Воодушевлен и отравлен (два года после выпуска)
Но ты говоришь, это правда – земии существуют. Значит, я – самонадеянный болван, который попросту бросил кочевников. Мне и в голову не пришло задержаться, проверить, сделать хоть что-нибудь. Если бы я только заглянул в глаза девочке перед отъездом, я стоял в двух шагах от нее! Сделав два шага, я мог спасти полсотни жизней. А я просто уехал.
Как думаешь, Оль: магам, своим любимым детям, Божиня тоже воздает по поступкам их? Если на моих руках кровь полусотни человек… ее не смыть и морем добрых дел.
Из письма Кинфера, отправленного незадолго до поездки в Гижук
Странник надвигался на эльфа медленно, тяжело, набычившись.
Было мужчине лет, быть может, сорок и выглядел он человеком, проведшим жизнь отнюдь не в праздности. Сильное крупное тело, крепкие большие руки и короткие волосы, изрядно запыленные сединой. Дотемна загорелое лицо покрывали глубокие морщины человека, который привык вглядываться вдаль прищурившись и проводил много времени под иссушающими порывами ветра, под пекучими солнечными лучами. Нрав его был столь же резким, сколь черты лица.
Все это сей вздох перло на эльфа, сжимая здоровенные кулаки.
Омерзительный был эльф, если откровенно. Аккуратный, чистенький, с иголочки. Кожа гладкая до неприличия. Волосы светлые, длинные как у девки. И серьга в ухо воткнута серебряной петелькой. Тьфу, одним словом. Да еще разворот плеч такой, словно все вкругаря этому эльфу должны чего-то.
– Эй, белобрысый, задал бы деру, пока цел! – раздался веселый окрик из небольшой толпы, что наросла вокруг намечавшейся потехи.
Эльф даже головы не повернул.
Когда оставался всего один, последний шаг, Странник понял, что его смущало в нежданном госте. Еще больше, чем его неуместность в гористой раскопке, и больше, чем сдержанное спокойствие, с которым держался эльф.
Глаза. Безмятежные, льдистые и как будто скучающие. Словно это не его сей вздох по колено в землю вколотят, а сам он разметает всю раскопку.
И отчего-то мужчина вдруг ясно осознал: эльф это мог. Демонова матерь знает, как, но мог.
Странник остановился. Его подопечные, образовавшие широкий круг, гневно зашикали: они хотели видеть, как гость спиной вперед улетает с раскопки.
– Ойн Динон, – эльф выверенным движением протянул мужчине сложенный пергамент, который держал в опущенной руке, – я прибыл сюда в качестве соглядатая от Магической Школы Ортая.
Это еще что такое?! Мужчина вытаращился на эльфа и даже сделал неуверенный шажок назад, наполовину обернулся к заворчавшим Странникам. Хотел заговорить, но из пересохшего горла удалось извлечь лишь невнятное сипение.
– Этот документ, – продолжал гость, – подтверждающий мой статус, заверен ректором Школы, чья печать и подпись вам, как меня уверили, хорошо известны.
Вокруг загомонили.
– А чего это ортайская Школа лезет в дела Гижука? – выкрикнул кто-то из толпы Странников.
Эльф на вздох закатил глаза, словно говоря «Ну всякий раз одно и то же!» – и тем же ровным голосом ответил:
– В Гижуке, как вы знаете, нет собственной магической общины, поэтому в некоторых случаях вступают в силу нарочно заключенные с Ортаем договоры. К числу таких случаев, несомненно, относится возможное обнаружение древней реликвии, наделенной магической силой.
Динон наконец прокашлялся, сплюнул и почти выдернул у эльфа пергамент. Изучил так и сяк, не нашел к чему придраться. Сплюнул еще раз.
– Мы сами нашли эти развалины, ясно, господин… как вас там, – он снова раздраженно поднял пергамент на уровень глаз и, морщась, вчитался, – господин Кинфер. Ни при чем тут ваши договоры и магические Школы! И как только узнали про раскопку, а?
– А вы подумайте об этом, – процедил эльф. – И представьте на полвздоха, как тут может шарахнуть, если реликвия действительно находится внутри.
Остальные Странники, поняв, что потехи не будет и вняв короткому взмаху Динона, возвращались к работе, недовольно ворча.
– И что теперь? Поселитесь в нашем лагере и будете над душой стоять целыми днями, господин надзиратель?
– Соглядатай, – ровным голосом поправил эльф.
– А потом выгребете все наши находки да урвете в Ортай? Так имейте в виду, мы за такое лопатой не погладим, хоть печати там у вас, хоть подписи!
Эльф дернул плечом.
– К вам не подселюсь, не обольщайтесь. Дом присмотрел в деревне, что в переходе отсюда. И не увезу ничего помимо реликвии, если она отыщется. Остальным распоряжайтесь как хотите.
Динон снова поглядел на пергамент, потом обернулся в сторону деревни.
– Дурное место, – буркнул он, не прощаясь развернулся да пошел себе прочь.
* * *
Эльф, впервые приехавший в Гижук, понимал, что многое в орочьем крае будет казаться ему странным. Но даже с оглядкой на это Кинфер был согласен с Диноном: место, где он решил поселиться, выглядело именно дурным. Деревенька на полсотни жителей стояла вдали от езженых трактов, тулилась между лесом, бесплодной долинкой и низкогорьем, где вели раскопки Странники. И носила изумительное для ортайского уха название – Ылга.
Ее голова или, как тут говорили, староста, был пожилой орк – высоченный и широкоплечий, до того иссушенный годами, что, казалось, вот-вот переломится надвое. Однако Кинфер сразу понял, что это впечатление обманчиво: сил и здоровья у орка все еще было в избытке.
Эльф добрался до Ылги рано утром. Вначале перекинулся парой фраз с этим самым старостой – тому, похоже, было наплевать и на чужака, и на Странников, и заодно на обе Магические Школы Идориса. Потом Кинфер нашел себе жилье – очень даже просто: молчаливая орчиха средних лет поманила его пальцем из-за расшатанной изгороди и указала на маленькую, давно не беленную мазанку. Эльф кочевряжиться не стал, хотя сразу стало ясно, что у такой хозяйки на пирожки рассчитывать не стоит.
Пирожков хотелось. И еще таз с горячей водой. И веранду, оплетенную виноградом. Но за два года работы в должности соглядатая Магической Школы Ортая Кинфер привык довольствоваться тем, что Божиня послала.
Ничего. Авось руки на месте, как-нибудь сам и дров наколет, и воды натаскает. А деньгами Школа не обижает, так что глядишь – и на пирожки в таверне хватит.
Есть же у них тут таверна?
Наскоро ополоснувшись и сменив дорожную одежду, Кинфер отправился на раскопки, затеянные Странниками. Представители этой гильдии считали делом своей жизни составление подробных карт Идориса и дотошно исследовали каждый уголок всех шести его краев. Странники всю жизнь проводили в дороге, в компании других таких же увлеченных, без конца правили свои карты, временами навещали немногочисленные гильдийные пристанища и едва ли помнили, на какой карте отмечен их собственный дом.
То, что Странники устроили раскопки, было делом обычным: они без конца что-нибудь рыли и ковыряли. Кинферу уже приходилось сталкиваться с представителями этой гильдии, и он в общем понимал, как с ними следует вести себя.
Вернувшись с раскопки, эльф первым делом отправился на поиски таверны. Есть и спать – вот все, чего ему хотелось. Совесть ворчала недовольное, но эльф объяснил ей, что реликвия едва ли отыщется так скоро. Да и Странники, смущенные его появлением, в случае чего не станут ничего делать сами, пошлют кого-нибудь в деревню.
Через несколько дней они пообвыкнутся и тогда за ними нужен будет глаз да глаз, а пока вполне можно побаловать себя вкусной едой и долгим сном.
Таверна отыскалась быстро, хотя заплутать в Ылге было проще, чем думалось поначалу. Вроде что там той деревни на десять дворов? Только деревня-то орочья, а орки, даже такие, которые в детстве хворали, много крупнее людей, и дома они ладят выше да просторней, и места на подворья отмеривают тоже не жалея. И улицы делают широченными.
В Гижуке строили в основном мазанки. Раздутые вдвое против привычных размеров, они казались голодному Кинферу гигантскими пряниками, густо политыми сбитым белком на меду.
Таверна была устроена под стеной одной из таких мазанок. Огороженный низким плетнем шмат утоптанной земли, грубые деревянные столы на четверых и такие же грубые лавки. Под плетнем растут подсолнухи и кусты сирени. За столами уже сидят несколько орков.
«Тенистый уголок», – не без труда считал эльф витиеватые руны, вырезанные на деревянной дощечке у входа.
