Глава 78
На счетчике высветилась сумма. Колеса скользили по обледенелой дороге, но в салоне было сказочно тепло и уютно, особенно после мобильного командного пункта.
– Должно быть, холодно сегодня? – Водитель попытался завязать разговор, но тут у Миками завибрировал мобильник. Посмотрев на экран, он увидел фамилию Мацуока. Перед тем как ответить, Миками попросил таксиста включить радио.
– Что, Миками, звоните и молчите в трубку?
– Я тут случайно нашел один телефон-автомат, вот и…
– Вы что же, издеваетесь надо мной?
– Я в такси.
– Зачем вы мне звонили?
Миками попросил водителя сделать звук погромче и прикрыл микрофон рукой:
– Что там с Мэсаки?
– Он еще под стражей. Завтра мы его выпустим.
Миками кивнул. Если Мэсаки скажет, что хочет уехать, им придется его освободить. Другого выхода нет.
– Он что-нибудь сказал?
– Велел арестовать подонка, который так с ним поступил.
Невероятно!
– Что ж, может быть, это выход. Вы могли бы с помощью показаний Амэмии…
– Нет, мы не собираемся арестовывать Амэмию. Мы намерены выжать из Мэсаки все, что только можно. Отыграемся за четырнадцать лет. Получим столько косвенных улик, чтобы можно было закопать его заживо!
Миками медленно кивнул.
– Я кое-что вспомнил – возможно, вам будет интересно. Предполагаемым мотивом для похищения может оказаться его работа в салоне по продаже иномарок.
– Так… дальше!
– Дело было одиннадцать или двенадцать лет назад…
Увидев накануне у дверей актового зала Асиду по кличке Лупоглазый, Миками вспомнил, как тот когда-то приходил к нему и спрашивал, произвели ли аресты по делу о мошенничестве. Тогда повесился один торговец иномарками класса люкс. Его жена пришла к Асиде и рассказала вот что. Ее муж должен был доставить машину немецкого производства, стоимостью около 16 миллионов иен, главарю местной группировки якудза. После того как платеж в полном размере поступил на счет компании, продавец в условленное время – в час дня – вывел машину из салона. У выхода его уже ждал один из якудза, молодой бритоголовый парень. Он сказал, что вакагасиры, то есть босса, сейчас нет на месте, но он может завершить сделку вместо босса: у него есть его персональная печатка для подписи. Продавец дал парню договор купли-продажи, где тот поставил печать, передал машину и вернулся к себе. В шесть вечера ему позвонил вакагасира.
– Где моя машина?
Торговец побледнел.
– Я передал ее одному из ваших, молодому парню…
Он описал внешность парня, но ему сказали, что в их группировке никого с такими приметами нет. Торговец понимал, что вакагасира лжет, но понимал также, что с якудза ссориться опасно. Фамилия вакагасиры была Хагивара. И только тогда, взглянув на свою копию договора, он понял, что на печатке стоит фамилия Огивара. То есть он задолжал якудза 16 миллионов иен. Главное, вакагасира позвонил только в шесть вечера. Пяти часов было достаточно для того, чтобы перегнать машину к Японскому морю или Тихому океану. Ее наверняка уже разобрали на запчасти или перебили номера и загнали в грузовой контейнер… Когда Миками сказал Лупоглазому, что единственный способ – найти парня с печаткой, тот буркнул что-то насчет того, что это будет нелегко, потому что для доставки своих заказов якудза нанимают людей из отдаленных районов.
– Спасибо, возможно, ваши сведения нам пригодятся. Велю своим проверить, не случалось ли чего-то подобного перед «Делом 64».
– И еще одно, насчет телефонных звонков…
Четырнадцать лет назад мобильных телефонов еще не было, зато телефоны в автомобилях уже получили широкое распространение. Возможно, в салоне, где торговали дорогими иномарками, имелись в наличии соответствующие модели…
– В технических подробностях я не разбираюсь, но, наверное, можно было как-то вытащить из машины телефон, батарею и антенну; похититель мог звонить на рыбную ферму, когда лежал в засаде рядом с Драконьей ямой.
– Значит, он мог действовать и в одиночку?
– Вот именно.
– Хорошо, поручу кому-нибудь заняться автомобильными телефонами. У вас все?
– В магазине спорттоваров Мэсаки продаются принадлежности для водных видов спорта?
– Немного; надувных лодок нет. Зато у него большой запас барбекю. Что-нибудь еще?
Миками глубоко вздохнул.
– Можно задать вам один вопрос?
– Только один?
– Что?
