Эпилог
Сознание возвращалось медленно, словно нехотя, но я усилием воли заставил себя сделать глубокий вдох и приподнять будто склеенные веки. Тут же до моего слуха донёсся едва слышный писк. С трудом повернув голову, увидел справа от себя какой-то осциллограф, по экрану которого бежали изломанные линии. Где я вообще нахожусь? Судя по белым стенам, в больничной палате. И похоже, лежу под капельницей. Ну ещё бы, так головой о кафельный пол шандарахнуться, да и, помнится, провод рядом со мной искрил. Что ж мне так везёт-то на электрический ток?!
За окном стоял день, причём вполне солнечный, вот только жалюзи были закрыты. Пошевелил пальцами ног, рук… Вроде слушаются. Начал было восстанавливать в памяти события финальной встречи, но тут распахнулась дверь и в палату влетела молоденькая сестричка. Ничего не сказав, она почему-то охнула и исчезла за дверью. Странное поведение.
Спустя минуту дверь снова открылась и в палату вошёл благообразный старичок в белоснежном халате, такой же белоснежной шапочке, очочках и бородкой клинышком. Только стетоскопа и торчащего из кармана градусника не хватало, а так ни дать ни взять – доктор Айболит. Его сопровождали та же сестричка и женщина постарше, державшая ручку и блокнот.
– Алексей Дмитриевич, как вы себя чувствуете?
– Алексей? А не Егор Дмитриевич? А что, я разве не в Англии?
Голос у меня был сиплый, будто я молчал не один день, прежде чем заговорить.
– Хм… – Айболит переглянулся с коллегами. – Скажите, голубчик, а что вы вообще помните?
Что-то не нравится мне это, ой, не нравится.
– Что я помню? Финал чемпионата мира, где мы обыграли англичан в дополнительное время…
– Мы? Хм… А что-то более свежее?
– Да уж куда свежее, – нашёл я в себе силы хмыкнуть. – Скажите, товарищ…
– Ох, простите, не представился, – всплеснул руками Айболит. – Пётр Илларионович Крупский, профессор неврологии. Это моя помощница Екатерина Алексеевна, а это дежурная медсестра Оленька.
– А где я нахожусь?
– Это Институт мозга человека Академии наук СССР.
– И давно я здесь?
– Ну, как вам сказать… Больше полугода.
– Ничего себе!
– А вы как думали, вас же так током тряхнуло – не дай Бог никому. Так что же, батенька, что вы помните ещё? Имя и фамилию хоть помните? А то какого-то Егора придумали…
Вот тут у меня стали закрадываться подозрения. Я с надеждой посмотрел на профессора и предположил:
– Лозовой Алексей Дмитриевич?
– Эврика! – хлопнул в ладоши невропатолог, даже немного подпрыгнув на стуле. – Великолепно, первый рубеж взят! Ну-ка, чем вы ещё нас порадуете?
– Я… я музыкант.
– Та-а-а-к, продолжайте, – протянул Пётр Илларионович, подбадривая меня.
– Я выступал на корпоративе, и меня ударило током, после чего я потерял сознание.
– На чём, извините, выступали? На кор… кор-по-ра-тиве? – выговорил по слогам профессор.
М-да, тут возникает какая-то нестыковочка. Либо этот Крупский настолько древний, что и слова-то такого не знает, либо…
– Пётр Илларионович, – взмолился я, – не могли бы вы представить свою версию событий?
– Отчего же, пожалуйста. Вы действительно Лозовой Алексей Дмитриевич, вам 63 года, вы музыкант. Выступали на правительственном концерте, посвящённом Международному женскому дню 8 Марта, и вас за кулисами ударило током…
– Постойте! На правительственном концерте? За кулисами?
