Хоть в наши дни ее и трудно отыскать, рекомендую молодежи – под коей я имею в виду всех, кому меньше сорока – прочесть мою первую публикацию, «Путешествие в горы Выштраны». Нет, не из-за художественных достоинств; это всего лишь скучный и пресный пустячок, написанный только потому, что в те времена путевые заметки считались жанром, достойным пера юных леди. Но книга эта, содержащая намного более полный отчет о путешествии от Ширландии до Выштраны, откроет перед вами окно во времена, давно забытые ныне, в эпоху железных дорог, быстроходных судов и целигеров.

Если вы молоды, вам просто не понять, сколь долги и трудны были тогда путешествия. Пожалуй, вам это и ни к чему – современные скорости открыли множество новых возможностей в торговле, дипломатии, науке и прочих областях жизни. Но в глубине души я иногда скучаю по старине. Если хотите, называйте это старческой ностальгией, однако продолжительное путешествие в Выштрану послужило мне очень полезным переходным периодом, словно отделив меня от той, кем я была в Ширландии, и подготовив к роли, которую мне предстояло играть в экспедиции. Будь у меня возможность быстро попасть в Выштрану, думаю, я просто не успела бы подготовиться к этому должным образом.

В то время я, конечно, не сомневалась в своей готовности, но теперь, с высоты прожитых лет, вижу, насколько была наивна и неопытна. Впрочем, все мы так начинали. Опыт приходит только со временем.

Сойдя с корабля в Тринк-Лиранце, мы отправились вверх по реке, в Санверио, и здесь, невдалеке от границы, присоединились к троице возчиков, возивших в Выштрану товары. За некоторую плату они доверху набили свои фургоны нашими пожитками, и подъем в горы начался.

Вот тут я впервые попробовала, каковы на вкус трудности и лишения, хотя мои страдания были совершенно безобидны и вряд ли заслуживали столь громких слов. Деревня, в которую мы направлялись, была весьма обособлена даже по меркам Выштраны, и возчики ездили туда только потому, что местному боярину было удобнее получать товары из Санверио, чем откуда-либо еще. Раз или два нам удалось заночевать в крестьянском доме, но чаще всего мы спали в палатках, на складных койках – конечно, это не голая земля, но более ничего хорошего сказать о них не могу.

Я была так исполнена решимости не жаловаться, что не позволяла себе и мысли о том, когда же закончится этот этап экспедиции. Таким образом, однажды утром лорд Хилфорд крайне удивил меня, сказав:

– Если погода не испортится, сегодня прибудем.

– Куда? – спросила я, щурясь от утреннего солнца.

– В деревню Друштанев, – улыбнулся он. – В пункт назначения, миссис Кэмхерст.

Проведя столько времени в море, в пути, я с трудом могла представить себе, что это когда-нибудь кончится. Мы торопливо погрузились в фургоны и устремились вперед с куда большей энергией, чем обычно.

Я разглядывала окрестности с новым любопытством. Местность была неровной, долины, заросшие елями и пихтами, сменялись пологими травянистыми склонами и известняковыми скальными гребнями, покрытыми лишайником. Несмотря на безоблачное небо, воздух был не более чем приятно теплым. «Интересно, как высоко поднялись мы над побережьем?» – думала я. В высоте лениво парила в воздушных потоках птица. Сравнивать было не с чем, и я не могла сказать, насколько она велика, но решила, что это – какая-то разновидность орла. Конечно же, это был не дракон, хотя я не находила себе места, вглядываясь в небо в ожидании первой встречи.

Утро выдалось погожим, но после полудня тучи, сгустившиеся над вершинами гор, двинулись на нас. Один из возчиков спугнул выстрелом волка, подобравшегося к нам слишком близко. После недолгой беседы на непостижимом родном диалекте, совершенно не похожем на известный нам рафинированный чиаворский, возчики рассудили, что для лагеря место неподходящее, и решили продолжать путь, даже если это означало вымокнуть прежде, чем мы прибудем в Друштанев.

Ветер крепчал, и я крепче затянула завязки капора под подбородком. Тучи висели очень низко. При мне была книга, которую я пыталась читать, прижимая предплечьями края страниц, чтобы их не трепало ветром. Однако сидевший рядом Джейкоб тронул меня за локоть и сказал:

– Пожалуй, книгу пора убирать. Боюсь, скоро начнется дождь.

