Глава 12

– Я с тобой, котик! – тут же заявила Джулия, когда Глам Саггети с удовольствием поведал ей, что мобилизован для настоящего мужского дела.

– Брось, крошка, – небрежно отозвался Глам, вешая на плечо здоровенную дуру плазмомета. В этот момент он ощущал себя истинным мафиозо: отец впервые доверил ему хоть что-то серьезное… И плазмомета ему еще никогда в руки не давали. – Там будет слишком опасно.

– Малыш, – сказала Джулия, – опасностями меня не напугаешь. Я киска с коготками, я однажды стреляла из разрядника.

– Послушай, милая, – сказал Глам, – если с тобой что-нибудь случится, я никогда себе не прощу. Я просто не смогу жить с этим.

– Дорогой, я тоже не смогу жить, если что-нибудь случится с тобой. – Она обвила его руками, прижалась к нему сзади, положила голову на плечо. – Разве мой мужчина допустит, чтобы со мной что-нибудь случилось? Такой сильный, такой мужественный… – Она тихо мурлыкнула. – В постели настоящий лев! Что может со мной случиться в твоем присутствии, глупый?

– Ну, хорошо, – проговорил размякший Глам, взяв одну из узких кистей Джулии и поднеся ее к губам. – Но только уговор: слушаться меня во всем. Если я решу, что стало слишком опасно, и отправлю тебя назад, то не пищать, идет, котенок?

– Конечно, милый, – сладко проворковала Джулия, целуя его в затылок.

Хорошо, что она стояла позади него и он не видел выражения ее лица.

Небольшой пассажирский транспорт Саггети опустился на заднем дворе «Крыльев черепахи», и из него выбралась команда Глама. Здесь были двое недоумков, поддержавших Кенни Бампера огнем во время злосчастного инцидента возле «Улитки на склоне» – Тито Гомес по кличке Шпингалет и Оззи Пастор, – а также еще двое боевиков, которых выделил Саггети-младшему отец, и Джулия. Их встретил сам старина Зильберман. Окинув воинство скептическим взглядом, он фыркнул, заставив Глама слегка побагроветь, однако поприветствовал того вполне вежливо, как ему представлялось.

– Рад видеть малыша Саггети, – произнес Колесо, криво ухмыляясь. – Как поживает папашка?

– Нормально, – настороженно проговорил Глам. От старика Зильбермана можно было ожидать любой гадости. Он прошел со старшим Саггети огонь и воду и до сих пор пользовался в клане огромным авторитетом. Недаром папа Саггетти до сих пор не решался отобрать у него казино. – Отец прислал нас в качестве усиления. Возможны провокации со стороны Колхейнов…

Зильберман неторопливо выудил из кармана брюк, покрой которых устарел еще в начале прошлого века, пластинку жвачки, неторопливо развернул, бросил в рот, и, когда горе-команда Глама, упакованная в бронежилеты и обвешанная плазмометами, станками к рельсовикам и запасными батареями, начала переминаться с ноги на ногу, неуверенно отводя взгляды, пробурчал:

– Ладно, вояки, пошли. – И, повернувшись, двинулся в сторону задней двери.

Глам шумно выдохнул и покосился на свое воинство. Четверка обвешанных оружием субтильных типов и Джулия, по такому случаю также вооружившаяся разрядником, который некрасиво торчал из маленького стильного кармашка ее элегантного плаща, в любой момент готовый вывалиться. На заднем дворе этой старой халупы они все смотрелись жутко нелепо. И Глам изо всех сил убеждал себя, что дело тут именно в фоне, в халупе…

– Пошли, ребята, – пробурчал он и стиснул зубы, чтобы не психовать. А чего он хотел – чтобы отец доверил ему настоящее дело, а не защиту задрипанной норы, которая давно уже не интересна даже им самим, не говоря уж о Колхейнах?..

