Глава 38
Подернутое дымкой зимнее солнце клонилось к закату.
Решив ждать, Миками остановился у спортивного комплекса в парке на берегу реки. Он не сводил глаз с дороги, полный решимости дождаться отъезда Футаватари.
Он старался представить себе очередность передвижений Футаватари. Когда он встретил его у дома Акамы, ему показалось, что Футаватари приезжал к Цудзиюти, но, возможно, на самом деле он тогда вышел из дома напротив, где жил Аракида. Значит, он приехал туда, чтобы нанести удар по вражескому лагерю. После того как Аракида его прогнал, он решил, что попробует дотянуться до бывших руководителей уголовного розыска… а может быть, каким-то образом пронюхал, что Осакабе также был причастен к сокрытию тайны, и отправился к нему на свой страх и риск.
На первый взгляд все сходилось. Однако Осакабе находился на более высоком уровне, чем другие директора уголовного розыска. Подобно представителям центральных органов власти – хотя и на свой лад – всем сотрудникам префектурального управления он казался настоящим небожителем. Нормальному человеку и в голову не могло прийти ворваться к нему в дом с целью что-то у него узнать. Значит, Футаватари забыл все правила приличия. На такое способен только человек, считающий себя выше остальных. О чем бы ни думал Футаватари, скорее всего, его просто поджимают сроки. Поэтому он и ведет себя самым недопустимым образом.
«Это не важно, – подумал Миками. – Осакабе не станет его слушать».
Он посмотрел на приборную панель: 16:40. Прошло пятнадцать минут с тех пор, как Футаватари вошел в дом Осакабе. И не успел он об этом подумать, как впереди снова показался синий седан. В свете уличного фонаря ненадолго мелькнуло лицо водителя. Футаватари еще больше помрачнел. В доме Осакабе он провел минут десять, не больше. Ничего удивительного. Вряд ли такой человек, как Осакабе, радушно встретил человека из административного департамента.
Миками медленно поехал к дому директора Осакабе. Он выяснит, что таится за тайными маневрами Футаватари! Осакабе откроет ему истинную причину визита комиссара. Вполне вероятно, что ему она известна. Он ведь участвовал во всем, что тогда происходило, а не только в событиях, упомянутых в записке Коды. Футаватари, должно быть, это понял; возможно, именно поэтому он решил навестить Осакабе лично.
Миками поворачивал на перекрестке направо, когда зазвонил его телефон. Он притормозил у обочины и посмотрел на экран. Исии! Миками негромко выругался, но все же нажал кнопку приема вызова.
– Миками, что вы себе позволяете?
Миками еще никогда не слышал, чтобы Исии был так взволнован.
– А что?
– Не притворяйтесь, будто не понимаете! Мне только что звонил директор Акама. По его словам, вам удалось уговорить Амэмию?
Миками сообразил, что из-за встречи с Футаватари совсем забыл доложить Исии о том, как развиваются события.
– Извините, тогда у меня было много дел.
– Но вам удалось доложить обо всем Акаме? Что на вас нашло? Почему вы обращаетесь к нему через мою голову? Сначала вы должны были позвонить мне… Представьте, в каком положении оказался я – мне пришлось признать, что я ничего не знаю!
– В будущем постараюсь вести себя осторожнее, – сказал Миками, давая понять, что хочет закончить разговор, но Исии, видимо, не понял намека.
– Насколько я понимаю, вы хотели присвоить все лавры себе? Не знаю, как вы работали в уголовном розыске, но у нас подобное поведение неприемлемо!
Слова Исии не задевали Миками; Исии не был на одной с ним шахматной доске.
– Нет ни уголовного розыска, ни административного департамента.
– Что?!
– Постараюсь в будущем вести себя осторожнее, – повторил Миками и нажал отбой. – «Как будто это имеет какое-то значение», – буркнул он себе под нос, повторяя слова Футаватари.
