью — с профилем Тримбиха. Такие после его царствования не чеканили вовсе. Все-таки три войны продул, гер-рой!
— Сможете на основе волосков сплести поисковое заклинание? — уточнила Тиэль, рассеянно кивнув крутящемуся между собеседников призраку.
— Я уже не тот, что прежде, но, если волоски расстались с телом менее пяти дней назад, попробую, — пообещал квартерон и взамен получил фиал с уликами.
Самокритичное объяснение о попытке пришлось эльфийке по душе и вызвало куда больше доверия, чем любое заявление, произнесенное с апломбом.
Принимая флакон, Симарон рефлекторно передернул плечами и стал озираться. Мельтешащий Адрис случайно или специально задел руку старика, подарив ощущение смертного холода.
— Прости, мастер, — извинилась за «неуклюжего» спутника Тиэль. — Граф Адрис ритуалу мешать не намерен.
— Адрис? Тебя сопровождает Проклятый Граф? — не испугался, скорее восхитился и удивился старик, подтверждая мнение матушки лейдаса барона.
— Ему скучно, — повела плечом эльфийка, оправдывая спутника, — вот и составил мне компанию. Только, пожалуйста, не стоит спрашивать Адриса о его посмертном существовании и особенностях ухода за Предел. Он этого очень не любит.
— Даже не думал! Куда занимательнее изучать особенности восприятия мира вещного призраком, готовым идти на контакт с живыми. Кстати, позволь осведомиться, лейдин, не нашел ли лейдас Адрис в моих апартаментах что-то интересное для себя? — полюбопытствовал неугомонный старик.
— Ничего, кроме ларца с золотыми монетами времен Тримбиха, здесь, в тайнике под досками, — с сожалением констатировала Тиэль, думая немного пошутить над магом и одновременно показать, как подчас бывает нежелательно спрашивать призраков о чем-либо.
— Ларец с монетами? — удивился лейдас настолько, что перестал крутить в пальцах пузырек и растерянно уставился в пол.
— Там, ковром тайник прикрыт, — несколько раздосадованный тем, что его посчитали чем-то вроде забавной зверушки в пару к Теноби, проявился на несколько мгновений Адрис. Причем принял призрак свой самый ужасный облик. Дух ткнул пальцем в нужное место и, удовлетворившись невольной дрожью старого мага, снова перешел в незримое состояние. Дескать, знай, что я тут, и бойся, если до сих пор забояться не удосужился!
— Не знал, что у тебя, мастер, тут тоже сокровища спрятаны, — заметил Кинтер.
— Я, признаться, тоже не знал, — растерянно ответил старый маг. — До меня в этих апартаментах проживал прежний маг рода Фрогианов, мастер Дзигольд. Возможно, ларец принадлежал ему? Он как раз в правление Тримбиха в армии служил, это уж потом, после травмы, на частные заказы перешел.
— Достанем и вернем владельцу? — уточнила план действия Тиэль, не торопя Симарона.
— Если только в склеп поставить? Дзигольд был одиночкой, как и многие рожденные вампирами маги. Он не оставил после себя наследников, — растерялся Симарон, даже мысли не допустивший о присвоении чужого сокровища.
— Значит, как достанем, так и себе заберете. Чьи апартаменты, того и имущество в них, а вы на эксперименты все жалованье спускаете! — разрешил сомнения старика своей волею домовладельца и по совместительству работодателя юный барон. Даже алчный до золота призрак задумчиво пробормотал себе под нос что-то про старых ученых-маньяков, которым недолго уже осталось небо Семи Богов коптить, и законную четверть нашедшего клад требовать для находчивого себя и тощей эльфийки не стал.
— Вскрывать пол сейчас будем или когда вора по волоскам поищем? — тем временем уточнил Кинтер.
Бедный квартерон, раздираемый одинаково сильным любопытством без возможности его немедленного удовлетворения в двух направлениях разом, заметался глазами от пузырька с волосками к полу, от пола к пузырьку. Но чувство долга, звучно шмякнувшись на весы, присудило победу склянке с рыжими шерстинками.
— Обождите пока здесь, я проведу ритуал. Заранее извиняюсь, лейдин, но с собой не зову, увы, мне тяжело работается при посторонних, — вежливо объяснил Симарон и ушел в кабинет. Там, как успела разглядеть эльфийка, было оборудовано вполне пристойное рабочее место специалиста-мага. В каменной столешнице имелись выдавленные заготовки под магические круги. Во всю длину стены шли полки с многочисленными ингредиентами, в которых нуждались ритуальные заклинания, и массой специфических приспособлений.
