Купер
Суббота, 13 октября, 16.35
Нет подходящего места, чтобы порвать с человеком, но у него в гостиной это хотя бы можно сделать наедине, и тому, кого бросили, нет необходимости куда-то потом идти. Так что эту весть я сообщаю Кили у нее в гостиной. Не из-за разговора с бабулей – разрыв назревал уже давно. Кили великолепна в любом смысле, и смыслов этих много, но просто она не для меня, и я не могу тащить ее через всю эту историю.
Кили хочет объяснений, но у меня их нет.
– Если это из-за следствия, то меня он не волнует! – Она начинает плакать. – Я на твоей стороне, что бы ни случилось.
– Не в этом дело.
Или, в любом случае, не только в этом.
– И я не верю ни одному слову этого мерзкого «Тамблера».
– Знаю, Кили. И я тебе очень за это благодарен, действительно благодарен.
Сегодня утром был еще один пост насчет освещения этой истории в СМИ.
На сайт передачи «Следствие ведет Мигель Пауэрс» сыплются тысячи комментов про Четверку из Бэйвью. (Название, кстати, унылое. От одного из главных новостных сайтов можно было бы ожидать большего.) Некоторые требуют тюремного срока, другие шумят, как нынче избаловали и испортили молодежь, и вот еще один тому пример.
История классная: четверо симпатичных и благополучных учеников подозреваются в убийстве. И каждый из них не тот, кем кажется.
Полиция Бэйвью, все смотрят на вас. Может, и вам стоит присмотреться пристальнее к старым записям Саймона? Вдруг найдете что-нибудь интересное про Четверку.
Ни на что не намекаю, просто говорю.
От последнего намека у меня холодеет кровь. Саймон никогда про меня не писал, но намек мне не нравится. И не нравится тяжелое чувство, что должно произойти что-то еще. В ближайшее время.
– Тогда почему? – Кили роняет голову на руки, слезы текут по ее лицу. Она красива, когда плачет: ни красных глаз, ни припухлостей. Она смотрит на меня полными слез темными глазами. – Тебе Ванесса что-то сказала?
– Ванесса? Да что она может сказать?
– Она очень злилась, что я все еще разговариваю с Эдди, и хотела рассказать тебе одну вещь, но тебе это будет все равно, потому что это было до того, как мы начали с тобой встречаться. – Она смотрит на меня, и, видимо, мое равнодушие выводит ее из себя. – А может, и не все равно, ведь должно же тебе быть небезразлично хоть что-то, касающееся меня. Купер, ты ведешь себя как святой в этой ситуации с Джейком, но он хотя бы проявляет эмоции, он не робот. Это нормально – быть ревнивым, если девушка, которую ты любишь, тебе изменила.
– Согласен.
Кили ждет секунду, потом коротко и едко смеется.
– Вот как, да? Тебе даже ни капельки не любопытно. Ты обо мне не беспокоишься, ты меня не опекаешь – тебе просто на меня наплевать.
Мы дошли до точки, когда, что бы я ни сказал, лучше уже не будет.
– Мне очень жаль, Кили.
– Я флиртовала с Нейтом, – говорит она вдруг, глядя на меня в упор.
Должен признать: это для меня неожиданность.
– У Луиса на вечеринке, отмечали последний день одиннадцатого класса. Саймон ходил за мной как приклеенный, и мне это надоело. Тут нарисовался Нейт, и я подумала: а какого черта? Классный же парень, нет? Пусть он и полный дегенерат. – Кили усмехается, и на ее лице появляется горечь. – Мы тогда в основном целовались – в тот вечер. А через пару недель меня пригласил ты. – Она снова пристально смотрит на меня, но я не очень понимаю, что она этим хочет сказать.
– То есть ты была одновременно и со мной, и с Нейтом?
– А тебе это было бы неприятно?
Чего она добивается от меня этим разговором? Мне бы хотелось понять, чего именно, и дать ей это, потому что я знаю, что поступаю с ней нечестно.
Ее темные глаза не отрываются от моих, щеки горят, губы приоткрыты. Она по-настоящему красива, и если бы я сказал ей, что ошибся, она бы приняла меня обратно и я бы так и остался самым завидным парнем в «Бэйвью».
– Наверное, мне бы это не понравилось… – начинаю я, но Кили прерывает меня то ли смехом, то ли рыданием.
– Боже мой, Купер! Да посмотри ты на свою физиономию – видно, что тебе абсолютно плевать! Ладно, просто для точности: я перестала что бы то ни было делать с Нейтом, как только ты меня пригласил. – Она снова начинает плакать, а я чувствую себя самым большим в мире болваном. – Знаешь, Саймон что хочешь дал бы, чтобы я его выбрала. А ты даже не знал, что это был выбор. Ведь всегда выбирают тебя? И меня всегда выбирали тоже. Пока не появился ты и не заставил меня чувствовать себя невидимкой.
– Кили, я не хотел…
Но она уже не слушает.
– Тебе всегда было наплевать, ведь правда? Тебе нужен был аксессуар для сезона отбора игроков.
– Ты несправедлива…
– Это же все было вранье, Купер? И я, и твой фастбол…
– Я не принимал стероидов! – кричу я, вдруг разозлясь.
Кили опять придушенно смеется.
– Ну, хоть что-то тебя волнует.
– Мне пора. – Я резко встаю, чувствуя, как бушует адреналин, и выхожу из ее дома, пока не успел сказать что-нибудь такое, о чем потом пожалею.
Когда всплыли обвинения Саймона, у меня взяли анализ, и я оказался чист. И летом у меня брали анализ во время полного обследования в центре спортивной медицины Университета в Сан-Диего перед тем, как составить режим тренировок. Но так как многие стероиды за недели выводятся из организма, полностью избежать подозрений мне не удается. Тренеру Раффало я сказал, что в обвинениях нет ни доли правды, и пока он упорно этого держится во всех контактах с колледжами. Сейчас же мы фигурируем в цикле новостей, так что любое затишье временно.
Но Кили права: все это волнует меня гораздо больше, чем наши с ней отношения. Я должен был бы принести ей извинения посерьезнее, чем те, которые выдавил только что. Но не знаю как.