Они прошли в приземистое здание казино, над крышей которого сверкали, подскакивали и переливались яркие огни: большая неоновая черепаха на противоположном фасаде тяжело взмахивала светящимися крыльями. Внутри в игровом зале располагались несколько карточных столов, за которыми скучали подтянутые крупье, рулеточный стол и ряд игровых автоматов. Посетителей, несмотря на горячее время, было совсем немного.

Колесо уже занял свое место за кассой и даже не соизволил оторвать зад от стула, чтобы проводить их в помещение для охраны. Впрочем, охрана в этом казино давно уже отсутствовала как класс. Даже вышибалы не было. Зильберман полагал, что на все про все хватит и его одного с его старым добрым разрядником.

Ввалившись в комнату охраны, парни с довольным видом поскидывали с себя навьюченное оружие и расселись вокруг большого стола, стоявшего в центре комнаты, Пастор достал колоду карт. Глам снял куртку и повесил ее на угол металлического шкафа, стоявшего у двери, прислонил к стене плазмомет, устало потер кончиками пальцев воспаленные глаза.

– Эй, вы чего? – подала голос Джулия. – Брякнулись за стол, и все? А кто будет осматривать территорию?

– Какую еще территорию? – недоуменно поднял брови Шпингалет, поднося зажигалку к зажатой в зубах сигарете.

– Вы что, «Линию огня» не смотрите?! – искренне изумилась Джулия. – Не знаете, как ведется боевое дежурство, олухи? Капитан Антиллес всегда предварительно осматривает территорию, если ему приходится ее оборонять, потому что мало ли какие сюрпризы там могут быть? Вдруг нас атакуют, а мы даже не знаем, как удобнее занимать огневые позиции! Глам, ну скажи им!

– Да кому эта развалюха нужна, – беззлобно фыркнул Шпингалет, прикурив. – Ее давно пора снести. Если Колхейны и ударят, то по какому-нибудь более интересному объекту. Мистер Джорджо просто перестраховывается, на всякий случай укрепляет оборону. Боюсь, сегодня здесь будет самое тихое место на территории клана.

Джулия надулась.

– Она, между прочим, дело говорит, – сердито произнес Глам. Он и сам все это давно понял, но на кой черт было говорить об этом вслух! Да еще в присутствии Джулии. Если чего Глам и не любил больше, чем проигрыш в рулетку, так это когда его опускали перед шлюхой. И если бы у Джулии было на пару граммов больше мозгов, можно было бы утверждать, что Шпингалет это сделал. – Ну, чего расселись? Кольт на месте, остальные быстренько на территорию!

Глухо ворча, все встали и двинулись следом за боссом, возражать никто не осмелился. Если пьяный Глам и позволял подчиненным вести себя с ним как с забулдыгой-приятелем, то в трезвом виде мало кто решился бы на такое панибратство. Шпингалет же прикусил язык первым, сообразив, что позволил себе лишнего.

Осматривать на территории в самом деле особо было нечего. С трех сторон здание было окружено невысоким забором, за которым начинались трущобы Тунтауна. На заднем дворе казино, частично загроможденном транспортом Саггети и освещенном тусклым светом одинокого фонаря, располагались переполненные мусорные контейнеры, окруженные россыпями очисток и битого стекла, штабеля пластмассовых пивных ящиков, несколько рулонов рубероида и пара выпотрошенных и проржавевших игровых автоматов. Спрятаться тут было абсолютно негде, обустроить огневую точку – тем более. Огонь по периметру забора лучше всего было вести из окон подсобных помещений.

– Вот черт! – с досадой воскликнула Джулия. Возле самых дверей черного хода она угодила каблучком босоножки в отверстие в дренажном люке, предназначенное для того, чтобы этот самый люк ремонтник мог в одиночку сдвинуть в сторону специальным ломиком, и каблучок застрял намертво. Саггети двинулся было ей на выручку, но Джулия дернулась в очередной раз и наконец высвободила босоножку, при этом сильно ободрав каблук. – Вот черт! – обиженно повторила она. – Мои любимые босоножки! Чертов люк! Глам, пусть его бросят в мусорный контейнер!