– То есть эти подробности вы не помните? Екатерина Алексеевна, так и запишите: пациент путается в воспоминаниях. Ну-с, продолжим, хотя, собственно говоря, дальше ничего интересного. Вы впали в кому и полгода провели здесь, в отдельной палате, как народный артист Советского Союза. А сегодня, восемнадцатого сентября две тысячи шестнадцатого года, – он щёлкнул крышкой карманных часов, – в шестнадцать сорок четыре по Москве вы пришли наконец в сознание. Видите, уровень развития советской медицины и применение передовых препаратов даже спустя полгода пребывания в коме позволили вам вернуться во вполне адекватное состояние. Вы прямо-таки ничего выглядите, бодрячком и путаетесь совсем немного. Ну ничего, сейчас приступим к интенсивному лечению, и, уверен, все ваши воспоминания к вам вернутся. Пока отдыхайте, а Оленька вам принесёт завтрак. Что у нас там для таких больных, овсяная кашка? Отлично! Нужно уже, дорогой вы мой Алексей Дмитриевич, желудочно-кишечный тракт понемногу тренировать, пока кашки поедите, а там и до более нормальной еды доберётесь, глядишь, через месяц-другой уже и шашлыки есть будете. Хотя как по мне, кашки всё же полезнее. И кстати, Оленька, я думаю, уже можно извлечь катетер.
Все ушли, а я остался наедине с самим собой и всё ещё попискивающим осциллографом. Интересно девки пляшут… Если я окончательно не спятил, выходит, я вернулся в тело самого себя, в 2016-й. Вот только это самое тело живёт не в России, а всё ещё в Советском Союзе. Мало того, получается, я довольно успешный музыкант да ещё со званием народного! Значит, моё сознание всё-таки вернулось обратно, но уже в изменённое будущее? Вот это поворот!
А что он там говорил о 1966-м? Хотя это я вообще-то говорил, что мы англичан обыграли, а профессор попросил вспомнить что-то более свежее. У кого бы выяснить, стали мы всё-таки чемпионами мира или это всего лишь бред воспалённого воображения?
Сейчас бы мой смартфон из параллельного будущего с подключённым Интернетом, там и обо мне наверняка информация имеется, и о происходящем вокруг.
Тут же всплыла мысль о Лисёнке и Ёжике. Блин, с ними-то что теперь будет?! Если с тем Егором всё обойдётся, то он уж точно не вспомнит, кто они такие, а если не обойдётся… Даже думать об этом не хотелось.
Снова появилась Оленька, на этот раз с тарелкой дымящейся овсяной каши.
– Давайте я вас с ложечки покормлю, – предложила она.
– Да вы что, девушка, я ж не инвалид какой безрукий! Давайте сюда… На воде?
– С добавлением молока, так, подсветлили, вам пока жирное нельзя, лучше было бы вообще, конечно, на одной воде. Но лично я на воде не могу есть, только с молоком… А вообще моя мама обожает ваши песни, говорит, на них выросла! Я когда ей сказала, что вы лежите в нашей больнице, да я ещё вам капельницы меняю, чуть сюда не прибежала.
Ой какая сестричка словоохотливая попалась – тараторит и тараторит. Направить бы её энергию в мирное русло.
– Милочка, – прервал я поток словоизлияний, – а нельзя ли где-нибудь позаимствовать планшет или смартфон с выходом в Интернет?
Да вы что, откуда у нас Интернет?! У нас Сонет! Интернет – это на Западе, а у нас в СССР – Сонет, своя сеть передачи данных, как раз от слов «Советский» и «Интернет». У меня дома, кстати, беспроводной…
– WI-FI?
– Простите?
– Понял, вопросов больше не имею. Так что там со смартфоном или планшетом?
– Ну, я захватила из дома, могу принести, он у меня в ординаторской. И к Сонету как раз подключён.
– Дорогой у вас… этот… Сонет?
– Да вы что, у нас же бесплатная связь и в Сонете, и сотовая!
– Ни хрена себе, в коммунизм, что ли, попал, – пробормотал я себе под нос. – Ладно, несите ваш планшет.
– Бегу… Вы же умеете им пользоваться?
– Да уж как-нибудь сообразим, на какие кнопки жать, – усмехнулся я.
– Так он же сенсорный! – округлила глаза Оленька.
– Ну, о кнопках я пошутил, сам знаю, что сенсорный.
Через минуту Оля торжественно вручила мне планшет под названием «Спектр» в бежевом корпусе, не такой тонкий, конечно, как iPad, но и не с разделочную доску, какими были первые планшеты. Заодно притаранила и зарядник, тут же включив в сеть, мотивируя это тем, что аккумулятор наполовину разряжен, и вообще его уже пора менять. В смысле, аккумулятор.
– Что, наша промышленность освоила выпуск собственных планшетов? – поинтересовался я, разглядывая на тыльной стороне аппарата заключённый в пятиугольник знак качества СССР.
– Так давно уже, – пожала плечами медсестра. – И компьютеров тоже. И телефонов. У меня, например, телефон «Берёзка», но это, правда, совместное производство с Объединённой Кореей. И тоже, между прочим, сенсорный.
Она достала из кармана телефон, как и планшет, не навороченный по примеру западных собратьев, но с виду вполне приличный. И впрямь «Берёзка» – маленькими буковками поверх экранчика размером где-то 4,5 дюйма, если брать привычную мне по моей позапрошлой жизни метрическую систему.
– Вот, смотрите, это кнопка включать и выключать, – принялась объяснять Оля премудрости управления планшетом. – Дальше всё на сенсорах, пальцем по экрану. Это вот «Меню», это «Настройки», вам туда не надо, это вот «Мой кабинет», вам туда тоже не надо…
– Ты мне поисковик включи, я больше от тебя ничего не прошу, дочка.
– Ой, кстати, забыла сказать… Мы вашей дочери позвонили в Куйбышев, она там сегодня на конференции выступает, но завтра обещала прилететь. А поисковик вот. – Она ткнула пальчиком, и на экране возникла строчка поисковика под названием «Спутник» с маленьким изображением слева от начала строки классического спутника из детства – ядра с тремя антеннами.
– Ну, дальше я сам разберусь, – намекнул я сестричке, что она может быть свободна.
– Хорошо, если что – вот кнопка вызова.
– Погоди, а если… это самое… приспичит мне?
Оленька чуть засмущалась, но тут же заученно выпалила:
– Вызывайте, я принесу вам утку.
– Да я, может, сам дойду…
– Пётр Илларионович строго-настрого запретил вам подниматься. Во всяком случае, до завтрашнего обхода, только он может разрешить вам самостоятельно передвигаться по палате и за её пределами. Ну ладно, я пошла, а вы, если что, вызывайте, не стесняйтесь.
Так, приступим. Чуть изменив позу и радуясь отсутствию пролежней, немного подумав, я набрал в поисковике «Алексей Лозовой». Тут же выплыли ссылки, в том числе аналог «Википедии» под названием «Персона», из которого я выяснил о себе нынешнем практически всё.
В целом линии моей судьбы и судьбы того Лозового совпадали, разве что с поправкой на существующий строй. Так же писал и исполнял лирику, не раз был участником как сольно, так и в составе ВИА «Саквояж» всё ещё здравствовавшего конкурса «Песня года», лауреат, стипендиат, номинант, даже в кино снимался, в эпизодической роли музыканта… И при этом ещё и народный артист СССР!
Семья… Разведён – есть такое, при этом второй раз не женился, значит, и той стервы в моей жизни не было. Жена так и оставила мою фамилию, что интересно, и зовут её так же, как мою первую – Оксана. Похоже, судьба нас свела и в этой реальности. Из детей только дочь. Это тоже совпадает, а вот имя дочки другое – Валерия. Хм, неужто мы так её назвали? Оказывается, она у меня восходящее светило педиатрии, кандидат медицинских наук.
Ну-ка, а что за песни сочиняет-исполняет этот Лозовой? Откроем дискографию. «Птица» и «Женщина моей мечты» отсутствуют. Хм, что же, получается, и впрямь я их «подарил» Егору Мальцеву? Ладно, узнаем позже, не будем гнать лошадей. Зато вон сколько вещей, о которых я ничего не знаю. Надеюсь, в планшете стоит динамик, надо хоть кусочки этих песен прослушать, ознакомиться со своим репертуаром.
