Инстинкт подчинения проявляется, в частности, в ролевом поведении, причем даже тогда, когда известно, что ситуация вымышленная.

Яркое доказательство силы установки на послушание обнаружено в экспериментах С. Хейни с соавторами (известны у нас в основном как эксперименты П. Г. Зимбардо). В этом исследовании студентов попросили принять участие в эксперименте, в котором одним необходимо было играть роль заключенных, а другим – охранников. Никто не говорил им, как надо вести себя, так что они играли эти роли согласно представлениям, полученным из фильмов. Эксперимент был спланирован на две недели и организован с предельным приближением к реальности.

Те, кто играл роль заключенных, быстро впали в состояние апатии и упали духом. Студенты, игравшие охранников, стали агрессивными и придирчивыми. Хотя при этом и не применялись прямые физические наказания, они изобрели немало способов унижения заключенных (например, по многу раз заставляли их строиться и пересчитываться). Когда один из заключенных возмутился и отказался подчиняться, то в качестве наказания был помещен в тесный клозет. Заключенным была дана возможность освободить его за символическую жертву (отдать одеяло), но они отказались и вообще ничего не захотели для своего собрата сделать, так как сочли его «нарушителем спокойствия». Эксперимент пришлось прекратить через шесть дней, поскольку игравшие охрану стали столь строгими и безжалостными, что это могло нанести вред испытуемым. Авторы полагают, что охранники вели себя описанным образом не в силу личностных особенностей, а в согласии с ситуацией и своей ролью. Многие из испытуемых (охранников) в жизни были весьма мягкими людьми и оказались шокированы тем, как себя вели. Они не могли себе представить, что вообще способны на подобное.

Разумеется, некоторые испытуемые отказались продолжать участие в эксперименте. Они нашли в себе силы справиться с ролевым принуждением. Но их было немного. Большинство продолжало покорно отыгрывать бессознательный сценарий, подсказанный им сюжетами из кино и детективов.

В знаменитом исследовании Стэнли Милграма (Milgram, 1963, 1965, 1974) испытуемые добровольно вызывались принять участие в эксперименте с целью изучения – по официальной версии – памяти и процесса научения. В действительности стояла цель определить степень послушания людям, наделенным властью.

Суровый, непреклонный экспериментатор в рабочем халате объясняет двум испытуемым, что они будут участвовать в исследовании влияния наказания на обучение. Один из участников (ученик) должен запомнить некоторые словесные пары, по которым другой участник (учитель) будет его тестировать. Затем испытуемый и его партнер тянут жребий – специально заготовленные карточки с записанными на них распределениями ролей. Испытуемого, которому достается роль учителя, подводят к «генератору электрических разрядов», на приборной панели которого находится 30 рубильников, а над каждым – ярлычок с указанием уровня разряда, начиная с минимального в 15 вольт (легкий разряд) и заканчивая максимальным в 450 вольт (очень сильный разряд). Последовательно опуская соответствующие рубильники (увеличивая, таким образом, силу тока), учитель должен наказывать ученика ударом тока всякий раз, когда он не в состоянии дать правильный ответ. После инструктажа учитель и ученик следуют за экспериментатором в соседнюю комнату, где ученика привязывают к устройству, напоминающему электрический стул, провода от которого ведут к «генератору электротока». В ответ на высказанное учеником беспокойство по поводу его не совсем здорового сердца экспериментатор заверяет: «Хотя сами удары током могут быть очень болезненными, устойчивого поражения тканей они не вызовут».

На самом деле ученик прекрасно осведомлен, что у него нет причин для тревоги. В данном случае он – сообщник экспериментатора, и вся процедура жеребьевки специально подстроена таким образом, чтобы ему досталась роль ученика, а его партнеру – учителя. Ни к какому реальному источнику тока ученик не подключен, однако учитель – реальный испытуемый – абсолютно уверен, что жертва в соседней комнате действительно подсоединена к «генератору электрических разрядов», управление которым находится теперь в его руках. Он даже предварительно специально испытал пробный удар током (от встроенной в «генератор» батарейки в 45 вольт). Кроме того, он слышит реакцию ученика, который ведет себя так, будто действительно получает удары током, и все больше убеждается, что эти удары чрезвычайно болезненны. Испытуемый не знает того, что на самом деле то, что он слышит, – магнитофонная запись, а ответы ученика следуют заранее подготовленному сценарию.

Как только начинаются упражнения, ученик несколько раз отвечает правильно, но затем в ряде случаев допускает ошибки. С каждой новой ошибкой испытуемый опускает следующий рубильник, полагая, что сила электрического удара постоянно растет. На пятом ударе током – в 75 вольт – жертва начинает охать и стонать от боли, а при 150 вольтах умоляет остановить эксперимент. Когда напряжение достигает 180 вольт, ученик кричит, что он больше не в состоянии терпеть боль. По мере того как уровень разряда приближается к отметке «очень сильный разряд», испытуемый наблюдает, как ученик бьется головой о стену и умоляет отпустить его. Но это, конечно, никак нельзя признать за правильный ответ, и экспериментатор приказывает учителю увеличить напряжение, опустив следующий рубильник.

