Книга: Погружение в Солнце
Назад: Часть VI
Дальше: 18 Фокус

17
Тень

Верстак был пуст, инструменты не валялись в привычном беспорядке, а висели на стене в неуютном забвении, каждый на своем крючке. Чистенькие и аккуратные. Испещренная ямками и бороздками столешница сверкала после недавней полировки.
Куча недоразобранных приборов, сдвинутая Джейкобом в сторонку, возвышалась на полу немым укором. С тех пор как он узурпировал верстак, главный механик поглядывал на него с подозрением. Джейкобу было наплевать. Несмотря на (а может, и благодаря) его фиаско, на борту солнечного корабля никто не стал возражать, когда он решил продолжить свои собственные изыскания. Верстак оказался широким и удобным, и никто, кроме Джейкоба, пока на него не претендовал. К тому же в мастерской меньше шансов столкнуться с Милли Мартин.
Из апсиды огромного ангара Джейкобу была видна узкая полоска серебристого корабля-гиганта, лишь частично скрытого от посторонних глаз каменной стеной. Высокие своды пещеры терялись в дымке взвеси конденсата.
Джейкоб сидел перед верстаком на высоком табурете. Взяв два листка розовой бумаги, он изобразил на них «ящики идей Цвикки» и разложил на столешнице. На каждом листке содержалось по вопросу, на который можно было ответить «да» или «нет», что отражало альтернативно возможные морфологические реальности.
На листке слева значилось: «Б. ПРАВ НАСЧЕТ С. ПРИЗРАКОВ, ДА (I)/НЕТ (II)».
Второй листок выглядел еще более душераздирающе: «Я СПЯТИЛ, ДА (III)/НЕТ (IV)».
В поисках ответов на эти вопросы никак нельзя было допустить, чтобы на его суждения кто-то повлиял. Поэтому Джейкоб старательно избегал доктора Мартин и остальных с самого возвращения на Меркурий. Если не считать визита к выздоравливающему доктору Кеплеру, нанесенного из вежливости, он превратился в сущего отшельника.
Вопрос слева касался работы Джейкоба, хотя нельзя было исключать вероятность его связи с вопросом справа.
Вопрос на правом листке был посложнее. Чтобы прийти к правильному ответу, ему предстояло отрешиться от каких бы то ни было эмоций.
Взяв пустой лист с римской цифрой I и положив его под вопросом слева, Джейкоб принялся перечислять доказательства того, что Буббакуб не соврал.
ЯЩИК I. РАССКАЗ Б. ПРАВДИВ.
Список получился солидный. Прежде всего следовало упомянуть предоставленное пилом толкование поведения Солнечных Призраков, которое выглядело весьма логично и последовательно. Давно известно, что разные существа используют паранормальную энергию разных типов. Угрожающий антропоморфный облик, который принимали Призраки, намекал на знание человеческой природы и неприветливое отношение. При этом убит был «только» шимпанзе, и только Буббакуб смог вступить в успешную коммуникацию с солярианами. Все это отлично сочеталось с версией Ларока – предположительно внедренной в его сознание Призраками.
Самым впечатляющим достижением в рамках этой теории, имевшим место, пока Джейкоб без сознания валялся на борту солнечного корабля, стал трюк с реликвией летани. Он, несомненно, доказывал, что между Буббакубом и Солнечными Призраками происходило какое-то общение.
Отогнать одного Призрака вспышкой света, может, и реально (хотя Джейкоб терялся в догадках, как существо, дрейфующее в ослепительной хромосфере, могло уловить сигнал из тускло освещенного салона солнечного корабля), но исчезновение целого стада магнитоядных и их пастухов подразумевало, что в руках пила находится некое мощное (паранормальное?) средство.
Каждый из этих постулатов в ходе морфологического анализа еще предстояло подвергнуть повторной проверке. Но на первый взгляд ящик номер I смотрелся правдоподобно.
А вот с номером II предстояло повозиться, поскольку пока он являл собой лишь отрицание того, что утверждалось в ящике I.
ЯЩИК II. РАССКАЗ Б. НЕ СООТВЕТСТВУЕТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ: (IIA) Б. ЗАБЛУЖДАЕТСЯ/(IIB) Б. ВРЕТ.
Никаких мыслей насчет IIА у Джейкоба не было, уж слишком уверенным, слишком убежденным казался Буббакуб. Конечно, его могли одурачить сами Призраки… Джейкоб сделал соответствующую пометку в ящике IIА. Это было крайне весомое допущение, но Джейкобу не удалось придумать, как его подтвердить или опровергнуть, не совершая новых погружений. А в нынешней политической обстановке говорить о новых погружениях не приходилось.
