Глава 11

– …посему молю ваше королевское величество в кратчайший срок предоставить требуемое подкрепление и милостиво утвердить своей высочайшей волей изложенный план.

Гонец закончил чтение в гробовой тишине, смущенно кашлянул и, скрутив свиток подрагивающими руками, согнулся в поклоне, протягивая королю только что зачитанное послание. Яннем смотрел на тронутый желтизной пергамент со свисающей с него маршальской печатью и думал о том, как бы поступил его отец, король Лотар, ушедший в чертоги Светлых богов. И о том, громко ли король Лотар хохочет там сейчас, в этих своих чертогах, тыча пальцем с небес в своего непутевого сына.

«Он еще совсем молод, – думал Яннем, глядя на склоненного гонца. – Почти ребенок. Неопытный, поэтому так волнуется. Но не дурак, далеко не дурак. Поэтому перепуган. Он понимает, что значат эти вести. Должен ли гонец быть столь умен в такие юные годы? Положено ли гонцам думать? Определенно, нет. Но я не казню его, как бы того ни хотелось лорду Дальгосу».

Лорд-дознаватель, словно прочтя его мысли (а может, и вправду прочтя, хотя Яннем все же надеялся, что столь далеко магические таланты главного шпиона не простирались), многозначительно взглянул на Яннема и как бы невзначай коснулся пальцем собственного кадыка. Весьма прямолинейный жест. Яннем сцепил зубы, не желая подать виду, будто заметил и понял сигнал. И уж тем более не желая ему покорно следовать. Лорд Дальгос порой рубит уж слишком сплеча. К тому же, говоря начистоту, вековечную традицию срывать злобу на гонцах, принесших дурные вести, Яннем всегда считал варварством.

Он отпустил гонца коротким движением руки, и тот моментально убрался восвояси, еще раз подтвердив редкостную башковитость. Когда дверь за ним закрылась, Яннем взял со стола оставленный на золоченом подносе свиток и еще раз прочел его, смакуя каждое слово, запечатлевая его в памяти, чтобы позже обдумать как следует и отыскать малейшие признаки двойного смысла. Хотя если Брайс писал это письмо сам, то это вряд ли было игрой. Не могло ею быть. Яннему все еще не хотелось в это верить.

В этом послании его брат, находящийся сейчас в ущелье Смиграт, давал своему монарху отчет о прошедшем сражении и уведомлял о грядущих планах. И требовал войска. Да, он ТРЕБОВАЛ еще больше войска. Для похода в земли орков на запад.

Брайс вернулся к озеру Мортаг через две недели после первой победы, потому что оказался полностью прав в своих предположениях: несмотря на понесенное сокрушительное поражение, несмотря на стоящие морозы, орки снова упрямо перли на Митрил. На сей раз их было гораздо больше, и с ними шла целая орда шаманов – орочьи командиры сделали очевидные выводы из катастрофы у озера и поняли, что основная сила митрильской армии сейчас заключена в ударной группе магов. Чего орки не знали, так это того, что стержень этой группы Яннем уничтожил собственными руками, казнив Верховного мага по обвинению в измене. Это было ошибкой, которую Яннем понял быстро и болезненно: из-за проволочек, связанных со сбором армии для нового похода, Брайс прибыл на место слишком поздно. Оставленные в долине у Мортага войска не смогли сдержать натиск, и под прикрытием шаманов орки прорвались через Скорбный Перевал. Когда Брайс пришел туда, все, кого он оставил охранять западный предел, были мертвы. Уже пять сотен лет эта земля не видела столько человечьих костей и не пила столько крови.