Это только наивные малыши, впечатленные сказками, в раннем детстве считают магов созданиями, почти равными могуществом Семи Богам. Теми, кто одним взмахом руки способен стереть с лица земли город, разбрасывать без счета огненные шары, ледяные копья, призывать бури и землетрясения. Без наделения божественной силой такие шутки легко не даются!
Нет, чисто теоретически почти любой сильный маг мог сотворить нечто подобное, но — и это «но» убивало всю романтику искусства — лишь при наличии необходимых приспособлений, ингредиентов и прорвы времени на приготовления. Так что Тиэль считала магов скорее ремесленниками, чем искусниками, и заранее надеялась, что Симарон окажется компетентным специалистом. В его возрасте опыт компенсирует даже отсутствие таланта. Те, у кого подобного не случилось, до седых волос не доживали, а золото редкой, заплетенной в одну косу шевелюры старика уже более чем наполовину разбавляло серебро.
Около получаса длилось ожидание: напряженное со стороны ерзающего Кинтера и безмятежное у Тиэль. Тощенькая эльфийка с комфортом разместилась в кресле и о чем-то тихо ворковала с пробудившейся лиловоглазой паучихой. Хорошо хоть та таких же трелей не издавала — от них у юноши, худо-бедно примирившегося с близостью чудовища, мороз по коже пробегал вне зависимости от уговоров рассудка. Возможно, когда-то кому-то из предков Фрогиана досталось от шеилд или иных арахнидов настолько сильно, что подсознательная осторожность отпечаталась, как обязательная к передаче потомкам.
В итоге барон не выдержал и, чтобы занять себя хоть чем-нибудь, спросил:
— Лейдин, как думаешь, Симарон сильно обидится, если я ларец ему достану сейчас?
— Думаю, если ты оставишь открытым тайник и поставишь ларец рядом с ним, чтобы мастер мог в деталях представить процесс извлечения сокровища, то обиды нанесено не будет. Все-таки Симарон стар, и ползать на коленях по полу ему затруднительно, — проанализировав данные, выдала свои соображения Тиэль.
Кинтер азартно взлохматил волосы, тут же покорно, за исключением хохолка-упрямца, улегшиеся в прическу, и в несколько прыжков оказался рядом с краем ковра, под которым скрывался тайник.
Отодвинув ковер в сторону, юный барон в некоторой озадаченности изучил плиты паркета и, ткнув в показавшуюся ему самой соблазнительной плитку, снова поинтересовался мнением эльфийки:
— Здесь?
— Нет, слева, — вместо Тиэль ответил Адрис, не удостаивая барона чести лицезреть свой призрачный облик.
Сняв с пояса кинжал, Кинтер запыхтел, пытаясь подцепить кончиком острия паркет.
— Как думаешь, а магических ловушек на воров в тайничке нет? — Скучающий голос Адриса, решившего побеседовать с Тиэль, заставил барона нервно дернуться, уронить кинжал и вновь потренироваться в скачках на длинные дистанции.
— Нет, — невозмутимо, будто и не прыгал у нее перед носом родовитый отпрыск древа Фрогианов, ответила эльфийка. — Если бы тайник был с магической начинкой, его бы уже давно обнаружил сам мастер Симарон.
Под серию дружеских советов призрака показать свои упражнения в прыжках кузнечикам отчаянно краснеющий Кинтер вернулся к оброненному кинжалу и недовытащенной паркетине. Используя оружие как рычаг, подцепил и вытащил паркетную плитку. Радостно выдохнул и достал из маленького тайника простой деревянный ларчик.
Тиэль подавила проказливое желание подумать вслух о том, не пропитал ли покойный вампир ларчик каким-нибудь редким ядом. Не ведая о сэкономленных неслыханной добротой эльфийской изгнанницы нервах, Кинтер открыл незапертый ящичек. Да, внутри, как и ожидала Тиэль, не оказалось ничего занимательного — всего лишь потускневшие от времени золотые монеты. Юный барон тоже не выказал алчности. Едва добыв клад, он совершенно потерял к развлечению интерес. Так и оставил открытый ларчик у тайника, а сам вернулся в кресло. Вовремя!
Дверь в кабинет отворилась, барон тут же сорвался с места и подлетел к магу на всех парусах нетерпения.
— Мастер?!
— Мне удалось настроить поисковый амулет и уловить образ, — гордо похвастался Симарон. — Не уверен, что четкий, однако…
Квартерон не стал договаривать. Проще и быстрее было показать нетерпеливому юноше результат, чем углубляться в пояснения. Мастер Симарон выставил на стол принесенное блюдечко, осторожно налил туда воды из стоящего на подносе графина. Жестом попросив гостей приблизиться, старик пинцетом опустил на поверхность рыжий волосок.
Тут же прозрачность водички, под которой отчетливо просматривался маленький цветочек росписи и зеленый ободок, сменилась сумраком, в котором кто-то весьма мелкого росточка копошился в знакомой всем наблюдателям комнате-хранилище и шуровал в открытом нараспашку сейфе при тусклом свете миниатюрного шара-светляка. Мастер смог поймать образ вора в самый длительный из моментов времени, проведенных тем в стенах особняка. Лица преступника видно не было, лишь медная рыжина волос и крепко сбитая приземистая фигурка.
— Хоббит, — недоверчиво нахмурился Кинтер.
В этот момент фигурка вора, сгребшего добычу в длинный узкий мешок и торопливо налепившего вместо петель кусочки цветной смолы, претерпела быструю трансформацию. Она превратилась в рыжего зверька с гибким вытянутым телом, метнувшегося по стенке влево. Видение померкло окончательно, водица просветлела, а волосок исчез, рассыпавшись мельчайшими частицами.
— Хоббит-оборотень-вор, — внесла коррективы Тиэль и удивленно фыркнула. — Чего только на свете не бывает!
— Вот настроенный поисковик. — Мастер Симарон продемонстрировал заготовленный амулет — тот самый флакончик, взятый у эльфийки.
Теперь туда была налита вода, на поверхности которой плавал очередной волосок. А к днищу крепилась мелкая серебряная монетка.
— Спасибо, мастер, — озадаченно поблагодарил барон, рассматривая конструкцию и пытаясь сообразить, как именно действует амулет. В конце концов, он очень быстро сдался и попросил инструкций у создателя «чудо-техники». — А как он работает-то? Светиться будет или еще что?
— Перечитал ты рыцарских романов в батюшкиной библиотеке, Кинтер, — иронично усмехнулся старик. — А ведь советовал я Урманту на ключ двери запирать. Все куда как проще. Когда из особняка выйдете, волосок во флаконе качаться начнет. Куда укажет, в ту сторону и двигайтесь, а как монетка отклеится — значит, воришка совсем рядом, не зевайте. Охрану только возьми на всякий случай!
— Так вор в Примте?
— В городе он, негодяй. Круг поиска я первым делом очертил, — горделиво объяснил Симарон и присел в кресло, украдкой утирая бисеринки пота с висков. Сказывался почтенный возраст мага.
— Спасибо, лейдас, — поклонился Кинтер. — А я тебе тут ларчик достал, будет охота, взглянешь!
Заинтересовавшийся старикан, позабыв про усталость, коршуном ринулся к занятной находке, бормоча под нос благодарности. Как и предвидела Тиэль, первым делом Симарон принялся осматривать сам тайник, а не пересчитывать золото.
Барон же торопливо сунул флакон в карман и почти бегом устремился из комнаты только для того, чтобы почти натолкнуться на монументальную, при всей ее худобе, фигуру дворецкого, торжественно огласившего:
— Обед подан, лейдас, не угодно ли проследовать со спутницей в столовую залу?
Кинтер заметался, явно не желая отвлекаться на перекус, коль пошла карта в поиске пропажи. Зато Тиэль негромко напомнила:
— Теноби надо покормить.
— О да, конечно, — смирил нетерпение юный барон, бросив в сторону прически собеседницы опасливый взгляд. Куда там ухитрялась спрятаться паучиха, он не знал, но злить восьминогую помощницу не решился. Если она кусалась так же качественно, как делала все остальное, то ссориться с паучихой было не лучшим способом мирной жизни. И вообще, сытая Теноби в любом случае лучше, чем голодная.
Дворецкий лично проводил господина и его компаньонку к столу, распорядился насчет затребованных сырых яиц, не уточнив даже, на кой барону это блюдо. Не дворецкое это дело — претензии к меню хозяина предъявлять! Его дело — приличия и распорядок соблюдать! Во исполнение этой миссии Брисмис замер статуей у дверей, дабы проследить за правильностью организации процесса подачи пищи.
Три лакея для двух сотрапезников было чересчур, на взгляд каждого из обедающих, но ни один спорить с Брисмисом не стал. Кинтер понимал бесполезность процесса, Тиэль было почти все равно. Она давно не принимала пищу в сколько-нибудь более официальной, нежели кухонные посиделки с кухаркой и призраком, обстановке. Но это вовсе не означало, что эльфийка забыла все утонченные правила поведения истинно высокородной лейдин, вкушающей яства. Манеры были одним из немногих сокровищ, сохранившихся у Тиэль — изгнанницы Дивнолесья. Пользовалась она ими нечасто, но истинные драгоценности со временем не тускнеют, скорее, напротив — чем реже приходилось лейдин из рода Эльглеас соблюдать правила столового этикета, тем более терпимо она к ним относилась, переведя из раздела отравляющих жизнь в скучноватые развлечения.
Даже педант Брисмис взирал на гостью хозяина с одобрительным благоговением. Как она вкушала сырный суп с гренками, как порхали в ее пальчиках ложечка и вилочка для закусок!
Такое состояние старого дворецкого длилось ровно до момента включения в состав трапезы чашки с сырыми яйцами, затребованной юным бароном. Едва слуга опустил посудину на стол и отступил, как из прически худенькой эльфийки выбрался паук. И торопливые уверения Кинтера в том, что Теноби — всего лишь домашний питомец лейдин Тиэль, помогли мало. Один лакей тихо сполз по стеночке в обморок, сравнявшись цветом лица с той самой белой стеной. У второго, чуть более стойкого, руки тряслись так, будто они, а не содержимое подноса, являлись десертным желе.
— Мы закончим трапезу самостоятельно, Брисмис, — пообещал барон, пока исполнительный дворецкий не пригнал на подмогу очередную партию обморочных лакеев. — Поручаю тебе испросить от моего имени у лейдаса Нартара двух стражей для сопровождения в город. Мы с лейдин Тиэль отправляемся на поиски вора.
— Как будет угодно лейдасу, — чопорно отозвался побледневший дворецкий, с помощью второго слуги подхватил пребывающего в обмороке первого и покинул зал, тихо-тихо притворив дверь. Вдруг зверушка лейдин не переносит резких звуков?
— И зачем нам охрана, если такой паучок имеется? — во всеуслышание насмешливо вопросил ехидный дух, проявляясь на несколько минут рядом со столом, чтобы пуститься в рассуждения: — Водрузи ее себе на макушку, Тиэль, и нужные вопросы задавай. Все скажут, если от страха враз не помрут… Хотя нет, язык-то отняться может или еще какая неприятность ароматического свойства приключится. Мне-то без разницы, а вам нюхать. Да, пожалуй, паренек прав, паучка оставим как крайнее средство!
Дворецкий поручение барона исполнил в точности. Буквально через четверть часа, как раз к завершению трапезы, за дверью раздались нарастающие раскаты баса:
— И куда он собрался без толковой охраны?
Дверь в залу распахнулась, и явился некто. В первые несколько секунд Тиэль только любовалась колоритным созданием. Оное обладало оливковой кожей, лопухами ушей и крючковатым носом с вывернутыми ноздрями, характерными для гоблинов. Дополняли комплект более присущие гномам квадратно-мускулистые габариты, жесткие черные курчавые волосы, столь же черные, глубоко посаженные глазки и роскошные бакенбарды. На бороду наследство предков не расщедрилось.
— Лейдас Нартар, милости богов, — уважительно приветствовал крепыша Кинтер.
Тот в ответ лишь нахмурился, все внимание сосредотачивая на гостье барона. Некоторое время обладатель басовитого голоса и эльфийка изучали друг друга, первый буравил шильцами глаз, вторая явно наслаждалась процессом осмотра местной достопримечательности, попутно сортируя составные части лейдаса по расовому признаку. Пахнул Нартар смазкой для оружия, раскаленным металлом и мятной свежестью, а выглядел для внутреннего взора Тиэль еще более причудливо: скалой, на которой вырос низкий, но широченный в обхвате ясень.
После нескольких секунд взаимных гляделок мужчина прищурился и задумчиво хмыкнул:
— Ты, что ль, та самая Тиэль, которая мальца Гулд из катакомб вытащила?
— Быстро разносятся слухи, — почти удивилась эльфийка.
— Дык соседи мы со старухой, — крякнул мужчина и, качнув кудрявой головой, уточнил: — Стало быть, взялась найти вора?
— И это второй по величине город после столицы! Такое впечатление, что в селе живем. Все друг о друге слыхали, — искренне развлекаясь, по секрету посетовал Адрис, вновь пребывавший в незримо-призрачном виде, и тут же выдвинул более лестную версию: — Или ты, Тиэль, столь уникальна, что скоро обретешь статус самой известной лейдин Примта!
Поскольку отвечать, пугая не воспринимающего призрака собеседника-стража, было немного невежливо, эльфийка ответила так, чтобы ее поняли и Нартар, и Адрис:
— Все возможно.
— Мастер Симарон поисковый амулет смог сотворить, — вставил нетерпеливый барон, забыв про недоеденный десерт.
— Так давай не пару, а хоть пяток воинов пришлю? — прикинул мужчина, машинально подергивая себя за правую бакенбарду.
— Если они такие же тихие, как ты, то что пара, что пять — толку не будет. Все ворье раньше разбежится, чем мы вопрос задать соберемся, — проронила Тиэль.
— Тихо, стало быть, надо, — прикинул Нартар и согласился: — Тогда и впрямь пары хватит. Шихандира и Витальдира пришлю. Пусть вину искупают. Эти тихими быть умеют.
Обговорив тонкости охраны, гоблиногном, не прощаясь, развернулся на пятках и ушел, раскатисто призывая очередную жертву.
— Лейдас еще деду моему служил. Он почти член семьи. Не обижайся на его повадки, лейдин, — начал так горячо извиняться за хамоватого Нартара барон, что подавился. Юноша был вынужден отойти к малому столику у окна, чтобы наполнить бокал не вином, дерущим раздраженное горло, а обычной водой.
— Дворецкий, маг, начальник стражи, сама стража — все по наследству парню достались. Похоже, свеженького и личного у него ничего и нет, кроме одежды. Может, он потому так за будущую невесту и ухватился, что уж она-то ему ни от кого из предков не перепала? — пустился в философские рассуждения ехидный призрак.
— Не стоит его жалеть, у Кинтера все впереди, — не одобрила издевки Тиэль, добавив безжалостное: — В отличие от тебя, Адрис.
— А ты жестока, эльфийка, — разом растеряв всю веселую язвительность, проронил призрак.
— Заслужил. А мальчик вырастет! — тихо припечатала в ответ Тиэль, многозначительно подумав: «Ты как был призраком, так им и останешься, сколько ни остри».
Адрис надулся и замолчал, Тиэль же безмятежно поглощала десерт еще несколько минут. Потом призрак тихо позвал ее:
— Лейдин, я был не прав. Позавидовал молодости парня. Тому, что он жив и все радости живых испытать может.
— Бывает, — мирно согласилась эльфийка и отправила в рот еще одну ложечку десерта, которой чуть не подавилась, тихо прыснув в ладошку. Так она отреагировала на мелодичную трель сытой Теноби.
Маленькая паучиха, внимательно прислушивающаяся к беседе, поделилась с Тиэль своим глубокомысленным заключением:
— Думаю, люди настолько не любят пауков, потому что завидуют нам! У вас всего две ноги и пара рук, а у нас — целых восемь!
— Ха-ха, не исключено, — сглотнув и запив сентенцию Теноби водой, тихо согласилась эльфийка и погладила пушистую спинку маленькой подружки кончиком пальца.
Вернувшийся за стол Кинтер вежливо осведомился о причине веселья, восхитился способностью Тиэль общаться с паучком и, в свою очередь рассмеявшись, добавил смеха в общий котел глубокомысленным соображением:
— А еще мы не умеем делать красивую паутину и бегать по стенкам.
Теноби искренне пожалела ущербных двуногих в целом и юного собеседника в частности. От щедрот девичьей паучьей души тут же пообещала ему сплести платочек на память.
Кинтер рассыпался в галантных благодарностях. Как-то сам собой легко, на цыпочках сбежал от смеха и душевного тепла прежний страх. Какая, собственно, разница, сколько у кого ног, если этот кто-то способен шутить и сочувствовать?