Следующий час я и посвятил прослушиванию этих самых «кусочков». А ничего так, прилично, мог бы я, оказывается, и такие песни сочинять, некоторые из них с явно патриотическим уклоном. А пара-тройка неплохих, как мне казалось, песен того Лозового в настоящую дискографию не вошла. Значит, можно их снова «сочинить», зря, что ли, в параллельной реальности корпел над ними?
Ладно, со мной разобрались. Не без содрогания я набрал в поисковике «Егор Мальцев». Ссылок вынесло целую кучу. Думаю, в «Персоне» отражена наиболее полная информация.
Дата рождения – 10 мая 1946 года. Дата смерти – 30 июля 1966 года. Присвоено звание Героя Социалистического Труда посмертно. Значит, всё-таки не вытащили Егора с того света… Глаза непроизвольно увлажнились, в горле встал ком.
Минуты через три я пришёл в себя и принялся читать дальше.
В «Персоне» описывалось всё то, что я прекрасно помнил, включая английский этап жизни и карьеры Мальцева, а также участие в чемпионате мира. А вот это радует, всё-таки мы выиграли! Значит, всё это было на самом деле, причём звание Героев Соцтруда получили все игравшие в финальной встрече, включая Морозова. А остальным, не попавшим в заявку на полуфинал и финал, вручили орден Трудового Красного Знамени. И описывается эпизод с моей трагической гибелью после матча. То есть не моей, а Егора Мальцева… Хотя почему не моей? Блин, совсем запутался. Имеется ссылка на газетную статью под названием «Триумф, омрачённый трагедией». Ну, это мы потом посмотрим. А пока глянем, как наша сборная в дальнейшем играла.
Ага, в 1970-м взяли «бронзу», одолев в матче за 3-е место не кого-нибудь, а бразильцев. А вот кубок мира в том году взяли англичане, обыграв в финале… сборную ФРГ – 3:2. Ну, в целом, справедливость восторжествовала, тем более что немцы своё «золото» взяли, как и положено, в 1974-м. А у нас была ещё одна «бронза», в Мексике, в 1986-м. Плюс победа на чемпионате Европы 1972-го и, как и в параллельной реальности, проигранный голландцам финал в 1988-м. На сегодняшний день сборная СССР считалась пусть и не лидером, но крепким середняком, например, на последнем чемпионате мира стали четвёртыми. Да и клубы неплохо выступали, хотя Кубок чемпионов выиграли лишь однажды – отличилось киевское «Динамо». Зато было по три победы в Кубке УЕФА и Кубке обладателей Кубков. Причём по разу эти трофеи выиграли московские динамовцы.
В общем, футбол в СССР жив и разваливаться вместе со страной пока не собирается. Тем более что и страна цела-целёхонька. Интересно, что тут пишут о политической обстановке?..
Гляди-ка, не скрывают, что в конце 1980-х имели место отдельные вспышки межнациональной розни на южных и западных рубежах Советского Союза, но там быстро навели порядок, и в дальнейшем все попытки затеять смуту пресекались на корню. Экономика развивалась нормальными темпами, советские люди излишеств себе не позволяли, но при этом практически ни в чём не нуждались. Например, медицина, образование и связь были бесплатными, квартиры также давали бесплатно, хотя желающие улучшить свои жилищные условия могли вложиться в кооперативную квартиру.
Кстати, кооперативам отдали мелкое производство, так называемый ширпотреб. В стране действовали тысячи частных ателье по пошиву одежды и обуви, парикмахерских и салонов красоты (всё-таки продвинулись в этой сфере), хозяйств по выращиванию овощей и фруктов, крестьянские подворья поставляли яйца, молоко, мясо, мёд… Многое делалось для сохранения села, включая солидные льготы для крестьян. Крупные производства и добыча полезных ископаемых были сосредоточены в руках государства. И это, на мой взгляд, правильно.