– Мисс, но если колодец не будет закрыт, кто-нибудь из персонала может в него провалиться, – вежливо заметил Оззи Пастор. Такая вежливость была ему не свойственна, зато было свойственно редкое умение держать нос по ветру. По его мнению, Глам слишком много позволял этой сучке, но пока он носится с ней, как курица с яйцом, следовало быть с ней предельно внимательным, чтобы босс не рассердился.

– Да мне плевать! – закричала Джулия. – Ты хочешь, чтобы я еще раз в нем застряла?!

Саггети нахмурился. Он уже проклинал себя, что поддался на уговоры этой стервы и взял ее с собой. Какая муха ее укусила?! Она никогда раньше не капризничала так на пустом месте. Однако несмотря на то что его подружка вела себя как последняя идиотка, она все-таки была его подружкой…

Видя, что никто не бросается выполнять ее требования, разгневанная Джулия стукнула кулачком по штабелю ящиков, который неустойчиво закачался, а потом в неистовстве навалилась плечом на штабель и повалила его прямо под ноги едва успевшим отпрыгнуть боевикам. Груда рассыпавшихся ящиков перегородила весь двор.

– Выбросите крышку, – ледяным тоном распорядился Саггети.

Пожав плечами, боевики ухватились за тяжелую крышку люка, с трудом сдвинули с места и, перехватив поудобнее, швырнули в крякнувший от тяжести мусорный контейнер.

– Утром ребятам будет много уборки после нас, – добродушно заметил Шпингалет.

Обиженно вздернув подбородок, Джулия направилась в здание, и за ней, повинуясь команде босса, потянулись боевики.

Вернувшись в помещение для охраны, Джулия принялась распахивать окна, чтобы определить, с каких мест лучше всего обстреливать забор. Высунувшись в одно из окон, она тряхнула рыжей копной волос, словно наслаждаясь свежим воздухом снаружи. Честно говоря, воздух за окном был отравлен вонью из переполненных мусорных баков, но на самом деле ей было не до этого. Краем глаза она ухватила на противоположной стороне пустыря, выходящего к трущобам, подозрительного молодого человека, тут же сдвинувшегося в тень. Судя по едва угадываемым в полумраке движениям, он сразу активизировал свой коммуникатор и начал что-то негромко говорить.

Джулия криво усмехнулась. Значит, предчувствие, зародившееся в ней, когда она увидела, каких дебиловатых калек папа Саггети дает в усиление Гламу, ее не обмануло.

– Можно было кондиционер включить, – флегматично заметил Пастор, когда Джулия отошла от раскрытого окна.

– Ну так включи! – огрызнулась она.

– Тогда окна нужно закрыть.

– Ну так закрой!

Посмеиваясь, мафиози пихали друг друга локтями: похоже, дежурство обещало быть веселым, скучать не придется. Саггети же молча страдал: раньше Джулия никогда не показывала себя такой маленькой капризной дрянью. Она определенно вредила его авторитету – любой из присутствующих, если бы Джулия была его девушкой и так себя вела, давно бы уже разбил ей губу. Но у него отчего-то рука на нее не поднималась, тем более при всех… Нет, больше он ее с собой на серьезное дело не возьмет. Хватит, поиздевалась.

Оззи Пастор закрыл окна, лишний раз дав соглядатаю убедиться, что их команда крепко обосновалась в этом помещении. Сам Оззи, впрочем, никакого соглядатая не заметил – он не привык крутить головой по сторонам. Зачем, если за тебя думает босс.

Джулия ненадолго притихла, а потом опять раскапризничалась:

– Глам, мне тут не нравится!

– Что тебе опять не нравится? – сухо спросил Саггети, мысленно скрипя зубами.

– Посмотри, какие здесь дурацкие обои! – Джулия всплеснула руками. – Меня от них тошнит.

– Что же такого дурацкого в этих обоях? – угрожающе проговорил Глам.

– Посмотри, какое мерзкое сочетание цветов! Я ведь артистка, у меня тонкое эстетическое чувство… Разорвать мою задницу! Да меня сейчас просто вырвет прямо на эту стенку!

