– Проф, мы теряем время. Пора уходить.

– Да-да, я понимаю.

Водяник поднял голову, смущенно закряхтел. Выглядел он виноватым – ребенок, которого родители застукали за очередной шалостью. Профессор сортировал вещи, найденные у бандитов, и увлекся. Возможно, важное задание, на которое Водяник намекал, касалось веганцев.

– Поздно, – сказал Комар. Он сжимал автомат, словно спасательный круг. Передернул затвор. Щелк!

Короткий пронзительный свист. Шум. Топот ног.

– Бросить оружие! – приказали из темноты. – Слышите? Сопротивление бесполезно. Вы окружены.

– О, блин. Опять?! – Убер дернулся, но остановился. Выглядел он, как затравленный зверь. С жилистым голым торсом, в крови и грязи, в грязных джинсах, закатанных по щиколотку.

С двух сторон на платформу вбегали люди в дымчатом камуфляже, в масках, с автоматами в руках. Их было восемь человек плюс главный – тип с нашивками, тускло блеснувшими в луче фонаря.

Главный снял маску – Убер присвистнул. Лицо у офицера было тонкое и надменное.

– Мы влипли, – сказал Комар. – Черт.

Он аккуратно снял с плеча ремень автомата, опустил оружие на платформу. Звяк!

Блин. Иначе как иронией мироздания это не назовешь. Стоило вырваться из лап бандитов, работающих на Империю Веган, – и сразу угодить в руки настоящих, стопроцентных веганцев. Счастье привалило. Офицер смотрел на компаньонов с ледяной усмешкой.

– Что за фигня, брат? – обратился к нему Убер. Пошел на веганцев, подняв руки. – Что происходит, я не врубаюсь?

Он подходил все ближе.

– Хотите оказать сопротивление? – удивился «зеленый».

– Не, не хотим, – сказал Убер. Обрадованный, веганец опустил автомат…

Скинхед, не снижая темпа, врезал ему локтем в челюсть.

– Но окажем.

Веганец начал падать. Следующим ударом Убер сшиб с ног второго веганца, быстро наклонился за автоматом… И тут ударом приклада скинхеда сбили на пол. Черт. Убер мгновенно перевернулся, словно кот, попытался вскочить… На него набежали трое. Скинхеда начали бить ногами. Глухие звуки ударов. Блин! Комар бросился на помощь – ему в лоб нацелился автомат с лазерным прицелом. Красный луч в пыльном воздухе был четко различим. Комар замер. В желудок медленно сполз ледяной сгусток ртути.

Веганец, держащий Комара на прицеле, мерзко улыбнулся. Давай, попробуй.

Комар медленно поднял руки. Веганец кивнул.

Тишина. Только было слышно, как глухо бьют скинхеда. Твари.

– Хватит, – сказал офицер. – Поднимите его.

Убера подняли и швырнули на Комара, тот едва удержал приятеля. Тяжелый, зараза. Скинхед глухо застонал. Затем с трудом выпрямился, отстранил Комара. Лицо его было в крови.

Офицер оглядел пленников. Прошел вдоль ряда, повернулся, прошел в обратную сторону. Наконец, остановился рядом с профессором.

– Как вас зовут?

Водяник помедлил. Профессору было явно не по себе.

– Григорий Михайлович, – сказал Проф наконец. – А… а что?

– Вас мы расстреляем последним. Из уважения к сединам.

Профессор вскинул голову. Черная борода с белыми прядями воинственно топорщилась.

– Кто вы такой?! По какому праву вы нас судите?

Офицер заломил бровь, словно этот вопрос ему раньше в голову не приходил.

– По какому праву, говорите? – задумчиво повторил он.

– Да! По какому… я требую ответа!

Офицер поднял зеленый пластиковый свисток, что висел у него на коротком шнурке. Показал профессору.

– Видите? – спросил он.

– Вижу, – с вызовом ответил Водяник. – И… и что?

Офицер улыбнулся. Так вежливо, что у Комара похолодело в животе.

– Все очень просто, Григорий Михайлович, – сказал веганец. – Кто носит свисток?

Профессор поднял косматые брови.

– Э-э… милиционер… постовой…

– Кто еще? Думайте, вспоминайте. Это было в ваше время…. Ну же!

– Тренер. Спасатель на водах. Футбольный судья… – профессор поперхнулся, в глазах мелькнуло отчаяние.

– Вот видите, – сказал офицер. – У меня свисток. Значит, кто я?

– Но это же нечестно! Это… это передергивание!

Офицер покачал головой. Холодно вежливая улыбка без усилий перетекла в убийственно-ледяную.

– Вы сами пожелали следовать формальному протоколу, Григорий Михайлович, – сказал веганец. – Я играю в ту же самую игру по тем же самым правилам. Если у меня есть свисток – я судья. И, соответственно, имею право судить.

– Но здесь же… здесь не футбол… – вяло запротестовал профессор. Офицер усмехнулся.

– И не суд, само собой. Но играть мы все равно будем по моим правилам. Расстрелять их!

