Битва Пустых

Разгон был взят хороший, и первых трех дронов я с легкостью подмяла под передние колеса, еще одного лихо перерубила напополам Эдди, Уилсон – еще двоих. Обезвреживать их оказалось на удивление просто, ведь они были не крепче ниток в своих одеждах. Даже будучи разрубленными надвое они отказывались выходить из строя, но их верхние половинки не представляли опасности, когда не могли дотянуться до нас, а нижние в крайнем случае могли разве что попытаться пнуть нас с ноги. Но в тот момент я не могла воспринимать это иначе, как фон, так как все мое внимание было обращено вперед, где оживали все новые и новые Пустые. С облегчением я обнаружила, что было их не так уж и много. Я гнала машину прямо на дронов, и их безжизненные оболочки уходили под тяжелые гусеницы, смешиваясь с грязью.

– Ну как? – прокричала я Перкинсу.

– Пока никак, – ответил он, приложив к вискам пальцы и усиленно сосредотачиваясь. – Кажется, они заколдованы нестандартной реверсивной техникой.

Я вывернула руль и прибавила газу на подступах к группе из трех дронов, и они тоже исчезли под передними колесами.

– Они поднимаются! – закричал Уилсон, отбиваясь от двух дронов, которые воспряли к жизни сразу, как только броневик проехал по ним. Один даже умудрился забраться на борт, но его вовремя обезвредила принцесса, которая успела обнаружить, что, если отрубить дрону руку, держащуя меч, ему придется сделать паузу и поднять меч левой рукой, прежде чем продолжить драку.

Дроны продолжали выскакивать на нас. Я навела броневик прямо на них, чтобы Эдди было сподручнее рубить двоих с одного замаха, а потом сдала вбок, чтобы задавить еще пару. Все как будто шло хорошо, пока я не заметила трех дронов, которые бежали прямо на машину и сами бросились под передние колеса. Я, мягко говоря, насторожилась.

– Это слишком легко! – прокричала Эдди.

– Я не жалуюсь! – крикнул в ответ Уилсон, полоснув дрона наискосок от плеча до пояса. Я переключила передачу на более высокую скорость, и тут броневик резко дернуло влево. Эдди потеряла равновесие и свалилась с капота. Я прибавила скорость, но от этого заносить стало еще круче, и через мгновение мы уже двигались не в сторону леса, где кончалась опасность, а обратно в горы. Я отпустила педаль, и машина остановилась, в то время как Эдди снова бросилась в атаку и покромсала приближающегося дрона – одного, но их было десять, двенадцать, больше. Они направлялись к нам размеренным шагом, и это мне совсем не понравилось.

– Вот блин, – я стукнула ладонью по рулю. – Какой неудачный момент, чтобы сбиться с дороги. Эдди? Доложи о повреждениях.

Эдди обежала машину справа, а Уилсон соскочил на землю и продолжил биться с ближайшими дронами. Эдди заглянула под броневик и крикнула:

– Задний ход, легонько!

Я переключила передачу и медленно стала сдавать назад. Поначалу машина двигалась, куда положено, но вдруг сделала рывок в противоположном направлении, и Эдди закричала мне останавливаться.

– В правой гусенице вклинены три меча, – сообщила она.

– Дай посмотреть.

Не выключая мотора, я выскочила из машины, пока Уилсон и принцесса бок о бок держали оборону, встречая медленно подступающих дронов. Мечи были загнуты вокруг ведущего колеса, наглухо блокируя его. Но не одни мечи стопорили гусеницы – там запутались и несколько Пустых, во всяком случае, их костюмы. Так вот оно что. Они вовсе не сражались с нами, а искали наше слабое место. И нашли его. Ахиллесова пята гусеничных автомобилей там же, где и их сила – в их гусеницах.

Я бросила взгляд назад. Мы успели покрыть едва ли пятую часть пути и даже реки не успели достичь. С точки зрения стратегии – самое место, чтобы вывести броневик из строя. Пока я смотрела туда, где мы бросили джип, полдюжины новых дронов уже повскакивали со своих стратегических позиций.

– Они отрезают пути к отступлению, – заметил Уилсон.

– Перкинс! – крикнула я. – С минуты на минуту нам понадобится твоя помощь.

– Я в процессе, – ответил он.

Я выхватила из багажника запасной меч и вышла вместе с остальными.

– Минуточку, – сказала принцесса. – Они останавливаются.

И верно. Нас окружали по меньшей мере десятка три Пустых, и, не дойдя до нас ярдов двадцать, они застыли на месте в боевой готовности. Каждого дрона от соседнего разделяли идеально равные промежутки.

– Они ждут, – сказал Уилсон.

– Они ждут, потому что время на их стороне, – отозвалась Эдди. – Посмотрите дальше.

За шеренгой дронов по всей пустоши зловеще восставали из небытия новые дроны, и они надвигались на нас. Подкрепление. Я бросила еще один взгляд на заклиненную гусеницу, чертыхнулась про себя и выключила зажигание.

– Все ясно, машине крышка. Нужен новый план.

Ко всеобщему беспокойству, предложений не было. Перкинс вышел из броневика и присоединился к нам.

– Они действуют как объединенный милитаристский разум, – бормотал он взбудораженно. – Им не нужны отдельные приказы, потому что каждый из них сам себе и генерал, и солдат в одном лице. Изучают противника, эксплуатируют его слабости и нейтрализуют преимущества. А остановились они потому, что не решили, как нейтрализовать наше преимущество.

