Глава 21. Директор соседнего филиала
В конторе Ольгу Николаевну встретили криком «гол!», и это вернуло ей равновесие. На стук каблучков клиенты оглянулись, нестройно ответили на ее уверенное «здравствуйте». Цепким хозяйским глазом она окинула помещение. Игроки шумно делились впечатлениями, из речи мячиками выскакивали матерные словечки. Ольга знала, что при ней мужчины еще сдерживаются, как же густо бывает без нее это варево страстей, эмоций и азарта!
Рядом стояли незнакомцы – мужчины в спортивной одежде, один взахлеб говорил другому:
– Ну, красава, как забил! Я ж говорил, что забьют! Точно рассчитал! Вот как говорил, так и получилось! – и он от восхищения закатил глаза.
– Это те сливают! – зло возразил его собеседник. – Чистый договорняк! Невезуха! Это швед сливает партию в теннис… Вот ты мне скажи, как можно находиться в отличной форме – это всем известно – и проиграть сопернику слабее себя!? Стопудово, швед сам поставил. Поставил против себя и слил!
Так бывало всегда: если ставки выигрывали, игроки были уверены, что это их заслуга, это они сумели точно рассчитать. Если ставки проигрывали, значит, либо был договорняк, либо засудили.
Игроки отошли к монитору, и Ольга, увидев сидящую на стуле женщину, ахнула про себя. Как она могла забыть, что ее ждет Антонина, директор филиала из соседнего города?!
Год назад Ольга помогала Антонине открывать филиал, и первое время они постоянно общались.
– Тоня, извини, простояла в пробках, – стала оправдываться Ольга, краснея от собственной лжи. – Давно ждешь?
– Ничего, нормально… Понимаю, у тебя свои заботы.
– Что случилось-то? – спросила Ольга.
Антонина взглянула в сторону Миши, который с интересом следил за встречей женщин, и предложила:
– Пойдем где-нибудь поговорим…
Ольга, перехватив взгляд собеседницы, посмотрела на Мишу и кивнула ему.
– Здравствуйте, Ольга Николаевна! – поприветствовал он начальницу.
Переведя взгляд на гостью, Ольга спросила:
– Здесь поговорить нельзя?
– Нет, – как-то обреченно мотнула головой Антонина.
«Что ж такое случилось? Ведь она сама не своя», – подумала Ольга.
Они вошли в маленькое кафе, расположенное на втором этаже «Локомотива». Ольга заказала два кофе и выжидающе посмотрела на сидящую напротив Антонину. Та, опустив глаза, взяла из пластикового стаканчика салфетку и принялась машинально вертеть ее в руках.
– Что случилось? – тихо заговорила Ольга. – Ты меня пугаешь…
– Никому не расскажешь?
– С ума сошла! – удивилась Ольга глупому предположению. – Кому я могу рассказать?
– Мало ли кому, – Антонина подняла глаза. – Мне нужно двести тысяч. Сегодня.
Ольга ошеломленно спросила:
– Ты делаешь ставки!?
– Нет… Да… Не я – сын. – Помолчав, Антонина нехотя добавила: – Мы вместе.
– Что з-значит «вместе»? – Ольга, как когда-то в детстве, стала заикаться.
– А то и значит, – неожиданно спокойно заговорила Антонина. – Ты знаешь, что такое работа для небольшого города? Не найти. Вот я и взяла своего сына к себе в контору.
– Ему же вроде только семнадцать?
– Исполнилось восемнадцать, – поправила Антонина и вздохнула.
– Так что значит «вместе»? – тихо переспросила Ольга.
– Мало у нас было клиентов, я боялась, что нашу контору закроют…
– Все через это проходят, – сказала Ольга. – И у нас сначала было пусто. Два дня не было вообще никого. Тоже были на грани закрытия. А потом как прорвало…
– Еще скажи, Бог помог, – криво усмехнулась Тоня.
– Ну, Бог-то здесь не помощник, – задумчиво произнесла Ольга. – Тут Дьявол суетится.
– А у нас ни Бог, ни Дьявол, хотя я все делала. Разносила линии по конкурирующим конторам, листовки. Монетки сыпала в углы, свечки зажигала… Да, да, церковные свечи. Без толку. Даже попа хотела позвать, контору освятить…
– Ну, это бы не прошло, – усмехнулась Ольга.
– А что было делать? Если бы нас закрыли, где бы я нашла работу? В мои «за сорок»? Не улицу же идти мести! А тут стабильно: зарплата есть всегда, если контора не заработала, из Москвы деньги посылают… В общем, начали мы ставить, сначала понемногу, не рискуя, на фаворитов. Ставки – минимальные. Потом мне показалось, что выгоднее ставить на аутсайдеров. Если поставить десять ставок на высокие коэффициенты, то почти всегда одна выигрывает и покрывает потери от остальных. А бывает, выигрывают две, три и даже больше. А это уже плюс, прибыль… Но для нас не выигрыш был главным. Главным было не проиграть. Можно было, конечно, брать коэффициенты средние: меньше риска, больше шансов… Нужно только правильно рассчитать… Вот, например, коэффициент «два», он проходит так же часто, как и меньший коэффициент…
– Сумасшедшая! – замотала головой растерявшаяся от новостей Ольга. – Ты сумасшедшая! Ничего здесь нельзя рассчитать. Ни-че-го! Ставки – та же рулетка, удача, которая может повернуть, как угодно!
– Ну да, – скорее, чтобы не спорить, подтвердила Антонина и посмотрела на Ольгу, будто побитая.
– И ты с сыном поставила на двести тысяч?
– Сын поставил. Он начал проигрывать… сначала немного… тысячу… Но это ж тоже деньги! И совсем не мелочь… Вот и решил отыграться…
– У вас все так же мало клиентов?
– Клиентов хватает…
– Тогда зачем?.. Тоня, ты понимаешь, что сделала?
– Дай мне денег! – Антонина умоляюще смотрела на Ольгу. – Сына я уже уволила. Будет у меня работа, я рассчитаюсь, подзайму, продам что-нибудь. Мне нужно сегодня, иначе уволят.
– Кто сегодня работает?
– Никто, – Антонина жалко улыбнулась. – Я сообщила в главный офис, что у нас авария и нет света. Но ты же понимаешь, что завтра филиал должен открыться, и деньги потребуют…
Ольга отлично знала, что руководство в целях безопасности не допускает скопления в филиалах крупных сумм, и было ясно, что руководство потребует перечислить в центр не менее ста тысяч. Удивительно, что до сих пор деньги не запросили. И на выплату возможных выигрышей нужна немалая сумма. Если деньги не будут перечислены, возникнут вопросы, подключат правоохранительные органы. Тоню уволят и отдадут под суд за недостачу.
– Я не могу дать тебе денег, – сказала Ольга с сожалением, отводя глаза. – У меня их нет.
– Как это нет? – растерялась Антонина. – Как нет?! У тебя ни ребенка, ни котенка! – Она знала, что делает этими словами больно, и почувствовала мстительный восторг оттого, что не одной ей плохо. – У тебя никого! А у меня сын, взрослый, ему надо поступать учиться, это, между прочим, недешево!
Ольга подняла потемневшие глаза, и Антонине стало стыдно, но жалеть подругу она не собиралась.
– Возьми кредит, – устало посоветовала Ольга.
– Кто ж мне при моей зарплате даст такой кредит! Сама знаешь, что «по-белому» мы получаем копейки. Это в «Фортуне» платят все «в белую», и кредит можно взять, и отпуск есть, – Антонина посмотрела на Ольгу так, словно она виновата в том, что официальная зарплата у них нищенская, а отпуск не оплачивается.
– Возьми кредит под залог квартиры… – сказала Ольга.
– Но вопрос будет решаться несколько дней, а может, и месяц! А мне нужны деньги сегодня! Мне на колени упасть?!
– У меня нет денег, – твердо сказала Ольга. – Мне надо будет Наташу хоронить. – Ее голос дрогнул. – И Наташиной маме надо помочь, она смертельно больна…
– Нелепая ты! – зло бросила Антонина. – Почему ты должна кому-то чужому помогать? И заниматься похоронами?
– Потому что я приняла Наташу на такую работу…
– А разве мне не ты на такую работу помогла устроиться? Разве не из-за этого я сейчас в беде? Ты виновата! Ты меня не предупредила!
– Ты читала инструкцию, запрещающую работникам букмекерской фирмы делать ставки, ты ее подписывала. Инструкции не из пальца высасываются, за ними чужой опыт, чужие ошибки и слезы. Ты взрослая женщина и должна была отдавать себе отчет в том, что делаешь.
– А я не отдавала! Я была загнана в угол!
– Я не могу тебе помочь.
– Ты думаешь, у тебя все хорошо?
– Ты о чем?
– У тебя тоже не все благополучно.
– Что ты хочешь сказать? – у Ольги тревожно дрогнуло сердце.
– Я понаблюдала за твоим кассиром. Он берет деньги с игроков.
– Как берет? – растерялась Ольга. – Ты о чем?
– Ты дура, да? Ты знаешь, что многие игроки стремятся переставить выигранные деньги? Вот и представь, клиент видит, что его ставка сыграла, что можно выигранные деньги снова поставить на выгодный коэффициент, а кассир говорит, что ведомость еще не пришла, и выигранная ставка не рассчитана. А коэффициенты на мониторе такие суперские! Ждать – ну просто невозможно, да и коэффициент может понизиться. И вот игрок начинает уговаривать кассира не дожидаться ведомости, мол, ставка все равно сыграла, результаты в Интернете есть. И кассиру за то, что тот переставит выигрыш на новое событие, игрок обещает деньги… тут все зависит от суммы ставки. За смену из копеек несколько сотен, возможно, набегает. И еще твой кассир со ставками мутит. Приходил парень и в чем-то упрекал твоего Мишаню. Вот увидишь, подведет тебя под монастырь этот кассир!
– А может, тебе пойти в монастырь? – задумчиво предложила Ольга.
– Издеваешься? Ты вообще меня слышишь? – зло спросила Антонина.
– Слышу, – кивнула Ольга. – Лучше бы ты пошла улицу мести…
– Значит, бросаешь меня в беде?
– Твоя беда не деньги, а сын, – Ольга с жалостью посмотрела на Антонину. – Главное, чтобы он не стал игроманом. Тебе надо уволиться, поставить руководство в известность о недостаче, договориться о сроках возврата денег. Может, у меня все-таки получится помочь тебе деньгами.
– Мне работа нужна! – Антонина яростно уставилась на Ольгу.
– Найдешь, – виновато вздохнула та. – Я тоже когда-то оставила все в один день. Правда, у меня не было сына и такого большого долга. Но зато и дома тоже не стало, родного города и друзей. А твой сын тоже может поискать работу…
– Железка ты, ржавая, бесчувственная! – злобно выплюнула Антонина, схватила со стола сумку и торопливо пошла к выходу, потом метнулась обратно и прошипела:
– Дай тысяч десять хотя бы. Я отыграюсь. Буду ставить по чуть-чуть.
– Ты безумна, – качнула головой ошеломленная Ольга.
– Тогда дай тысячу на дорогу. Если не жалко…
– Сколько стоит билет? – вздохнула Ольга и полезла в сумочку. – Сто рублей? Или цены выросли?
Она достала две сотенные купюры.
– Не надо смотреть на меня, как на зачумленную, – Антонина зло выхватила из протянутой руки деньги и ушла, не оглядываясь.
* * *
Ольга Николаевна вернулась в контору. Клиентов стало меньше. Она молча вошла в кассовое помещение. Миша бросил на директора короткий взгляд. Ольга Николаевна вывела из печати ведомости принятых ставок и выплаченных, пересчитала деньги. Все сошлось. Кассир с легким удивлением искоса следил за ее действиями. Распечатывать ведомости задолго до окончания смены – пустое дело, они меняются порой за минуту несколько раз. А Ольга Николаевна села рядом с Мишей и заговорила:
– Хорошо дела пошли, может, и премию получим…
– Премия – это здорово, – проговорил Миша и, настороженно улыбнувшись, посмотрел на директора.
Поймав его взгляд, она вдруг спросила, продолжая смотреть в каштановые глаза:
– Миша, кто сегодня с тобой разбирался? Сколько денег ты не выплатил клиенту?
– Что? – спросил кассир и, смешавшись, забормотал: – Как не выплатил? Вы о чем? Я всегда все выплачиваю.
– Кому и сколько? – голос директора аж зазвенел, столько в нем было льда.
– Да это бред больного теленка… Пришел чувак, назвался другом Осокина… знаете ведь такого клиента? Короче, этот перец заявил, что Осокин поставил чужие деньги и свалил…
– Что значит «свалил»? – удивилась Ольга Николаевна. – Миша, ты можешь говорить четче и понятнее?
– Пропал, исчез, спрятался. Не знаю. Нет его, Осокина. Я этому чуваку объясняю, что не было у нас серьезных ставок и выплат крупных тоже. Может, конечно, Наташа приняла… Не знаю. Я ему посоветовал идти в милицию.
– А сумма какая?
– То ли пятьдесят тысяч, то ли больше… Может, все сто…
– Так, может, Наташу из-за денег убили? – спросила Ольга.
– Ее же маньяк убил… – нерешительно возразил Михаил. – Хотя маньякам деньги тоже нужны, ведь так?
И юноша пытливо посмотрел Ольге Николаевне в глаза.
– Чего не знаю, того не знаю, – пробормотала она.
– И я не знаю, – в тон ей произнес Миша.
* * *
Антонина хотела есть, но надо было сначала купить билет. Эта дрянь, Ольга, дала ей денег впритык. Побоялась, что она, Антонина, побежит в букмекерскую контору и все спустит. Вот стерва! Дура… Антонина ненавидела Ольгу за все: за свои проигранные деньги, за своего сына, который сейчас будет сидеть без работы, за благополучие Ольги, за двести рублей, которые от нее получила.
У касс автовокзала, вопреки ожиданиям, было малолюдно. Антонина подошла к ближайшему окошку и пристроилась в хвост очереди за какой-то женщиной, положив руку на полку, которая тянулась по всему кассовому отделению.
Поравнявшись с окошком, она машинально назвала свой город и, опустив глаза, чтобы достать из сумочки деньги, замерла: на полке слева от нее лежал пухлый бумажник. Антонина испуганно прикрыла находку ладонью, затем смахнула ее в открытую сумочку и, пробормотав, что ехать раздумала, заспешила из автовокзала.
Антонина пыталась мысленно представить женщину, которая стояла перед ней в очереди (наверняка это она оставила бумажник), но кроме обтянутой черной кожей спины и пестрого платка, под которым были спрятаны волосы, ничего не могла вспомнить. Значит, надо бояться всех, кто в черном плаще или куртке, а платок незнакомка могла снять.
Антонина шла, не решаясь остановиться, оглушенная тем, что произошло. Сердце вздрагивало, когда сзади доносились голоса или звуки шагов. Страх, что ее могут схватить как воровку, заставил Антонину свернуть с шумной улицы во дворы. Взгляд остановился на маленькой вывеске «Букмекерская контора „Фортуна“», но Антонина устремилась дальше. Нашла пустую скамеечку, тяжело опустилась на нее и нерешительно огляделась. Никто за ней не бежал, и сердце успокоилось.
Она открыла сумку. Пальцы дрожали, ощупывая мягкую кожу найденного кошелька. Это Бог ей помог, он знает, как ей нужны деньги! В портмоне лежало десять тысяч рублей, в общем-то немного, но на первое время, если ее уволят, хватит. Из другого отделения Антонина достала паспорт и внимательно вгляделась в фотографию незнакомки. Возраст у них почти одинаков. Из паспорта выпала банковская карта, на которой от руки был написан пин-код. Что ж она, Тоня, сидит? Надо бежать скорее к банкомату и попробовать снять деньги. Антонина была почти уверена, что на карте окажутся необходимые ей двести тысяч. Она вернет деньги в кассу фирмы «Счастливое пари» и никогда не будет ставить. Никогда.
И Антонина устремилась на шумную улицу в поисках крупного магазина, где может быть банкомат. По дороге она стянула с шеи платок и завязала его на голове, надвинув пониже на лоб. Так ее труднее будет опознать по снимку с камеры наблюдения.
Карта, вопреки надежде, оказалась заблокирована. Антонина, не в силах поверить, что Бог решил помочь лишь частично, трижды набирала пин-код, потом спохватилась, что тут ее могут поймать, и побежала, прикрывая лицо рукой.
Итак, у нее всего десять тысяч. Бог не хочет, чтобы она вернула деньги? Память услужливо напомнила о вывеске «Букмекерская контора „Фортуна“». Это где-то недалеко. Антонина говорила себе, что хочет просто посмотреть, как все устроено у конкурентов. А вообще, зачем ей эти десять тысяч? Они никак не могут ей помочь. Вот если их поставить! Антонина вдруг подумала, что удача всегда приходит к тому, кому крайне нужен выигрыш. Один за другим приходили в голову примеры, доказывающие эту мысль. Ей тоже повезет, ведь зачем-то подсунул Бог ей эти деньги!
Женщина почувствовала возбуждение. Она переложила купюры и паспорт из чужого кошелька в кармашек своей сумки и бросила выпотрошенное портмоне в кусты. Зазвонил мобильный телефон, и Антонина, увидев, что это центральный офис ее фирмы, в который раз за день сбросила вызов.
Когда она вошла в «Фортуну», усталость вдруг исчезла. Антонина увидела четверых мужчин-игроков, пузатые телевизоры на кронштейнах, небольшой монитор, где менялись коэффициенты «лайва». Мужчины, замолчав, с интересом воззрились на вошедшую, как они подумали, по ошибке, женщину. Но та, деловито оглядевшись, устроилась на жестком стуле напротив монитора.
Шел прием ставок на чемпионат Финляндии по волейболу. Команды были мало знакомы Антонине, но она предположила: раз два первых сета выиграла первая команда, то она отдаст третий сет. Тут, как говорится, и к гадалке не ходи. Зачем игрокам выкладываться, если два сета уже у них в кармане? Можно отдохнуть, а можно выпустить второй состав, пусть потренируется в боевых условиях. И Антонина поставила тысячу рублей на победу второй команды в третьем сете. И действительно, счет повела вторая команда, но потом стало поровну, и что-то внутри Антонины взволнованно заныло. Она возбужденно следила за табло, и окружающий мир перестал существовать, точнее, сузился до стен конторы «Фортуна», даже до размеров монитора с меняющимися цифрами. Потом преимущество перешло к первой команде, и в груди что-то оборвалось, а пальцы смяли карточку. Но вторая команда отыграла два мяча, и счет сравнялся. Сет продолжался, и сердце Антонины вздрагивало, как на качелях: то испуганно падало вниз, то радостно взмывало вверх. В конце концов ставка сыграла, и женщину охватила эйфория. Она правильно рассчитала! Она умна и может все отыграть! Антонина хотела поставить выигранную тысячу на победу первой команды с коэффициентом два, но коэффициент стал один и восемь десятых. Она поняла, что возможный выигрыш уменьшался на двести рублей, и отказалась от этой ставки в надежде, что котировка повысится, но коэффициент стремительно падал. Первая команда выиграла. Антонине стало досадно, что она вот так, отказавшись от ставки, не получила восемьсот рублей. Тогда она поставила две тысячи рублей на победу Джоковича с коэффициентом один и четыре десятых, чтобы получить упущенные восемьсот, и проиграла. Она вновь поставила на Джоковича на новый сет и выиграла, сделала следующую ставку и проиграла. «Это совсем неплохо. Даже хорошо», – успокаивала себя женщина, ведь проигрыш невелик, и каждому игроку известна закономерность: чтобы хорошо выиграть, надо хоть сколько-нибудь проиграть.
– Слыхали, в конторе «Счастливое пари» убили девочку-кассира? – раздался где-то рядом мужской голос.
Название фирмы, в которой работала Антонина, зацепило ее внимание, и она прислушалась.
– Да не убили ее, – возразил другой мужчина, – деваха сбежала с деньгами. Там крупно поставили, она дрогнула, прихватила деньги и ударилась в бега.