Буббакуб при поддержке доктора Мартин настаивал на том, что дальнейшие вылазки бессмысленны и, вероятно, смертельно опасны, поскольку на борту не будет ни самого пила, ни его сокровища летани. Как ни странно, доктор Кеплер с ним не спорил. По его распоряжению солнечный корабль загнали в док, прекратив текущее техобслуживание, и даже обработку данных приостановили вплоть до особого согласования с Землей.
Мотивы руководителя проекта ставили Джейкоба в тупик. Написав еще на одном листке: «ПОБОЧНЫЙ ВОПРОС – КЕПЛЕР?» – он долго его разглядывал, а потом, выругавшись, швырнул в кучу полуразобранного оборудования. Очевидно, что у Кеплера имелась масса политических причин хотеть, чтобы ответственность за свертывание проекта возложили на Буббакуба. Джейкоб уже успел разочароваться в именитом ученом соотечественнике. Пора было переходить к ящику IIB.
Зачислить Буббакуба в лжецы было заманчиво. Джейкоб больше не мог притворяться, будто питает к низкорослому представителю Библиотеки хоть какую-то приязнь. Он осознавал, что склонен к предубеждениям, и все же в глубине души хотел, чтобы вводные данные ящика IIB оказались правдой.
Разумеется, у Буббакуба были основания для лжи. Отсутствие в Библиотеке данных о формах жизни солярного типа бросало тень и на него самого. Кроме того, пила всегда возмущали полностью независимые научные изыскания расы «подкидышей». И если бы удалось свернуть проект так, чтобы при этом укрепился научный авторитет старших рас, это решило бы сразу обе проблемы.
Однако допущение, что Буббакуб мог соврать, тянуло за собой еще целый ворох сложностей. Прежде всего, какова процентная доля вранья в его речах? Не подлежит сомнению, что трюк с реликвией летани фальшивкой не был. Но куда же в таком случае тянется ниточка лжи?
К тому же, если Буббакуб врал, он должен был испытывать полнейшую уверенность в том, что не попадется. Галактические институты, и в особенности Библиотека, дорожили своей безупречной репутацией. Если бы обман раскрылся, Буббакуба поджарили бы живьем.
Ящик IIB давал обильную пищу для размышлений. Затея выглядела безнадежной, но Джейкоб чувствовал, что должен доказать правильность этой версии, а не то проект закроют окончательно.
Задача не из легких. Любая теория, исходящая из посылки, что пил врет, должна одновременно объяснять гибель Джеффри, статус поднадзорного у Ларока и его странное поведение, угрозы со стороны Солнечных Призраков.
Джейкоб накорябал себе памятку и прикрепил ее к листу IIB.
«РЕМАРКА: ДВА ТИПА СОЛНЕЧНЫХ ПРИЗРАКОВ?» Он вспомнил, что еще никто ни разу не видел, чтобы «обычный» Солнечный Призрак превратился в полупрозрачную ипостась, показывающую устрашающие пантомимы.
Его посетила еще одна мысль.
«РЕМАРКА: ТЕОРИЯ КУЛЛЫ О ТОМ, ЧТО ВЛИЯНИЕ ПАРАНОРМАЛЬНОЙ ЭНЕРГИИ СОЛЯРИАН ОБЪЯСНЯЕТ НЕ ТОЛЬКО ВЫХОДКИ ЛАРОКА, НО И ДРУГИЕ СЛУЧАИ СТРАННОГО ПОВЕДЕНИЯ».
В этот момент он думал о докторе Мартин и Кеплере. Но, поразмыслив еще немного, аккуратно написал вторую такую же ремарку и прикрепил ее к листу с надписью: «Я СПЯТИЛ? НЕТ (IV)».
Чтобы подступиться к вопросу о собственной вменяемости, нужно было собраться с духом. Придвинув к себе лист номер III, Джейкоб методично изложил признаки того, что что-то неладно.
«1. ОСЛЕПИТЕЛЬНАЯ ВСПЫШКА В БАХЕ». После того случая перед встречей в Информационном Центре он больше ни разу не погружался в глубокий транс. В тот раз он очнулся из-за явного психологического артефакта – «голубого сияния», которое пробилось сквозь гипноз, словно луч прожектора. Но о чем бы ни пыталось его предупредить подсознание, все оборвалось с появлением Куллы.