Рубль на сегодняшний день равнялся полутора долларам, и за тот же рубль можно было купить 10 юаней. Евро не было и в помине. Порадовался за советскую валюту, значит, и впрямь не всё так плохо.
На политической арене СССР слыл серьёзным игроком, с которым считались и Штаты, и их союзники. Противостояние продолжалось и в этой реальности, ну хоть однополярным миром не пахло, никто нашу страну не рискует унижать, как было при Ельцине. Кстати, про Бориску с Горбачёвым что пишут? С трудом нахожу какую-то информацию. Руководили на местном уровне, с тех же должностей и отправились на покой, причём если Боря помер уже несколько лет назад, то Михаил Сергеевич пока здравствует. Мало того, здравствует и его жена. Был у Раисы Максимовны рак или нет – подробностей нигде найти не могу.
Интересно, кто у нас пришёл на смену Шелепину в 1981-м? Эге, Григорий Романов, тот самый, ленинградский начальник, и ведь в самом деле поруководил областью после Толстикова. В 1991-м на посту Первого секретаря ЦК КПСС его сменил Борис Гидаспов. Знакомая фамилия… Тоже есть в «Персоне», потом на досуге почитаем.
Следующим стал… Нурсултан Назарбаев, а нынче у руля страны стоит… Лукашенко. Вот так фокус, лидеры Казахстана и Беларуси в этой реальности подтянулись до всесоюзного уровня! Ну что ж, по мне – не самый худший вариант. А Путин-то тоже не на задворках, руководит Комитетом госбезопасности.
Афганистана в этой реальности не случилось, так вроде бы уже при мне в теле Мальцева там наши начали какие-то подвижки. В общем, получается, полмира на нашей стороне, не говоря уже о странах соцлагеря. Там тоже местами народ рисковал бунтовать, мечтая освободиться от юрисдикции Советов, но на зачинщиков быстро находили управу.
Снова вернулся к себе, любимому, то бишь к Егору Мальцеву. В его честь даже назвали улицу в Москве, на которой он рос, и школа, где учился (посредственно, если честно), также носила имя Мальцева. А на стене дома, где он жил последние годы, установлена мемориальная доска.
Кстати, было и про кубик Мальцева. Его победоносное шествие по миру началось во второй половине 1960-х, и популярность была ничуть не меньше, чем у кубика Рубика. Приятно, когда твои идеи не пропадают, пусть даже все заслуги приписаны тому Мальцеву.
О Ленке практически никакой информации, зато о сыне, Алексее Мальцеве, написано достаточно. Тоже играл в футбол, даже успел сыграть один сезон за «Динамо», в котором «бело-голубые» взяли «золото», но затем травма, и в 19 лет пришлось забыть о спорте. Окунулся с головой в технику, стал ведущим конструктором завода АЗЛК, на этой должности пребывает до сих пор. Женат, двое детей, причём внук Егора Мальцева, также названный в честь деда Егором, играет в футбол и тоже за «Динамо». Но и в сборной уже успел отметиться в 21 год на позиции крайнего полузащитника.
Эх, повидать бы сына с внуком… А вот о маме Алевтине Васильевне и сводном брате Андрейке что-то никакой информации. Живы ли, здоровы?
Кстати, «москвичи» с конвейера АЗЛК сходили не такие уж и страшные, я бы даже сказал – вполне приличные, что-то на уровне Renault, хотя есть и элитный модельный ряд, который называется «Столица». ВАЗ тоже выпускает достойные автомобили, больше смахивающие на корейские KIA. Бегают по советским дорогам и импортные «бумеры», «мерсы», «тойоты», однако подавляющее большинство наших граждан предпочитает передвигаться на машинах отечественного производства. Ну да, по цене 10–15 тысяч рублей почему бы и не приобрести! Хотя какие-нибудь грузинские или армянские кооператоры, как я догадываюсь, предпочитают всё же импортные лимузины.