Веганцы выстроили пленных перед мозаикой в торце станции. Комар повернул голову, увидел на стене силуэт мрачного Петербурга, Петербурга Достоевского, и больше туда не смотрел. От мозаики лучше не стало. Большие «оптимисты» эту станцию строили.

– Может, сыграем в прятки? – предложил Комар. – Считайте до ста, а мы пошли прятаться…

Офицер покачал головой.

– Раз уж мы заговорили о футболе… Вам назначается штрафной удар. С одиннадцати метров. Встаньте, пожалуйста, в стенку. Во избежание несчастных случаев не забудьте прикрыть пах руками.

Веганцы засмеялись. Один из солдат постучал себе ребром ладони по горлу.

– Чтоб тебя, – сказал Комар. Ему казалось, что все, что сейчас происходит, происходит не с ним. А с кем-то другим. Навалилась усталость – хотелось только, чтобы побыстрее все закончилось.

– Высокий суд великого Турина… – начал Убер и вдруг замолчал. Комар оглянулся. Скинхеду врезали прикладом, он согнулся. Теперь хотя бы понятно, как его заткнуть, подумал Комар. Бедный Убер.

– Высокий суд великого Вегана приговаривает вас к расстрелу. Приговор будет приведен в исполнение… – офицер сделал паузу, посмотрел на часы и закончил обычным тоном: – Минут через пять. Или через две. В общем, когда мне заблагорассудится… Готовьсь!

Веганцы подняли автоматы.

Забавно, подумал Комар. Долгое время он боялся призраков, живущих на Достоевской, а теперь умрет здесь от рук живых людей.

Если веганцев можно считать людьми.

– Хотите сказать что-нибудь перед смертью? – офицер явно издевался. Холеный, красивый. С надменным тонким лицом. – Последнее слово?

Компаньоны молчали. Водяник вытер испарину со лба, рука дрожала. И тут вперед выступил Убер…

«Ну, все, – отстраненно подумал Комар. – Началось. Теперь спокойно умереть не получится».

– Братья! – обратился Убер к расстрельному ряду. – Человеки! Я хотел сказать: мы же все друг другу братья, верно? Я понимаю, что я виноват, но у меня есть оправдание. Я слишком любил женщин!

Веганцы переглянулись. Кто-то даже улыбнулся, но тут же сделал каменное лицо, пока не заметил офицер.

– Время, – напомнил тот холодно.

– Я быстро, уважаемый, – махнул рукой Убер. – Я вот что хотел сказать: мы все иногда делаем ошибки, правда? Я вот однажды перешел улицу не в том месте…

– Приготовиться, – скомандовал офицер. Веганцы замолчали и защелкали оружием.

Колени ослабели, стали как ватные. Комар невероятным усилием заставил себя стоять прямо.

– Братья! – выкрикнул Убер. – Братцы, завязывайте с травой! Скажите наркотикам: нет!

Лицо офицера дрогнуло, словно он усилием воли сдерживал смех.

Ну, вот и все, похоже. Комар смотрел вперед – как поднимаются стволы «калашей» и ружей. Вот и кончились твои приключения, Федор Комаров. «Я от Леди ушел, от бандитов ушел… От любителей травы не дано уйти».

Мертвая корова. Пам-пам.

– Судью на мыло! – скандировал Убер. – Судь-ю! На! Мы-ло! Венсеремос! Но пасаран! Вива ла Куба! Патриа о муэрте! За Волгой для нас земли нет! Стреляй, мальчик, не бойся!

Автоматы поднялись.

– Целься! – скомандовал офицер негромко. Сунул свисток в зубы…

Казалось, это ожидание будет вечным.

«Вот и все, – подумал Комар. – Все закончилось». Сейчас свистнет и…

Выстрел. Комар вздрогнул, открыл глаза. Боли не было.

Офицер вдруг шагнул вперед, пошатнулся. Свисток медленно вывалился у него изо рта. Офицер начал падать. Веганцы стали поворачиваться…

Вспышки. Грохот автомата. Короткие экономные очереди. Невидимый стрелок бил точно и метко.

Офицер был еще жив. Он лежал на боку, голова касалась гранитного пола. Изо рта стекала струйка крови.

Из темноты бесшумно вышел Варлак, держа на весу короткий черный автомат. Кажется, «Вереск». На ходу Варлак отсоединил пустой рожок, убрал в карман «лифчика». Вынул из кармана и вставил другой магазин. Резким движением оттянул рукоятку затвора. Щелк!

Офицер сипло дышал. Лицо его сотрясалось в конвульсиях.

Варлак склонился над ним, внимательно оглядел. Глаза у офицера были уже белые, закатившиеся.

Варлак выпрямился, отступил на шаг и поднял автомат…

Тра-та. Грохот. Гильзы со звоном раскатились по граниту.

– Вот и все, – сказал Варлак. Посмотрел на Комара, молча кивнул Уберу и растворился в темноте, словно его никогда и не было.

