Фаза быстрого сна
Стадия 8

Утро началось с неожиданности. Большой. Эффектной. Такого со мной уже с месяц не случалось.

Я выспалась!

Да-да! Лежала в кровати, пялилась в потолок, залитый утренним светом из-за неровно задернутых штор, и дивилась этому замечательному факту.

Если вспомнить господина Кастанеду, разбитость по утрам знаменует то, что в путешествиях по сновидениям ты потерял много сил. Или тебя хорошенько повампирили.

А в этот раз, невзирая на созданные для встречи Клякса декорации, я бодра и весела.

Злость на короля обуяла с новой силой.

Чудак прожорливый. На букву «м».

Я вскочила, сладко потянулась и потопала завтракать. Надо ехать на работу!

Почти напевая, я оделась и двинулась навстречу свершениям на благо родной редакции.

На этом хорошие новости закончились. Как только приехала на работу, меня сразу вызвал в кабинет начальник и обрадовал сообщением, что дела в нашей конторе обстоят плохо и я подпадаю под сокращение. Эмоционально пожелав всего самого хорошего «доброму» начальству и «нежным» коллегам, которые давно меня подсиживали, я, отказавшись отрабатывать две недели, ушла из офиса в закат.

Спустилась в кафетерий и за чашечкой эспрессо приняла решение поехать к родителям.

Во-первых, соскучилась, во вторых, имею право, а в-третьих, там сейчас Мишка неподалеку тусит. Совмещу приятное с приятным.

Машины у меня не имелось, поэтому следующие полтора часа я провела в общественном транспорте. Примиряла с действительностью меня лишь крутая музыка в наушниках и перспектива вскоре увидеть родителей. Я не исключение из правил, и отношения у нас не идеальные, но это не мешает мне очень любить маму и папу.

Приехала. Обняла своих, бросила сумку в выделенную мне комнату и спустилась к ужину.

В последнее время к родителям я ездила нечасто. Во многом — из-за беременности мамы: она уже несколько месяцев как замкнулась на теме своего здоровья и того, что нервничать ей ни в коем случае нельзя. Нервами моя малость деспотичная мама считала все, что делалось не по ее понятиям.

— Мила, — начала она, глядя в тарелку и аккуратно накалывая на вилку маринованный грибочек, — нужно побеседовать.

— О чем? — безмятежно улыбнулась я, откладывая столовый прибор. Чутье подсказывало, что с трапезой лучше повременить — после таких вступлений обычно кусок в горло не лезет.

— У тебя все хорошо? — заботливо поинтересовалась мама, поправляя короткие темные волосы. — До нас доходят слухи…

Ноги бы укоротить этим слухам… и Медведям, которые их доносят!

— Не понимаю, о чем ты, — невинно улыбнулась я, все же решив упорствовать до последнего и не раскалываться.

Тут вмешался папа. Со свойственными военным прямотой и откровенностью он коротко и четко рубанул:

— Марья Иванна жаловалась в последнем звонке. Говорит, ты совсем распоясалась. Пьешь, друзей водишь и по ночам беспорядки устраиваешь. Музыка сатанинская играет!

Я только закатила глаза к потолку.

Значит, кастрация Мишки откладывается.

Марья Иванна — моя соседка. Бесценный и почти реликтовый образец классической советской бабушки, бессменного обитателя лавочки у подъезда. Марья Иванна, по моим наблюдениям, родилась едва ли не в Российской империи и все остальное время трудилась на благо КГБ. Но пенсия подкралась незаметно, а потребность усложнять людям жизнь осталась. Поэтому от этой деятельной старушки страдали все, от жэка до ни в чем не виноватых жителей подъезда. Труднее всего приходилось ее соседям по лестничной клетке. А ими были я и дворник Виталик. Но если бессменно фиолетовый товарищ на бабушку плевать хотел, что не скрывая демонстрировал, то мне приходилось проявлять вежливость.

Итак, по данным Марьи Иванны, полученным из дверного глазка, я — распущенная алкоголичка и сектантка. А сатанинская музыка — это, по-видимому, «Раммштайн» и старина Мерилин Мэнсон, которых я в последнее время слушала по ночам, понадеявшись на звукоизоляцию. Но увы, куда там новым технологиям против бабушки с граненым стаканом, приставленным к стене!

