Часть 2. Поровну

Дружба – как хотите, так и называйте – с Корбином Деллом была особенной. Генри Вуду впервые в жизни показалось, что он познал чувства нормальных людей – когда они влюбляются, нежно смотрят на родителей или приносят щенка в дом. Затем дружба кончилась – Корбин отказался от него после того, как они вдвоем убили то ничтожество по имени Линда Алчери. Генри почувствовал глубокую боль. И это был новый волнительный опыт. Не просто боль, а потрясение. Что ни говори, а ведь именно он, Генри, познакомил Корбина с новым, гораздо лучшим миром. Он перенес его из Канзаса в волшебную Страну Оз, а Корбин по какой-то причине захотел вернуться в Канзас.

Неужели Корбин не понял: то, что случилось на Боддингтонском кладбище, прекрасно? А картина происшествия у пруда Ил-ривер вообще достойна кисти художника.

Именно так размышлял Генри, особо зацикливаясь на лондонском периоде, связанном с Клер Бреннан. В какие-то моменты воспоминания сопровождались чувством острой тоски, но в целом он уже тогда постиг эту неправдоподобную красоту. В тот короткий промежуток времени, когда Генри оставался в Лондоне после убийства, а потом все невероятное лето в Нью-Йорке мир был насыщен новыми красками. Каждую ночь, засыпая, он проигрывал все мелочи, все детали яркого приключения, которое довелось пережить Корбину, Клер и ему самому в ту дождливую среду. Это был импульсивный танец, в котором каждый участник импровизировал. Именно так он вспоминал об этом. Смерть Клер стала кульминационным моментом, а ее пролитая кровь была поделена четко поровну между ним и Корбином. А дождь только добавил красивых мазков в живописную картину, смывая кровь, очищая воздух.

Время от времени Генри изменял изображение, немного поправляя, совершенствуя, как настоящий художник. Прокручивая в голове прекрасное кино, всегда отбрасывал тот неуклюжий момент, когда он поскользнулся на мокрой земле и упал на одно колено, а нож вылетел из руки. Он также убирал из воспоминаний длительное рытье могилы и панику Корбина, который опасался, что кто-то может пройти мимо. Иногда он позволял себе добавлять какие-то события – например, придумывал, как они разрезают тело Клер перед тем, как похоронить. «Одна половина для Корбина, а другая для меня, – рассуждал Генри. – Поровну». Таким образом они бы увековечили причину смерти Клер. Она умерла, разделив свою любовь на двоих, за что и поплатилась. Одновременно это было бы напоминанием и о том, что произошло между Генри и Корбином.

Конечно, после случая с Линдой Алчери до Генри дошло, что Корбин ничего не понял и никогда по-настоящему не поймет. Разрезание Линды было подарком для Корбина, а он не оценил.

Тем не менее, когда Корбин сказал по телефону, что их дружбе пришел конец, Генри был потрясен.

А затем разозлился.

О чем он только думал, этот кретин Корбин? Надеялся, что после всего, что они вместе сотворили, можно просто взять и прекратить? Он что, собирается возвращаться к нормальной жизни? Хочет жениться? Родить детей? Неужели он думает, что сможет стать счастливым в Канзасе, жить в мире, лишенном цветов? Генри решил, что позаботится о друге, не даст ему сойти с пути истинного. Нет, мир не так работает. Корбин такой же, как и он. Он может притворяться другим, но против фактов не попрешь, и Генри проследит, чтобы Корбин никогда не забывал об этом.

Генри Вуд стал Генри Торренсом – посредником, специализирующимся на деловых спорах, в Сент-Луисе в штате Миссури. Это была легкая работа. Простых способов манипулировать людьми очень много, особенно когда они устали от конфликта. Особенно когда они глупы. Он познакомился с Кейли Бюхер, чем-то напоминавшей ему Клер – внешним видом, движениями и непристойным взглядом. Он пригласил ее на ужин, и она весь вечер рассказывала со скверным акцентом Среднего Запада, как стала первой в семье, кто поступил в университет. А ее родители не оценили этого и только интересовались, почему она еще не замужем. Он никогда ей не перезванивал, но преследовал ее полгода. Она жила в арендованном одноквартирном доме на Уэбстер-гроувз. Он следил за ней, выучил ее расписание. Он купил набор отмычек, научился пользоваться ими и забирался к ней в дом, когда заблагорассудится. Ему нравилось переставлять ее вещи, плевать в ее тарелки, читать ее плаксивый дневник («Привет в будущее!»). Однажды днем она вернулась домой раньше обычного, и не одна, а с мужчиной из своего офиса. Генри спрятался в спальне в шкафу и слушал, как они занимались сексом. После этого мужчина долго ныл, что он женат и раньше никогда не изменял жене. По крайней мере, так он сказал. Когда он ушел, Кейли позвонила подруге и начала пересказывать все события. Потом она позвонила в офис, чтобы сказать, что у нее мигрень и она сегодня не вернется на работу. Генри торчал в ее доме весь вечер и полночи. Ушел в три часа, постояв перед уходом над кроватью Кейли, наблюдая, как она спит.