«2. НЕКОНТРОЛИРУЕМОЕ ОБРАЩЕНИЕ К МИСТЕРУ ХАЙДУ». Джейкоб понимал, что расщепление его личности на две части – нормальную и ненормальную – в лучшем случае лишь временное решение давней проблемы. Пару веков тому назад ему поставили бы диагноз «шизофрения». Однако предполагалось, что гипнотерапия позволит разделенным половинкам мирно воссоединиться под контролем доминантной личности. Его дикое второе «я» прорывалось наружу и перехватывало контроль в определенных ситуациях – например, когда Джейкоб должен был на время стать тем холодным, жестким и донельзя уверенным в себе типом, вечно сующим всюду свой нос, каким он был когда-то.
До сих пор подвиги двойника не столько тревожили Джейкоба, сколько вызывали смущение. К примеру, стырить у доктора Кеплера на «Брэдбери» образцы лекарств, казалось ему вполне логичным поступком, учитывая подозрительные обстоятельства. Хотя, пожалуй, тех же целей можно было достигнуть и легальным путем.
Но кое-что из сказанного им на борту солнечного корабля доктору Мартин указывало на один из двух вариантов: либо большинство его неосознанных подозрений оправданны, либо у него серьезные проблемы с головой.
«3. ПОВЕДЕНИЕ НА СОЛНЕЧНОМ КОРАБЛЕ: ПОПЫТКА САМОУБИЙСТВА?» Как ни странно, написать об этом оказалось легче, чем он предполагал. Тот эпизод привел его в замешательство. Но удивительное дело: он скорее злился, чем стыдился, как если бы выставил себя в дурацком свете не сам, а по чьей-то указке.
Конечно, это могло объясняться чем угодно, например лихорадочными попытками найти себе оправдание, но самому Джейкобу так не казалось. При ближайшем рассмотрении ход собственных мыслей не вызывал у него никакого внутреннего сопротивления. Только отрицание.
Эпизод номер три мог быть частью общей картины распада личности. А мог – единичным случаем дезориентации, как считала доктор Мартин (после возвращения на базу она буквально не давала ему прохода, убеждая посетить несколько сеансов психотерапии). Или, как упоминалось ранее, его странный поступок мог быть вызван воздействием неких внешних сил.
Джейкоб отодвинулся от верстака. Работа предстояла долгая. И единственный способ довести ее до конца – это почаще делать передышки, давая идеям из подсознания (да-да, того самого подсознания, которое он исследует) возможность всплыть на поверхность.
Вообще-то это был не единственный путь, но, пока собственное душевное здоровье остается под вопросом, рисковать и прибегать к иным методам он не станет.
Выйдя из-за стола, Джейкоб стал медленно разминаться, подготавливая тело к расслабляющей гимнастике тай-цзи-цюань. Позвоночник затрещал после долгого сидения на неудобной табуретке. Он потянулся, расправляя затекшие конечности и давая им напитаться энергией.
Легкая куртка сковывала движения. Он на секунду прервал привычный порядок упражнений и снял куртку.
Если пройти через ремонтный цех, то возле кабинета главного механика и неподалеку от фонтанчика с питьевой водой имелась вешалка. Джейкоб легко, на цыпочках, проскользнул через цех, чувствуя, как тело от тай-цзи становится упругим и наливается силой.
Главный механик, который явно встал сегодня не с той ноги, сердито кивнул промелькнувшему в дверном проеме Джейкобу. Он сидел за письменным столом в кабинете с обшивкой из вспененного пластика, а подобное выражение лица Джейкоб со дня своего возвращения видел уже неоднократно, особенно у работников из низшего эшелона. Дескать, уж мы-то знаем, какое ты ничтожество.
Склонившись над питьевым фонтанчиком, Джейкоб вдруг услышал стук. Он вскинул голову. Стук повторился, и доносился он со стороны корабля. С пятачка, где стоял Джейкоб, была видна половина корабельного корпуса. Он прошелся до конца каменной стены, и перед ним постепенно предстала и оставшаяся часть судна.
Клиновидный люк в борту медленно отворился. Внизу в ожидании стояли Кулла и Буббакуб, державшие какой-то длинный цилиндрический прибор. Джейкоб поспешно нырнул обратно за стену. Что эти двое тут делают?
Он услышал, как из-под палубы судна выдвигается пандус, а по последовавшим звукам определил, что пил с прингом втаскивают устройство на борт корабля.
Джейкоб облокотился спиной о каменую стену и помотал головой. Ну нет, это уж слишком! Еще одна загадка, и он, пожалуй, и впрямь свихнется (если, конечно, этого еще не произошло).