— Мам, пап, вы же знаете нашу соседку, — рассмеялась я, с легким укором глядя на родителей. — Если ей верить, то мои первые отношения случились еще в шестом классе с ботаником Вовкой, вместе с которым мы мучали у меня дома английский.

Вспомнив тот случай, мама с папой расслабились и тоже рассмеялись.

Мы еще немного поболтали о моем детстве, я увлеченно порасспрашивала маму о том, как поживает мой маленький братик в ее животике. Родительница цвела, гладила уже округлившееся пузико и рвалась показать фото и видео с узи.

Остальной вечер прошел тихо, мирно и очень по-домашнему, но уже перед сном в дверь моей комнаты постучали.

Надо признать, первое, что я сделала, — проверила, не сплю ли. Но с руками все было хорошо, да и папа почти сразу подал голос.

— Дочка, не спишь еще?

— Нет пока, — я удивленно посмотрела на него, приоткрывая дверь. — А что такое?

— Можно? — он кивнул на мою комнату. — Негоже на пороге маяться.

М-м-м… неужели сюрпризы не закончились?

Я без лишних вопросов пропустила отца внутрь и, закутавшись в большой махровый халат, села на край постели.

— Не буду ходить вокруг да около, — сразу приступил к делу папа. — Мне Мишка кое-что рассказывал. И не хмурься ты так, вариантов у пацана не было, я его хорошо прижал. В общем, не буду лезть к тебе в душу, раз сама рассказывать не хочешь, но считаю нужным объяснить одно. Ты — наша дочь. Первая, любимая, драгоценная. И то, что вскоре появится второй ребенок, не делает тебя менее дорогой и любимой. Понимаешь? И не стоит прятать от нас свои проблемы.

Я сидела, в немом изумлении глядя на отца широко раскрытыми глазами.

А он, явно ощущая себя не в своей тарелке, немного неловко обнял меня, погладил по волосам и тихо продолжил:

— Прости маму. Она тоже очень тебя любит, но сейчас сосредоточена на себе.

— Ее можно понять, — я повела плечами и ткнулась носом отцу в шею. К глазам медленно, но верно подступали слезы.

— Можно, — согласился папа. — В общем, Мила, я к чему. Мы — в любом случае твоя стена. Слышишь? Ты не одна.

— Слышу, — уже откровенно всхлипнула я и расплакалась, ощущая, как вместе со слезами из души вымывается колоссальное напряжение, накопившееся там за последнее время.

Некоторое время мы просидели вот так. Папа терпеливо пережидал, пока я закончу слезоразлив в ворот его рубашки, и поглаживал по спине. А я… я рассказывала. Разумеется, не обо всем. Но про то, что уволили, про недавнее расставание с молодым человеком и про плохие сны — рассказала. Оказывается, мне очень не хватало возможности выплакаться и высказаться.

Когда-то мы с папой были очень близки, но с годами, расстояниями, новыми друзьями и интересами это чувство притупилось. Но сейчас… сейчас я в полной мере ощутила, как это хорошо, когда можно почувствовать себя маленькой девочкой и на мгновение поверить, что папа решит все проблемы и ото всех защитит.

И засыпалось мне после этого легко и свободно.

Сон. Мой сон.

Стоило закрыть глаза, как из тьмы начали проступать уже знакомые стены моей квартиры.

Было темно, лишь желтый свет ночника дрожал на обоях.

Я постояла, покачавшись с пятки на носок, и, немного подумав, залезла на высокое кресло у окна. Вид ночного города завораживал и успокаивал… каким бы этот город ни был, настоящим или иллюзорным.

Мне было тихо. Тихо и спокойно. Я ничего не боялась.

Повинуясь легкому движению руки, на подоконнике появилась чашка крепкого чая. Я наклонилась и с наслаждением вдохнула аромат молочного улуна. Шикарный чай. Дорогой, качественный и ранее доступный мне только по праздникам в подарок для себя же любимой. Вот она, польза снов! Можно представить все что угодно.