В общем, по гомону Кинфер и нашел это, с позволения сказать, заведение. Голоса орков, распивающих вино, выделялись среди обычных деревенских звуков: меканья и мычания, квохтания и гоготания, задорного лая и шуршания листвы на плодовых деревьях.
Хотя такая праздность сельчан посреди лета была весьма удивительна. То ли оркам вправду было нечем заняться, то ли им хотелось так считать – а староста деревни, как легко поверить, желал на это чихать ничуть не меньше, чем на Странников, Магические Школы и все прочее.
– Вино. Квас. Рагу. Хлеб. Каша. Остальное поспеет к полудню.
Хозяин «Тенистого уголка» двигался невероятно бесшумно для такого громадины, и Кинфер подпрыгнул на лавочке, на которую только успел присесть.
На лице орка ни одна жилка не дрогнула. Стоял себе и смотрел на гостя спокойно сверху вниз.
– Квасу, – взял себя в руки эльф. – И рагу. И хлеба.
Заказ принесли очень быстро, но порадоваться еде Кинферу не пришлось. Разглядывая в своей миске неаппетитную массу землистого цвета, он смутно припомнил, как ректор предупреждал его об оркской еде. За три дня пути по Гижуку отведать местной кухни Кинферу пока не пришлось. Большей частью путь пролегал по малонаселенным местам, и эльфу приходилось довольствоваться запасами вяленины, сухарей и крупы. А вчера утром он проезжал через крупный город и привычно выбрал таверну, где стряпали гномы.
Представителей иных рас в Гижуке было немного, но какое-то количество гномов, людей и эльфов тут все-таки обитало. А гномскую кухню с ее острыми и пряными приправами Кинфер очень даже уважал.
В Ылге гномов, кажется, не водилось.
Эльф покосился на пирующих орков, убедился, что те на него не смотрят, и очень осторожно слизнул с ложки немного рагу. Выпучил глаза, затравленно огляделся, не нашел, куда бы выплюнуть, и, зажмурясь, проглотил.
Варево готовили, похоже, из грязи пополам с тараканами. Жирными, свежеубиенными.
Кинфер присосался к квасу, надеясь смыть с языка гадкий вкус. Квас был хорошим, резким, прохладным. Отдышавшись, эльф с опаской оглядел хлеб. Тот выглядел не Божиня ведает как аппетитно, но вполне невинно. Желудок забурчал, требуя законной доли пищи.
Эльф вздохнул и отгрыз корочку. Хлеб испекли из непонятно какой муки, не пшеничной и не ржаной, к тому же пересушили и недосолили, но между ним и рагу выбор был невелик.
Со страдальческим видом сжевав все три куска, Кинфер расплатился (хорошо хоть ортайские деньги не забыл выменять на местные во вчерашнем городе) и решил, что отныне готовить еду будет сам. Во дворе мазанки он видел поленницу, в котомке еще осталась крупа, а овощей и прочего сельчане небось только рады будут продать.
Но это все потом. А теперь – спать! Немедленно спать!
Когда Кинфер вышел за плетеную ограду «Тенистого уголка», навстречу ему попался пожилой орк. Лысый, согбенный, худощавый, в домашней поношенной одежде, он шаркал по другой стороне улицы. Старик что-то приговаривал, очень эмоционально, да размахивал руками не хуже ветряка.
Эльф проводил изумленным взглядом пожилого орка, а потом обнаружил себя взятым в кольцо двумя орками молодыми.
Похоже, все обитатели Гижука обучались незаметному подкрадыванию! Во всяком случае, Кинфер не мог припомнить, чтобы ортайские орки подобным образом заставали его врасплох. Эти двое были схожи, словно две вишни с одной завязи, да еще и одеты одинаково: в полотняные рубахи и шерстяные штаны, подвязанные бурыми поясами. Единственным отличием была пара темных родинок над губой одного из орков.
– Маг? – для порядка спросил второй близнец, словно в Ылгу сегодня прибыл еще десяток светловолосых эльфов.
– Маг, – не стал отрицать очевидного Кинфер.
– Хорошо, – решил первый орк, и братья вежливо подцепили эльфа под локотки, вынуждая следовать по дороге между ними.
– Э-э-эй! – возмутился Кинфер.
Ноги его теперь доставали до земли не на каждый шаг. Положение получилось, откровенно говоря, унизительным.
– Не трепещи, – посоветовал отмеченный родинками орк, который теперь шел справа. Ладонь у него была та еще, легко охватывала отнюдь не тощее предплечье мага, – не зла хотим, посоветоваться надо.
Эльф дернулся, как рыба в рыбацкой сети.
– А руки для этого крутить обязательно?
– Извиняемся, – хором пробасили близнецы и разом отпустили мага.
Тот наконец обрел под ногами твердую почву и нервно повел плечами, расправляя непотребно перекосившуюся одежду.
– Только стоять не будем, будем шагать, – решительно добавил второй орк, и эльф предпочел не спорить.
Троица вновь двинулась по дороге. Пожилой орк, все так же бормочущий, бодро топал шагах в двадцати впереди.
– Вон тот прискорбный на башку старец – наш дедуля, – внезапно заявил близнец справа. – Меня именуют Ук, а брата – Жоркий.
– Кинфер, – представился маг.
– Приятственно, Кинфер. Так вот, когда на дедулю нападает охота смены мест, мы с Жоркием ходим следом и глядим, чтоб старый ни во что не вляпался.
– Тут можно вляпаться во что-нибудь серьезней коровьей лепешки? – хмуро спросил эльф и повел плечами, словно убеждаясь, что их никто не держит.
Близнецы басовито хохотнули, и Ук ответил:
– Мы еще не знаем, он недавно спятил. Быть может, ему придет охота упасть в колодец или свалиться лицом на топор в каком-нибудь дворе, кто ж поймет этих пришибленных?
– Хм-м, – протянул маг.
– Так вот что спросить хотим: а нет ли какого заклятия, чтоб дедуле мозги на место опять повернуть?
– Нам не то чтоб так уж сложно последить за ним, – поспешил уточнить Жоркий, – но дедуля как-то поприятней все же был до того, как спятил.
– Вдобавок семья тревожится, – Ук озабоченно сдвинул густые брови, – как и все другие семьи, где кто-то из родни на голову ушибся. Кто знает, что с этими чокнутыми станет в День Зеленого Паука?
Некоторое время шагали молча. Кинфер покусывал губы, смотрел себе под ноги и то и дело пинал подвернувшиеся камешки. Орки уважительно косились на мага и ждали, что же он ответит.
– Ни слова не понял, – в конце концов заявил эльф. – Какие семьи волнуются, кто обо что ушибся и при чем тут пауки?
Близнецы переглянулись. Жоркий развел руками:
– Он же не тутошний. А мы набросились.
Ук кивнул и остановился: старик, шедший впереди, заинтересовался вишневым деревом в одном из дворов и теперь что-то возбужденно рассказывал ему. Жоркий присел на корточки прямо посреди дороги, вытер взопревший лоб и принялся растолковывать:
– За последнее время во многих семьях кто-нибудь из орков тронулся умом. Плохого эти тронутые не делают, не буянят, ничего такого. Кто тихонечко в углу сидит и бормочет, кто вот с деревьями болтает, а кто и вовсе почти нормальный, только всякое разное ему временами чудится. То будто бы птица по дому летает, то словно живность какая-то мимо ходит, то запахи всякие блажатся. Ничего такого, словом.
– Просто четвертушка деревни чокнутая, – кивнул Ук. – И правда, про что говорить!
– Ну так жители и тревожатся, – продолжал Жоркий, словно не слыша брата, – кому ж охота быть следующим, кто спятит? Или дождаться, что все эти свихнутые все же озлятся? Мало ли, что им завтра привидится, так ведь?
– Правильно, – согласился Кинфер. – А что такое зеленый паук? Глядите, ваш дедуля уже дальше потопал.
– И впрямь! – Жоркий легко поднялся, и троица зашагала по улице дальше.
Никто из жителей до сих пор не попался им навстречу. Даже во дворах не видно было орков, никто не трудился на многочисленных огородах. Быть может, полуденное солнце слишком пекучее для жителей Гижука? Это Кинферу, выросшему южнее, в Ортае, оно нипочем, а оркам жарко, наверное. Вон у близнецов на лбу пот выступил!
– День Зеленого Паука, – теперь говорил Ук, – приходит раз в дюжину лет, когда открывается первый портал и солнце закрывается зеленым туманом.
– Никогда о таком не слышал, – протянул эльф. – Какой еще туман?
Старик дошел до конца улицы. Дальше простиралась долинка. Пожилой орк остановился в нерешительности.
– Раньше во время помутнений он не ходил дальше деревни, – встревоженно заметил Жоркий. – Не хватало еще, чтоб его за околицу понесло. Долина Стенаний – паршивое место для подслеповатого старика, там кротовьих нор без счета!
– Долина Стенаний? – изогнул бровь Кинфер.
Старик высказал что-то простиравшейся перед ним долинке, развернулся и потопал обратно по дороге.
– Хвала Божине, – выдохнул Ук. – Так вот. Ты ж знаешь, что порталы появились в Идорисе, когда сюда приперлись кочевые демоны? Прежний мир, который они заселяли, начал помирать, и они двинулись искать новый.
– Кочевые демоны, – Кинфер наморщил лоб. – Да, это одна из баек Оля. Там говорится, что демоны пришли обживать Идорис, обосновались в Даэли и стали сманивать призорцев, природа которых близка к демонической. А люди получили амулеты для перехода в Миры-междумирья, и из этих Миров тащат в наш мир Кристаллы. Они источают сущность, которая… что она делает? Не помню.
– Помогает демонам сохранять человеческий облик, – подсказал Жоркий. – Чем больше Кристаллов в Идорисе, тем больше демонов могут разгуливать среди нас неузнанными.
– Наверное, – не стал спорить маг. – Я плохо помню эту байку. Мы не любили ее, потому что она глупая и не про сказочных существ.
– Он слыхал, но не поверил! – прогудел Ук. – Ну да, ну да. Помнится, дедуля, когда еще был не свихнутый, так говорил: молодь завсегда думает, что до нее жизни не было, поэтому стариков не слушает и сама все знает лучше всех!
– Есть ли крупица истины в старых легендах, – пробормотал Кинфер. – Вечный вопрос. Ук, старики тоже не могут знать наверняка. Порталы появились около сотни лет назад, тогда нынешних дедушек еще на свете не было.
– Но все ж они были ближе нашего к тому времени.
Старик прошлепал мимо, даже не повернув головы в сторону внуков. Троица развернулась в обратную сторону, медленно двинулась следом за пожилым орком.
– Словом, – продолжал Жоркий, – порталы пробили демоны, когда причапали в Идорис через Азугай, магонову страну.
– Азугай? – повторил Кинфер. – Это то место, что за горами Миров? Я что-то слышал о нем, но никто не упоминал названия. Азугай.
– Да. Там нормальные магоны, а в Мирах – свихнутые. Когда демоны пришли в Идорис, в Азугае еще не было магонов. Так вот, однажды, давным-давно, в этих самых краях открылся самый первый портал, – понизив голос, продолжил Жоркий. – И в тот день такое творилось! Земля тряслась, ветер выл, дрожали горы, пересыхали реки. А потом солнце заволок зеленый туман. Он тянулся по земле до самой горной гряды, укрыв собою многие десятки верст.
Жоркий умолк, и вместо него продолжил Ук:
– Зеленый туман делал орков слепыми и вялыми, не давал им дышать. И если кому доводилось затеряться в этой зелени, то его уже нельзя было найти. Через день, когда туман сошел, не нашлось никаких следов сгинувших орков, не нашли ни их тел, ни костей.
– Когда туман стал совсем непроглядным, – снова заговорил Жоркий, – из него вышел Зеленый Паук. Он был размером с орка, о десяти ногах цвета меди и с телом крепким, как железо. Он медленно шел по округе и разыскивал заблудившихся орков. Зеленый туман изменил наших братьев и сестер и претворил их в магонов, а Зеленый Паук съел их память и подарил их самих Азугаю.
Эльф поежился, а Ук совершенно нормальным тоном спросил:
– Ты ж видел магонов – правда, они похожи на орков?
Маг замотал головой:
– Они крупнее человека, но я не думаю, что у них больше общего с орками, чем с эльфами или людьми. Они серокожие, с вытянутыми ушами…
Ук пожал плечами:
– Ну, словом, наша легенда табарит, что магоны появились в тот день, когда открылся первый портал, и что магоны – бывшие орки из этих мест. Потому мы стараемся не чинить им вреда, когда бываем за порталами. Пытаемся лишний раз не попадать им на глаза, потому что…
– Потому что они агрессивны и с ними не договоришься, и, если магон тебя заметил, тебе придется убить магона, – закончил за него Кинфер.
– Да.
– Ну и вот теперь близится новый День Зеленого Паука, а часть ылговских орков умопомешалась, – Жоркий кивнул на дедулю, который остановился посреди дороги и тихо напевал, не разжимая губ.
– Но вообще-то так не должно быть, – быстро добавил Ук. – Туман не присылает предвестников, что лишают орков разума. Туман просто приходит и… собирает свою дань, как у нас говорят. А уходит лишь тогда, когда получит достаточно душ. И будто нам недостает мандража из-за этого! Так мы теперь еще вдобавок не знаем, что станет с нашими умалишенными в тот день, когда придет туман. Поговаривают, что здешнее безумие – дело рук наузницы.
– Какой наузницы? – окончательно потерялся Кинфер. Кто бы мог подумать, что скромную деревеньку окружает такое количество сложных историй! – Зачем наузнице насылать безумие, она ведь наоборот должна делать – избавлять от напастей?
– Ну, знаешь, – Жоркий вроде как смутился, – избавление избавлением, а гадости делать они тоже умеют. И ты не обижайся, а только мы тут не очень привычные к чужакам. Особенно когда они из-под других рас. Ничего такого, я вовсе не против эльфов там или гномов. Но, когда наузница появляется неведомо откуда, селится в виду деревни, но не внутри, а через пару месяцев начинает твориться не пойми что, так угадай, на кого все подумают!
– Наузница – гномка? – оживился Кинфер, представив хороший казанок острого жаркого и противень румяных пирожков.
Жоркий помотал головой:
– Человеческая женщина.
– Тоже пойдет, – одобрил эльф.
Близнецы переглянулись. Кинфер хотел было объяснить про еду, но подумал, что братья либо не поверят, либо обидятся за орочью стряпню, а вернее и то, и другое разом. И вместо этого спросил:
– А где живет ваша наузница?
– Да почти сразу за деревней, – Ук махнул рукой в северо-восточную сторону.
– Это рядом с раскопкой Странников?
– Не, за околицей правее нужно забрать, – орк махнул рукой. – Дорога-то ведет прям к раскопке, на Гору Вдов, а наузница живет в отвилке Расколотого Черепа.
– Гора Вдов, – с чувством повторил Кинфер. – Отвилка Расколотого Черепа. Долина Стенаний. И вы еще удивляетесь, что у вас тут всякая дрянь творится? Да одни лишь названия просят, чтоб ваши призорцы проказили!
– Призорцы?
– Полевики, лешие, водники… Вы их по-другому зовете?
– А, чудавцы! – сообразил Жоркий. – Да они не водятся в Гижуке.
– Как так? – не понял эльф.
– А просто не водятся. Мы ж в них не верим.
Кинфер замолчал и попытался уложить в голове все услышанное. Получалось плохо. Орки говорили так, словно их туман и Зеленый Паук – настоящие. Разумеется, эльф не мог поверить в подобное, равно как в байки про демонов и Кристаллы. Но раз близнецы говорят, что туман приходит раз в дюжину лет, то они должны были видеть что-то, что можно было принять за него.
Особо зловредные болотные испарения? Есть тут болота поблизости? Какая-нибудь неправильность природы? Кто знает, чего можно ожидать в крае, где никогда не жили призорцы. Как в Эллоре – подумалось Кинферу, но он тут же с возмущением отбросил эту мысль: в Эллоре за порядком следили маги, и рождались они там куда чаще, чем в Ортае. А в Гижуке собственных полноценных магов не было вовсе.
Единственное, что эльф понял точно, – ему непременно следует посмотреть на зеленый туман, если тот и правда придет. Чем бы он ни оказался.
– Ты гляди, дедуля на второй круг нацелился, что ли? – озабоченно пробормотал Ук.
– Не, – решил Жоркий, – поорет и домой отправится. Так что, маг, можно исцелить этих рехнувшихся?
– Заклинаний от безумия не бывает, – помотал головой Кинфер. – Но мне теперь до жути интересно, что же тут у вас случилось. А когда придет этот паучий туман?
– Завтра, – поморщился Жоркий.
– Надо же, как мне везет, – заметил маг. – Видно, отоспаться сегодня не придется.
* * *
Пока близнецы провожали дедулю до дома, Кинфер забежал в свою мазанку, проверить запасы съестного в котомках.
Так и есть: немного крупы, соль и зачерствевшие лепешки. Всем этим и дня-то сыт не будешь, придется что-нибудь придумать! Впрочем, была еще надежда на стряпню наузницы.
В мазанке пахло жасмином: хозяйка водрузила в глиняный горшок целую охапку и поставила на столик в своей комнате. Дверь к ней была открыта, и Кинфер видел, что орчиха вяжет у окошка. Хозяйка даже головы не подняла, когда он пришел.
Эльф не расстроился: так даже лучше. Пустой болтовни он не любил.
Выходя из дома, маг снова прислушался, надеясь уловить между голосами живности и шелестом листвы говор орков. Ничего, все тихо. Никто не кричит, не напевает и даже не ссорится. Не слышно хлопанья дверей, лязга, грохота – ничего такого, что должно бы звучать в поселке в летний день.
И вдруг Кинфер понял: орки боялись.
Орки до смерти боялись своих безумцев и приближающегося Дня Зеленого Паука. Именно этим объяснялось и равнодушие старосты к приезжему, и ранние пьяницы в таверне, и вымершие улицы.
Из всех рас Ортая орки были наименее эмоциональными. Они любили хорошие шутки и никогда не упускали случая побалагурить, но все прочие чувства в них были словно срезаны втрое в сравнении с любым гномом, человеком или эльфом. И здешние проявления, которые у других рас сошли бы за мелкие странности, в случае орков были показателем гораздо более глубоких чувств.
Они боялись. Так сильно, как вообще могли.
Ук и Жоркий уже поджидали мага у калитки. Жоркий держал в огромной ладони голову подсолнечника, из которой братья деловито выковыривали семечки. Заплевать шелухой все подходы к дому они не успели: только подошли.
– Нашел жилье, тоже еще, – Ук смешно фыркнул, и еще одна черно-белая чешуйка упала в пыль.
– А мне много и не надо, – Кинфер тоже наскреб себе семечек. – Пойдемте, что ли?
– Что ли пойдем, – согласился Жоркий, и троица двинулась вперед по дороге. Не по той, по которой сегодня водили дедушку, но маг это направление тоже знал: утром оно привело его к раскопке.
– А мы было тревожились, – признал Ук. – Думали, предложишь ворожбой нас переносить. Кто б подумал: маг – а ходит по-простому, ножками.
Эльф улыбнулся. Наладить телепорт он мог, но только в знакомое или видимое место. А в гостеприимстве Странников уверен не был. Поэтому телепортировать компанию к дому наузницы не был способен даже при желании, а на раскопку полагал и в будущем добираться пешим: лучше уж потратить время на прогулку, чем вывалиться из портала прямо в заботливо вырытую выгребную яму или еще во что похуже.
– Из Ортая тоже пешком притопал? – спросил Жоркий, выслушав объяснения эльфа.
– Из Ортая приехал нарочной телегой. А потом она вернулась в город… как его… который на юге. Соберусь обратно – вызову, заберет.
– Как вызовешь? – не понял Ук. – Встанешь посреди долины да начнешь орать, пока не доорешься?
Кинфер рассмеялся.
– А вот как!
Не сбавляя шага, он зашептал заклинание, собрал руки шалашиком, а потом резко вскинул ладони, и из них выпорхнула маленькая птичка. С криком навернула над головами опешивших орков несколько кругов и упала прямо в ладони Ука, которые тот растерянно и послушно подставил.
Орк осторожно потрогал гладкие серые перышки, и птица с тихим хлопком исчезла, оставив после себя едва различимый дымок.
– Что это было? – глупо спросил Жоркий.
– Птах, – эльф усмехался. – Магический вестник. Серый означает, что все в порядке. Рыжий – ожидай в гости. Коричневый – опасность или просьба помощи. А черный… ну, это значит, что плохо все. Вот как соберусь возвращаться в Ортай – так и пошлю своему вознице коричневого птаха, говоря: помогай, приятель, нужно домой добраться.
– И это все маги могут таких птичек вертеть?
Эльф помотал головой.
– Только те, что завязаны на воздушное начало – два-три мага из десяти.
Жоркий поглядел на Кинфера уважительно и обернулся, разыскивая в теплом синем воздухе следы растворившегося вестника.
Домик наузницы и впрямь располагался почти впритык к деревне, но наткнуться на него случайно было почти невозможно. Он был выстроен в крутом отвилке, густо поросшем барбарисом и пыреем, и вела к нему неприметная тропка между низких ракит.
Дом был построен задолго до прихода наузницы. Глинобитный, аккуратный, с маленькими окошками и не новой соломенной крышей, он выглядел ровесником Кинфера. А для дома, у которого нет постоянного хозяина, двадцать три года – срок немалый.
Наузница тоже была не старше эльфа, а то и моложе на несколько лет. Если бы мага попросили описать ее единым словом – наверное, он сказал бы «роскошная». Женщина была улыбчивая, полнотелая и подвижная, с симпатичным круглым лицом и живыми темными глазами. Такой бы не в избушке на отшибе обитать, а быть сердцем всего поселка, собирая вокруг себя ухажеров и подружек, таких же смешливых и бойких.
Хотя кому ее красота и жизнерадостность нужны в Гижуке? Орки ведь иные совсем.
На стук наузница распахивала двери рывком, как будто ей совершенно нечего было бояться в этом одиноком доме, который построил неведомо кто в местечке под названием Расколотый Череп. Даже подворья у него толком не было: косой забор с трех сторон, палисадник, столик да колодец.
– Это ж надо, какая честь мне привалила! – Женщина всплеснула округлыми загорелыми руками, которые тонкий сарафанчик открывал почти до плеч. Из прочих богатств наузницы он тоже мало что скрывал, и Кинфер немного смутился. – Зачем пожаловали, братцы-близнецы? Неужто понадобилась обережка? Или просто так заглянули, доброго здоровьишка пожелать?
– Вилы одолжить, – не растерялся Ук. – А то на нашенских на всех как есть уже висит по вредной чаровнице, ни одних свободных не осталося!
– А на моих как раз упырь застрял! – Улыбка у наузницы была очаровательной и жутко вредной. – Так что нечем нынче обласкать вас, братцы-орки! И чапать бы вам дальше по своей дороге, не споткнувшись!.. А это кто такой?
– Маг приезжий, ортайский, – Жоркий ловко подставил ногу, не давая захлопнуть дверь, хотя наузница и не пыталась. – Хорош зубоскалить, Ихана. Поговорить нужно.
Шальная улыбка в тот же вздох слиняла с лица наузницы, она деловито кивнула и посторонилась:
– Ну так заходите, нечего в дверях кишки сквозить.
– Кинфер зайдет, – Ук отступил на шаг. – Мы тут погодим.
Ихана кивнула, слегка посторонилась, пропуская Кинфера. Как раз настолько посторонилась, чтоб эльфу пришлось просачиваться в дом мимо нее бочком, втянув живот. Сама наузница стояла, уперев руки в тугие бока, распрямив плечи и слегка откинув голову, улыбалась задорно и хитро.
Маг смутился бы снова, если б за порогом ему в нос не ударил изумительный запах свежего хлеба и щей – дверь вела прямо в кухню, даже сеней в домике не было.
Его учащенное дыхание и слюноотделение Ихана прозорливо отнесла на счет запахов, а не собственных открытых плеч. Усмехнулась, указала глазами на добротный сосновый стол.
– Ох уж эти приезжие! Страдают с орочьей еды да и только! И кто б их в этом винил, а, маг?
За то время, что понадобилось Кинферу чтоб сделать два шага до стола, он успел охватить домик быстрым взглядом. Печь, лавки, полки, этот самый стол. За ткаными занавесками, наверное, спаленка. В углу множество плетеных обережков: из грубых веревок, с иглами и бусинами, с шерстью и клыками, с цветными ниточками, рыбьими чешуйками и Божиня ведает, с чем еще. Обережки, с виду полностью готовые, висели аккуратными рядами. Плели их, видимо, не здесь.
– На пустой живот какие ж разговоры? – приговаривала Ихана, ловко расставляя на столе посуду. – Разве орки накормят таким?
В доме наузницы тоже витал аромат жасмина, то и дело пробиваясь через запахи хлеба и щей. Наверное, жасмина было много в этих краях. Кинфер не понимал страсти женщин к мертвым цветам и сладким запахам, но мало ли чего он не понимал.
Щи были умопомрачительными. Густые, с правильной кислинкой, щедро приправленные сметаной, да под свежий пшеничный хлеб… Эльф честно старался не спешить и не чавкать, но солидная миска опустела еще до того, как Ихана поставила на стол кувшин с компотом из вишен.
– Спасибо, – выдохнул маг и отложил ложку. – Изумительно вкусно.