Он включил фары и выехал на дорогу. Повернул направо, и в лучах фар высветились ярко-красные цветки фотинии. Он остановил машину на том же месте, где недавно стояла ма шина Футаватари, и быстро, пока не передумал, направился к крыльцу. Подобрался, прочитав фамилию Осакабе на табличке. В горле у него пересохло. Он не позвонил заранее, не предупредил о своем приезде. Он ведь даже не работал на Осакабе – во всяком случае, непосредственно. В любой другой день Миками не смог бы себя заставить позвонить в дверь. Но любого другого дня не было, особенно для полиции префектуры. Кроме того, только что, буквально у него на глазах, Осакабе принял у себя человека, который вообще никогда не служил в уголовном розыске. Тем более он вряд ли прогонит опытного детектива, пусть и бывшего… Уговорив себя, Миками позвонил в дверь.
Ждать пришлось долго. Наконец дверь открылась, и он увидел на пороге элегантную пожилую даму с аккуратно заплетенными седыми косами. Миками впервые видел жену Осакабе.
Он отвесил глубокий поклон, как это принято в полиции. Пусть она видит, что он свой.
– Пожалуйста, простите мое внезапное вторжение. Моя фамилия Миками. Я служу в управлении полиции.
Он протянул свою визитку, и жена Осакабе взяла ее обеими руками. Его появление почти сразу после ухода Футаватари как будто не удивило ее.
– Директор по связям с прессой Миками?
– Совершенно верно.
– Позвольте узнать, какова цель вашего визита.
– Если можно, я бы хотел кое-что обсудить с директором Осакабе.
Да, Осакабе даже после ухода на пенсию остается директором. Кое-что никогда не меняется.
– Конечно. Будьте добры, подождите, сейчас я ему скажу. – Она ненадолго скрылась в доме, но вскоре вернулась. – Прошу вас, следуйте за мной. – Она жестом пригласила его войти и по холодному коридору провела в гостиную.
Миками встал по стойке «смирно».
– Спасибо, что согласились меня принять, – звонко произнес он, снова чувствуя себя новобранцем, только что принятым на службу.
Осакабе сидел на полу за низким столиком. Прошло восемь лет с тех пор, как он официально вышел на пенсию. Значит, сейчас ему шестьдесят восемь… Лицо и шея у него немного осунулись, кожа обвисла, отчего он выглядел по возрасту жилистым, однако глаза Осакабе оставались такими же проницательными, как в ту пору, когда он еще состоял на службе.
– Садитесь.
Миками послушно опустился на колени. Отказавшись от подушки, предложенной Осакабе, он неуклюже устроился в официальной позе сэйдза. Осакабе скрестил руки на груди. Лицом к лицу его личность буквально подавляла.
– Пожалуйста, простите за то, что я ворвался в ваш дом без приглашения. Моя фамилия Миками, и я заведую управлением по связям со СМИ. Я был помощником начальника во Втором управлении до весны, когда…
– Рассказывайте, зачем вы приехали.
– Конечно. – Миками с трудом заставлял себя не торопиться, но сразу приступил к главному. – До меня у вас побывал Синдзи Футаватари. Я хотел узнать причину его визита.
Осакабе молчал и выжидательно смотрел на него. Миками пришлось продолжать:
– Не сомневаюсь, вам известно, что управление раздирают склоки. Уголовный розыск и административный департамент ссорятся из-за предстоящего визита комиссара. Как предполагается, он проведет инспекцию расследования «Дела 64». Комиссар приезжает через четыре дня, а отношения у нас накалились до предела.
Осакабе оставался непроницаемым. Он выглядел как человек, который руководит оперативным совещанием и ждет, когда подчиненные представят все рапорты по рассматриваемому делу.
– По-моему, комиссар Кодзука собирается в ходе своего визита сделать некое заявление, которое грозит уголовному розыску серьезными последствиями. Футаватари помогает подготовить материал, наводит справки о сотрудниках департамента.
Осакабе молчал.
– Возможно, он и к вам приходил с такой же целью?
– Я сказал ему, что понятия не имею, о чем он говорит, – ровным тоном ответил Осакабе.
У Миками закружилась голова; ему стало тепло, как будто он вернулся в родной дом. Осакабе, по сути, сообщил, что оставил Футаватари в неведении. Он обращался к Миками так, словно считал, что тот по-прежнему служит в уголовном розыске.
– О чем же он вас расспрашивал? – Миками попробовал прощупать почву, но Осакабе молчал. – Позвольте говорить откровенно… я по-прежнему не в курсе планов Токио. Если бы вы хотя бы намекнули, что они намерены предпринять, вы бы мне очень помогли.