– Босс, действительно, – простодушно поддержал Джулию Кольт, – я как вошел, сразу обратил внимание, что эти обои глаз режут… – Он посмотрел на Саггети, натолкнулся на его свирепый взгляд и тут же поспешил слиться с окружающей обстановкой.

– Что ж, дорогая, – с бесконечным терпением в голосе проговорил Глам, – тогда ступай в комнату для персонала.

Настоящий босс должен быть терпелив, повторял он про себя. Терпелив и стоек. Но пару оплеух по возвращении домой эта ведьма уже определенно заработала, и если она продолжит в том же духе, счет увеличится.

– В комнату для персонала? Одна?! – поразилась Джулия. – Ты шутишь, наверное? Туда же все время заглядывают эти мужланы крупье! Ты хочешь, чтобы меня там изнасиловали?!

– Послушай, что за чушь ты несешь! – Терпение Глама все-таки не было беспредельным. – Если кто-то осмелится тебя хоть пальцем тронуть, он будет иметь дело со мной, и все в этом казино это знают!

– Мне все равно будет не по себе! – твердо заявила Джулия. – И я там буду скучать одна. Может быть, перенесем туда штаб-квартиру?..

Глам неторопливо подошел к Джулии и посмотрел ей в глаза. Все присутствующие затаили дыхание: несколько долгих секунд им казалось, что он сейчас хлестко, с оттяжкой ударит ее по щеке. Однако вместо этого он взял ее за подбородок и негромко произнес:

– Если мы переедем в комнату персонала, детка, я могу быть уверен, что ты избавишь нас от своих капризов и будешь сидеть тихо? Иначе я очень серьезно огорчусь, а мне не хотелось бы, чтобы у кого-то из нас в результате возникли серьезные неприятности.

Все удивленно переглянулись. А младший Саггети, оказывается, не так прост, как казалось… Хотя его речь была произнесена спокойным тоном и относилась к Джулии, все присутствующие почувствовали, что у них по спине побежали мурашки. Ну, а сама Джулия лишь молча кивнула, глядя на Глама, как кролик на удава.

Добравшись до комнаты персонала, она забралась с ногами на диван и затихла там, в уголке. В принципе она сделала все, что могла, разложив ситуацию топографически . Теперь есть надежда, что первый удар противника придется в пустоту, а подход подкреплений к нападающим со стороны заднего двора будет максимально затруднен. Так что теперь оставалось только ждать… и надеяться, что Глам окажется не полным идиотом и сумеет использовать хотя бы половину тех шансов, что она ему подбросила.

А Кольт окинул взглядом притихшую сучку и хмыкнул про себя: надо же, как проявилась порода! Пожалуй, из парня со временем выйдет настоящий мафиозный босс, без всяких скидок.

Стол в этом помещении был поменьше и не такой удобный, однако кое-как команда охранников сумела за ним разместиться, и Оззи Пастор снова достал карты.

Они успели сыграть полторы партии. А затем ровный отдаленный гул глидерной трассы, проникавший с улицы, внезапно был перекрыт оглушительным визгом и страшным грохотом. Стены заходили ходуном от совсем близких плазменных попаданий – крупнокалиберные заряды безжалостно дырявили соседнее помещение. С пронзительным звоном начали лопаться окна припаркованного во дворе транспорта Саггети. Боевики стремительно попадали на пол, рассыпав карты, однако ни один плазменный шар не залетел в комнату отдыха персонала – нападавшие целенаправленно расстреливали помещение для охраны.

Полминуты спустя стрельба прекратилась, и оглушенных людей Саггети обволокла ватная тишина. Ухватив свой плазмомет за ремень, Глам пригнулся и бросился в коридор. За ним метнулись его люди.