– О, я знаю толк в хорошей еде, – рассмеялась наузница и похлопала себя по бокам. Смех у нее был легким, заливистым. – Ты в Ылгу-то надолго? Ты ко мне приходи, не смущайся впустую, накормить вкусно я всегда рада. А ты меня разговорами развлечешь, гость нечаянный. Давно я подзастряла в глуши, знать не ведаю, что теперь в Идорисе да как!
– Ты не из Гижука, – догадался Кинфер.
– Вот еще, – наузница уселась на лавку напротив мага. – Я из ниоткуда, эльф. Можно сказать, кочевница. Родного края нет у меня, а куда пришла – там и дом! В одних местах водятся редкие травы, в других много полезной живности, а мое умение – из тех, что пригодится везде. Так надолго ты в Ылгу?
Маг помотал головой и кивнул в сторону раскопки.
– День, пять дней, десять – не знаю. Зависит от того, как быстро и в каком направлении Странники будут копать.
– Тебе что до них?
Кинфер помялся, но его задание не было секретным.
– Похоже на то, что Странники в этой раскопке наткнулись на древнее жрище.
– Древнее что?
– Жрище. Ну… Храм. Из тех, что каждая раса возводила по своим верованиям, когда еще Предания Божинины не явились миру и не разошлись по Идорису. Орки поклонялись пятерым воплотительницам, которые повелевали Согласием, Плодородием, Силой, Мудростью и Здравием.
– Наверное, это было жутко давно, – решила Ихана.
– Маленькие жрища возводили по всему Гижуку, а больших, главных, было по числу воплотительниц – пять. И в каждом из этих главных жрищ хранились статуйки, которые обладали магическими свойствами. Каждая имела действие, согласное назначению воплотительницы. Так вот, считается, что в этих краях было жрище Согласия.
– А тебе-то что?
– Если это так, то в храме находится статуйка, наделенная магической силой. Нынче она является очень мощным артефактом – ведь она сотни лет пролежала в земле, и за это время должна была накопить невероятную магическую энергию. Расходовать-то ее было некуда! Если такая вещь попадет в руки обычного человека, ну или орка, или кого еще, то последствия будут нехорошими.
– Так ты хочешь забрать статуйку? – Ихана расхохоталась. – Забрать из древнего орочьего храма статуйку ихнего божка и увезти в Ортай?
– Давно уже не осталось орков, которые чтут воплотительниц, – Кинфер оставался невозмутимым, – а дел натворить эта штука способна таких, что только держись. В Гижуке же нет магической общины, потому что орки почти не способны обучаться магии. Выходит, тут с ней все равно никто не справится. Если соседи из Ортая готовы взять на себя опасную работу – почему б не порадоваться таким соседям?
– Прям обвил ту раскопку клубок змеев-спасителей, – веселилась наузница. – Ну а тебе, эльф, какое дело до этой статуйки?
Кинфер скривился: надо же, какой внимательный взгляд у этих веселых темных глаз! Посмотрел на Ихану и пожал плечами. В конце концов, тут тоже тайны не было. Просто… не привык он кричать во все стороны про это.
Но отчего-то магу хотелось с ней поделиться.
– Моя семья. В ней нет единства. Я много лет пытаюсь помирить своих близких, но у меня не получается. И я подумал… Я подумал, что если тут в самом деле найдется статуйка Согласия…
– Ты мог бы заглянуть к своей родне до того, как вернешься к магам! – воскликнула наузница и снова рассмеялась.
– Не мог бы, – уши эльфа порозовели. – За кого ты меня держишь? Но позднее, когда статуйка будет в безопасном месте, когда способ ее действия изучат, если ее сочтут безвредной для обычных людей, тогда я смогу попросить разрешения…
– Ох, как много в твоих планах «если» да «когда»!
– Ну это только мысли в моей голове, а не настоящие планы. Ты глубоко закопалась в поисках второго дна, Ихана. Я сюда приехал не из-за своей семьи, а из-за работы, а работа моя в том, чтобы показывать жителям Идориса: маги могут решить задачи, с которыми сами они не справятся. Маги умны, могущественны и на них можно положиться.
– Складно, – кивнула наузница. – Достойно. И звучит красиво.
Кинфер уткнулся в кружку с компотом.
– А зачем близнецы привели тебя сюда?
Женщина себе тоже налила компота, обхватила чашку ладонями. Руки у нее были чистенькие, без всякой селянской въевшейся намертво грязи.
– А я сам попросился, – эльф посмотрел на Ихану. – Никогда не видел наузницы.
– Вот что, – она кивнула и улыбнулась белозубо. – Понятно. Понятно мне, что ты врешь, Кинфер. Тебе интересно не мое ремесло: на обережки мельком глянул и больше не рассматриваешь. А вот меня изучаешь внимательно. Кажется, дать тебе в руки ножик – так разрежешь посмотреть, что ж у наузниц внутри.
– Да я…
– Да ты, ты, – Ихана смотрела на него с улыбкой, и под ее взглядом Кинфер по непонятной причине смущался. – Селяне меня подозревают, да? Думают, это я на них безумство насылаю?
– Некоторые думают, – неохотно подтвердил маг.
– Сдались мне эти орки, – отмахнулась Ихана. – Они и без меня безумны! В последние дни только и разговоров, что про зеленый туман, который всех их пожрет. Косяками ходят просить обережки. Обережки от зеленого тумана, пожирающего орков! Нет, как они себе представляют подобное?
– Значит, ты думаешь, что эта байка – выдумка.
– А ты думаешь – правда? Божиня милосердная, Кинфер, ты ж маг! Разве маги верят в демонов?
– Так байка больше про паука, чем про демонов, – заметил эльф. – Миры-то в самом деле существуют, и магоны тоже, а как именно орки это объясняют – к пауку и туману мало относится.
Наузница улыбнулась и потянулась к кувшину с компотом, подлила себе и Кинферу.
– Как раз относится. Зеленый паук, в которого верят тутошние орки, – это воплощение Тэрьи. Ты ж слышал про Тэрью?
– Да! Это девочка из сказки про погонщицу слонов!
– Про погонщицу чего?
– Ну, слоны. Сказочные животные. Здоровенные – жуть! Уши – во! Губищи – во!
Если бы наузница знала Оля и провела шесть лет, слушая его сказки, она бы пришла в восторг от того, как точно Кинфер передразнил своего школьного приятеля. Но Ихана не училась в Магической Школе, не слышала сказок Оля и потому смотрела на эльфа ошалело.
– Наверное, это другая история, – смешался Кинфер и подергал серебряную сережку в левом ухе. Под растерянным взглядом наузницы ему стало до крайности неловко.
– Тэрья – первый демон, пришедший в Идорис, – пояснила Ихана, все еще поглядывая на Кинфера настороженно, – а поедающий память Паук – одно из ее воплощений. Знаешь, здешние орки не очень-то рвутся сгинуть в зеленом тумане, но при этом верят, что станут магонами и обретут новый дом в Азугае. Позднее, когда Идорис перестанет годиться им для жизни.
– А почему он должен перестать им годиться?
– Потому что демоны высасывают силы Идориса и вдобавок уводят в Даэли призорцев, нарушая многовековое равновесие. Последнее не касается Гижука, но все-таки… Мир меняется, Кинфер, ты же этого не будешь отрицать? Как и исхода призорцев.
– Не буду. Я навидался подобного, Ихана. Заболоченных рек, брошенных селений, бесчинствующей нечисти. Иногда я проезжаю места, где бывал ребенком, и вижу, что они стали иными, и редко это бывают хорошие перемены. Да, мир меняется, это правда. Но винить в этом демонов – глупость.
– Не знаю, Кинфер. Я и сама смеюсь над орками, когда они приходят просить обережки от тумана. Но у каждой байки есть корешок, правда? Если присмотреться, откуда он растет, то нередко можно докопаться до были.
– До пыли, – промычал в свою чашку эльф. – Можно верить в этот туман и в демона-паука, а можно не верить. Как в твои обережки.
Ихана вслед за ним посмотрела на увешанную веревочными плетенками стену. Торчащие перья, тусклый блеск рыбьей чешуи, цветастые камешки, крошечные травяные букеты…
– Никогда не была в Эллоре, – сказала вдруг она. – Говорят, маги эльфов-исконцев не обучаются в Школах и колдуют совсем иначе. Тряпичные куколки, мертвые зверушки, перья и зубы в чашах, мать-природа и горстка золы. Ну, так говорят.
– Говорят, – согласился Кинфер.
Наузница помолчала и строго объявила:
– А в обережках – истинная охранная магия.
– Не чую я никакой магии.
Ихана покивала, медленно отодвинула чашку.
– Мало ли чего ты не чуешь, Кинфер.
Маг тоже отставил чашку и поднялся. Наузница медлила. Обзор на вырез открывался превосходный.
Ихана разглядывала свои руки, Кинфер – Ихану. Пауза затягивалась.