Молчание затягивалось. Миками гадал, стоит ли упоминать записку Коды. Осакабе тоже участвовал в заговоре молчания. Не захочет ли он отделаться от назойливого гостя? Но у Миками не оставалось другого выхода: он понимал, что Футаватари наверняка уже заговаривал на эту тему.
– Насколько я понимаю, Футаватари упоминал документ, называемый запиской Коды. Прав ли я в своих предположениях?
– Вы директор по связям с прессой; при чем здесь вы?
Вопрос потряс Миками. Ответил ли Осакабе, защищаясь? Или он хотел вначале выяснить, какова позиция Миками, прежде чем можно будет говорить о главном? «Я сказал ему, что понятия не имею, о чем он говорит». Потрясенный словами Осакабе, Миками совершенно забыл объясниться; теперь он понимал, что вопрос Осакабе вполне правомерен.
– При чем здесь я… – У Миками вспотели ладони, он понимал: разговор окончен, независимо от его ответа. – Да, сейчас я временно служу в административном департаменте. И потому обязан исполнять приказы своего руководства. Кроме того, я понимаю, что у Токио есть какие-то планы насчет нас, и я должен им способствовать, хотя и… – Ему хотелось продолжить: «Я не продал свою душу». – Я только хочу узнать самое необходимое, чтобы добросовестно исполнять свою работу директора по связям с прессой. В конце концов, я отвечаю за подготовку визита комиссара. Поэтому я к вам и пришел.
– Как вы воспользуетесь полученными сведениями?
– Буду держать их при себе и выполнять приказы.
– Хотите сказать, что вы служите в административном департаменте, но в глубине души остаетесь детективом?
– Нет, я… – Миками замолчал, задумался. Глупо притворяться, что он чувствует себя своим в административном департаменте, особенно после того, как сюда его привела ненависть к Футаватари. Осакабе прав. Миками не в состоянии забыть о том, что в глубине души он по-прежнему остается детективом. Даже если он, вопреки собственному мнению, все же продал душу, он по-прежнему детектив плотью и кровью. Он не такой, как Футаватари. Осакабе прогнал Футаватари, но Миками был уверен, что с ним он так не поступит. – Да, я думаю, вы правы, и я ничего не могу с этим поделать. Я не забываю о том, что я детектив, чем бы мне ни приходилось заниматься.
– Хотите вернуться в уголовный розыск?
– Не стану отрицать – да. Но…
– То есть вы бы хотели, чтобы все шло гладко?
– Гладко?
– Конечно. Та работа легкая. Легче не бывает.
Миками не верил собственным ушам. Чья работа легкая? Что Осакабе имеет в виду? Может быть, он имеет в виду работу детектива? Хочет сказать, что легко быть сотрудником уголовного розыска, где он мог оставаться самим собой? В уголовном розыске остался не только его письменный стол; там же остались его гордость и его достижения…
Осакабе опустил руки:
– Возвращайтесь на свой пост. Нет ничего глупее, чем жертвовать настоящим ради будущего.
Что?!
– Сегодня предназначено для сегодняшнего дня, завтра – для завтрашнего.
Миками ошеломленно застыл.
Осакабе уже встал. Но Миками необходимо было принять решение.
– Пожалуйста, подождите!
Он понял, что вынужден сказать последнее, что еще могло задержать Осакабе.
– По-моему, вам известна правда о записке Коды. Если информация получит огласку, она повредит и вашему доброму имени.
Осакабе посмотрел на него сверху вниз. Он смотрел спокойно, философски, как будто выкинул все проблемы из головы много лет назад.
– Возвращайтесь на свой пост. Такая возможность выпадает раз в жизни.
– Но ведь пострадать может весь уголовный розыск!
Осакабе по-прежнему делал вид, что не слышал вопроса.
«Что же делать? Бежать?»
Осакабе вышел из комнаты, оставив после себя лишь дуновение холодного воздуха, который коснулся лица Миками. Едва его шаги стихли вдали, в гостиную вошла его жена; она держала в руке чашку и блюдце.
– Хотите чаю перед уходом?
Ее голос почему-то успокаивал. Миками почувствовал, как расслабляются спина и колени. «Десять минут, ровно десять!» Он не сомневался, что у Футаватари осталось такое же горькое послевкусие от чая после того, как Осакабе его покинул.
