ГЛАВА 28
Суд пугал Лианон до дрожи. Она вцепилась в руку супруга и опустила глаза — пусть думают, что хотят, а заводить новые знакомства она не может. Господин Криан, сопровождающий чету Сагерт, напротив, чувствовал себя как рыба в воде. Он и Тимьян шли позади герцога и герцогини.
Красоты дворца ускользнули от Лианон — она только отметила дивный вкус оформителя, и все, смотреть по сторонам ей сейчас совершенно не хотелось.
Войдя в зал, Кэлтигерн уверенно повел свою супругу к отдельной ложе, где были размещены два кресла. Напротив же, на возвышении, стояла малая копия королевского трона.
После того как все расселись, в зал вошел король. Без объявления герольдов, в не слишком роскошной одежде. Лиа подметила круги под глазами его величества — плохо спал или не спал совсем.
— Вы можете сесть. Нотариус, подайте документы.
Читал король долго. Увесистая папка, поверх — показания Лианон и Тимьяна. Но леди Сагерт заметила, что его величество, скорее, делает вид, что читает. А значит, решение, каким бы оно ни было, уже принято. И теперь все зависит от круга истины.
— Стража может ввести обвиняемых.
Герцог Орнат и его дочь выглядели так, словно отдыхали, а не были заключены под стражу.
— Ваше величество… — тут же произнес Орнат.
— Помолчите, — коротко бросил король. — Придворный маг может активировать круг истины.
Орнат побелел, а Исобель расхохоталась.
— Что, теперь уже не выкрутишься? — зло прошипела она. — Так тебе и надо! Все во благо рода, в том числе и предательство своего сюзерена.
Король внимательно слушал перепалку отца и дочери, после чего поднял ладонь.
— Я приказываю вам отвечать на мои вопросы и молчать до тех пор, пока они не были заданы.
— Да, мой король.
— Как прикажете, ваше величество, — протянула Исобель.
— Герцог Риар Орнат, подтверждаете ли вы свою личность? — спросил король. — Представьтесь. И вы, леди.
— Мое имя Риар Орнат, девятнадцатый герцог Орнат, — ответил герцог.
— Мое имя Исобель Орнат, я бастард, признанный герцогом Риаром Орнатом, — произнесла Исобель, и по залу пролетел пораженный вздох. Герцогу Орнату удалось невозможное, признать бастарда и утаить это, заставить всех поверить в законность происхождения Исобель.
Король кивнул, перетасовал бумаги и задал вопрос герцогу:
— Вы знали, кто и как вживил артефакт в тело Исобель Орнат?
— Да.
— Вы знали, что брак Исобель Орнат и Кэлтигерна Сагерта недопустим?
— Он сын бастарда, — выплюнул Риар.
— А я дочь шлюхи, — захихикала Исобель. — Вот была бы парочка!
— Отвечайте на вопрос, Риар Орнат.
— Да, знал.
— Вы признаете, что целью свадьбы Исобель Орнат и Кэлтигерна Сагерта было получение серебряного рудника как выкупа за невесту?
— Кхе, кхе, н-да! — Риар пытался дать отрицательный ответ, но магия не позволила ему этого.
— Исобель Орнат, вы признаете, что украли наследника Кэлтигерна Сагерта?
— Да.
— Вы признаете, что напали на леди Лианон Сагерт?
— Нет, я напала на леди Лианон Дэрвогелл, — возразила Исобель. — Будь она тогда Сагерт, я бы никого не тронула. Я просто не хотела замуж и стремилась отомстить отцу. Но отомстить я смогла бы и по-другому.
Король нахмурился, провел пальцем по губам и спросил:
— Исобель Орнат, вы причастны к несчастному случаю, произошедшему с наследником Кэлтигерна Сагерта?
— Да.
Лорд Сагерт сжал кулаки, и Лианон поспешно схватила его за руку, напоминая, что сейчас Ритар жив, здоров и наказан за шалости.
— Расскажите.
— Я была напугана, мой обман раскрылся бы в первую брачную ночь. — Исобель медленно опустилась на пол. — Отец никогда меня не любил. А когда я вдруг стала магом, он начал хвалить меня, замечать. Он сказал, что я хорошая девочка и что он мной гордится. Эта свадьба не должна была состояться. У той девки, няньки мальчишки, был сын. Я украла его и поставила ее перед выбором — подопечный или ее ребенок. Я пообещала, что с мальчиком не произойдет ничего страшного.
— Вы собирались сдержать слово?