– Спасибо за угощение, – сказал наконец маг.
– На здравие, – наузница неторопливо поднялась, оперлась на стол, подавшись к эльфу. – Приходи когда захочешь, буду рада. Я говорю это от сердца, а не из вежливости, если ты вдруг не понял.
Маг кивнул и пошел к двери.
– Эй, Кинфер!
Он обернулся. Ихана улыбалась.
– Тебе не нужно тревожиться из-за зеленого тумана, даже если он придет.
– Правда?
– Конечно. Он орков забирает, а не эльфов!
* * *
Сразу возвращаться в Ылгу Кинфер не стал. Нашел-таки в себе силы сходить на раскопку: все равно почти треть пути пройдена, да и сонливость вроде как развеялась на воздухе.
Близнецы с мрачной решимостью последовали за магом.
– А нечего, – рассудил Жоркий. – Пусть эти бродяги знают, что в случае чего будет кому их головы поотрывать-то.
– Да они ничего плохого не делали, – неубедительно попытался вступиться за Странников Кинфер.
– Ну а так и в будущем не соберутся, – отрезал Ук.
Странники глядели на молчавших хмурых орков с опаской. Обходительности у них явно поприбавилось.
Однако злоупотреблять Кинфер не стал, в раскопку не полез. Постоял с закрытыми глазами над входом в каменный мешок, побормотал что-то, да и отошел.
– И что? – спросил Динон, наблюдавший за всем этим с явным неодобрением.
– Что-то есть там, – у эльфа было такое озадаченное лицо, словно из-под земли на него наорали. – Вниз и направо. Только мне кажется, что оно… странное. Вы меня позовите, когда докопаетесь. Не пытайтесь ничего делать. И чтоб никто не брал статуйку в руки.
Маг развернулся и зашагал обратно к деревне. Под ногами его хрустели мелкие камешки.
– Эй! – воскликнул Динон. – Там много внутри всякого! И статуйки тоже разные попадаются. Как нам понять, которую не трогать?
– Вы поймете, – бросил Кинфер через плечо, – в тот же вздох, как докопаетесь. Она сразу проявит себя каким-нибудь малым воздействием – быть может, воздух дохнет или камень загудит. И тогда не вздумайте дальше полезть, ясно? Сразу оставляйте раскопку и бегите за мной.
– Быстро бегите, – веско добавил Жоркий, обвел собравшихся у раскопки Странников медленным тяжелым взглядом и потопал вслед за эльфом.
Когда лагерь скрылся за поворотом дороги, все трое расхохотались.
– Быстро бегите, – передразнил брата Ук. – И взгляд как у тролля из бдыщевой чащи!
– Ты б себя видел! – заливался Жоркий. – Как челюсть выдвигал, а? А кулаки сжимал?
– Эй, Кинфер, что ты там нашел-то, а? Под землей?
– Не знаю, – эльф посерьезнел. – Что-то… грозное? Пожалуй да, грозное, я б сказал. По-хорошему не стоило нам уходить с раскопки. Как бы там не натворили чего.
– Ты им нянька, что ли? – Ук легонько подтолкнул мага в спину. – Шагай. Тебе разве велено охранять бродяг?
– Нет. Но все равно неспокойно мне.
– Переживут, – махнул рукой Жоркий. – Наверняка. Даже если вздумают геройничать, так ты им не указ, правильно?
– И никакой скальник их не вразумит, потому что нет у вас призорцев, – Кинфер помолчал и добавил: – Впрочем, у нас их тоже мало осталось.
Только на магов надежда, хотелось ему добавить, но эльф промолчал – это прозвучало бы как хвастовство, даже если было самой что ни на есть правдой.
Маги, которые заботятся о людях вместо призорцев. Как в Эллоре. Мысль сначала показалась Кинферу смешной и самонадеянной, а потом такой естественной, что он даже удивился: и как не подумал про это раньше? Как и призорцы, маги могут многое, но они не сбегают от людей в Даэли.
«К демонам под крылышко», – мысленно добавил он и тут же подумал: а если бы правдой был такой мир, про который говорили близнецы и рассказывалось в байках Оля? Тогда маги, которые только и делают, что спасают людей от беды, стали бы прямой помехой для демонов.
– Пойдем теперь к нам в гости, Кинфер, – предложил Ук. – Что тебе делать-то в Ылге? Нечего делать! До вечера далеко еще. А мы болтовней развлечем, да еще чаем смородиновым угостим, с медом даже. С родней нашей познакомишься. Они хорошие у нас, чокнутый только дедуля, но он смирный, ты видел.
– Да и нам повеселее будет, – добавил Жоркий. – А то, если не врать, так подумать тошно, как придем теперь домой да сядем сиднем. Будем глядеть друг на друга и ждать завтрашнего дня, чисто как животина в обкладе! А с тобой веселее будет. Пойдем к нам, правда!
– Пойдем, – легко согласился эльф.
* * *
Незадолго до полудня следующего дня Кинфера разбудил низкий раскатистый гул. И толчки из-под земли. И чувство тревоги, которое ворочалось в животе.
Хозяйка-орчиха, так и не сказавшая своему гостю ни слова, копошилась за закрытой дверью в свою комнату. Запах жасмина непостижимым образом стал невыносимым и душным, заполонив собою весь дом. Голова от него была тяжелой и сонной, как будто эльф не проспал половину дня.
Кинфер наскоро ополоснулся из рукомойника в кухоньке, оделся и вышел во двор, зевая. И остановился, глупо вытаращив глаза.
Орки не выдумывали насчет зеленого тумана.
Это было похоже на стоячий водоем, каким он становится в Ортае к концу первого месяца лета – явственно отдающий прозеленью, но еще не зацветший окончательно. Зачерпни в такое время горсть воды из пруда – она покажется прозрачной, если только не присмотреться, чтобы различить редкие зеленые пятнышки.
Воздух над Ылгой был точно таким: прозрачным с зеленью, и Кинфер совершенно отчетливо понял, каким он станет, когда туман загустеет: непроглядно-болотным, мерзостным, страшным.
Да он и теперь выглядел страшным, потому что не должен быть воздух таким.
Под землей снова толкнулось и низко загудело, а в животе у эльфа сжалось еще сильнее. Захотелось развернуться и бежать отсюда без оглядки. И еще маг понял, что гудение идет вовсе не из-под земли. Гудение раздается со стороны раскопки.
– Бдыщевый хвост! – в сердцах бросил эльф.
Хотя вообще-то он не ругался.
– Он самый! – прогудело с улицы, и над забором показались ухмыляющиеся лица близнецов.
Братья были бледны, что у орков являлось явным признаком нервозности, но старательно бодрились.
– Вы что тут делаете? – поразился Кинфер, выходя со двора. – Туман же!
– Так он еще не загустел, – Ук улыбнулся, и улыбка вышла похожей на оскал. – Пока еще не опасно. А на раскопке что-то неладно, как думаешь?
– И долго еще будет не опасно? – вместо ответа спросил эльф.
Братья переглянулись.
– До полудня точно, – решил Жоркий. – Дольше мы на улице не оставались в прошлый раз.
– В прошлый?
– Ну да, в прошлый. Мы детьми были, храбрость свою друг другу показывали. Затаились тогда на поленнице, хотели поглядеть на Зеленого Паука, который станет рыскать в тумане.
– И что случилось, перетрусили все-таки?
Жоркий помотал головой.
– То есть трусили, конечно, но дело не в том. Вскоре после полудня, когда в тумане еще можно было разглядеть собственные руки, отец нашел нас. Сгреб за шкирку да утащил в дом. Там и пересидели туман вместе с семьей.
– Ну не то чтоб прям пересидели, – вставил Ук. – Сидеть-то нам еще дня три-четыре было трудно. Да и трудно на месте оставаться в туман. Он словно бы зовет, так и тянет из дому выйти… Словом, до полудня у нас время всяко есть.
– Вы хотите пойти со мной на раскопку? – уточнил Кинфер.
– Ясное дело, хотим!
– А если вы не успеете вернуться до того, как в тумане вам станет опасно?
– Тогда плохо будет. И чем дольше мы тут торчим, тем больше времени уходит, правда?
Магу ничего не оставалось, кроме как кивнуть и выйти на улицу.
Дорога просматривалась пока неплохо, шагов за пятьдесят, дальше постепенно теряясь в зеленой клубящейся дымке. А может быть, не пятьдесят: определить расстояние в этой странной дымке было трудно. Звуки сегодня не доносились никакие, даже собаки не лаяли и куры не квохтали. Или это туман их скрадывал?