Яннем не знал, что именно почувствовал его брат, когда стало ясно, что он опоздал. Но примерно представлял или думал, что представляет. Поэтому его не удивило то, что произошло потом, хотя он до сих пор не понимал толком, как именно Брайсу удалось такое сделать. С ним было четыре тысячи человек – больше Яннем ему не выделил по настоянию все того же лорда Дальгоса: во-первых, для того, чтобы усилить армию на западе, требовалось ослабить ее на юге, а во-вторых – и это было куда важнее, – Яннем не желал отдавать в руки своему брату слишком большую силу. Сейчас на южных пределах, в гарнизонах и внутренних фортах королевства состояло порядка десяти тысяч пехотинцев, три тысячи латников и полторы тысячи тяжелой конницы. Примерно четверть всей этой силы Брайс забрал с собой на запад. Не настолько много, чтобы всерьез обеспокоиться, но Яннем прилежно изучал историю и знал, что дворцовые перевороты случались и с гораздо меньшим числом бунтовщиков. Не то чтобы он всерьез ждал, что, едва выйдя за ворота столицы, Брайс тут же велит обратить острия копий в сторону Эрдамара. В конце концов благодаря недавней чистке он лишился практически всей поддержки при дворе: те, кто еще отдавал предпочтение принцу, предпочитали теперь об этом благоразумно помалкивать, а лорд Дальгос зорко следил за колебаниями переменчивых придворных настроений, готовый в любой миг срубить голову, дерзнувшую подняться чересчур высоко. Да и, кроме того, волна народной любви к Брайсу, поднявшаяся на гребне победы у Мортага, быстро опала, как только пришла весть о прорыве орков через Скорбный Перевал и чудовищной бойне, которую они там учинили. Чего стоила та победа, говорили теперь люди, если орки все равно в конце концов прорвались? И что будет дальше? Неужели они пойдут в глубь страны?

Но орки не пошли в глубь страны. Они и не намеревались этого делать: что бы им ни понадобилось в Митриле, оно находилось в горах. Они укрепились в митрильских фортах, уничтожив там всех людей, и двинулись вглубь гор на северо-запад – к землям троллей. Там не было ничего, кроме охотничьих угодий короля Лотара. Ни у кого из разведчиков не имелось ни малейших идей, что они могут там искать.

Но что бы они ни искали, далеко им зайти не удалось. Брайс настиг их.

И стер в порошок.

Его доклад был хотя и сдобрен формальными велеречивыми оборотами, традиционными для официальной переписки вассала и сюзерена, но в то же время по-деловому сух и конкретен и именно этим производил неизгладимое впечатление. Выяснив, что орки движутся вглубь гор, Брайс принял рискованное решение: разделил свою и без того небольшую армию на две равные части и попытался взять орков в клещи. Одна часть войска, состоявшая в основном из лучников и латников, отрезала оркам путь к Скорбному Перевалу и возможность отступить к своим землям, а другая часть, состоявшая из легкой пехоты и боевых магов во главе с Брайсом, двинулась вглубь гор им наперерез. Благодаря многолетним и частым охотам Брайс прекрасно знал эту местность, все ее недостатки, опасности и тайные ловушки. Орки не торопились давать бой: люди, казалось, их просто не интересовали. Но Брайс сумел вызвать в них достаточное раздражение, покусывая бока орочьего войска краткими, малочисленными, однако точными и болезненными атаками. В этой части гор не было ничего похожего на плато, дать большой бой не представлялось возможным, но Брайс преследовал иную цель – заставить орков, куда бы они ни шли, сбиться с маршрута. Брайс не уточнял в донесении, зачем именно ему это понадобилось, и Яннема кольнуло неприятным подозрением, что брат чего-то недоговаривает. Но так или иначе, тактика нового маршала возымела действие – орки спешили, и в конце концов их командир, разъяренный постоянными атаками людей, решился дать бой в скальном ущелье Смиграт.

В том самом ущелье, где погиб их отец.