Испытуемые в этом эксперименте представляли случайную выборку людей из следующих социальных групп: бизнесмены, специалисты, служащие и рабочие.

Милграм обнаружил, что большинство испытуемых (более 62%) продолжали посылать электрические разряды до самого конца эксперимента, хотя некоторым из них и потребовались определенные понукания со стороны экспериментатора.

Послушные испытуемые продолжали опускать рубильники вовсе не из-за склонности к садизму и жестокости. Более того, когда Милграм и Алан Элмс (Elms, Milgram, 1966) сравнили поведение испытуемых с данными стандартных личностных тестов, которым те подверглись, то они не обнаружили разницы между теми, кто в ходе эксперимента оказался абсолютно послушным, и теми, кто успешно сопротивлялся давлению. Нельзя также сказать, что послушные испытуемые отличались бесчувственностью, когда наблюдали за страданиями жертвы. У многих отчетливо проступали все признаки внутреннего напряжения: испарина, дрожащие руки, заикание, время от времени их разбирал нервный смех. Но все они одинаково послушно выполняли указания.

Подобное поведение не является прерогативой только американцев, живущих в штате Коннектикут. Где бы ни применялась процедура Милграма, результатом всегда был значительный уровень послушания. К примеру, повторения эксперимента показали, что жители Австрии, Голландии, Иордании, Испании, Италии и Германии ведут себя во многом так же, как испытуемые Милграма. Аналогичным образом исследователи установили, что женщины так же послушны, как и мужчины.

Что из этого следует? Удивительно, но большинство людей будет причинять боль другим, просто выражая послушание (Аронсон, 1998, с. 62–64).

По мнению Милграма, полученные данные свидетельствуют о наличии некоего пугающего феномена: «Это исследование показало чрезвычайно сильно выраженную готовность нормальных взрослых людей идти неизвестно как далеко, следуя указаниям авторитета» (Milgram, 1974). Теперь становится понятной способность правительства, представляющего собой одну из форм авторитарной власти, добиваться послушания от обычных граждан. Авторитеты оказывают на нас очень сильное давление и контролируют наше поведение. Понаблюдав за корчащимися, потеющими и страдающими испытуемыми (учителями) в эксперименте Милграма, может ли кто-либо усомниться в силе власти авторитетов?

Тем, у кого еще остаются сомнения, полезно будет ознакомиться со следующей поучительной историей:

Первого сентября 1987 года в знак протеста против поставок Соединенными Штатами военного снаряжения в Никарагуа три человека легли на железнодорожные пути, идущие от военно-морской базы Конкорд в Калифорнии. Протестующие были уверены, что таким образом смогут хотя бы на один день остановить идущие по расписанию поезда с оружием (они уведомили о своем намерении чиновников железнодорожного и военно-морского ведомств за три дня до акции). Однако гражданская бригада, которой было приказано не останавливаться, даже не сбросила скорость состава, несмотря на то что члены бригады увидели лежащих на рельсах протестующих в сотне метров от поезда. Двое из них успели в последний момент спастись от надвигающейся громады, однако один из них (Вильсон) оказался недостаточно проворным – и ему отрезало обе ноги ниже колена. Санитары военно-морского ведомства, находившиеся на месте происшествия, отказались оказывать Вильсону медицинскую помощь и не позволили доставить его в больницу на ведомственной машине. Свидетели трагического происшествия – среди них были жена и сын Вильсона – пытались своими силами остановить кровотечение и 45 минут ждали прибытия машины частной скорой помощи.

Поразительно, но пострадавший, который четыре года служил во Вьетнаме, не обвинял в своем несчастье ни поездную бригаду, ни санитаров. Вместо этого он обличает систему, оказавшую на них чрезвычайно сильное давление с целью подчинения: «Они просто делали то же, что и я во Вьетнаме. Они выполняли приказы безрассудных политиков». Хотя члены бригады согласны с Вильсоном в том, что они оказались жертвами, они далеко не так великодушны, как пострадавший. Самым поразительным в этой истории является то, что члены поездной бригады подали в суд иск против Вильсона, требуя от него денежного возмещения за «унижение, нравственное страдание и физический стресс», который они испытали, потому что Вильсон не дал им выполнить приказ без столь трагических последствий (Чалдини, 2005, с. 201–202).

Именно так происходит не только в научной лаборатории, но и в реальной жизни.

Самое часто приводимое «оправдание» должностных лиц в совершенном ими злодеянии состоит в том, что они, как всякие бюрократы, просто аккуратно исполняли то, что им было приказано. Это касается как частных случаев, так и массовых преступлений – таких как холокост и сталинские репрессии.

Как подметил Игорь Губерман: