17
Покои Владимира освещали две лучины. Княжеский сын приводил в порядок оружие и раскладывал его на куске кожи, расстеленной на столе. Владимир был сосредоточен, каждое его движение было точным и выверенным. Он взял кинжал, попробовал его на остроту, разрезав волос, и вдруг прислушался – тихий и хищный, в эти минуты он становился похож на волка.
Вдали раздался еле слышный звук приближающихся шагов. Владимир спрятался за угол, потушив одну из лучин. В комнату после короткого стука вошел Борис. Владимир тотчас же бросился на него, прижал к стене и приставил к горлу острый нож.
– Ты что? Пусти, леший, – захрипел Борис.
Владимир ослабил хватку и громко захохотал.
– Прости, дядька, не смог удержаться.
Борис никак не мог отдышаться.
– Ты чуть не убил меня.
Довольный Владимир вернулся к уходу за оружием, а Борис встал и, поводя плечами, словно бы оправляя одежду, принялся прохаживаться по покоям.
– Она вернулась, – произнес он наконец.
– Да… Я слышал, отец велел разместить ее в верхних покоях.
– Не удивлюсь, если Ярослав уже велел Радмиле собирать сундуки.
Владимир замер, а потом осторожно опустил меч на стол.
– Радмила сейчас в чести, – возразил он. – Разве он посмеет услать ее после того, как она не отдала половцам город?
Борис ответил, усмехаясь:
– Он ведь не побоялся вернуть из монастыря татарку, хотя и знал, что народ ее не примет. Не удивлюсь, если он скоро объявит девчонку новой княгиней.
– А хоть бы и так, – задумчиво произнес Владимир. – Мне до его баб дела нет.
– А зря, – возразил Борис. – Если это произойдет, у тебя появится сильный недруг. Ведь она знает о тебе кое-что и будет рада сообщить это Ярославу.
Владимир поднял на Бориса тяжелый, затравленный взгляд.
– И что же нам делать?
– Нам? – переспросил Борис.
– А ты думаешь, я один, если что, отдуваться буду?
– Делай пока свое дело, – посоветовал Борис. – Позже решим. И будем молиться за здоровье княгини Радмилы.
Когда он вышел, Владимир вдруг отчетливо понял, что время не ждет и пора действовать самому.
Этот вечер был для многих в княжеских хоромах беспокойным и тревожным.
Радмила вскоре очнулась после приступа и, с трудом открыв глаза, долго молча смотрела на тусклый свет лучины и сидящую на стуле с вязанием Стешу.
– Голубка моя! Проснулась? – Та схватила ковш и присела рядом. – Давай-ка попей. Тут и гречиха, и клевер, и медуница, и крапивы отвар. Все как одна – кроветворные травки, вмиг у меня здоровой станешь!
Она помогла Радмиле приподняться и поднесла к губам холодный край ковша. После нескольких глотков княгиня без сил откинулась на подушки.
– Князь не приходил? – тихо спросила она.
– Не заходил… еще не заходил, милая, – заботливо уточнила Стеша.
– Ясно, – снова княгиня закрыла глаза. – Как же я так… Видно, усталость и горе разом с ног свалили.
– Митрополит приходил… Молитвы над тобой читал во здравие и против бесовского наговора. Он так прямо не сказал – ему положение не позволяет, – но, видно, со мной согласен был.
Радмила опять открыла глаза и нахмурилась. Силы, по-видимому, стали быстро к ней возвращаться.
– В чем согласен? – спросила княгиня.
– Сделали на тебя колдовство, – трагическим шепотом поведала Стеша. – Эта ведьма татарская и сделала. Наверняка она знает что-то… Иначе как она князя приворожила?
– Глупости, бабьи сплетни, – устало отмахнулась Радмила.
– Сплетни – не сплетни, – с жаром возразила Стеша, – а я на всякий случай попросила одну женщину… Ну тоже из таких… порчу с тебя снять. Так вот, как только она обряд сотворила, – тебе разом полегчало!
– Поменьше болтай об этом, – велела княгиня. – Народ и так готов ее на клочки разорвать.
– А нам того и надо! – упрямилась Стеша. – Да я сама, вот этими руками готова.
Радмила жестом велела Стеше замолчать.
– Нужно быть осторожными, Стеша, – предупредила она. – Пламя зажечь легко, но как бы нам самим в нем не сгореть. У князя врагов немало. Его слабости им на руку. Но его свалят – и нами не побрезгуют. Вместе с ним княжения лишимся.
Стеша удивленно посмотрела на Радмилу.
– Ярославу сам бог послал такую жену, как ты! Буду молиться, чтобы он одумался и наконец понял это.
Радмила устало прикрыла веки ладонью.
– Ступай, Стешенька. Я хочу поспать.
Стеша укрыла ее одеялом и потихоньку вышла из комнаты.
Этой же ночью Наргиз сидела в одиночестве и тоже смотрела, как догорает лучина. Рядом на столе стоял нетронутым роскошный обед. Наргиз, услышав скрип ключа в двери, вскочила и с надеждой подалась вперед, но сразу же сникла. Это была прислужница Радмилы, которая с трудом волочила большой сундук. Она поставила его перед Наргиз, отдуваясь, и распахнула крышку.
– Вот, тебе велено дать на первое время. Завтра швея придет мерки снимать.
Наргиз подошла к сундуку, достала из него белое платье, расшитое бисером и камнями, очень богатое.