Что-то я отвлёкся… Вернёмся к «Персоне» Мальцева, почитаем, что пишут о судьбе его хитов и группы Sickle & Hammer. Песни Егора по-прежнему звучат, перепетые бессчётное количество раз. Песни на русском – на территории СССР (в том числе «Птица» и «Женщина моей мечты»), на английском – по всему миру, причём среди исполнителей моих песен я обнаружил даже всё ещё живого Майкла Джексона, а также Боба Дилана, Брюса Спрингстина, группы The Rolling Stones, The Beatles, Queen, Led Zeppelin, Deep Purple… Группа S & H без своего погибшего лидера ещё лет пять продержалась, исполняя старые хиты, потом её участники занялись сольной карьерой. Лучше всего дела складывались на рок-сцене у Дианы, организовавшей свой, добившийся неплохих успехов коллектив, которому она, не мудрствуя лукаво, дала название Diana, и Люка – тот выступал только с сессионными музыкантами, благодаря своему сильному лирическому тенору сумев завоевать популярность по обе стороны океана. Обоим уже достаточно лет, но они продолжали записываться и гастролировать.
Юджин подался на классическую сцену, став всемирно известным скрипачом. Джон Гризли спустя какое-то время стал музыкальным продюсером, и тоже довольно успешным.
Что мне весьма льстило – в Лондоне ежегодно проводился благотворительный фестиваль, названный в мою честь… Тьфу ты, в честь Егора Мальцева! Выступить на нём считалось весьма престижно, и неудивительно, что его участниками становились звёзды первой величины. Также фамилия Мальцева значилась в Зале славы лондонского «Челси».
Маргарет стала довольно успешной детской писательницей. Олдхэм ещё года три после кончины Егора продюсировал обе группы, потом всё же сосредоточился на Роллингах, но в середине 1970-х и их пути разошлись.
Битлы и в этой реальности не дотянули до середины 1970-х, но Джон… Джон всё ещё здравствовал! Не стало только Джорджа, который всё же не смог уберечься от онкологии. А Джон по моему ли совету, но всё-таки не связал свою судьбу с Йоко Оно, выбрав в подруги какую-то американскую адвокатессу Элизабет Стоун, родившую ему мальчика и девочку. Джон и Пол весьма успешно продолжали сольную карьеру, Ринго и в этой реальности оказался сибаритом, предпочитая проводить время с бокалом доброго вина у бассейна на собственной вилле в Калифорнии.
А вот Высоцкий умер… в 2010 году! Ты смотри, пережил себя самого, наверняка насочинял целую кучу неизвестных мне хитов. Группа «Апогей» всё ещё существовала и даже гастролировала. Причём почти в аутентичном составе, за исключением умершего в 2007 году клавишника Кеши, которого заменил некто Владимир Кустов. Адель ушла со сцены несколько лет назад, уступив, как она высказалась в найденном мной интервью, дорогу молодым. А то интервью было озаглавлено: «Мою звезду зажёг Егор Мальцев». Впрочем, время от времени она ещё выступала на некоторых особо серьёзных мероприятиях, но с гастрольной деятельностью завязала.
Хелен… Ну-ка, как она там? В принципе, всё у неё сложилось, стала британской кинозвездой. И, что любопытно, вышла-таки замуж и даже стала матерью, хотя в той реальности, помнится, всю жизнь прожила бездетной…
Я не заметил, как стемнело, и в моей палате появилась Оля, сказав, что передаёт смену, при этом выразительно посмотрев на планшет в моих руках. Я безропотно протянул его ей, поблагодарив. Оленьку сменила более упитанная и постарше сестра, и малоразговорчивая.
На следующее утро снова появился Пётр Илларионович в сопровождении Екатерины Алексеевны опять же с блокнотом.
– Ну-с, как себя чувствуем?
– Отлично, профессор, – и, памятуя, как Оленьке всё же пришлось напоследок выносить за мной утку, добавил: – Думаю, мне уже можно вставать.
– А почему бы и нет? Полгода без движения – всё-таки не год. Не так уж сильно ваши мышцы и атрофировались. Давайте-ка попробуем, а я вам помогу.