Мысли в голове метались, встревоженно и бестолково. Значит, туман в самом деле существует, это никакие не байки и не испарения с болот, которые напугали глупых селян до полусмерти. Если туман не выдумка, то может быть правдой и все прочее – кочевые демоны, зеленый паук, природа магонов, сущность Кристаллов?
С каждым шагом Кинферу становилось тревожней – и от этих мыслей, и от того, что под ребрами панически стучало, и требовалось прилагать усилия, чтобы продолжать идти вперед. Вопреки чутью и рассудку.
Которые в один голос велели благоразумно отступить, спасая себя. Но тогда пришлось бы бросить всех остальных.
– Да на тебе прям лица нет! – поразился Ук, когда они уже выходили за околицу. – Ты заболел, что ли?
– Нет, – Кинфер неохотно разжал стиснутые зубы, и его тут же скрутило так, что пришлось остановиться.
Маг согнулся, обхватив руками живот и трудно сглатывая.
– Эй, эй, – заволновался Жоркий, – да тебе совсем погано!
– Все в порядке, – эльф с присвистом выдохнул и разогнулся. – Это предвестие.
– Чего? – переспросил Ук, на всякий случай отступая на шажок.
Туман стал немного гуще, теперь он приглушал даже близкие звуки.
– У обученных магов есть такая способность – чуять смертельную опасность, – Кинфер вытер лоб. – Вот так она и проявляется.
– Эй, эй! – еще больше переполошился Жоркий. – Зачем же по своей воле делать то, что может убить тебя?
– Работа у меня такая! – рявкнул Кинфер. – Соваться не в свое дело! И не смотреть, кому это поперек горла, хоть людям, хоть нелюдям, хоть предвестиям!
Эльф понимал, что попусту срывает свою злость и страх на близнецах, что это недостойно, глупо и просто нечестно по отношению к ним. Стиснул кулаки так, что ногти впились в кожу. Заговорил спокойней:
– Предвестие у меня тоже не впервые, это не причина все бросать. Кроме того, однажды я уже уехал, не сделав всего, что стоило сделать, и… больше я так не поступлю. А вот вы зачем туда претесь? Вас может убить туман, наверняка даже убьет, если задержитесь. Но вы ж в это лезете?
Они стояли друг против друга в зеленоватом влажном мареве, которое делало все вокруг призрачным и странным.
– Я не знаю, зачем, – сказал наконец Ук, – но знаю, почему. Я должен и все тут.
– Нашарили место для подвигов, тоже мне, – закатил глаза Жоркий. – Тьфу! Но так оно и есть.
– Я могу открыть нам портал, – предложил маг, – прямо перед раскопкой. Мы сможем вернуться оттуда в Ылгу сразу, как только разберемся, что произошло.
– Портал? – осторожно повторил Жоркий.
– Ну да, – эльф призадумался. – Только куда ж он выведет с раскопки?
– К нам домой? – предложил Ук.
– Не, – маг мотнул головой. – Если у места есть хозяин, то он должен дать позволение на то, чтоб провесить портал. Кто ваш дом строил, ведь не вы же?
– Дедуля.
– Вот дедуля и должен давать позволение. Без него к вам домой переместиться не получится. Просто посреди улицы? Тогда нужно будет добраться до безопасного места, а мы не знаем, будет ли время на это. Таверна тоже не подходит…
Жоркий переступил с ноги на ногу.
– А тот дом, где ты живешь? Он ведь пустой, туда можно?
– Почему пустой? – изогнул бровь эльф. – Там же есть хозяйка.
Теперь вскинули брови оба орка.
– Ты чего, тутошнего безумия надышался? Какая хозяйка, Кинфер? Ты в заброшенном доме живешь!
Эльф смотрел на орков недоуменно, ожидая, что вот сей вздох они разразятся хохотом: разыграли, разыграли! Близнецы с тем же ожиданием глядели на мага. Туман зеленел между ними.
– А кто тогда приносил жасмин? – спросил наконец эльф.
Почему-то воспоминание о запахе жасмина встревожило мага больше, чем то, что он второй день видит и слышит несуществующую орчиху.
– Что приносил? – растерялся Жоркий.
– Жасмин, – хрипло повторил эльф. – Разве тут не растет жасмин?
Братья переглянулись.
– Это трава какая-то? – осторожно уточнил Ук.
Эльф опустился на корточки, уперся лбом в ладони. Заметил, что у земли туман клубится гуще. Посидел так.
– У Иханы в доме тоже пахло жасмином.
Маг посидел еще немного, потом решительно поднялся, хмуро и четко затараторил что-то, глядя в одну точку. Орки сделали пару шагов назад, переглянулись.
Кинфер щелкнул пальцами, и в сгустившемся тумане повисла мерцающая голубая рамка.
– Портал, – отрывисто бросил маг. – В тот дом, где… я поселился. Если что – бегите к нему и прыгайте немедля. Немедля, поняли? Мне нужно увидеть Ихану.
Под землей снова гулко грохнуло. Со стороны раскопки сверкнуло.
– Слушай, маг, там до твоей статуйки добрались, кажется, – Жоркий махнул рукой в сторону раскопки, как будто Кинфер мог забыть, где работали Странники. – И времени все меньше остается! Нам туда нужно!
– Нужно, – согласился эльф. – Но нельзя влезать непонятно во что, оставляя за спиной другое непонятно что! Сначала Ихана, потом статуйка. Та не сбежит, во всяком случае.
– Иди знай, – Ук неохотно повернул к отвилке вслед за эльфом. – Как по мне – лучше бы сбежала!
* * *
Ихана сидела на пороге своего дома в тени навесика и, что-то напевая, плела обережку. Перед ней стоял высокий тонконогий столик. В углублениях столешницы лежали всякие мелочи, которые наузница вплетала в веревочную лесенку: палочки, колоски, рыбьи чешуйки. Сама лесенка крепилась на длинных толстых рожках, которые нелепо торчали из столика.
– Привет, Кинфер! – весело помахала Ихана. – Заходи! Угощу пирогами с вишней! А вы, братцы, не хотите ли пирогов?
– Не хотим, – угрюмо ответил Жоркий, чуть повысив голос: близко подходить к наузнице орки не стали.
– Что ж вам тогда предложить? – рассмеялась она. – Миску ячменной каши? Ковригу хлеба? Чашечку крови?
Стул, на котором устроилась Ихана, стоял внутри дома, за порог наузница выставила только ноги.
– Она когда-нибудь приходила в деревню? – тихо спросил Кинфер у братьев.
– Не, – Ук помотал головой. – Всегда только к ней ходили, если кому надо.
– А как она еду покупает?
– Меняет на обережки.
– А если обережки никто не покупает – голодная сидит, что ли?
– Не, – рассудил Жоркий, – на голодную она не похожа. А только в деревне ее никто не видел.
– А как тогда узнали, что она появилась?
– Не помню, – смущенно признался Ук. – Узнали как-то.
Кинфер подошел, остановился напротив двери, оперся ладонями на столик. Под ребрами уже не толкалось, только ныло безнадежно и жалобно.
– Кто ты такая, Ихана?
– Наузница, – она подняла круглое лицо, посмотрела на Кинфера. – Эльф, ты что?
Глаза у нее были такими же, как вчера: добрыми и спокойными. И так же, как вчера, магу неистово хотелось довериться ей.
– Зачем ты насылаешь безумие на орков? – жестко спросил Кинфер и помотал головой, отгоняя наваждение.
Его светлые пряди разметались, несколько волосков попали в толстые рожки, которые держали веревочную лесенку. Ихана покачала головой, порылась в одном из углублений столешницы, вытащила оттуда ореховое ядрышко и стала неторопливо обматывать его разлохмаченной веревкой.
– К безумию в Ылге я не имею отношения, Кинфер. В этом Странников упрекай.
– То есть ты все-таки знаешь, что происходит!
Наузница снова подняла на эльфа спокойный взгляд и пожала округлыми плечами.
– Откровенно говоря, да. Но что толку лезть не в свое дело? Вот ты зачем лезешь? Что тебе до орочьего безумия?
– А может, меня тоже зацепило! – ощерился Кинфер.
Ихана подергала одну из веревочек, потуже затягивая узелок, и решила:
– Могло быть и такое. Ты маг – значит, должен быть восприимчивым к колебаниям изначальных материй. Но их природа лежит за пределами твоего понимания, поэтому ты не можешь им противостоять так, как обычным магическим атакам. – Ихана облизала губы. – Да, тебя вполне могло, как ты говоришь, зацепить. Даже вернее, чем тех орков, кто более эмоционален, чем прочие, и потому подвержен подобным влияниям.
Кинфер слышал, как у него за спиной переминаются с ноги на ногу близнецы. От раскопки опять бабахнуло, а земля содрогнулась так мощно, что эльф почувствовал, как под его ладонями вздрогнула столешница.