— Да-да, я купила защитный амулет и приколола паршивцу на курточку. Мне не нужна была смерть мальчишки, только срыв свадьбы. Да и потом узнала, что на мальчишке был еще один амулет, кроме моего.
Лиа успокаивающе гладила сжатый кулак Кэлтигерна и шептала, шептала, как сильно они с Ритаром любят его, как сразу после суда они вернутся домой и устроят пикник. И варг с ним, с наказанием, ведь есть повод его отменить.
Исобель продолжала бубнить себе под нос проклятия. Она покачивалась из стороны в сторону и плакала. Иногда вместо проклятий проскальзывали стоны и вопли: «Я не виновата, не виновата». С ее плеч соскользнула шаль, обнажив ужасные шрамы.
— Приговор, — негромко произнес король. — Исобель Орнат, бастард рода Орнат, приговаривается к двадцати годам каторги. Наказание может быть отменено, в случае если девица Орнат изъявит желание уйти в монастырь Святой Ниаты. Приговор понятен?
Исобель рыдала и кивала, мотала головой и снова кивала.
— Риар Орнат, герцог Орнат, я приговариваю вас…
Кэлтигерн резко повернулся к супруге и закрыл ей уши, мешая выслушать приговор. После чего шепнул:
— Смертная казнь, а подробности тебе не нужны.
— Слухи пойдут, все равно услышу, — пожала она плечами.
— Пусть идут.
— Пострадавшая сторона желает присутствовать во время казни? — обратился к ним его величество.
Герцогская чета встала, начавшего было вставать Тимьяна удержал Криан.
— Мы целиком и полностью доверяем вашему величеству, — ответил за обоих Кэлтигерн.
— Стража может увести приговоренных, — коротко распорядился его величество. — Я желаю беседовать с лордом и леди Сагерт. — И король взмахом руки отослал всех прочь.
Лианон почти висела на руке Кэлтигерна. Она всматривалась в его величество и то находила сходство с Каримой, то, напротив, убеждалась, что никакого сходства нет.
— Я не задержу вас надолго, — произнес король. — Кель, прости. Я не мог спорить с Лорен, она трижды едва не потеряла ребенка. Каждый раз, когда я поступал не так, как она хочет… Каждая ссора укладывала ее в постель. Я не мог рисковать младенцем.
— Не стоит извинений, ваше величество.
— Стоит, из-за меня ты едва не лишился сына. Я надеюсь, ты останешься в столице?
— У нас впереди прием по случаю свадьбы, — уклончиво ответил Кэлтигерн. — Как же я могу уехать?
— Вот мое королевское повеление. В знак моего уважения и признания моей ошибки прием в честь вашей свадьбы пройдет в большом парадном зале королевского дворца, — распорядился правитель.
— Благодарю за милость, ваше величество.
Лианон присела в глубоком реверансе. Разговор с его величеством оставил в душе леди Сагерт ощущение гадливости. Как там говорил дед? Эх, не вспомнить…
В ландо, где их ждал Кель-младший, она тесно прижималась к кипящему от ярости Кэлтигерну. И Лианон его прекрасно понимала: вся эта каша, смерти, покушения и интриги — из-за прихоти беременной королевы.
— Безграничная власть, — шепнула Лианон. — Отвратительно. Давай уедем? Я хочу посмотреть твой родовой замок.
— А твой магазин? И столовая для сирот?
— Так ведь не сию секунду, — усмехнулась Лиа. — Ты же найдешь мне место под мастерскую в своем замке? За три недели я подберу людей для столовой. А конфеты будем доставлять порталом. Неужели твое герцогство ничего не поставляет в столицу?
— Поставляет, — улыбнулся Сагерт, — не так уж и много, но раз в две недели мы отправляем караван порталом.
— Вот видишь, найдется место и для моих конфет.
Герцог поцеловал жену и погладил по щеке. Он не принял слова Лианон всерьез, а вот она действительно задумалась, хочет ли оставаться в столице. Смерть Каримы, капризы королевы и прием в королевском дворце — это все пугаю. Она не хотела становиться придворной дамой, но от приглашении его величества не отказываются. Сейчас король будет всячески одаривать их семью милостями и втянет в итоге в круговорот светской жизни. Где отравленные конфеты и вино с восточными пряностями, отлично скрывающими запах и вкус яда, — обыденность. Через год они с Кэлтигерном смогут позволить себе подумать о детях, и что? Они будут расти здесь?
Лиа глубоко вдохнула, выдохнула и попробовала подойти к вопросу с другой стороны. Она хотела самостоятельности и независимости. И сейчас у нее есть ее магазинчик, случись что — она всегда сможет вернуться. А еще она может открыть второй магазин, уже во владениях своего супруга. Справится ли с приготовлением такого количества сладостей? Попытается или найдет себе талантливую помощницу. Такую, которая сумеет вплести магию в конфеты. Об этом стоит крепко подумать.
— Ты так тяжело вздыхаешь, — шепнул герцог.
— Мне страшно, — призналась Лианон. — Страшно, но все равно, как покинуть столицу? Я так хотела открыть здесь магазин, да и планы у меня на сиротскую столовую. Хотела открыть школу, потом, позже. Постепенно. Чтобы не было брошенных детей.
— Значит, побарахтаемся, — улыбнулся герцог.
И тут голос подал старший нотариус, который уселся в ландо вместе с Сагертами:
— А почему бы вам, милорд и миледи, не покинуть столицу сразу после приема под каким-нибудь серьезным предлогом. И не вернуться через пару месяцев? Светская жизнь не терпит пустоты, про вас забудут. Не навсегда, но вы перестанете быть хоть сколько-нибудь интересны.
— Звучит неплохо, — поддержал Криана Кель. — Когда графиня Льер из-за проблем со здоровьем отсутствовала в столице всего две недели, по возвращении она перестала быть любимицей публики. А ведь до отъезда ни один раут без нее не обходился.
— А ты откуда знаешь? Дома допрошу, — сурово произнес герцог.
В особняке герцога за накрытым столом собрались все, кто так или иначе пострадал от рук Орнатов. В том числе и Рина, отдавшая свою кровь и магию за вызов духа.
В бокале Лиа плескалось шампанское — доктор разрешил совсем немного — но веселья леди Сагерт это не добавляло.
Шэдда, сидевшая в конце стола, поймала взгляд герцогини и глазами показала на выход. Лиа поцеловала мужа в щеку и шепнула, что выйдет. Тот кивнул.
Дамы прошли к садовой беседке, куда расторопный слуга притащил несколько пледов и подушку.
— И чего ты куксишься? — спросила орчиха, удобно устроившись и приказав принести бутылку вина и кувшин морса. — Мало милостей?
— Я не знаю. — Лиа поежилась от вечерней прохлады и закуталась в плед. — Как-то все странно закончилось, неправильно.
— Король должен был казнить Исобель? Или покаяться? Нет, а кто, по-твоему, иллюзию на Сайто накладывал, когда он в женском наряде ходил? Он сам? Так он зельевар. Знаю я все, что эти хрычи накопали. Ты ждала, что король упадет перед тобой на одно колено и все-все расскажет про свои мотивы? Мол, дорогая Лианон, я так поступил потому-то и потому-то.
— Я это понимаю, вот здесь, — Лиа коснулась виска, а после положила ладонь на грудь, — а тут не могу принять.
— Не тебе королей свергать, — жестко произнесла орчиха. — И судить — тоже не тебе. Для Сагертов все хорошо вышло, живы, здоровы, хоть и немного потрепаны.
Лианон пригубила шампанское и пожала плечами, спорить ей не хотелось. Шэдда была права, но легче от этого не становилось.
— Она их простила, — вдруг сказала Шэдда. — Тебе не нужно терзаться. Если кто и должен был решать, мстить или нет, то Карима. Она не стала мстить за смерть своей семьи. И умирая, разве она просила тебя о чем-то?
— Только посидеть с ней.
— Вот и все. Не решай за нее, Лиа. Вообще не решай за людей. Ты герцогиня Сагерт, ты можешь отдавать приказы. Но это — не одно и то же.
— Можно к вам? — робко спросила заглянувшая в беседку Рина. — Я себя плохо чувствую за столом с благородными.
— Смотря что ты принесла, — усмехнулась Шэдда и, видя удивление Рины, добавила: — Агась, я резко говорить научилась.
— Бутерброды принесла, — широко улыбнулась девчонка, — и вино.
— Вино мне, вам морс, — тут же определилась Шэдда. — Тебе доктор запретил, а тебе — я. А морс вон уже несут.
Лианон повеселела. Так, за болтовней, сгустилась ночь. Захмелевшая Шэдда пообещала завтра же привести в магазин трех работящих женщин, тоже жительниц Угольного переулка.
— Это и хорошо, что тебя не будет некоторое время, — задумчиво проговорила орчиха. — Герцогиня Сагерт — это страшно, особенно для полукриминальных оборванцев. А так, еду будут раздавать знакомые, а забыть, чья это милость, не даст герб на стульях и столах.