– Напали на нее, а деньги отняли, – авторитетно заявил первый.
Этот диалог вернул Антонину в реальность, и она огляделась вокруг. Из пятерых мужчин, которые находились сейчас в конторе, она раньше видела только одного. Когда ушли трое и пришли четверо других, и сколько еще приходило и уходило людей, она не заметила. Антонина даже не могла сказать, день был или ночь. Ей стало душно, и она вышла на улицу.
Было темно и холодно, неподалеку высилось здание со светящейся вывеской «Локомотив». Доносился шум поезда. Смертельная усталость навалилась на Антонину.
«Лучше сразу лечь на рельсы, и никаких проблем уже не будет», – подумалось ей, но она вспомнила о сыне и, превозмогая себя, поплелась на железнодорожный вокзал в надежде там выспаться.
Свободных мест в зале ожидания не было, и от мучительной усталости Антонина готова была сесть, а еще лучше, лечь на пол, но остановила мысль о том, что тогда ее выгонит милиция. К счастью, объявили посадку на проходящий поезд, и многие пассажиры заспешили на перрон. Антонина устроилась на освободившееся место и вытянула ноющие ноги. Обняв обеими руками сумку, она задремала.
Потом никак не могла вынырнуть из сна. Кто-то тряс ее за плечо. Она с усилием открыла глаза и увидела склонившегося над ней милиционера.
– Женщина, вам плохо? – спросил он.
– Нет, – испуганно проговорила Антонина. Сон пропал. – С чего вы взяли?
– Вы кричали, – пояснил милиционер. – Вы не проспали свой поезд?
– Нет, – ответила Антонина и, почему-то обеспокоившись, что он спросит документы, решила спрятать испуг, копаясь в сумочке, ведь если у женщины есть приличная сумка, значит, у нее все в порядке.
В кармашке сумки, кроме чужого паспорта, ничего не оказалось. Ни одной купюры. А в собственном кошельке лежали только двести рублей, которые дала ей Ольга. Антонина ужаснулась. Получалось, что она полностью проиграла найденные десять тысяч и совершенно не могла вспомнить, как это произошло. Ей стало жарко от нахлынувшей злости. Захотелось выйти на улицу и, подобрав увесистый камень, вернуться в «Фортуну», чтобы все там разгромить, разбить монитор и телевизоры. Воображение услужливо нарисовало летящие осколки, охранников, милицию, и кипящая злость слегка остыла. Усилием воли Антонина заставила себя думать о доме и сыне.
Надо опять идти за билетом на междугородний автобус, чтобы вернуться домой.
Автовокзал находился рядом с железнодорожным – удобно для прибывающих в областной центр. У входа в автовокзал стояли небольшие трейлеры, приспособленные для торговли шаурмой, пиццей, гамбургерами, чебуреками. Откуда-то плыли запахи свежеиспеченной сдобы. Ожидающие автобуса люди жевали пирожки, ели мороженое, грызли семечки. Антонина сглотнула слюну, желудок свела голодная судорога. Женщина вспомнила, что не ела как минимум сутки.
– Кушай, собачка, беляшик! – услышала Антонина женский голос. – Кушай, он с мясом, свеженький… Куда же ты побежала?
Скромно одетая немолодая женщина вытирала руки бумажной салфеткой.
– Не ест, – пожаловалась она Антонине. – Специально купила ей беляш, на газетку положила, а она убежала…
Около ног женщины в самом деле лежал обрывок газеты, а на нем – золотистый беляш, из которого вытекал мясной сок.
– А я бы съела, – тихо сказала Антонина, загипнотизировано глядя вниз.
– Так возьмите, – растерянно посоветовала женщина, – если не… только его собачка нюхала, – и замолчала.
Антонина быстро наклонилась, подняла пирожок и, не глядя вокруг, торопливо вошла в здание автовокзала. Беляш показался Антонине по-царски вкусным. Она достала из сумки платочек, аккуратно вытерла им рот, осмотрелась. Голод не унялся, он стал требовательнее и агрессивнее. И ноги ее сами послушно отправились на запахи сдобы и мяса, плывущие из вокзального кафе.