– Слушайте, я занят. Если хотите что-то сказать, говорите.
– Хорошо… два вопроса.
– Выкладывайте!
– Кода и Амэмия. Они еще живы?
«Они у вас? Если нет, вы знаете, где они могут быть?»
– Конечно, они… – тут же ответил Мацуока. Но… – Зачем кому-то, кто посвятил жизнь такой задаче, умирать до того, как станет ясен результат?
Миками был ошеломлен:
– То есть… вы собираетесь оставить их в покое?
– Не волнуйтесь. Они объявятся, как только мы возьмем Мэсаки.
– Но…
– Они буквально выкрутили нам руки. Будет справедливо, если вначале мы раскроем «Дело 64». Если мы поступим наоборот, они вынуждены будут жить в бесчестье.
Так, наверное, и подобает отвечать воину. Но все ли это? Миками решился задать второй вопрос:
– И… насчет сегодняшнего дня. Как вы все выяснили?
Он должен был спросить. Как Мацуоке удалось без помощи Амэмии найти связь последних событий с «Делом 64»? Он ведь только слышал о звонках людям, чьи фамилии начинаются на «М»… Мацуока руководил погоней, потому что способен был предсказать, что будет дальше. Если же Кода кое-что подсказал ему, Мацуока во всех подробностях знал, как будут развиваться события, и наблюдал за всем, так сказать, из первого ряда. В таком случае его могут даже обвинить в сговоре с Амэмией и Кодой; он допустил случившееся, чтобы арестовать похитителя из «Дела 64».
Ответ Мацуоки оказался неожиданным:
– Я все понял вчера, когда приехал к нему домой.
– Домой к Мэсаки?
Миками показалось, что его собеседник негромко усмехнулся. – Я внимательно смотрел на всех, кого я видел, и задавался вопросом: «Это ты подонок, который стоит за «Делом 64»?
– Но он…
– Никто ни в чем не признался. А Мэсаки… Он больше боялся нас, детективов, чем похитителя.
Миками наконец удалось выдохнуть.
Мацуока непрерывно проверял всех, с кем встречался. Все четырнадцать лет. Он заглянул в глаза человека, у которого похитили дочь. Возраст соответствовал… и хрипловатый голос. Мэсаки страшно перепугался и вел себя подозрительно, даже для жертвы похищения. Он все время отводил глаза в сторону. Ему мстили с помощью ложного похищения… потому что он был виновен в похищении настоящем. Именно тогда, наверное, у Мацуоки появилась гипотеза, и он проверял ее. Конечно, он еще помнил о странных звонках, которые получали люди с фамилией на «М».
Неожиданно Миками вспомнил еще кое-что:
– Кажется, Мэсаки не сразу позвонил в полицию после того, как с ним связался похититель?
– Совершенно верно. Через двадцать пять минут. Похититель воздержался от обычного в таких случаях клише: «Не сообщайте в полицию». Кода не дал Мэсаки повода для колебаний. Однако Мэсаки позвонил в полицию только через двадцать пять минут. Интересно, как реагировал Мэсаки, когда Муцуко сообщила ему о звонке похитителя? Наверное, кровь застыла у него в жилах – кровь отца и кровь чудовища. Интересно, как поступил бы Мэсаки, если бы похититель запретил ему обращаться в полицию?
– Скорее всего, он пришел в ужас при мысли о том, что к нему домой приедут те, кого он боится больше всего на свете.
Да, можно представить, как перепугался Мэсаки, когда к нему приехал Мацуока.
«Это ты подонок, который стоит за «Делом 64»?»
Хотя Мэсаки тогда ничего не сказал, он проиграл.
«Да…»
– Кстати, Миками, прошу передать мою благодарность Минако.
– Да, конечно. Она вам помогла?
– Да, очень помогла.
– Что ей нужно было делать?
– Как я и сказал, она принимала участие в спецоперации.
– Ну да, конечно…
Ему показалось, что он снова слышит тихий смех Мацуоки.
– На самом деле теперь я могу вам рассказать. Она была совсем рядом с вами.
– Она?..
– Всех, кто во время «Дела 64» находился в кафе «Аои», я приказал разместить в парикмахерской. Они все видели Амэмию, могли его опознать.
– Значит, он?..
– Он тоже был там. В самой гуще зевак. Наблюдал за Мэсаки.
«Уф…» Значит, Амэмия тоже все видел.
– Минако первая его заметила. Она позвонила нам и сообщила о нем сразу после того, как я поручил «Эскорту-два» везти вас назад, в управление.
– Ух ты, а я даже не… Где он сейчас?