— Может, не надо гербов? — спросила Лиа.
— Надо, — жестко сказала Шэдда.
— Надо так надо, — пожала плечами Лианон.
Следующие недели стали для леди Сагерт испытанием.
Она разрывалась между магазином и домом, мирила мужа и его отца, отговаривала Ритара от пакостей и частенько в них же участвовала. Кель-младший посмеивался и прикрывал обоих.
Надеть на предстоящий прием свое помолвочное платье Лианон не позволили — не тот уровень. И потому лучший портной столицы мучил ее постоянными примерками. Единственное, что порадовало, так это решение госпожи Ратты. Она принесла восстановленную гостевую книгу, извинилась перед Лианон и честно сказала герцогу, где требуемое им платье и как она пыталась подставить леди Дэрвогелл. После чего попросила расчет. Леди Сагерт расщедрилась на рекомендательное письмо. Кто бы дальше с этой грымзой ни мучился, ей, Лиа, она нервы портить не будет.
Шэдда действительно привела трех работниц. Кухарку и двух девчонок на подхват — раздавать и мыть тарелки. Рина и ее брат Варс переехали в дом к Славу. Оказалось, что мальчишке хватает сил левитировать самого себя.
А вот дед Слав задумался о том, чтобы просить убежища в герцогстве: крошка-котенок за неделю стал размером с хорошую собаку. Доказывать магистрату, что это обычный домашний кот, который очень много ест, становилось все сложнее. И тогда Кэлтигерн предложил деду попробовать себя в роли преподавателя в школе при Военной академии. Заставлять детей бегать и отжиматься, давать первоначальную строевую подготовку. Слав задумался и, когда его «котик», играя, перекусил ножку стула, решился.
— Он произведет фурор, — хмыкнул старый герцог, и в его голосе послышались нотки зависти.
Изначально Слав хотел уехать вместе с Сагертами, после приема, но зубоскалящая Шэдда пояснила: котик будет расти дальше. И быстро. Так бывает, когда слишком сильный дух выходит на свободу.
— У них всегда есть предназначение, — произнесла орчиха. — Этот после твоей смерти здесь, среди людей останется.
Слав только хмыкнул и, едва пришел обоз из герцогства, собрал невеликие пожитки, деньги, письмо от Сагерта и уехал. А Торад разворчался, что обошлись без проводов.
Настал тот самый, страшный день. Все утро вокруг Лиа кружились горничные. Купали, натирали, смывали, мазали, смывали, и снова, и снова. Единственное условие Лианон никакого кричащего макияжа — встретили с пониманием.
Портной доставил платье еще вчера, но герцогу Лианон его не показывала — блюла свадебную традицию, хоть они уже и были супругами.
Рина несколько часов ходила вокруг платья и ахала, настолько ей понравился наряд. Лианон посмеивалась над своей личной помощницей, но в глубине души сама таяла от восторга.
Открытые плечи позволяли продемонстрировать изящные ключицы и богатство свадебного подарка Кэлтигерна — эльфийское ожерелье. Серьги и шпильки, выполненные в этом же стиле, завершали комплект.
Узкий лиф нежно-золотистого платья был украшен изящным кружевом, в котором прятались крошечные драгоценные камни. Бриллианты создавали ощущение того, что платье светится.
От лифа вниз — волна тяжелого гладкого шелка, поверх которого — полупрозрачная вуаль, то тут то там присборенная и приоткрывающая нижнюю ткань. Места сборки украшали тканевые цветы.
Туфельки, про которые в пылу подготовки к приему чуть не забыли, были на тон светлее платья, но украшены такими же цветами, что и подол.
Когда Лиа спустилась вниз, ее супруг замер, а старый лорд проворчал, что на его месте запер бы жену в родовом замке, иначе украдут. Сам Кэлтигерн ничего сказать не смог, только благоговейно коснулся тонких пальцев, затянутых в перчатки. Да-да, Лианон пришлось надеть этот ненавистный элемент гардероба — придворный этикет еще не поддался веянию времени, и, собираясь ко двору, дамы были вынуждены надевать перчатки.
Но не только герцог был восхищен — Лиа, увидев мужа, поразилась его красоте. Сюртук идеально сидел на его фигуре, позволяя оценить ширину плеч и узость талии. Леди Сагерт покачала головой:
— Неужели весь вечер я буду гонять от тебя придворных вертихвосток?
— Только если у меня останется на них время, — хрипло произнес герцог, — ведь я буду занят отпугиванием от тебя придворных хлыщей.
Лиа рассмеялась и позволила себя увлечь в сторону кареты.
Дворец был украшен малым гербом рода Сагерт и крупным королевским.
— Чтобы никто не забыл, кто хозяин дворца? — тихо фыркнула Лианон, глядя на это.
Крошечные огоньки, иллюзорные бабочки и малые светильники, подсвечивающие скульптуры, — все это было подобрано с удивительным вкусом и невероятно сочеталось между собой. Чуть больше света — и пропадут романтика и таинственность, чуть меньше — и густая темнота пошатнет приличия.
Чете Сагерт оказали честь, позволив явиться на прием предпоследними. За пять минут до выхода венценосной пары.
— Лорд Кэлтигерн Эханн Сагерт с супругой, Лианон Сагерт, урожденной Дэрвогелл! Лорд Кельдоран Виссан Сагерт! — провозгласил церемониймейстер.
Старый лорд почти сразу исчез среди гостей. Герцог и Лиа неспешно двинулись по залу, кивая знакомым, но не вступая в беседу, затем остановились, и церемониймейстер объявил выход короля и королевы. Придворные выстроились в ряд, дамы присели в реверансе, мужчины склонили головы.
Король произнес:
— Мы счастливы приветствовать всех собравшихся! Дамы и господа, отныне и навеки Лианон и Кэлтигерн Сагерт пользуются нашим особым благоволением. — И он жестом подозвал к себе герцога и его жену.
Кэлтигерн встал рядом с его величеством, а Лианон оказалась по левую руку от королевы.
— Много столетий длилась война между магами и церковью, — громко произнес король, — и есть еще те, кто считает перемирие неправильным. Но именно браки, заключенные по воле Господа нашего и скрепленные магией, доказывают важность единения магии и религии. Герцог и герцогиня Сагерт напомнили всем нам, как важно не забывать свои истоки, свои корни и следовать традициям предков.
Придворные внимали словам короля, переводя их для себя в более простую форму «официального мнения». Теперь, если кумушкам захочется почесать язычки, вспоминая скандальную свадьбу, им придется делать это не во всеуслышание, а тайком. Потому что при дворе хорошим тоном считается соглашаться с мнением короля.
Заиграла негромкая музыка, и придворные разделились на группы. Дамы обсуждали внешний вид Лианон («Мне бы столько денег, сколько у герцогини, так и я б красавицей была») и бледность королевы («Только родила — и сразу на бал»). Но больше всего внимания досталось герцогу. Дамы оценили разворот плеч, прикинули цену ткани и годовой доход. Последнее интересовало больше всего — потянет ли герцог жену и любовницу? И есть ли смысл бороться за его интерес?
Но самим супругам на тихие злые шепотки было наплевать. Первый танец Лианон станцевала с королем, а Кэлтигерн — с королевой, две пары открыли бал. После чего, поправ все традиции, Лиа и Кэлтигерн танцевали только друг с другом.
Старый лорд Сагерт ушел в сторону курительной комнаты и до самого конца бала провел время за игральным столом. Хитрый стратег больше болтал и курил, то и дело пропуская к столу молодых и ретивых. А сам прислушивался к разговорам. Так и узнал, что лорд Дэрвогелл проигрался в пух и прах, но, как честный человек, долг отдал уже через пару дней. Без обмана. Кельдоран, пожевав губу, решил, что дети обойдутся без этой информации. А он присмотрит толковую жену для слабохарактерного брата Лианон да намекнет лорду Дэрвогеллу, что после свадьбы полномочия главы рода надо бы сложить.
Поглядывая через открытые двери, как танцуют его дети, старик прикидывал, кого бы выбрать на роль леди Дэрвогелл. Кто вытянет славный род? Тут за игральный стол села высокая, статная женщина. Кельдоран поздоровался и представился.
— Селия Альдо, вдова маркиза Альдо, — холодно представилась она в ответ.
Играла она жестко, четко, вовремя отступала, откупаясь малыми деньгами, и в итоге сорвала банк.
— Вы хладнокровны, леди, — восхитился герцог. — Неужели игра не будоражит кровь?
— После смерти мужа я встала во главе его банка, — усмехнулась Селия, — меня уже ничего не может взбудоражить. Разве что расширение моего дела…
Кельдоран широко улыбнулся и вкрадчиво произнес:
— Тогда у меня к вам будет дивное предложение…