Коридор был наполнен густой бетонной пылью, которая огромными клубами лениво перемещалась между потолком и полом. Оззи даже закашлялся. Помещения для охраны фактически больше не было. То есть от него еще остались две боковые стены, пол и потолок – исцарапанные, искалеченные, продырявленные. А вот стены, выходившей на улицу, которая приняла на себя первый плазменный залп, и противоположной стены, выходившей в коридор, – их все равно что не было. От них остались только бетонные огрызки, обрамлявшие гигантские дыры, в которые свободно прошел бы небольшой глидер, и кучи мусора.

– Ах, мерзавцы!.. – донесся из зала злобный голос старины Зильбермана. И почти сразу же треснул разрядник.

Прямо перед витриной «Крыльев черепахи», перекрыв вид на улицу, опустился небольшой фургон, из задних дверей которого посыпались люди с оружием в руках.

– Занять оборону! – распорядился Глам.

Его боевики начали стремительно рассредоточиваться по залу, занимая позиции за игровыми столами. Однако, пропустив в зал троих, Саггети вдруг встал посреди коридора, и Шпингалет наткнулся на него, когда его коллеги уже открыли огонь по нападавшим.

– В чем дело, босс? – удивился он.

«Ай, молодец девочка, – подумал Глам. – Дважды молодец». Во-первых, своими капризами она увела их из помещения для охраны и тем самым спасла от верной смерти. У Глама даже ком к горлу подступил, когда он представил, что могло остаться от его группы, если бы не капризы Джулии. А во-вторых, она очень вовремя напомнила про реалити-шоу «Линия смерти». Теперь в мозгу у Саггети отчетливо вспыхнуло: а ведь там подобные объекты всегда атакуют с двух сторон, беря застигнутого врасплох противника в клещи. В конце концов, кто-то ведь обстрелял их со стороны черного хода. И теперь эти стрелки наверняка тоже должны были пойти на штурм.

– Назад, в комнату персонала! – скомандовал Глам Шпингалету. – К окну и смотри за двором. Если там кто-нибудь шевельнется, сразу огонь на поражение!

Сам он занял позицию напротив двери черного хода.

В игровом зале раздался грохот и звон разбитого стекла – нападавшие вошли прямо сквозь витрину, не утруждая себя поиском дверей. Пространство полосовали электрический треск и визг плазмы. Саггети надеялся, что его ребята выстоят, – во-первых, фактор неожиданности нападавшими был безнадежно утерян, а во-вторых, его люди, в отличие от нападавших, имели возможность занять укрытия. Более того, нападавшие вообще не ожидали встретить такое ожесточенное сопротивление, полагая, что практически вся охрана погибла после первого внезапного обстрела, поэтому атака быстро захлебнулась.

Несколько мгновений Глам стоял напротив двери черного хода, медленно покрываясь противным холодным потом, – вместо того чтобы помогать своим в зале, он тут бездельничает, охраняя направление, с которого никто и не собирается атаковать. Это очень плохо для авторитета босса, это просто смертельно для авторитета босса, потому что приговор подчиненных будет один: трусость. Конечно, в лицо ему никто этого не скажет, но все подчиненные будут считать его трусом, а для мафиозного босса нет приговора страшнее, разве что глупость. А ведь он совсем не боялся боя, разве только чуть-чуть… Однако Шпингалет внезапно выстрелил прямо через закрытое окно, которое осыпалось с веселым звоном, и Саггети понял, что не зря остался прикрывать тыл.

Их было восемь. Восемь размытых теней перепрыгнули через забор и бесшумно метнулись к черному ходу казино «Крылья черепахи», совершенно не ожидая сопротивления. Все защитники объекта уже должны были быть мертвы, а остатки охраны в зале полагалось добить коллегам, атаковавшим с парадного входа. В задачу же этой восьмерки входило уничтожить всех, кого они обнаружат во внутренних помещениях. Операция была очень ответственная, полагаться на обстрел с улицы было нельзя: Бобби Катку следовало своими глазами убедиться, что Глам Саггети, Тито Шпингалет и Оззи Пастор, столь огорчившие мистера Колхейна, сдохли. Конечно, было бы лучше взять их живыми, но рисковать не стоило…

Одного из нападавших Шпингалет снял выстрелом прямо на бегу, и одетый в черное человек кувыркнулся на асфальт, выронив оружие. Однако атакующим надо было преодолеть слишком небольшое расстояние, чтобы пересечь узкий двор. Тут, наверное, не помог бы и согласованный залп всех защитников казино.