Пребывание в доме с Кейли породило в нем лучшие чувства, каких он не испытывал с тех пор, как проводил время с Корбином.

Он приходил в любую свободную минуту. Изучил каждый укромный уголок в большом голландском доме в колониальном стиле, запомнил каждый скрип доски на полу и несмазанных дверных петель. Он обнаружил, что может легко гулять по дому и в присутствии Кейли. И только один раз она чуть было не засекла его. Он находился в ванной внизу, которой девушка никогда не пользовалась. Она вернулась домой с вечеринки и сразу же понеслась в ванную пописать. Генри заскочил в душевую кабинку, но не успел до конца задернуть шторку. Кейли сидела на унитазе, опорожняя мочевой пузырь, и если бы подняла глаза и посмотрела в зеркало, то увидела бы лицо Генри за шторкой душевой кабинки. Но она не отрывала глаз от своего телефона. Это ее и спасло. Она прочитала какое-то сообщение и неожиданно рассмеялась, а потом заплакала.

В один прекрасный день владельцы выставили дом на продажу – как раз взлетели цены на недвижимость, – и Кейли решила вернуться в город. В последнюю ночь, пока она спала наверху, Генри, сидя в гостиной, вытащил карту из колоды. Красная – убьет ее прямо в постели, черная – пусть живет. Семерка треф. Перед тем как уйти, Генри взял ножницы, разрезал пополам все фотографии Кейли Бюхер, которые только смог найти, и поместил их обратно в рамку либо склеил скотчем, прицепив обратно на холодильник. Напоследок он украл репродукцию портрета Мао работы Энди Уорхола, собственноручно подписанную автором. Вероятно, она стоила десятки тысяч долларов.

С Кейли было весело, но как-то одиноко. Хоть он и усовершенствовал ее фотографии, она никогда не узнает, кого нужно благодарить. Это останется тайной ее жизни.

Генри решил, что пора отыскать Корбина. Пришло время мести.

Это не составляло труда. На сайте «ЛинкдИн» он вычитал, что после нескольких лет в Нью-Йорке Корбин переехал обратно в Бостон и устроился на работу в головном офисе «Браяр-Крэйн». Летом Генри взял отпуск и полетел в Бостон, чтобы найти бывшего друга. Он тайно обследовал небольшие офисы «Браяр-Крэйн» в районе Саут-Энд и выяснил, что Корбина нет ни в одном из них. Генри оставил фейковую визитку болтливому портье и узнал, что Корбин бо́льшую часть августа провел в Норт-Шоре со своей семьей. Генри взял напрокат машину, поехал на север и остановился в единственном мотеле Нью-Эссекса, где нашелся свободный номер. Он неделю следил за Корбином и его красивой темноволосой подружкой. Загорелый мускулистый Корбин каждое утро бегал на пляж. Он, казалось, был искренне счастлив со своей аборигенкой, которую здесь подцепил. Генри узнал ее имя. Рейчел Чесс. У нее были длинные темные волосы, как у Клер Бреннан, и она всегда улыбалась в присутствии Корбина, клала руки ему на плечи, обвивала ногами его талию в океане. Генри фантазировал, как эти ноги каждую ночь обвивают его. Она даже не подозревала, что ее золотой божок однажды колотил девушку головой о землю, пока она не потеряла сознание. Генри так рассвирепел, что готов был растерзать Корбина, забраться ночью в его спальню и перерезать ему горло, а потом смотреть ему в глаза, пока он истекает кровью. Но нет, это слишком легкая смерть. Он решил, что сначала нужно развлечься.