Я вздохнула в ответ, однако он был прав. Закрыв книгу, я повернулась, чтобы спрятать ее в чемодан, коему вскоре предстояло испытание, которое должно было показать, в самом ли деле он настолько непромокаем, как утверждалось в рекламе.

Но, стоило мне обернуться, порыв потрясающе холодного ветра проник в рукава, а мелкие льдинки обожгли щеки. Подумав, не грозит ли нам вьюга, я подняла взгляд.

Следующие несколько секунд почти не запечатлелись в моей памяти. Миг оцепенения – и тут же, без всякого перехода, мой собственный визг:

– Ложись!!!

Обхватив мужа, я изо всех сил толкнула его вперед.

Мой визг был заглушен двумя другими. Один – пронзительный, повергающий в ужас – издал возница, подхваченный острыми когтями и поднятый в воздух. Другой, не столь высокий, но еще более ужасный, раздался сверху. Дракон, вырвавшийся из туч, пронесся прямо над нами.

Запутавшись в вожжах и сбруе, мы с Джейкобом вылетели на дорогу. Перепуганные лошади завизжали. Упав на обочину и спеша высвободиться, я завизжала: фургон рванулся вперед, едва не смяв мужа. Он упал наземь мигом позже меня – прямо перед фургоном, и колеса прошли так близко, что оставили след на его пальто.

Под крики со всех сторон я подползла к нему. Лихорадочно поглядывая в небо, я не увидела ничего: дракон снова исчез. Однако со склона впереди доносились стоны нашего кучера. Стоило мне добраться до Джейкоба – и воздух расколол грохот выстрела: один из уцелевших возчиков выпалил из ружья, имевшегося при нем для защиты от разбойников и диких животных.

Диких животных… До сего момента я не относила драконов к таковым. Драконов я считала чем-то особым.

– Лежи, Изабелла, – велел Джейкоб, закрывая меня собственным телом.

Съежившись в его тени, я – совершенно не к месту – подумала о том, что с меня сорвало капор. Холодный ветер нещадно трепал волосы.

Оглушительное хлопанье крыльев – будто парус полощется на ветру. Дракон был еще здесь, хоть мы его и не видели. Выглянув из-под локтя Джейкоба, я увидела, как лорд Хилфорд поднял руку, останавливая своего кучера, приготовившегося выстрелить на звук. Не видя цели, тратить патроны было ни к чему.

Вдруг цель показалась на глаза. Загремели выстрелы, и я сдержала рвавшийся наружу протестующий возглас. Перед нами был отнюдь не беззащитный карлик из зверинца. Дракон был огромен и сер, как скала; размах его крыльев, с каждым взмахом поднимавших с земли тучу пыли, намного превышал длину фургона. Ружья выстрелили еще раз, дракон устрашающе зарычал, прекратил снижение и быстро взмыл в небо. Тучи вновь скрыли его, и мы замерли в ожидании.

Мы ждали, и ждали, и наконец лорд Хилфорд вздохнул:

– Думаю, он ушел.

Джейкоб помог мне подняться. Капор застрял в ветках приземистых колючих кустов. Я подобрала его и расправила дрожащими руками. Тем временем мистер Уикер с еще одним из мужчин отправились за возчиком, схваченным драконом. Когти зверя оставили глубокие раны на его спине и груди, но сильнее всего пострадали ноги, сломанные при падении. Осколки костей пронзили кожу изнутри, из ран обильно текла кровь. Не доведись мне однажды увидеть пострадавшую схожим образом лошадь, я, пожалуй, лишилась бы чувств.

– Освободите для него место в одном из фургонов, – сказал по-чиаворски лорд Хилфорд. – Миссис Кэмхерст, будьте любезны, – обратился он ко мне, – вон там, в моем зеленом сундуке, должна быть настойка опия. Черная бутылка, в верхнем ряду.

Я натянула капор и выполнила его просьбу. При падении из фургона на ладони налипли песчинки и мелкие камешки, юбка порвалась, но при виде нашего кучера я осознала, насколько повезло нам с Джейкобом. Если бы я не заметила приближение дракона…

Начался дождь. Мистер Уикер, как сумел, перевязал раны нашего кучера. Раненого, конечно же, нужно было укрыть от непогоды, но прежде следовало разобраться с его фургоном. При появлении дракона перепуганные лошади вполне ожидаемо понесли. Обе они охромели, а фургон перевернулся, наши сундуки и чемоданы разлетелись по обочинам – один из них распахнулся от удара о землю. Взявшись за дело вместе, мужчины собрали багаж, а я устроила импровизированный навес, чтобы укрыть раненого от дождя. К счастью, настойка опия погрузила его в неглубокий сон, и он всего лишь жалобно стонал при каждом толчке, когда мы двинулись вперед по тряской ухабистой дороге.

В таком-то виде – грязные, израненные – мы и прибыли в деревню Друштанев.

Поначалу я почти не разглядела здания, которое должно было стать нашим домом на следующие несколько месяцев. Местные жители понесли раненого внутрь, а я пошла с ними, пытаясь объяснить на прескверном выштранском, что произошло. Я ожидала, что из-за ограниченного словарного запаса, ужасающего акцента и отвратительной грамматики меня попросту не поймут, но одно могла сказать точно: полученные возчиком раны крестьян ничуть не удивили. Любой из них мог бы опознать эти раны как нанесенные драконом, даже если бы я не твердила вновь и вновь одно и то же: «балаур, балаур», – и тем не менее удивления никто не выказывал.

«Относительно дружелюбны…» Так сказал лорд Хилфорд о выштранских драконах в тот вечер, у Ренвика, когда я впервые услышала о его экспедиции. Я бы выразилась иначе.

Возникшая рядом со мной словно из ниоткуда молодая женщина оттащила меня в сторону от мужчин, заполнивших весь нижний этаж дома. При помощи целой лавины непонятных выштранских фраз она, похоже, хотела убедить меня присесть в тихом уголке и поведать о своих злоключениях. Боюсь, я жестоко разочаровала ее, устремившись наружу, под проливной дождь, в сбившемся набок капоре, проследить, чтобы в дом доставили и наши вещи. Да, в сравнении с воплями, доносившимися из задней комнаты, где раненому возчику пытались совместить и зафиксировать сломанные кости, это казалось мелочью, но здесь от меня не было никакого проку, а сидеть на месте, сложа руки и ничего не делая, я не могла.

Мое вмешательство остановило рост кучи багажа, угрожавшей перегородить переднюю до абсолютной непроходимости. Вновь и вновь повторяя несколько подходящих к ситуации выштранских слов из моего скудного словаря и сопровождая их множеством жестов, я сумела заставить прислугу из местных втащить наши вещи наверх, в наши будущие спальни. Посреди этого процесса появился Джейкоб и настоял на том, чтобы осмотреть меня на предмет возможных ранений. При виде ссадин на ладонях он вскрикнул и велел мистеру Уикеру перевязать их, хотя к тому времени они почти перестали кровоточить. Я, со своей стороны, также подвергла его осмотру и с облегчением обнаружила, что пальто его страшно разорвано вдоль спины, но кожа лишь слегка оцарапана. Каким-то дюймом ниже – и вместо нашего кучера в когтях дракона оказался бы Джейкоб.

Наконец стоны и крики в задней комнате стихли, и к нам вышел усталый, перепачканный кровью лорд Хилфорд.

– Снова заснул, – сказал эрл. – Выживет ли… Что ж, поглядим. Идемте.

Джейкоб, мистер Уикер и я послушно, точно растерянные, перепуганные утята, последовали за ним в комнату, смежную с передней.

Похоже, кто-то постарался превратить эту комнату с темными стенами и низким потолком в подобие гостиной, но, кто бы это ни был, все знания о ширландских обычаях он, очевидно, черпал из третьих рук. По крайней мере, здесь имелось нечто вроде диванов – обычные деревянные скамьи с подушками, разложенными вдоль сидений и спинок, но мы с радостью опустились на них. Лорд Хилфорд извлек откуда-то бутылку. На столе рядом обнаружились глиняные кружки. Плеснув в четыре из них понемногу бренди, эрл раздал кружки нам – даже мне. С тех пор, как врач накладывал мне швы после столкновения с волкодраком, бренди мне пробовать не приходилось. Заставив себя сделать глоток, я тут же живо вспомнила ту охоту.

Тепло разлилось по всему телу, прогоняя холод и сырость прочь.

– Прошу простить меня, миссис Кэмхерст, – медленно проговорил лорд Хилфорд. – Мне очень, очень жаль.

Я вскинула на него удивленный взгляд.

– Жаль? Но почему меня – больше остальных?

– Знаю, я предупреждал вас об опасностях этой экспедиции, но ничего подобного не ожидал даже я сам.

– Что за дьявол вселился в эту тварь? – воскликнул мистер Уикер.

Его грубость вызвала неодобрительный взгляд Джейкоба.

– Мне бы хотелось задать тот же вопрос, – сказала я, – хоть и в менее экспрессивных выражениях. У меня сложилось впечатление, что горные змеи не склонны нападать на людей.

Лорд Хилфорд нахмурился и залпом прикончил оставшийся в его кружке бренди.

– Так оно и есть.

– Значит, мне не в чем винить вас. Как вы могли предупредить меня об опасности, которой не ожидали? – сказала я, сомкнув пальцы на глиняной кружке. – В любом случае, оставим сожаления для несчастного кучера и помолимся о его здравии. Лорд Хилфорд, ведь пострадала не я, вам не в чем извиняться передо мной.

Прозвучало это неплохо, и говорила я вполне искренне. Ни при каких обстоятельствах мне не хотелось бы создать у кого-либо впечатление, будто я готова упасть духом при первом же намеке на опасность. Поддаться слабости можно было и после, когда этого никто не увидит.

Наградой мне послужила печальная улыбка эрла.

– Подобная храбрость с вашей стороны, миссис Кэмхерст, чего доброго, запятнает мою репутацию джентльмена.

– Нам все еще предстоит найти ответ на вопрос мистера Уикера, – сказала я. Думать о нападении дракона, как о задаче, которую необходимо решить, было легче: это позволило отвлечься от страхов. – Что могло спровоцировать такое поведение? Дракон ведь не мог оказаться бешеным.

Джейкоб положил руку мне на предплечье.

– Изабелла, этот вопрос можно отложить до утра. Сейчас не время.

– Да, если «не время» означает, что ответов у нас нет, – сказал лорд Хилфорд, стукнув опустевшей кружкой об исцарапанную столешницу. – По крайней мере, у меня нет. Возможно, от радости у меня мозги съехали набекрень, но ничего подобного за горными змеями прежде не замечалось – а ведь я много раз оказывался совсем рядом с ними. Все это нужно как следует обдумать. Во всяком случае, вот дом, в котором мы остановимся; где-то здесь должен быть наш багаж…

Он оглядел тускло освещенную комнату, словно ожидая увидеть наши вещи где-нибудь в темном углу.

– Багаж наверху, – сказала я, поднявшись на ноги и с удовлетворением обнаружив, что колени ничуть не дрожат – вопреки опасениям, что от недолгого сидения и относительного покоя они могут отказать. – Хотя куда именно его отнесли, нам еще предстоит выяснить.

Точно стадо промокших овец, сталкиваясь плечами и локтями на узкой, темной лестнице, мы поднялись наверх. Дощатые ступени угрожающе заскрипели даже под моей тяжестью, не говоря уж о лорде Хилфорде, но выдержали. Оказавшись в коридоре второго этажа, мы обнаружили, что наш багаж совершенно перемешан, несмотря на ярлыки с именами. Впрочем, в столь поздний час это нас уже не заботило. Едва отыскав саквояжи с дорожными принадлежностями и предназначенные для нас комнаты, мы переоделись в сухое и улеглись спать.

Всю ночь напролет мне снился дракон, и я вновь и вновь падала на твердую выштранскую почву, чудом избежав его когтей.

Проснувшись наутро, я увидела, что Джейкоб уже встал и ушел. В лучах утреннего солнца комната предстала передо мной во всех подробностях, скрывавшихся накануне в ночной темноте, и оказалась безрадостной и мрачной. Все в ней – и стены, и пол, и потолок – было сооружено из одного и того же темного дерева. Протянув руку, я пощупала стену. Доски были покрыты какой-то смолой – вероятно, для долговечности. Толстые балки низкого потолка вызывали клаустрофобию. Вся мебель состояла из кровати без столбиков и полога, гардероба и туалетного столика с зеркалом.

Выбравшись из-под одеяла и встав с кровати, я обнаружила, что воздух в комнате очень и очень холоден. Дрожа, я поспешила отыскать халат и тапочки. Это помогло согреться настолько, чтобы приняться за поиски сундука с более приличной одеждой. Вчерашняя грудой лежала на полу, перепачканная и изорванная так, что починить ее было совершенно невозможно.

Вскоре мне посчастливилось отыскать одно из простых и крепких платьев, приобретенных перед отъездом из Ширландии – на пуговицах, до которых я могла дотянуться сама. Стоило мне покончить с последней из них, как скрипнула дверь, и в комнату с опаской заглянула та самая девушка, которую я видела накануне вечером.

Друштанев

Она была высока ростом и обладала тем сложением, которое мы так вежливо называем «дюжим» и восторгаемся, обнаруживая его у крестьян; с резкими, выразительными чертами лица и роскошными темными волосами. В тот миг лицо ее выражало тревогу, очевидно, вызванную тем, что я одеваюсь сама.

Из слов, лавиной обрушившихся с ее языка, мне удалось понять, что ей предстоит стать моей горничной. Этого я и опасалась. Ее требовалось обучить исполнению своих обязанностей, начав с покупки колокольчика, при помощи коего я могла бы вызывать ее, когда проснусь. Однако с этим я решила повременить и подняла руку, призывая ее замолчать.

Когда она послушалась, я спросила:

– Ча продвир э штрайц? Как тебя зовут? – по крайней мере, я надеялась, что сказала именно это.

– Дагмира, – отвечала она.

– Дагмира, – повторила я. – Изабелла Кэмхерст эйи. Же «миссис Кэмхерст» чи век алыч.

Эту фразу я повторяла множество раз, пока не уверилась, что произношу ее хотя бы не хуже, чем наши чиаворские возчики. «Я – Изабелла Кэмхерст. Ты должна обращаться ко мне “миссис Кэмхерст”». Если уж придется учить эту девушку обязанностям горничной, начать следовало с установления границ. Ведь я была ее нанимательницей, а не ребенком, которого всюду нужно водить за ручку. Должное уважение – прежде всего.

Вспоминать о том, что любой выштранский ребенок знает об этой местности и местных обычаях куда больше, чем я, не говоря уж о знании языка, совершенно не хотелось.

Для дальнейшей демонстрации своих лингвистических достижений я спросила Дагмиру, куда исчез мой муж, и получила в ответ новую лавину слов – слишком быстрых, чтобы хоть что-нибудь разобрать. Еще одна попытка, предваренная словами «сеткасти, сеткасти» («медленней, медленней»), вознаградила меня более приемлемым темпом, однако в ответе оказалось слишком много непонятных мне слов. Джейкоб ушел – больше мне не удалось разобрать ничего.

Раздосадованная этим, я кое-как объяснила Дагмире, что в эту комнату надлежит внести весь багаж с моим именем или именем Джейкоба на ярлыках и вынести все с именами лорда Хилфорда и мистера Уикера, после чего отправилась вниз. Единственным запахом в пустой и холодной кухне оказался застарелый запах крови, так и не выветрившийся после лечения нашего кучера. Это прогнало прочь все мысли о завтраке.

В сравнении с темным и мрачным интерьером дома, улица (если только протоптанную снаружи дорожку можно назвать столь громким именем) была залита мучительно ярким солнцем. Сощурившись, я прикрыла глаза ладонью, чтобы привыкнуть к яркому свету. В отдалении слышались голоса. Говорили по-выштрански, и ни один из этих голосов не был мне знаком.

Снаружи дом выглядел не более многообещающе, чем изнутри. От снега, дождей и ветров темная смола выцвела и приобрела золотистый оттенок, но здание было лишено каких-либо украшений – лишь голые дощатые стены с прорезанными в них узкими оконцами, увенчанные пологой двускатной соломенной крышей. Однако потолок в спальне не был наклонным – значит, над нами имелся еще и чердак. Оглядевшись, я обнаружила, что домов поблизости немного, да и те стоят ниже по склону; все – одноэтажные, если не считать чердаков. Очевидно, наше пристанище было лучшим из тех, что мог бы предложить Друштанев.

Дорожка вела вниз, к остальной части деревни. Спускаясь по ней, я увидела, что большинство домов, в отличие от нашего, обнесены невысокими заборами, огораживавшими дворики с множеством гусей и уток внутри. Женщины, стоя у калиток, сматывали пряжу, болтали друг с дружкой и, не скрываясь, таращились на меня. Проходя мимо, я любезно улыбалась им, но все мое внимание было приковано к знакомым фургонам, стоявшим у деревенского колодца. Один из чиаворских возчиков запрягал лошадь.

– Неужели вы уже уезжаете? – с некоторым удивлением спросила я.

Он оглянулся на один из окрестных домов.

– Да, как только принесут Минджело. Нам нужно ехать к боярину.

Я знала, что им предстоит еще доставить на место собственный груз, но Минджело был тем самым раненым.

– О, но ведь было бы намного милосерднее оставить его здесь до излечения, чем подвергать дорожным трудностям.

Нимало не заботясь о приличиях, возчик сплюнул под ноги.

– Говорят, в доме боярина гостит доктор. Из самой Чиаворы. Он-то уж точно разберется лучше всякой выштранской деревенщины.

Даже со скидкой на его национальную гордость я не могла не признать справедливость его суждения: конечно же, человек боярина образован куда лучше, чем деревенский костоправ. Но Минджело было жаль – каково-то придется ему в дороге?

Вскоре после этого меня отыскал Джейкоб. Очевидно, он тоже рылся в сундуках в страшной спешке: его костюм был намного наряднее, чем требовала ситуация.

– Изабелла, вот ты где, – сказал он, словно это я исчезла из дому с раннего утра. – Возчики должны продолжать путь в резиденцию боярина, но после этого отправятся обратно в Чиавору. Ты вполне…

Я остановила мужа, взяв его за запястье, несмотря на устремленные на нас взгляды выштранцев.

– Пожалуйста, не надо, – шепнула я так тихо, что никто, даже понимая по-ширландски, не смог бы подслушать нас. – Не проси меня об этом. Ты же понимаешь, что я никуда не поеду, а мне не хотелось бы устраивать спор на виду у посторонних.

Он испытующе взглянул мне в глаза. Горный ветер растрепал его волосы, что придало ему несколько неряшливый вид. В других обстоятельствах я сочла бы это очаровательным, но теперь я вспомнила о том, что и сама вышла из дому не только не заколов волос, но даже не причесавшись. Спор или не спор – определенно выглядела я не лучшим образом.

Вероятно, Джейкоб счел мое расстройство очаровательным. Он с некоторым облегчением вздохнул, хоть взгляд его и был полон тревоги.

– Могу я хотя бы просить тебя не отходить далеко от дома? Хилфорд расспрашивает местного старосту о том, что стряслось с драконами и куда пропал Грителькин. Пока мы не выясним этого, прошу тебя, веди себя пристойно.

Намек на то, что я уже веду себя непристойно, возмутил меня, но возмущение тут же улеглось, сменившись другими заботами. До этого я полагала, что Индрик Грителькин, местный знакомый лорда Хилфорда, был среди тех, кто суетился в доме накануне вечером.

– Разве его нет?

– Нет. Так ты вернешься в дом?

В дом, где мне предстояло столкнуться с этой маловразумительной Дагмирой…

– Да, дорогой. Пожалуйста, как только сможешь, дай мне знать, что происходит. И каким образом нам предстоит питаться.

– У нас будет кухарка – думаю, лорд Хилфорд договорится и об этом. – Джейкоб пригладил волосы, но ветер тут же растрепал их вновь. – А пока я что-нибудь придумаю.

Я взобралась по каменистой тропке к нашему временному пристанищу, решительно не оглядываясь на чиаворские фургоны – последний шанс вернуться в лоно цивилизации.