Однако в следующее мгновение настало время в очередной раз возблагодарить пресвятую деву Джулию. Перепрыгнув через груду ящиков, которую свалила взбалмошная подруга Глама Саггети, первый из нападавших обеими ногами угодил в открытый люк, сломав себе лодыжку. Днем он наверняка заметил бы колодец, но сейчас, когда единственный фонарь на заднем дворе заставлял предметы отбрасывать глубокие тени, а разбросанные ящики надежно маскировали предательское отверстие в асфальте, ему не повезло. На поверженного боевика налетел еще один и тоже оказался на земле, о них споткнулся третий. В падении один из них выпустил из рук небольшую гранату с присоской, при помощи которой собирался вышибить запертую дверь черного хода. Мощность специальной диверсионной гранаты, предназначенной для вскрытия дверей, была совсем небольшой, однако ее вполне хватило, чтобы тому, кому она угодила в лицо, выжгло глаза. В возникшей суматохе Шпингалет успел выстрелить еще раз и легко ранить еще одного противника.

Наконец одному из нападавших удалось прорваться через образовавшийся у самой двери затор, наступив на спину боевику со сломанной ногой. Выбив плечом дверь черного хода, он бросился внутрь – и тут же вылетел на улицу, вышибленный мощным плазменным зарядом, который выпустил Глам Саггети, стоявший в конце коридора напротив двери. Кубарем покатившись в груду ящиков, боевик с огромной дырой в животе судорожно попытался подняться, снова опрокинулся навзничь и больше не двигался.

Похоже, чаша весов качнулась в противоположную сторону. Не снимая пальца со спускового крючка, Саггети чуть сместился вбок, чтобы через огромную дыру в стене наблюдать, что происходит снаружи, – и увидел у стены казино коренастую фигуру с вдавленной в плечи, словно приплюснутой головой. Это был сам Бобби Каток – свирепый убийца из клана Колхейнов, одно имя которого вгоняло в дрожь всех, кто рискнул вызвать неудовольствие мистера Скалы. «Попасть под каток» боялись все…

Саггети рыбкой бросился на пол разгромленной комнаты для охраны за мгновение до того, как Каток со свирепым рыком щедро полил коридор плазмой. Во все стороны полетела крупная бетонная крошка, больно впиваясь в тело. Вжавшись в пол, Глам молил Господа только об одном: чтобы Бобби не опустил жерло своего плазмомета и не нащупал огненной плетью прячущегося в темноте противника.

Проведя массированную огневую подготовку, Каток полез в казино прямо через пробитую стену, не рискуя больше ломиться в двери. У Глама после ослепительных плазменных очередей плясали перед глазами зеленые круги, однако он напрягся и сумел различить на фоне тусклого света, просачивавшегося с улицы, массивную черную тушу Катка.

Должно быть, Бобби здорово удивился, когда труп на полу разгромленной комнаты вдруг ожил. Однако это было последнее удивление в его жизни, потому что в следующую секунду Глам выстрелил из неудобного положения, и грудь знаменитого убийцы по диагонали перечеркнула прерывистая строчка огненных пунктиров.

Уже в падении Каток заклинил палец на спусковом крючке, вычертив неровную огненную дугу над головой снова уткнувшегося в пол Саггети. Обрушилась еще часть стены, уцелевшая после первого обстрела, посыпался щебень, а потом развороченный прямыми попаданиями тяжелый металлический шкаф за спиной Саггети, лишившись опоры, покачнулся и рухнул на него, распластанного на полу. Глам взвыл. Бездыханное тело Бобби Катка повалилось прямо под ноги одному из его боевиков, который последовал за боссом.