Послышался шум, словно в салоне корабля включили воздушный компрессор или пылесос. Грохот и шелест, перемежавшиеся визгливой руганью пила, указывали на то, что прибор проволокли по всему салону.
Искушение было столь велико, что Джейкоб не смог устоять. Буббакуб и Кулла находились внутри, а больше никого поблизости не оказалось.
В конце концов, ему нечего было терять, кроме жалких обломков приличной в прошлом репутации.
Всего несколько размашистых шагов – и Джейкоб преодолел пружинистый пандус. Притаившись у самого входа, заглянул внутрь.
Прибор и впрямь оказался пылесосом. Буббакуб, повернувшись к Кулле спиной, волок куда-то тяжелый агрегат, а Кулла орудовал длинной жесткой насадкой, красовавшейся на конце длинного шланга.
Принг медленно покачал головой и тихо клацнул жвалами. Буббакуб испустил в адрес спутника серию звуков, больше всего напоминавших лай: стук стал громче, а Кулла заработал с удвоенной скоростью. Это-то и вызывало наибольшие подозрения и усиливало тревогу. Кулла, судя по всему, пылесосил пространство между палубой и округлой стенкой судна. Однако там не было ничего, кроме силовых полей, удерживавших палубу в нужном положении.
Все так же двигаясь вдоль края, Буббакуб и Кулла скрылись за центральным куполом. Джейкоб отпрянул, скатился вниз по пандусу, преодолел остаток пути до апсиды на своих двоих. А вернувшись, прошел обратно в апсиду, снова уселся на табурет и зарылся в бумаги.
Если бы только в его распоряжении оказалось чуть больше времени! Будь центральный купол чуть побольше или работай Буббакуб помедленнее, Джейкоб бы наверняка нашел способ проникнуть в эту не охваченную силовым полем щель и взять образец «пыли», которую пришельцы усердно собирали. От этой мысли его бросило в дрожь, но попытаться стоило.
Или хотя бы сфотографировать Куллу и Буббакуба за работой! Но где же раздобыть камеру за считаные минуты?
Прямых доказательств, что Буббакуб затеял какую-то авантюру, не было, но, по мнению Джейкоба, позиции теории IIB заметно укрепились. Пододвинув к себе листок бумаги, он написал: «ПОРОШОК Б. – РАССЫПАННЫЙ ПО ВСЕМУ КОРАБЛЮ ГАЛЛЮЦИНОГЕН?» Положив листок поверх скопившейся стопки, он поспешил к кабинету главного механика.
На просьбу Джейкоба составить ему компанию механик ответил недовольной отповедью, заявив, что должен сидеть на рабочем месте в ожидании вызова и что понятия не имеет, где поблизости можно позаимствовать камеру. Джейкобу показалось, что и то и другое вранье, но времени на препирательства не оставалось. Нужно было добраться до панели видеосвязи.
Ближайшая панель располагалась на стене у того самого угла, откуда он наблюдал за взбиравшимися по пандусу ПВЦ. Но, оказавшись на месте, Джейкоб замешкался: кому он собрался звонить и что он скажет?
«Алло, доктор Кеплер? Это я, Джейкоб Демва, помните такого? Тот самый парень, который пытался покончить с собой на борту вашего солнечного корабля. Ага… Знаете, я хотел бы, чтобы вы спустились ко мне и посмотрели, как пил Буббакуб проводит генеральную уборку…»
Нет, так дело не пойдет. Пока сюда кто-нибудь спустится, Кулла и Буббакуб уже успеют смыться, а подобный звонок станет лишь еще одним пунктом в списке его выходок – симптомов безумия.
Эта мысль заставила Джейкоба содрогнуться.
«А что, если мне просто померещилось? Пылесос больше не шумит. Кругом тишина. Вся эта история чертовски символична…»
С корабля вдруг донесся вопль, ругань пила и грохот падающего оборудования. Джейкоб на миг прикрыл глаза. Этот шум показался ему райской музыкой. Он даже рискнул заглянуть за угол.
Буббакуб стоял у подножия пандуса, держа в руках шланг от пылесоса. Щетинки вокруг глаз пила встопорщились, шерсть на загривке встала дыбом. Он сверлил взглядом Куллу, возившегося с содержимым мешка для пыли. Из горловины мешка высыпалась горстка красного порошка.
Когда Кулла сгреб полную пригоршню порошка и бросился к разобранному пылесосу, Буббакуб презрительно фыркнул. Джейкоб не сомневался, что в жерло пылесоса зачерпнутый порошок так и не попал, а вместо этого очутился в кармане серебристой туники Куллы.