До этого момента Брайс практически не использовал в битве магов. Более того, он позаботился, чтобы до орков дошли сведения о казни Иссилдора и о том, как это ослабило магический отряд людей. Орки клюнули на приманку, и первыми в бой вышли шаманы, которые обрушили камнепад на головы людей, собравшихся на другой стороне ущелья. Брайс именно на это и рассчитывал: эта часть гор пользовалась дурной славой из-за частых обвалов и оползней. Он заранее позаботился снабдить своих людей крепкими щитами, позволившими почти без потерь перенести первый натиск. И пустил в ход лучников. Они проредили ряды орков, чья позиция находилась на пятьдесят футов ниже по склону и делала их уязвимыми для дальнего боя. В бешенстве орки хлынули по ущелью под прикрытием огня шаманов. Их было почти вчетверо больше, чем людей, горсткой сгрудившихся в верхней части ущелья.

И когда орки заполнили ущелье, как бурлящая яростная река, Брайс сомкнул вокруг них скалу.

– Что это значит? – спросил Яннем, дочитав до этого места. Это были первые слова, произнесенные в Зале Совета с тех пор, как явился гонец. – Сомкнул вокруг них скалу – что это значит?

Ему долго не отвечали. Затем откашлялся новый Лорд-маг – престарелый, с трясущимися руками, наполовину слепой лорд Кавандис, слишком старый и немощный, чтобы последовать за Брайсом на войну, и достаточно смиренный, чтобы не выступать против короля в Совете лордов. Он и сейчас предпочел бы отмолчаться. Но поскольку король задал вопрос непосредственно о магическом действии, а из всех присутствующих именно лорд Кавандис являлся наиболее компетентным лицом в данной области, отмолчаться никак не вышло.

– Очевидно, – проговорил старый лорд, старательно пряча свои полуслепые глаза от пронизывающего взгляда молодого короля, – его высочество хотел сказать, что был произведен обвал, который…

– Если бы случился обвал, он бы сказал, что обвалил скалу, – перебил Яннем. – Если бы был камнепад, он бы сказал, что устроил камнепад. Но он употребил слово «сомкнул».

– При всем уважении, сир, наш новый маршал еще весьма юн и мог… мог…

– Преувеличить? Приврать? Вы на это намекаете, лорд Кавандис?

– При все уважении… – блеял лорд Кавандис, нервно потирая сухие старческие ладони.

– Тогда как вы объясните, – спросил Яннем голосом столь же холодным, как лед на озере Мортаг, – что ущелья Смиграт больше нет?

На это не смог ответить никто. Но именно так обстояло дело, и именно это сообщили через лорда Дальгоса шпионы, которых, разумеется, предусмотрительно внедрили в армию, порученную принцу Брайсу. После того что сделал королевский маршал, ущелья Смиграт НЕ СТАЛО. Массивы скальной породы, отстоявшие друг от друга на сотню локтей, сошлись, перемалывая сотни орков в кровавую кашу, как гигантская дробилка. Скала сомкнулась, и теперь там, где прежде находилось ущелье, могла без помехи проехать телега. Это сопровождалось небольшим землетрясением, во время которого образовалось еще одно ущелье и пара неглубоких пещер, а также пробился наружу подземный ключ. Был, разумеется, и обвал, и от всего этого отчасти пострадала армия митрильцев – около трех десятков человек провалились в разверзнутую землю, кого-то засосало в смыкающуюся дыру, кого-то разбило о скалы, швырнув на много ярдов вверх порывом чудовищного ветра, поднявшегося во время всего этого светопреставления. Говорили, что та часть гор изменилась до неузнаваемости, и на троллей там, судя по всему, поохотиться больше не выйдет.

И все это сделал Брайс. Он все это сделал ОДИН. Даже не создавая магического кольца с другими боевыми магами, как у озера Мортаг. На сей раз маги просто стояли разинув рты и смотрели, как их принц в одиночку рушит горы.

Покойный лорд Иссилдор был просто жалким бездарем по сравнению с ним.

– Мой брат сомкнул гору, – сказал Яннем. – Те орки, что уцелели, пытались бежать назад, к перевалу, и там их встретили латники, оставленные на заслоне. Орки разбиты.

