Глава 17
Некоторое время Маля наблюдала за разговором. Несмотря на опиумный дурман и боль, она смотрела на этих двоих, сидящих друг напротив друга. Два чудовища, убийцы, которые хотят договориться и проверяют друг друга.
Пока они обсуждали условия сделки, Маля злилась все сильнее. Речь шла не о спасении Тула и Мали, о нет. Они говорили о новой войне и новых убийствах. Хотели, чтобы кровавый прилив поглотил Армию Бога, а не Объединенный патриотический фронт. И если они с Тулом хотят выжить, то придется помогать. Тул будет убивать, оставляя за собой горы тел. Для этого он и создан.
Она помнила, как Тул перемещался по джунглям и разрывал на куски койволков. Чудовище. Прирожденный убийца. Кровавый демон. Она вспомнила, как доктор Мафуз уговаривал ее бросить Тула умирать. Казалось, с тех пор минуло миллион лет.
«Вылечив его, ты приведешь войну в свой дом».
Тогда она думала, что Мафуз имеет в виду солдат, которые будут ее искать. Опасность, которой она себя подвергнет.
Но сейчас, слушая разговор получеловека и главы Объединенного патриотического фронта, она, кажется, поняла, что доктор хотел ей сказать. Девочка не просто привела войну в свой дом – ее дом и стал войной. Мыш попал в солдаты и уже заслужил полные полосы, он ничем теперь не отличался от любого другого убийцы. А если они с Тулом хотят выжить, им тоже придется вступить в армию.
Если ты можешь пригодиться Гленну Штерну и другим взрослым в этой комнате, то у тебя есть шанс прожить еще немного. Но ты просто пешка. Она. Мыш. Все солдатики, которые стреляют, убивают и умирают на улицах Затонувших городов.
Маля прижалась к колонне, глядя на полковника и его людей. Ей стало казаться, она понимает, почему доктор Мафуз вернулся в деревню.
Он не пытался ничего изменить, не пытался никого спасти. Доктор просто не хотел участвовать в безумии. Маля считала его идиотом, потому что он пошел на верную смерть, но теперь, лежа у колонны, она видела его поступок с другой стороны.
Она думала, что выживает. Маля считала, что сражается за себя. Но на самом деле она просто множила число убийств, приближаясь к этой минуте. К сделке с демоном Затонувших городов. Сделке, где на кону стояли не жизни, а души.
– Сражайся за отечество, – говорил Штерн, – уничтожь Армию Бога.
Но на самом деле он имел в виду все новые убийства. Если ты хочешь выжить, ты должен убивать.
С Мали хватит. Она устала от постоянных угроз и пинков. Ей надоело, что для того, чтобы жить, нужно лишить жизни кого-то другого. Надоели армии, надоел Объединенный патриотический фронт и Ополчение свободы. Все они утверждали, что они правы, а потом поступали неправильно.
– Пусть он вернет мне пальцы, – прохрипела Маля. Горло пересохло из-за наркотиков, девочке было очень трудно говорить, но она справилась, – пока он раздает обещания, спроси, не завалялся ли у него мой мизинец. Он пришьет мне его назад? Отнимет мою руку у Армии Бога? Все исправит?
Один из гвардейцев двинулся к Мале, но Штерн его остановил.
– Ты что-то сказала, девочка?
Несмотря на опиум, Маля разглядела склонившегося над ней мужчину. Он был не такой большой, как его портреты. Не такой величественный. Он наклонился ближе, и Мале показалось, что она чувствует запах смерти.
– Ты что-то сказала? – прошептал он.
Интересно, испугалась бы Маля, если бы не лекарства? Сейчас, глядя на него, она вообще ничего не чувствовала. Он был чудовищем. Человек, который обрел власть, потому что умел складывать слова. Человек, чье лицо рисовали на стенах и кому поклонялись отродья войны.
Маля кашлянула:
– Если у вас сохранилась моя рука, мы договоримся.
Полковник рассмеялся:
– Ты думаешь, твой друг тебя послушается?
– Нет, – Маля прислонилась к колонне головой, – он будет делать, что хочет. Я его не контролирую, – она смотрела на полковника мутными глазами, – но это вовсе не значит, что соглашусь я.
– Даже если тебя освободят? Отвезут далеко отсюда? В Приморский Бостон? В Манхэттенский Орлеан? Может, в Пекин, к народу твоего отца?
– Вы нас не отпустите.
– После того, как твой друг выиграет нашу войну, отпущу.
Маля некоторое время это обдумывала, пытаясь понять, что же он имел в виду. Наконец, она сказала:
– Никто не выиграет. Стая псов дерется за объедки. Вы даже не знаете, что это за объедки.
Полковник, кажется, наконец разозлился.
– Я сражаюсь за то, чтобы очистить этот город и возродить страну. Ты не можешь оскорблять нашу жертву.
– Уверена, так же говорили и те, кто начал эту войну. Уверена, их слова были очень убедительны, – голос ее упал до шепота, – но вы же что-то знаете? – Девочка заговорила еще тише: – Знаете, что я поняла?
Гленн Штерн наклонился еще ниже, заинтересовавшись. Маля собралась с духом и плюнула ему в лицо.
– Мне нужны мои пальцы! – закричала она.
Полковник отпрянул, вытирая слюну с глаз. Посмотрел на нее.
– Ты…
Он бросился на нее быстро, как кобра. Удар, второй, третий. Лицо Мали горело, голова стукнулась о колонну. Штерн ударил еще раз. Мир взорвался болью, когда он попал по уже сломанному носу. Буря мучительной боли. Кровь хлынула на лицо.
Маля кричала, несмотря на лекарства. Она почти ослепла от боли, но все же заставляла себя смотреть полковнику в глаза.
– И это все? – хрипло спросила она. – Все?
– Еще хочешь? – Гленн Штерн снова поднял руку.
В мраморном зале эхом разнесся низкий, угрожающий рев. Они оба обернулись. Получеловек смотрел на них.
– Я не приму твое предложение, – сказал Тул, – я не стану воевать на твоей стороне.
Гленн Штерн посмотрел на Малю, на Тула, снова на Малю. Та улыбнулась.
– Ты затеяла опасную игру, девочка.
– Ты сделаешь мне еще больнее? – Маля запрокинула голову, прижимаясь к колонне. – Ты начинаешь войну, я попадаю в ее жернова. Поторопись, старик. Пора меня уничтожить.
Вдруг появился лейтенант Сэйл.
– Кажется, у меня есть решение.
Мале не понравилось, как он улыбается и шепчет полковнику на ухо. Лицо Гленна Штерна стало жестким. Он повернулся к Мале.
– Тебе нужны пальцы? Хорошо, ты их получишь.