– Мне важно было убедиться, что он там был, и все. Вряд ли он нам понадобится, во всяком случае в ближайшее время. – Мацуока стал разговорчивым, хотя вначале и говорил, что очень занят. Может быть, он рад тому, что «Дело 64» близится к завершению? Или разговорчивость стала побочным результатом того волнения, которое он, несомненно, испытывает? Миками решил задать еще один вопрос. Важно оценить уверенность Мацуоки. Кроме того, последний вопрос имел отношение к его работе.
– Простите, Мацуока-сан… но вы ведь понимаете, что Первое управление не похвалят, даже если вам наконец удастся раскрыть «Рокуён»?
Ему показалось, что вопрос попал в цель.
– Вы уже все знаете?
– Да, я знаю содержание записки Коды.
– Ясно… значит, вы в курсе.
«Дело 64» стало мечом с обоюдоострым лезвием. Если Мэсаки арестуют и он даст показания под присягой, скорее всего, станет известно, что он звонил Амэмии не два, а три раза. Триумфальная пресс-конференция, посвященная аресту преступника, может окончиться скандалом. Все узнают, что уголовный розыск четырнадцать лет скрывал свою ошибку… После долгой, наверняка продуманной паузы Миками услышал низкий голос Мацуоки:
– Кто-то что-то мне говорил, уже давно…
«Кто-то»… Детективу этого достаточно, чтобы понять, Мацуока имеет в виду Митио Осакабе, самого первого директора уголовного розыска.
– «Не позволяй воспоминаниям вставать у тебя на пути. Воспользуйся ими, чтобы докопаться до истины».
Миками понимающе кивнул. Было время, когда Мацуока наверняка мучился из-за того, что ему стало известно. Узнав тайну уголовного розыска, он испытал злость и разочарование; потому-то он и поехал домой к бывшему директору. Тогда Осакабе его утешил. Сказал, что срыв записи тоже может оказаться ценным и с его помощью они тоже могут подловить похитителя.
Действие договора о неразглашении закончилось сразу после того, как обнаружили тело Сёко. Тогда все было по-другому. Четырнадцать лет назад полиция строго соблюдала свою часть договора. Стражи порядка регулярно устраивали брифинги и передавали журналистам новости о следствии. Журналисты же доводили известия о том, как развиваются события, до широкой общественности. Но ни в одной газете не упомянули о третьем звонке, который полиция утаила. Тот подозреваемый, который на допросе расскажет о третьем звонке, и есть похититель.
«Продолжайте следствие, думайте об этом, и только об этом. Вам нужно использовать все имеющиеся в вашем распоряжении средства, чтобы призвать похитителя к ответу, даже если эти средства поставят департамент на колени».
Осакабе наверняка сделал Мацуоке внушение…
Мацуока ничего не отрицал. Тайна уголовного розыска стала его тайной; он принял ее близко к сердцу. Наверное, именно в тот миг Мацуока стал фактическим главой уголовного розыска.
Аракида не соответствовал занимаемой должности. Он ничего не видел и не слышал до вчерашнего дня – его как будто и не было на месте. Он просто спрятался. Когда Мацуока объяснил ему, что следствие связано с «Делом 64», Аракида испугался. Больше всего он боялся, что бомба, которую прятали восемь его предшественников, восемь предыдущих директоров уголовного розыска, взорвется в его срок. В течение года ему обещали повышение. Его следующий пост уже считался делом решенным. Поэтому Аракида бежал из пасти врага и поручил Мацуоке возглавить следствие, а Отиаи бросил на съедение прессе. Умыв руки, он старался держаться подальше от радиуса взрыва. Впрочем, он и раньше не был способен нести такую ношу один: вот почему он поделился тайной с Мацуокой. С самого начала роль директора уголовного розыска оказалась Аракиде не по зубам.
– Кстати… Огата и Минэгиси до сих пор в шоке после случившегося.
– После чего именно?
– После того, как вы назвали их «проклятыми идиотами». То, как вы это сказали, потрясло их до глубины души.
– А, вон что! Передайте, что я прошу прощения. На самом деле они были выше всяких похвал.
– Так и есть.
– Единственная трудность… в том, что мне было сложно их различать.
– Вот как?
– Когда я закрывал глаза, я не мог сказать, кто из них Огата, а кто – Минэгиси.
На сей раз Мацуока расхохотался в голос. Отсмеявшись, спросил:
– Миками, что скажете, если я предложу вам снова работать у меня?
Миками вдруг стало жарко. Он выпрямился.
– Если такое время настанет, сочту за честь!