– Что ж, – откашлялся Верховный маг, тревожно поглядывая по сторонам в тщетной попытке получить поддержку остальных членов Совета, которые молчали как рыбы – ну точно как в славные времена короля Лотара. – Это, гхм… великая победа. Очередная великая победа вашего славного брата, сир, и…

– И, – перебил Яннем, – теперь он просит у меня еще три тысячи солдат, чтобы, не дожидаясь очередной атаки орков, самому идти в контратаку на западную орду. И что бы вы мне посоветовали, милорды? Должен ли я дать принцу Брайсу еще три тысячи солдат?

И столь похож был этот вопрос на вопросы короля Лотара, совершенно не предполагавшие ответов, что члены Совета прикусили языки, нутром чуя, что никакой ответ ни одному из них не пойдет на пользу.

Яннем наклонился вперед, задумчиво подперев ладонью подбородок и разглядывая резкий, размашистый почерк Брайса. Он не стал диктовать послание писцу, написал сам, может быть, рассчитывая, что по твердости его руки и прямоте требований Яннем поймет, что никакой задней мысли Брайс не держит. В конце концов, он всего лишь сомкнул скалу, вызвал землетрясение и фактически собственноручно уничтожил орду орков. Всего лишь. И почти в том самом месте, где несколько месяцев назад не сработала магия их отца. В том странном, проклятом месте, где король Лотар не смог справиться с одним-единственным тролльим шаманом. Брайс тогда ничего не смог сделать, как и Яннем. Не смог или не захотел? Они никогда не говорили об этом. Не обсуждали между собой смерть отца. Да что там… они вообще ни разу не оставались наедине со дня коронации Яннема.

Кто они теперь друг другу? Все еще братья? Король и его маршал? Сюзерен и вассал? Человек, занявший опустевший трон благодаря удачному стечению обстоятельств, и полуэльф, которому достаточно лишь протянуть руку, чтобы сбросить человека с трона?

– Я полагаю, – проговорил Яннем в полной тишине, – что после подобной взбучки, второй за последний месяц, орки хорошо подумают, прежде чем снова соваться в наши горы. Что бы они там ни искали, вряд ли оно стоит того, чтобы идти на верную смерть. А теперь они точно знают, что столкновение с моим братом – именно верная смерть для любого из них. Не правда ли?

И вновь это был вопрос, не требовавший ни ответа, ни одобрения. Яннем выпрямился, положил ладонь на свиток, вдавливая пергамент в стол и пряча от всех размашистую подпись Брайса.

– Посему я считаю, что нет никакой необходимости преследовать орков до их земель на западе. Но и оставлять западный предел в ближайшие месяцы недопустимо. Пусть маршал остается там и использует вверенные ему войска для укрепления форпостов, а также для пресечения новых возможных атак. Но больше солдат я ему не дам, – добавил Яннем с легкой улыбкой, глядя на лорда Дальгоса. Тот согласно кивал всю речь короля. У них еще будет сегодня вечером свой, особый совет, состоящий лишь из них двоих, но Яннем не сомневался, что Дальгос полностью одобрит его решение.

Никто не возразил. Разумеется, нет. Яннем обвел взглядом Лордов-советников, заметно присмиревших после недавней волны репрессий. Разве что виконт Эгмонтер по-прежнему задирал нос чересчур высоко и бросал вокруг себя взгляды, в которых читалось слишком много пренебрежения. Яннем отметил про себя, что лорду Дальгосу слишком мало известно об этом чужаке, и это равно плохо свидетельствует как о чужаке, так и о лорде Дальгосе.

– Лорд-хранитель, – внезапно повернулся к виконту Яннем, – вам было поручено разработать новые правила придворного этикета.

Виконт Эгмонтер рассеянно потер шею. В последнее время он неважно выглядел, вычурные имперские одежды висели на нем мешком, да и самоуверенности как будто поубавилось. Эти перемены совпали с отъездом Брайса на перевал, и Яннема раздражало то, что он не понимал, связано ли это как-то между собой. В любом случае ему казалось, что у Лорда-хранителя, ведавшего двором и личными нуждами короля, слишком много свободного времени. И не только у него одного. Размышления об этом и навели Яннема на мысль о поручении, про которое он только что упомянул.