– Да-а, – протянул Убер. Повернулся к Комару. – Дела, брат.

Комар повертел головой. Ему казалось, что у него мышцы в шее стали деревянными и высохли. И их перекрутило.

– Почему он нас спас? – спросил он хрипло. Голос сел.

– Не знаю, брат. Это важно?

Комар подвигал головой. В шею выстрелило болью.

– Наверное, нет.

– Вот тебе и Машина Судного дня, брат Комар, – сказал Убер. Расправил плечи. – Живая. Хотя… – скинхед охнул, ощупал ребра. Затем аккуратно наклонился, подобрал «калаш» одного из веганцев. Выпрямился, посмотрел на Комара. – Мне кажется, он просто принял нас в свою стаю. Прямо как у Джека Лондона – безжалостный волк-одиночка, приходящий на помощь щенкам. Стоп, – Убер помедлил, растерянно огляделся. – А где Проф?

Водяника нигде не было. Комар вооружился ижевским дробовиком MP-133 – надежная вещь, повесил на шею «калаш» одного из веганцев – для Таджика. Набрал патронов. Скинхед тем временем обыскал мертвого офицера. Никаких документов – только испачканный кровью карманный календарик. 2012 год, еще до войны. Убер спрятал календарь в карман джинсов, вытянул из кобуры пистолет офицера – и присвистнул. Раритет. Легендарный советский «ТТ» со звездой на рукояти и буквами «СССР». Похоже, веганцы разграбили какой-то древний армейский склад. Скинхед сунул пистолет за пояс.

Комар с Убером обегали всю платформу. Профессор как сквозь землю провалился.

– Что за притча? – удивился скинхед. – Нас же вместе расстреливали.

– Убер, пора сваливать. Убер! – закричал Комар с дальнего конца платформы. – Быстрее! Сюда кто-то идет!

– Черт, – скинхед остановился, сплюнул кровью. Вытер губы ладонью. – Мы в ответе за тех, кого приручили. А вдруг с ним что-то случилось?

– Убер! – Комар уже бежал обратно. В дальнем конце платформы замелькали лучи фонарей.

Скинхед выругался, сплюнул. Подхватил автомат, закинул ремень на плечо. Вытащил из разгрузки на мертвом рыжем «рожок», сунул в зубы. Оглядел ботинки. Крепкие вроде, но размер…

Попытался снять, но шнурки не поддавались.

– Зашнуровано, блин, – сквозь зубы сказал Убер. – Вот, сука, аккуратист попался.

Комар пробежал мимо. Убер рывком сдернул один ботинок, но на второй времени уже не оставалось.

Лучи фонарей плясали совсем рядом. Выстрел. Пуля взвизгнула и прошла над головой скинхеда. Убер втянул голову в плечи, подергал второй ботинок – нет, крепко.

Убер вскочил. Преследователи были уже рядом. В третий раз Варлак их не выручит. Эх.

– Стоять! – закричали из темноты. – А то стреляю! Руки вверх!

Комар повернулся как раз вовремя, Убер размахнулся и бросил что-то темное в сторону веганцев.

– Берегись, граната! – завопил скинхед так, что эхо разлетелось под сводами станции. Глухо стукнуло по земле. Бум! Лучи фонарей беспорядочно заметались. Преследователи в панике залегли.

«Сейчас рванет», – отрешенно подумал Комар. Зажал уши руками.

Убер повернулся и побежал.

В следующий момент позади него что-то громыхнуло. Вспышка. Хлопок по ушам. Горячей волной ударило в лицо Комара, опалило. Пыль забилась в нос, в глаза, в уши. Комар чихнул. Раз, другой. Перед глазами витали звездочки. В ушах звенело.

Убер после взрыва упал, перекатился через голову. Тут же вскочил и бросился к владимирцу, дернул того за плечо. Вместе они пробежали до края платформы, спрыгнули на пути. Бег. Тяжелое дыхание. Серая полупрозрачная темнота. Они бежали почти наугад. В один момент, словно по команде, остановились отдышаться. Прислушались – нет, погони не слышно. Оторвались?

Комар вгляделся. Лицо Убера было в серой корке пыли. Словно он лежалый зомби из старых фильмов. Бррр.

– Ты чего в них бросил? – спросил Комар.

– Ботинок, – Убер оскалился. – Обидно. Как раз мой сорок четвертый с половиной.

– А они?

– А они в ответ – гранату. Вот уроды, да?

В дверь стукнули раз, другой.

– Эй, есть кто дома? – позвал голос.

Герда и Таджик переглянулись. Таджик подтянул к себе обломок бетона, взял на изготовку. Дверь со ржавым скрипом открылась… Таджик размахнулся. В следующее мгновение в проеме показалась запорошенная бетонной пылью физиономия Убера. Ярко-голубые глаза.

– Убер! – Герда подалась вперед.

– Живые? – поразился скинхед. На скуле темнел свежий порез, лицо осунувшееся, но голос, как обычно, издевательский: – Ну вы, блин, даете.