– У нас есть преимущество? – удивилась Эдди.

– У нас есть я, – ответил Перкинс. – Они знают, что я их считываю. А раз они не стали подходить ближе, можно сделать вывод, что и у них есть слабая сторона, которую можем эксплуатировать мы. Вот, смотрите.

Перкинс сделал три шага в сторону шеренги дронов, и они отступили. Он вернулся к нам, и они подвинулись ближе.

– Они дожидаются, пока их численное превосходство будет непреодолимым, – сказала Эдди, когда новые дроны продолжали выстраиваться за уже присутствующими. – Мы не можем долго ждать.

– Они сделаны из несчастного быстросохнущего терилена, но, если они нас атакуют, у нас нет шансов, – проговорил Уилсон.

Сомневаться в этом не приходилось. Дроны стояли уже в три шеренги, и каждую секунду подтягивалось пополнение. Вдруг один из Пустых, намотанных на наши гусеницы, попытался ухватить меня пустой рукой в грязной перчатке. Мы ждали прорыва и, кажется, дождались.

– Эврика, – сказала я. – Перкинс?

Перкинс посмотрел на перчатку, до сих пор пытающуюся что-нибудь нащупать под собой, хотя остальное его туловище было намотано на колесо. Остальные дроны, запутавшиеся в гусеницах, точнее опустевшая одежда, не подавали признаков жизни.

– Ага, – воскликнул Перкинс, – раненый! Наверное, баг в магическом коде. Ну, была не была.

Он взял перчатку дрона, подержал ее немного и улыбнулся.

– А вот с этим уже можно работать, – воспрял он духом. – Все просто до безобразия, если вдуматься. Правильно они делают, что нервничают. Один момент.

Перкинс присел на корточки и стал готовиться к заклинанию. Дроны уже выстроились в пять рядов. Их навскидку было сотни полторы, и нас отделяли жалкие десять шагов.

– Проклятье, – вырвалось у Перкинса.

– Что такое?

– Чтобы провернуть такое заклинание, мне потребуется двадцатилетний запас жизненной силы, а я знаю, что не переживу шестидесяти девяти. У меня не хватает двенадцати лет, чтобы провести контратаку и выудить мечи из гусениц.

– Возьми у меня, – вызвалась я. – Мне будет всего двадцать шесть.

– Нет, – запротестовал Уилсон, – используй меня. Я всегда хотел умереть Смертью Особого Значения. Я умру, защищая вас. Это романтично. Это героично. Я настаиваю.

– Мне вообще двенадцать, – вмешалась Эдди. – Если кому тут и можно делиться своими годами, так это мне. Мне будет двадцать четыре – подумаешь, я уже чувствую себя вдвое старше этого. Перкинс, валяй.

Доводы Эдди были резонными, а дроны стояли уже в шесть шеренг, общим числом штук под триста, и начинали топтать землю, готовясь к нападению.

– Хорошо. – Перкинс протянул руку Эдди. – Считай со мной. На счет три. Раз.

– Раз. – Эдди взяла его за руку.

У нас не осталось времени на прощания, на сентиментальные последние слова. Не осталось времени даже думать, потому что в эту минуту Пустые в унисон обнажили свои мечи со звуком, похожим на Песнь Кваркозверя, которую я искренне надеюсь не услышать больше в своей жизни.

– Два, – сказал Перкинс и крепко зажмурился, сосредотачивая на заклинании все свое естество.

– Два, – повторила Эдди.

Пустые начали наступление. Их было так много, что куда ни глянь, я видела сплошные черные костюмы и белые рубашки.

– Три, – сказал Перкинс.

Но Эдди не успела сказать «три». Уилсон выскочил вперед с удивительной прыткостью, разбил руки Перкинса и Эдди – и схватился за руку Перкинса сам.

– Три, – выпалил Уилсон, а Перкинс собрал каждую оставшуюся секунду его жизни и выпустил заклинание. Послышался пронзительный вой, последовала яркая вспышка, пульсация голубого света, стремительно расходящегося во все стороны, и Перкинс и Уилсон испарились – заклинание выжало из их душ все капли жизни до последней. И вот уже мы с Эдди и принцессой остались совсем одни, а Пустые до сих пор были живы.

– Плохо дело, – проговорила я.

Пустые ринулись в атаку, и мы втроем с накаленными до предела нервами бросились им навстречу и под звон мечей сошлись в ожесточенном бою. Я ожидала, что все будет кончено в считаные секунды, но вдруг первая волна Пустых пошатнулась, и дроны начали проваливаться внутрь себя. Та же участь постигла вторую, третью шеренги. Мечи выпадали из рук, сами Пустые оседали на землю, как сдувшиеся парашюты, и их одежда буквально рассыпалась вокруг них на лоскуты.

У Перкинса не хватало сил одолеть дронов напрямую, но их хватило, чтобы разложить сложный сополимер в нейлоновых швах на его компоненты: газообразный азот, углекислый газ и очень много водорода. Если бы на мне была одежда из нейлона, она упала бы и с меня тоже, так что хорошо, что я была одета в практичный хлопок.

Мы обвели взглядом развевающиеся на ветру детали одежды. Они дергались в судорогах – это триста дронов пытались осознать, что с ними стало, и принять ответные меры. Но Пустые не знают волшебства – они лишь его продукт. И если им не удастся в ближайшие десять минут раздобыть три сотни швей, можно считать, что мы победили.