Лорд-хранитель с видимой неохотой поднялся на ноги и промямлил что-то в свое оправдание.

– Иными словами, за порученную задачу вы еще не брались, – заключил Яннем, когда Эгмонтер умолк. – У меня складывается впечатление, что вы, будучи имперцем по рождению, пренебрегаете оказанной вам в Митриле честью и не слишком утруждаете себя выполнением своих обязанностей.

– Ваше величество, позвольте мне…

– Молчать, – негромко сказал Яннем. – Еще раз откроете рот, пока я говорю, и пожалеете, что приехали в Митрил.

В голосе не прозвучало открытой угрозы, но все присутствующие слишком хорошо помнили, как выглядели и пахли трупы высокопоставленных лордов, которых король пожелал обвинить в покушении на свою особу. То, что истинных виновников так и не нашли, тревожило всех, ведь это означало, что в любой момент можно казнить еще пару-тройку неугодных. Слишком удобная сложилась ситуация, в которой практически любые, сколь угодно жесткие действия молодого монарха выглядели вполне оправданными. Настолько оправданными, что при дворе начинали ходить разговоры, а не сам ли король подстроил то нелепое покушение, от которого, по всеобщему разумению, в сущности и не мог погибнуть, но которое открыло для него столько новых возможностей…

Все это Лорд-хранитель, человек бесспорно неглупый, прекрасно понимал. К тому же он был неявным сторонником принца Брайса, а стало быть, ходил по тонкому льду. Поэтому проглотил оскорбление, прилюдно нанесенное Яннемом, и пробормотал, что немедленно займется высочайшим поручением, не щадя сил и не зная отдыха.

– Именно, – кивнул Яннем, – именно не щадя сил и не зная отдыха. Так и должен жить отныне мой двор. Каждый получит должность, отнимающую у него столько же времени, сколько у крестьянина отнимает обработка поля, а у сапожника – тачание башмаков. Простой люд работает, чтобы жить, и отныне королевский двор Митрила возьмет с него пример. У моих преданных вассалов не должно быть ни одной свободной минуты, чтобы строить против меня заговоры и готовить покушения.

– Весьма разумно, ваше величество, – вставил лорд Дальгос.

– Весьма дальновидно, – пробормотал лорд Фрамер.

– Каждого из вас это тоже касается, – продолжал Яннем. – Отныне от вас будет еженедельно требоваться письменный отчет о вашей деятельности на посту Лорда-советника, не менее чем о пятидесяти листах. Написанных, разумеется, лично вашею рукой.

– Ваше величество! – пискнул лорд Кавандис. – Но я же стар, ваше величество! Я слеп!

– Ввиду старости и слепоты, милорд, для вас будет сделано исключение. Ваши отчеты я буду заслушивать из ваших уст лично. В объеме, эквивалентном пятидесяти листам.

– Но, сир…

– И это лишь часть обязанностей, которые отныне должно выполнять каждому, приближенному ко двору, – отчеканил Яннем. – Виконт Эгмонтер подготовит список прочих.

– Это же бюрократия… произвол… бессмыслица… – забормотал новый Лорд-маг, и новый Лорд-казначей выразительно наступил ему на ногу под столом.

«Именно бюрократия, произвол и бессмыслица, милорды, – подумал Яннем, окидывая взглядом их враждебные лица. – А то уж слишком много свободы давал вам мой отец. Да, он вас не слушал, но его и не заботило, чем вы занимаетесь у него за спиной, пока он сечет орков и сигает за троллями по ущельям. Вы поддакивали ему в глаза, а за спиной у него проворачивали делишки с идшами, как покойный лорд Адалозо, и готовили смуту, как покойный лорд Иссилдор. Пора бы и меру знать, милорды. А любви вашей я вовсе не жажду. Лорд Дальгос прав, это слишком ненадежное средство, чтобы управлять людьми».