– А чьи это вещи? – робко спросила девушка.
– Покойной княжны Анастасии. Померла она невинной четырнадцати годов, как раз накануне свадьбы. Это, кстати, раньше были ее хоромы, – сказала служанка с нехорошей усмешкой.
– А отчего померла?
– Да, говорят, порчу наложили, – безжалостно ответила служанка. – Ее за византийского принца сватали, много было у этого брака противников и завистников.
В хоромы вошел Ярослав, и прислужница испуганно замолкла. Наргиз разом повеселела, забыла о нарядах и их прежней владелице и, не скрывая своего счастья, смотрела на князя влюбленным взглядом.
Прислужница тотчас засеменила к двери.
Дождавшись, пока та скроется, Наргиз подбежала к князю и обняла его. Он прижался к ее губам, потом отстранился и с нежностью посмотрел на девушку, проводя рукой по ее волосам.
– Мне нужно уехать…
– Ты поедешь за маленьким князем?
– Да, я виноват в том, что…
Наргиз перебила его, прикрывая Ярославу рот своей маленькой ладошкой.
– Нет-нет! Ты ни в чем не виноват! Просто судьба проверяет нас и посылает испытания.
– Обещай, что будешь осторожна! Пока не вернусь, не выходи из терема. Одна – ни ногой! Слышишь? Я оставляю Еремея – он за тобой приглядит.
– Возьми меня с собой, любимый! – попросила Наргиз. – Я умею ездить верхом и хорошо переношу дорогу. Я не буду тебе в тягость! Я хочу быть с тобой.
Ярослав перебил ее, улыбаясь, но речь его была тверда:
– Ты будешь со мной. Вот тут, – он коснулся своей груди, потом поцеловал Наргиз в висок. – Потерпи немного, только до моего возвращения. Мы окрестим тебя, дадим тебе русское имя, и люди забудут, что когда-то принимали тебя за чужую.
Ярослав с трудом оторвался от Наргиз и спешно направился к двери.
– Любимый!
Князь застыл на месте, но не обернулся, было видно, что прощание дается ему очень нелегко.
– Ты придешь попрощаться?
– Приду, – пообещал Ярослав после паузы.
Наутро начались сборы в поход. Ярослав уже надевал пояс и засовывал в ножны меч, когда в покои заглянул митрополит.
– Заходи, отец! Доброе утро!
– Доброе утро, князь, – поприветствовал Ярослава Филарет. – Я готов освятить ваш поход.
– Да, – кивнул Ярослав. – Сейчас велю всем собраться во дворе.
– И еще… – добавил митрополит. – Не лучше ли будет, князь, отправить девушку обратно в монастырь? Так будет безопаснее и для нее, и для тебя.
Но Ярослав гневно перебил его:
– Она будет жить здесь, нравится вам всем это или нет. А ты объяснишь народу про святость княжеской власти и про неприкосновенность невинной девушки.
– Невинной? – усмехнулся Филарет.
– Ты пришел прочитать мне проповедь? – рассердился Ярослав. – Не трудись. Это не изменит моей княжеской воли.
– Мой святой долг – предостеречь и вразумить тебя, – кротко заметил митрополит. – Эта девушка уже навлекла беду на тебя, твой дом и твою вотчину. Что это, как не кара господня?
Но Ярослав перебил его:
– Беду на нас навлек мой старший сын! Но Шигаркан еще пожалеет, что решился свести счеты с Владимиром, обезглавив Федора и забрав Даниила. Твоя же забота, отче, – молиться за ратный успех твоего князя и его дружины!
Филарет покорно склонил голову, пряча от Ярослава взгляд, ставший вдруг холодным и злобным.
– Я готов выполнить твою волю, князь Ярослав.
Кротко поклонившись, митрополит направился к выходу из зала. Ярослав же остался сидеть, уставившись в столешницу мутным от тяжелых раздумий взглядом. Нужно было прощаться с домашними.
Княгиня Радмила по-прежнему лежала на постели, невеселые мысли одолевали и ее; Стеша спала рядом у кровати. Когда вошел Ярослав в доспехах, Радмила равнодушно посмотрела на него.
– Я пришел попрощаться… Мы выезжаем.
– Что ж, с богом, – холодно ответила княгиня.
– Ты ненавидишь меня? – тихо спросил вдруг Ярослав. – А ведь он и мой сын тоже.
– Тебе легче, князь… Если что, у тебя останется еще один сын. А у меня никого не останется.
Ярослав внезапно подался вперед, опустился на колени перед княгиней и крепко сжал ее слабые руки.
– Я верну его, слышишь?! Я клянусь тебе, я верну его.
Глаза Радмилы наполнились слезами. Порывисто рванувшись к Ярославу, она обняла мужа, и они долго рыдали в объятиях друг друга.
Проснулась и Наргиз, когда бледный свет утра уже проник в окно. Внизу раздавались голоса и ржание лошадей. Она быстро встала и наклонилась посмотреть, что там происходит, потом ахнула, подбежала к двери и принялась стучать изо всех сил:
– Выпустите меня! Вы слышите?! Откройте дверь!
Поняв, что никто не придет, она лихорадочно стала оглядывать комнату, потом начала сдирать простыни с кровати и вязать их между собой. Когда «веревка» была готова, она крепко привязала один конец к раме и вылезла в окно.