Сев, я почувствовал лёгкое головокружение, но профессор сказал, что это нормально для моего состояния. Ноги держали слабо, но держали. Вердикт Крупского меня порадовал – мне можно было передвигаться, правда, в разумных пределах. Прописал какие-то таблетки, назначил процедуры и пообещал заглянуть вечерком. Сказал, что какие-то мои приятели уже прознали о моём выходе из комы и просятся в гости, но два-три дня им придётся подождать, исключение сделано лишь для дочери.
А днём появилась и она – Валерия. Надо же, абсолютно никаких отличий от дочери того Алексея Лозового! Даже родинка на щеке та самая.
Всплакнув от переполнявших её чувств, Лера принялась рассказывать о событиях, произошедших по большей части в её жизни за последние полгода. Выяснилось, что она уже восемь лет замужем, у неё растет пара двойняшек – мальчик и девочка, муж старше её на семь лет и работает заместителем директора в ЦУМе. Неплохо устроилась, одобрил я про себя её выбор. Хотя, думаю, на момент их знакомства он, скорее всего, ещё бегал в отделе продавцом. Ну так и выходят замуж за лейтенантов, чтобы годы спустя оказаться жёнами генералов…
Спустя две недели меня выписали. До этого я выяснил имена коллег, с которыми мне пришлось плотно работать в этой реальности, и вообще, где я живу, где появляюсь и что делаю. Жил я один, мне принадлежала квартира в сталинке, в престижном районе Москвы, а на момент несчастного случая я работал над новым альбомом, так что мне была прямая дорога в свою студию – как народный артист, я мог себе позволить собственную репетиционную базу.
Но всё же меня больше волновала судьба Лисёнка. Для начала в течение месяца я подбирался к нашему сыну – Алексею Мальцеву. Узнал о нём всё, что можно, включая домашний адрес. А уже от соседей Лёшки выяснил, что, когда он женился, они разменялись, сын с невесткой перебрались в эту двушку, а мама – в однокомнатную квартиру в соседнем доме. Думал, что на авторские отчисления вдова и потомки Мальцева точно не бедствуют. Провентилировал этот вопрос, и оказалось, что едва ли не все доходы от произведений плодовитого родственника, включая валюту, Мальцевы перечисляли на помощь детским домам, домам престарелых и лечебным учреждениям. Оказывается, вдова и сын Егора создали Фонд Мальцева, и именно Лена его возглавляла.
В общем, я установил скрытое наблюдение за её домом, сидя напротив в салоне своего «москвича». Любопытно, что дверь подъезда не была оборудована домофоном – это поветрие здесь начало набирать популярность лишь в последнее время. Глядел, как сновали какие-то люди, но узнать среди них любимую было нереально. Тем более что весь день моросил противный дождь конца октября, и люди прикрывались зонтами, капюшонами и поднятыми воротниками.
С наступлением сумерек на кухне её квартиры загорелся свет, и вскоре на фоне прозрачных занавесок я увидел хорошо мне знакомый точёный силуэт. Не видя лица, я мог бы предположить, что она совершенно не изменилась, хотя прошло добрых полвека. Захотелось ринуться наверх по лестнице, на третий этаж, нажать кнопку звонка и заключить открывшую мне дверь женщину в крепкие объятия. Но я сдержал первый позыв, здраво рассудив, что буду в её глазах выглядеть ненормальным, пусть даже и народным артистом СССР. А может, не стоит ворошить прошлое, не стоит пытаться увидеть её лицо? Всё равно уже ничего не изменишь, ничего никому не докажешь, только в «дурку» положат, пусть даже и элитную.
Тоска… Тоска по тем временам, куда меня моё сознание занесло по иронии судьбы. Реально ли это повторить?
Сейчас, когда я пишу эти строки, за окном занимается рассвет. Возможно, последний рассвет в моей жизни. А возможно – что и не последний. Проверить, крутится ли колесо Сансары, довольно легко: стоит всего лишь прикоснуться к оголённому проводу.