– Еще что-нибудь, милорды?

– Только одно, ваше величество, – кашлянул виконт Эгмонтер. – Посол Империи ждет в приемной. Ему назначена на сегодня высочайшая аудиенция.

Яннем вопросительно взглянул на Лорда-хранителя.

– Вот как? В самом деле назначена? Почему я впервые об этом слышу?

– Но я отправлял донесение вашему величеству с утренней почтой. Ваше величество вернули его с положительной резолюцией.

– Правда? – Яннем с трудом удержался, чтобы не протереть глаза ладонями, и подавил вздох. Каждое утро ему на подносе приносили по две-три дюжины донесений, и не всегда он прочитывал от первого до последнего слова их все. Случалось, что и подмахивал не глядя. Неосмотрительно с его стороны, надо с этим кончать. – Что ж, зовите вашего соотечественника. Полагаю, вы это сделаете с удовольствием.

– Лишь если он принес добрые вести вашему величеству.

«До чего мерзкий тип все-таки этот Эгмонтер. Неужели он правда сумел подольститься к Брайсу? Поверить не могу», – подумал Яннем, но развить эту мысль не успел, поскольку в зал Совета ступило посольство Империи людей.

Что это именно посольство, а не просто посол, Яннема никто не предупредил. Поэтому он слегка оторопел, когда вместо одного или нескольких человек в зал вошло целое шествие. Запоздало мелькнула мысль, что принять такую миссию следовало не здесь, а в тронном зале при всех придворных – посольство от Империи само по себе было событием достаточной важности, так как крепкими связями с империей Митрил похвастаться не мог. Послов оказалось восемь человек, все разодеты и разукрашены в пух и прах. Но удивило Яннема не это, а сундуки. Один, два, три… шесть, восемь… после девятого сундука он потерял им счет. Их вносили и вносили, откидывали крышки, являя взорам пораженных митрильцев переливы червонного золота, драгоценных камней и тончайших тканей, стоивших почти столько же, сколько золото и камни. Здесь было и оружие с лезвием из гномьей стали, посуда из яшмы и серебра, чучело какого-то неведомого зверя, похожего на кошку, но огромного, как медведь, и явно при жизни бывшего смертельно опасным, о чем свидетельствовали два ряда гигантских зубов. Раскладывание всех этих немыслимо богатых даров сопровождалось заливистой речью о почтении, уважении и бесконечной дружбе, кои питает Карлит Второй, Император людей, к королю Яннему, владыке Митрила. Посол был великолепно натаскан и заливался соловьем, отчеканивая льстивые похвалы, столь же невероятные в своей чрезмерности, как и поднесенные дары.

– Довольно!

Яннем снова поймал себя на том, что в голосе звучат отцовские нотки, и как никогда порадовался эффекту, который они производили. Он грубо нарушил протокол: ему полагалось дослушать восхваления и описания даров до конца, а затем ответить в тон. Но его слишком ошарашила внезапная щедрость имперцев. Она не имела абсолютно никакого смысла.

– Довольно, – повторил Яннем, когда имперский посол умолк на полуслове, шокированный его грубостью. И в то же время, бесспорно, не слишком удивленный тем, что король-молокосос из варварского горного королевства не умеет вести себя на официальных приемах. – Я не знаю вас, лорд…

– Арстерс, ваше величество. Герцог Арстерс из Перендила.

Еще и герцог, о, Светлые боги. Что все это значит?! Яннем метнул в Дальгоса яростный взгляд, но тот лишь в недоумении развел руками. Что ж, придется справляться самому.

– Лорд Арстерс из Перендила. Мы благодарны вашему императору за его щедрость, но все же не можем сдержать недоумения. В течение многих сотен лет между нашими государствами не было дружбы. Мой отец неоднократно отклонял посольства, исходившие из Империи людей, посылал ноты протеста и иными способами давал понять, что Митрил не желает иметь с Империей ничего общего.