Буббакуб расшвырял ногами остатки порошка по полу так, чтобы их никто не заметил, а затем, торопливо оглядевшись по сторонам (Джейкоб вовремя успел юркнуть за стену), пролаял короткий приказ и в сопровождении Куллы зашагал к лифтам.

 

Вернувшись к своему верстаку, Джейкоб обнаружил возле него главного механика, глазевшего на разбросанные листы с морфологическим анализом. Услышав шаги, механик поднял взгляд и кивнул в сторону солнечного корабля:
– Что там стряслось?
– Ничего особенного, – ответил Джейкоб, задумчиво прикусив губу. – Всего лишь двое Иников решили побаловаться и залезли на борт корабля.
– На борт корабля?! – Механик резко выпрямился. – Так это о них вы лепетали у меня в кабинете? Что ж вы сразу толком не объяснили?!
– Погодите, куда вы? – Джейкоб поймал рванувшегося к кораблю мужчину за рукав. – Теперь уже поздно, их и след простыл. К тому же мало просто поймать их на горячем, куда важнее выяснить, что они затевают.
Инженер посмотрел на Джейкоба так, будто видел его впервые.
– М-да, – протянул он. – Пожалуй, вы правы. Тогда, может, расскажете, что вы там видели?
Джейкоб пожал плечами и изложил историю от начала до конца: с того момента, как услышал лязг отпираемого люка, до комической сцены с просыпанным порошком.
– Ничего не понимаю. – Механик почесал в затылке.
– Пока не берите в голову. В отличие от властей, засовывающих людям передатчики в задницу при малейшем подозрении, я постараюсь разобраться в деле досконально.
Джейкоб уселся на табурет и принялся аккуратно выводить на обрывках бумаги версии:
«К. ПРИХВАТИЛ ОБРАЗЕЦ ПОРОШКА… ЗАЧЕМ? ЧТО БУДЕТ, ЕСЛИ ПОПРОСИТЬ ЕГО ПОДЕЛИТЬСЯ?
К. – ДОБРОВОЛЬНЫЙ СООБЩНИК? ДАВНО ЛИ?
РАЗДОБЫТЬ ОБРАЗЕЦ ПОРОШКА!!!»
– Что это вы там пишете? – поинтересовался механик.
– Охочусь за уликами.
Немного помолчав, инженер постучал пальцем по бумагам, усеивавшим правую половину столешницы.
– Ну вы кремень! Если б я подозревал, что свихнулся, то не смог бы держаться с таким спокойствием! А что вы при этом чувствовали? Ну, когда съехали с глузда и пытались хлебнуть яду?
Джейкоб оторвался от записей. Перед глазами возник яркий образ. Гештальт. В ноздри проникла аммиачная вонь, в висках застучало. Ему казалось, будто он несколько часов просидел под слепящим светом пыточной лампы, направленной на него палачом-инквизитором.
Он вспомнил все до мельчайших деталей. Последним, что он увидел, прежде чем отключиться, была физиономия Буббакуба. Маленькие черные глазки буравили его из-под парашлема. Единственный из всех присутствовавших, пил наблюдал, как Джейкоб покачнулся и рухнул на палубу без чувств, абсолютно безучастно.
От этой мысли Джейкоба прошиб холодный пот. Он начал было записывать новую версию, но вскоре передумал. Слишком много придется писать. Нацарапав короткую памятку в примитивной дельфиньей троичной кодировке, Джейкоб бросил ее в кучку под номером IV.
– Прошу прощения! – он наконец поднял взгляд на главного механика. – Вы что-то сказали?
Собеседник помотал головой.
– Все равно это не моего ума дело. Зря сунул нос в вашу каморку. Просто любопытство разбирало, что это вы тут делаете. – Мужчина немного помолчал. – Пытаетесь спасти проект, так ведь?
– Пытаюсь.
– Тогда, похоже, вы самая отчаянная голова из всех, кто еще этим занят, – с горечью заметил механик. – Простите, что сорвался и нахамил, когда вы ко мне забегали. Можете продолжать работать, не буду вам мешать. – Он направился к выходу.
Джейкоб на миг заколебался.
– Хотите помочь? – наконец спросил он.
Мужчина обернулся.
– А что от меня требуется?
Джейкоб улыбнулся:
– Для начала сгодятся веник и совок.
– Будет сделано! – Главный механик опрометью выскочил из мастерской.
Джейкоб побарабанил пальцами по столу. Потом сгреб разбросанные бумажки и засунул их в карман.
Назад: Часть VI
Дальше: 18 Фокус