– Но все же я не насылала это безумие на деревню, – Ихана помотала головой. – Это Странники раскопали жрище и разбудили изначальные силы.
– А почему тогда самих бродяг не накрыло придурью? – спросил Жоркий.
Эльф не оборачивался и не мог видеть орка, но был уверен, что тот скрестил руки на груди.
– Не знаю, – нахмурилась наузница. – Быть может, они привычны ко всяким странностям? Они проводят свою жизнь в изысканиях и исследованиях. На что только не натыкаются. Могло у них выработаться воспротивление?
– Это ты их привела к жрищу. – Кинфер слышал свой голос как будто со стороны.
Ихана снова пожала плечами.
– Зачем оно нужно тебе, а, наузница?
– А тебе? – Она мягко улыбнулась. – Да, я помню, ты говорил. Только ваши ортайские маги ошиблись, Кинфер. Главное жрище Согласия находилось в другой части Гижука. Здесь было жрище Силы.
– Тебе нужна статуйка, чтобы…
Ихана смотрела на него спокойно и даже… ласково?
– Не глупи, Кинфер. Ты слышишь, что там творится? Статуйка слишком долго лежала позабытой, накапливая мощь. Она никому не дастся в руки, разнесет всю раскопку и уничтожит самое себя. Я ошиблась, недооценила ее и совершенно зря заморочила Странников. Три месяца впустую. Но такое случается. Что такое три месяца, когда впереди и позади тысячи лет? Мне все равно нужно было прийти сюда в этот день.
От раскопки громыхнуло еще громче, потом засверкало и зарокотало.
– Ты – Тэрья, – тихо произнес Кинфер, но даже за грохотом эти два слова услышали все.
– Какой ты догадливый, – издевательски протянула Ихана.
Кинфер слышал, как орки сделали по шагу вперед. У него зашумело в ушах и задрожали руки.
– Значит, это правда: демоны, магоны, призорцы… Почему ты рассказала мне про паука?
Наузница наклонила голову, рассматривая обережку, провела пальцами по сложному плетению, любуясь.
– А почему нет? Тебе не уйти отсюда. К тому же у демонов не бывает родителей, Кинфер, и никто не говорил мне, что нехорошо играть с едой, – наузница подняла горящие желтым глаза, и у эльфа снова сжалось в животе. – Впрочем, мне всегда думалось, что у демонов есть много общего с кошками.
Ихана сильно дернула обережку, срывая ее с рожек-держалок. Маг зашипел: наузница успела вплести в лесенку несколько его волос, зацепившихся за рожки.
Никто не понял, как Ихана оказалась на ногах, но теперь она то ли стояла на пороге, то ли парила над ним.
– Орки могут уйти, – весело сказала она и подмигнула близнецам. – Вам теперь один путь – магонами в Азугай, а там вы сами все забудете. А маг, посланник ортайской Школы, – это дело другое. Мага придется убить.
– Ну попробуй, – прищурился Кинфер, понимая, что бой предстоит безнадежный.
С атакующей и оборонной магией он не особенно ладил, а отбиться от демона в одиночку, наверное, не смог бы даже лучший боевой маг.
– Обидно, – Ихана смотрела на него почти жалобно. – Ты хороший парень, и ты мне понравился. Но эта твоя Школа… Да магам все равно не выжить – слишком уж вы лезете во все, мешаетесь под ногами… Мне жаль, правда.
– Простить демона легче, когда он раскаивается, – вежливо согласился Кинфер и бросил в Ихану загодя подвешенную на руку огненную Сеть, – и горит!
Эльф не думал, что Сеть способна остановить демона или хотя бы навредить ему всерьез, но она помогла выиграть время.
Пока Ихана с воплями дергалась в жгучих ячейках, Кинфер схватил ошалевших близнецов за руки и потащил со двора:
– Убираемся отсюда, орки!
Маг подозревал, что в Ылге демонесса не стала бы их преследовать – что-то в этой деревне ее явно смущало, но особо не рассчитывал, что они успеют уйти. Однако он надеялся вывести из-под удара хотя бы близнецов. Что Ихана вцепится в него мертвой хваткой – сомневаться не приходилось, как и в том, что Ук и Жоркий не будут спокойненько сидеть в стороне и наблюдать, как кишки эльфа размазывают по округе.
И вообще: ну не стоять же теперь смирно напротив демонессы, ожидая, пока она с ним покончит?!
Пробегая по тропинке к порталу, все трое сообразили: туман обходил стороной дом наузницы. А здесь он успел основательно загустеть. Уже видны были отдельные рваные клочья во влажной уплотнившейся зелени, и даже собственные ноги в ней различить стало трудно.
Со стороны раскопки грохотало без перерыва. Сверкало, наверное, тоже, но в тумане отблески оставались неразличимыми.
«Статуйка. Ох, не до нее мне будет! Надеюсь, Странники успели оттуда умотать!»
Собственный портал Кинфер не столько видел, сколько чуял, и поэтому они не сбились с дороги. Ук успел сигануть в голубую рамку, зажмурившись и причитая: «Не пойду я ни в какой Азугай!», а Жоркий немного промедлил.
– Да прыгай же! – заорал маг. В тумане его голос звучал глухо.
– Можешь остаться, – прошелестело из-за спины, и из тумана выступила Ихана. – Я достаточно сердита, чтобы убить и тебя.
Кинфер сглотнул и обернулся.
За порогом дома наузница изменилась. С нее смыло округлость, мягкость и юность – теперь перед магом стояло худое и сильное существо, не старое и не молодое – вечное.
Демонесса оставалась по-своему роскошной, но ее уже невозможно было принять за человека. Кожа стала бронзовой, волосы – густо-медовыми, глаза – громадными и желтыми. Уши поднялись, пальцы удлинились и увенчались короткими мощными когтями. Все это перемежалось вспухшими ожогами от Сети, которую бросил в нее Кинфер.
Совершенно жутким было то, что Ихана по-прежнему улыбалась.
Зубы у нее были очень белыми и острыми, а губы – почти такими же черными, как следы от Сети в тех местах, где она обожгла тело особенно сильно, обуглив его почти до костей.
– А ну-ка полегче! – Жоркий, поняв, что терять уже нечего, упер руки в бока и расправил плечи. – Как бы не лишиться тебе зубов, бабуля!
– Как бы твоей маме не лишиться сына, – оскалилась Ихана.
Из тумана раздался рев, метнулась огромная тень, и на опешившего орка вывалился бурый лохматый медведь.
Кинфер увидел, как Жоркий упал, и услышал, как хрустнула кость, но тут же ему стало не до орка, потому что демонесса бросилась на него самого.
Плохо было то, что она оказалась очень сильной и быстрой. Даже быстрее медведя. Очень плохо то, что Кинфер не мог пользоваться магией: демонесса вознамерилась не мудрствуя перегрызть эльфу горло, и ему приходилось удерживать ее обеими руками. Творить заклинания он не мог.
Зато она много чего могла и охотно пустила всё это в ход.
Ихана повалила его на землю, лягалась, рычала, рвала когтями. И впрямь играла, как кошка с загнанным мышонком. Или мелко мстила за боль от жгучей Сети. Наверняка демон мог сразу убить мага.
Из тумана донеслось глухое рычание и яростный рявк. Кажется, Жоркий умудрялся избивать медведя, несмотря на сломанную кость. Или это как раз медведь сломал кость, налетев на орка?
Руки Кинфера дрожали, живот и бока горели. Все, что он мог, – не выпускать плеч демонессы и не сгибать локтей, чтобы клацающие зубы не впились в горло. Перед глазами плыло. Запах крови становился резче, и странно было понимать, что это его собственная кровь. Еще глупее было погибать в нескольких шагах от спасительного портала, зная, что перемещения залечивают раны, даже смертельные. Всего-то и нужно, что отбросить от себя разъяренного демона и добраться до сияюще-голубой рамки.
Медведь заревел басом и затих. Кинфер с трудом повернул голову, несколько раз моргнул. Большая туша лежала рядом, иначе эльф бы просто не разглядел ее в тумане. Орка не было.
«Туман сожрал его», – подумал Кинфер, и от этой мысли стало даже больнее, чем от когтей демонессы, впившихся в его шею.
Множество мыслей пронеслось в голове в один вздох. Про статуйку, про Школу, про Ылгу, и про светловолосую девушку, и про похожего на нее мальчишку.
Потом шею рвануло, боль сделалась невыносимой, и последнее, что увидел эльф, – злорадный оскал демоницы, а еще, краем глаза – голубое сияние спасительного портала.
«Я снова не доделал двух шагов», – успел подумать Кинфер.
И даже улыбнулся.