– Времена меняются, сир. Ныне на троне Митрила больше не король Лотар, а король Яннем. Осенью, после безвременной кончины вашего батюшки, император Карлит не успел вовремя послать вашему величеству свои соболезнования, равно как и поздравления в связи с восшествием на престол. Этими дарами его императорское величество стремится загладить свою оплошность и подтвердить, что питает к новому владыке Митрила самые теплые чувства, равно как и надежду на то, что теплота сия благостно отразится на отношениях между двумя великими державами.

«Двумя великими державами! Светлые боги, да он за дурака меня держит! За совершенного дурака!» Яннем сцепил кулаки так, что ногти впились в ладони.

– Он зря надеется. Так ему и передайте.

Этого от него не ждал никто. Лорды-советники повернулись к королю все разом, как по команде. И, надо же, осмелились заговорить.

– Сир, позвольте…

– Ваше величество, не стоит принимать поспешных решений…

– Если позволите, сир, казна почти пуста, и весьма кстати…

Яннем встал, повернулся спиной к гонцам Империи людей и вышел из зала Совета прочь через заднюю дверь, оставив пораженными и советников, и послов.

Когда дверь за ним закрылась, он остановился, резко выдохнул и впечатал кулак в стену, ссадив костяшки.

Нет. Нет! Проклятье, почему именно сейчас?! Когда из-за вторжения западных орков он увел почти треть всей армии с южных пределов, ослабив границу с Империей. Ослабив ее впервые за много, много лет…

Так, может, именно поэтому? Именно поэтому и именно сейчас император Карлит решил нанести удар и пойти на Митрил войной?

Потому что многолюдное посольство, наглая лесть, обескураживающе богатые дары – все это означало войну. Возможно, более опытные политики подняли бы Яннема на смех за такое предположение, но он был уверен так, как ни в чем не бывал уверен прежде. Карлит давно зарился на Митрил, ни от кого не скрывая, что желает присоединить его к обширным имперским землям, и так же ни от кого не скрывая презрения, которое питал к митрильским королям. Потому демонстрация столь вычурного и фальшивого дружелюбия могла преследовать только одну цель – произвести наилучшее впечатление и усыпить бдительность. Каким же глупцом его считает этот проклятый император Карлит! И как же хорошо, что Яннем решил отказать Брайсу в подкреплении на западе. Нужно немедленно укреплять южные границы, вернуть туда как можно больше войск. Может, еще не поздно. А Брайс, его дражайший братец, поднаторевший в смыкании скал… Брайса нужно отозвать с запада и отправить на юг. Там он сейчас гораздо нужнее. Хотя если орки узнают об этом, то тут же предпримут новую атаку с запада.

– Проклятье, – прошептал Яннем, потирая ноющие костяшки пальцев. – Проклятье, отец. Ты должен был подготовить меня ко всему этому. Тьма бы тебя побрала.

«Но я подготовил тебя, сын. Ты знаешь, что делать», – услышал он голос Лотара в своей голове, и впервые в этом голосе не звучало ни презрения, ни насмешки.

В самом деле… он готовил? Да. Ведь именно учитель, нанятый когда-то для принца Яннема, поведал ему историю о древнем Подгорном короле Дариле, который, собираясь напасть на людей, послал их правителю сундук митриловой руды и табун чистокровных коней. И о Светлой владычице Дазраэль, которая, готовясь отвоевать у гномов Верельенскую равнину, отправила в Подгорное царство прекрасные колесницы. И пословицу, зародившуюся в те лживые, кровавые времена: «Когда ты собираешься взять, ты должен сначала дать».

Я готов, подумал Яннем. Я знаю все, что должен, и справлюсь с этим. Им меня не сломить. Только надо все время держать глаза открытыми.

Держать глаза открытыми.