Боевик рывком поднял оружие. Саггети молча смотрел в черное жерло плазмомета, ожидая, когда оттуда выскользнет ослепительная смерть. Страха не было совсем – только какой-то странный ступор. Он еще успел подумать, сумеет ли увидеть вспышку в стволе плазмомета или умрет так быстро, что ничего не успеет разглядеть. Эту партию он проиграл и должен принять неизбежное с достоинством, потому что унизительно дергаться теперь все равно глупо. Господи, как глупо. Первое же серьезное задание – и ослепительная смерть, а он даже не знает, успеет ли разглядеть ее, прежде чем умрет. Как глупо…

С оглушительным визгом кусок огня метнулся высоко над ним и вонзился в голову нападавшему, расплескав мозги боевика Колхейна по стене. Тот без единого звука завалился на бок, открывая путь в казино двум своим коллегам, которые тут же принялись остервенело палить за спину Саггети.

Глам даже не подозревал, что Шпингалет – снайпер. По крайней мере, раньше этот раздолбай таких успехов в стрельбе не показывал. На каждого из нападавших он потратил ровно по одному заряду, причем оба вогнал точно между глаз. Заворочавшись под шкафом, Саггети наконец сумел с трудом спихнуть его с себя и, стоя на одном колене, замер с плазмометом в руках, нацеленным на дыру во внешней стене. Однако больше их никто атаковать не собирался. Глам подкрался к дыре и осторожно выглянул наружу. Кроме живописно разбросанных по двору тел, снаружи никого не было, лишь в углу двора тихо и жалобно матерился ослепший боевик.

Саггети ошалело обернулся через плечо, только теперь начиная осознавать, что он этим вечером впервые в жизни убил человека и какой невероятной опасности ему удалось избежать. И встретился взглядом с Джулией, которая стояла позади него над распростертым на полу телом Шпингалета и обеими руками сжимала плазмомет Тито. Ее стойка выглядела такой профессиональной, что на мгновение Гламу показалось, что это именно она положила всех троих боевиков Колхейна. Однако Джулия тут же растерянно переступила с ноги на ногу и жалобно поинтересовалась:

– Глам! Куда тут нажимать?..

В следующее мгновение она получила ответ, потому что ее плазмомет внезапно плюнул жидким огнем в противоположную стену, и Джулия с визгом выронила оружие. Саггети хмыкнул. Нет, чепуха какая. Колхейнов положил Шпингалет, и последний шальной выстрел противника пробил ему шею, а Джулия, бесстрашно покинув комнату персонала, подобрала его оружие уже после этого.

Глам внезапно обратил внимание на гулкую тишину, опустившуюся на здание. В пылу битвы он не сразу заметил, что из игрового зала больше не слышно стрельбы. Это могло означать что угодно – например, что его людей смяли и опрокинули. Саггети поспешно развернулся к выходу, но темным силуэтом, возникшим в дверях, оказался Оззи Пастор.

– Все в порядке, босс, – доложил тот. – Четверо убиты, остальные сбежали. Среди наших потерь нет. Оборудование вот только попортили. А у вас тут… – Он вдруг присвистнул, разглядев поле боя. – И у вас тут было жарко, как я посмотрю. Пресвятая Дева, да это же сам Бобби Каток!..

– Там во дворе раненые Колхейны, – хрипло проговорил Саггети, утирая пот со лба. – Забрать с собой. Если кто-нибудь сдохнет по дороге, головой ответите!

Пастор кивнул и побежал за подмогой. А Глам начал негнущимися от переизбытка адреналина пальцами выбирать на наручном коммуникаторе номер отца.

В проломе показалась плешивая башка Зильбермана. Глам досадливо закусил губу. Ну вот, сейчас эта старая вешалка поднимет крик по поводу ущерба, нанесенного заведению… Однако Колесо уважительно качнул головой и, презрительно пнув труп Катка, произнес:

– Чистая работа! Знаешь, сынок, кажется, я в тебе раньше ошибался. Да и не только я, пожалуй…