У Рейчел Чесс была активная учетная запись в «Фейсбуке», и, когда Генри узнал, что она возвращается в Нью-Эссекс на День Колумба, он тоже прилетел. Корбина рядом не было, и это упрощало дело. Ему удалось пересечься с Рейчел в пляжном баре «Ржавый порт». Как и следовало ожидать, она оказалась чванливой сучкой и отказалась от предложения угостить ее выпивкой. Он покинул бар, сел в арендованную машину и стал ждать. Она вышла уже перед закрытием. На парковке какой-то парень настойчиво пытался поцеловать ее, а она упорно отталкивала его. Бедняга наконец отстал от нее и уехал на пикапе, в котором давно пора было поменять глушитель. Она пошла на пляж. Генри вытащил из багажника рюкзак. Там лежал новый филейный нож, который он прикупил накануне в «Уолмарте», – достаточно острый. Он разделает ее тело таким образом, чтобы у Корбина не осталось никаких сомнений относительно того, кто прикончил его подружку.

Через год – пожалуй, скорее от скуки – Генри переехал в Бостон, открыл офис в Ньютонвилле и снял меблированную комнату в центре города. Через дорогу от того места, где работал Корбин, была кофейня, и иногда Генри сидел там и ждал, когда появится его дружок. Это почти всегда происходило в шесть тридцать утра. После работы Корбин часто ходил в ближайший спортзал; иногда сразу отправлялся домой. Но он ни с кем не встречался, с женщиной так уж точно. К тому моменту он знал, какие будут последствия. Он знал, что произошло с Рейчел Чесс.

Генри было интересно, что сейчас думает о нем Корбин, какие чувства испытывает по отношению к нему. Чистую ненависть и страх или, может, что-то вроде восхищения? Ревнует ли он? Или, вероятно, о чем-то сожалеет?

Когда Корбин был на работе, Генри иногда проникал в его просторные апартаменты через заднюю дверь, поднимаясь по черной лестнице. Он проделывал это не часто – опасался, что кто-то заметит, как он входит через заднюю дверь, хотя вообще-то еще ни разу никого не видел в подвале. Там были только чуланы и больше ничего. Иногда он встречал кота, который бродил за Генри по темной узкой лестнице и жалобно мяукал. Не похоже, что это животное Корбина. В квартире не было никаких признаков проживания кошки – ни кошачьего туалета, ни миски для еды. Иногда Генри представлял, как сворачивает коту шею, выпускает кишки и разбрасывает по персидскому ковру Корбина. Но не стал этого делать. Генри не был готов продемонстрировать Корбину, насколько близко подобрался к нему, и просто наслаждался временем, проводимым в его квартире.

Однажды он обнаружил, что у Корбина есть тайные отношения. Это был четверг. Развалившись на диване, он пил водку «Бельведер», как вдруг услышал стук в дверь. Генри бесшумно метнулся в прихожую, посмотрел в глазок. За дверью стояла блондиночка, которая показалась ему знакомой. Он услышал, как в замке проворачивается ключ, и помчался в направлении главной спальни, но не успел пересечь прихожую, как дверь начала открываться. Он не паниковал; он так много времени проводил с Кейли у нее дома, когда та и не знала, что он рядом. Он нырнул на кухню и спрятался в дальнем уголке возле холодильника, прислушиваясь к шорохам. Генри так ничего и не услышал, пока не хлопнула входная дверь. Он медленно вышел из своего убежища и вернулся в гостиную. Под его стаканом водки на кофейном столике лежала записка. Почерк уверенный, петлеобразный:

У Корбина есть подружка. Девчонка для траха, не иначе. Генри вспомнил, где видел девушку. Она живет в этом же доме, блондинка с холодным взглядом и мужской прической, всегда таскает с собой сумку, похоже набитую книгами. Бегает туда-сюда. Совсем не тип Корбина. И Клер, и Рейчел имели темные волосы и плавные аппетитные формы. Эта же была плоскозадой – непонятно, откуда ноги растут. И выглядела такой худой, словно ее сейчас ветром сдует. Тем не менее у них интрижка. Несложно будет узнать ее имя, где живет и насколько серьезно у нее с Корбином.

Генри почувствовал огромное облегчение – он уже предвкушал дальнейшие события. Корбин, может, и перестал делиться с ним сокровенным, но для Генри это не препятствие.