Еще одна ленивая мысль, и рядом с чашкой появилась вазочка с шоколадными конфетами.

Я сидела, болтала ногой, периодически касаясь кончиками пальцев холодного металла, сжимала в руках горячую в контраст ему кружку и наслаждалась.

А еще — ждала гостей.

В центре комнаты закрутился вихрь фиолетовых искр; они не торопясь сложились в контуры двери. Я усмехнулась и, дождавшись вежливого стука, пригласила:

— Войдите!

Дверь бесшумно открылась, и в комнату заползла знакомая уже клякса, обаятельно усмехнувшись зубастой пастью и подмигнув всеми тремя глазами по очереди.

— Доброй ночи, девочка Мила?

— Тварь интересуется или утверждает? — на этот раз я подхватила его игру.

— Как будет угодно хозяйке сна, — немного помедлив, ответило нефтяное пятно, растекаясь по ламинату и принимая то одну, то другую причудливую форму.

— Хозяйке сна будет угодно предложить твари присесть и чашечку чаю.

Повинуясь моей воле, напротив появился такой же высокий табурет, а на подоконнике — пустая чашка. Пока я ее наполняла, пожиратель послушно заполз на предложенное место и выжидательно уставился на меня фиолетовыми зенками.

Я аккуратно рассматривала кляксу исподтишка. Надо признать, ожидала, что для чаепития пожиратель примет хотя бы отдаленно человеческие очертания, но нет: пятно оставалось по-прежнему странным, но уже более компактным. Полиморф какой-то.

Я аккуратно поставила чайничек на деревянную подставку и подвинула пожирателю чашку.

— Спасибо, — вежливо ответила тварь, отращивая от себя какое-то подобие лапы и аккуратно обхватывая расписную пиалу. — М-м-м… необычно. Я такое еще не пробовал. Как это называется?

— Молочный улун, — со скрытой улыбкой ответила я и подвинула вперед вазочку. — Конфетку?

— Прелесть какая, — почти прослезился от умиления пожиратель и взял одну маленькую конфетку. — Бесподобно!

— Рада, что твари нравится.

Некоторое время мы так и просидели.

Я болтала ногой в такт тихому блюзу, водила пальцами по краю пиалы, наслаждаясь ощущениями, и смотрела на огни большого города… и на блики от фиолетовых глаз на стекле.

Он молчал. Или оно? Она?

Клякса-пожиратель имеет пол?

Было в этом что-то настолько сумасшедшее, что даже не воспринималось как редкостная дикость. Видимо, на каком-то этапе мой мозг устал пребывать в шоке.

— Ты меня удивила… Мила, — наконец нарушил молчание пожиратель, на этот раз обойдясь без «девочки».

— Чем же?

— Хотя бы отсутствием наручников, арбалетов-автоматов-гранатометов… что еще можно ожидать от дитяти техногенного мира?

— А есть другие миры? — любопытства ради поинтересовалась я.

— Конечно есть, — тонко усмехнулся мой ночной собеседник. — И для каждого существует свой лазарет душ… оно же королевство сновидений. Но тебе эта лишняя информация не нужна.

— Почему?

— Мне казалось, пока сила сноходца приносит тебе лишь боль.

Я покосилась на визитера, насмешливо хмыкнула и предположила:

— Полагаю, мы как раз подбираемся к тому самому предложению, от которого я не смогу отказаться. Не томи… неведомое нечто.

— Я могу вернуть тебе нормальную жизнь, — перешел к сути дела пожиратель. — Заберу ту энергию, которая приманивает к тебе более сильных сноходцев, и в качестве прощального подарка поставлю защиту от излишне любопытных. Ты получишь здоровую жизнь. Без кошмаров, без страха, без ранней седины… — он протянул лапу, пропуская через пальцы прядь на моем виске, в которой действительно уже светились светлые нити. — Без риска не проснуться, Мила.

— Красиво говоришь, — я отклонилась, высвобождая волосы из хватки сладкоголосой кляксы. — Но почему я должна тебе верить? Кроме того, что иначе ты меня сам прикончишь.

— Ну, как минимум по озвученной тобой причине. А максимум… а зачем мне врать, девочка Мила? Я — исконный обитатель королевства снов. Пожиратели питались кошмарами задолго до того, как появились человечки с даром. И мало того, что эти так называемые врачи не выполняют своих обязанностей, так еще и вредят. Я считаю, что достоин власти над своим миром больше, чем любой из них.

Ага… стало быть, нашу властолюбивую кляксу томит мечта о короне сновидений, и она искренне считает, что на ней она будет смотреться лучше. Я едва не рассмеялась, поняв, что мне напоминает отношение твари к сноходцам. Москвичи и гастарбайтеры! «Понаехали тут!»

— Допустим… Что ты от меня хочешь? Я уже поняла, что король плохой, а ты хороший и желаешь всем добра. Но мне дико интересно, как именно мы с тобой, представители сил добра, собираемся зверски уничтожать силы зла?

— Шикарная формулировка, — немного подумав, отозвалась клякса. — Мне очень нравится! Итак, план. Видишь ли, девочка Мила… ты инициировалась внутри кошмара, с которым был связан король. А инициация — всплеск энергии. Как итог, нити ваших сил все еще слегка перепутаны… и, думаю, даже король этого не понимает. Просто мне со стороны виднее.

В этот момент я почти окончательно уверилась, что меня собираются прикопать вместе с поганым Сноходцем. Я — тот самый камень, который вешают на шею утопленнику. А зачем вытаскивать булыжник со дна реки после того, как он сыграл свою роль?

В чем-то я этого «санитара леса», конечно, понимаю. Но мне совершенно не хочется страдать на благо какой-то незнакомой глазастой кляксы. А если учесть, что я — его инструмент по достижению желаемого… вполне могу «сломаться». Лес рубят — щепки летят, как говорится.

Но как соблазнительно, как же соблазнительно снова получить свою жизнь!

Он знал, что мне предлагать. И делал это очень грамотно. Недаром же есть такой прием — «сначала отними все, а после предложи малость».

— Нити сил перепутаны… — повторила я. — Но что это дает?

— Ты можешь вытащить его в реальный мир. Там ты пока сильнее. А дальше… он будет никем. Я не знаю, сколько лет прошло с гех пор, как король окончательно ушел в мир сновидений, но он точно не приспособлен к существованию в реальном. Поэтому он там… подохнет как шакал.

Я мимолетно подивилась, что эта кровожадная мерзость не стремится прибить короля собственноручно, но, немного подумав, поняла почему. Не может. Приходится действовать чужими руками и мириться с издержками.

Увы… вариантов у меня нет. Или меня убьет король, или пожиратель.

— А что будет с Шо?

— С кем? — все три глаза напротив несколько офонарели.

— Мой сноц, — немного смутившись, пояснила я. — Его зовут Шо.

— А-а-а-а-а, — офонарение не спешило покидать глазюки твари. — Не переживай, с ним все будет хорошо. Когда ты отдашь мне свои силы, я не буду все это… съедать. Оставлю ровно столько, чтобы сноц не распался. Будет жить со мной! Он у тебя прикольный. Ну, или отправлю туда, куда он захочет. У меня даже есть один знакомый сноходец… из недоеденных.

— Это как? — настала моя пора выпадать в осадок.

— Мы познакомились, когда я еще не совсем… вырос, и он был первым, кого я отпустил после беседы. Но не сразу… пожевал немного… В общем, найдем, куда пристроить твой желтый колобок.

— Хорошо! — устало махнула рукой я, закинув в рот очередную конфетку. Хоть какая-то польза от снов. Можно есть и не толстеть!

— Вот и умничка, — просияла фиолетовая мерзость. — А теперь слушай… с королем поступишь так.

До утра мы составляли гениальный по своему идиотизму план по свержению короля сновидений. После того как я услышала от пожирателя, что должна сделать, — покрутила у виска. Но он заверил: так, только так и никак иначе!

Что ж… недаром говорят, что новичкам и дурачкам везет. А тут просто комбо — должно сработать!