Глава 13
«Уазик» и следующая за ней «Шишига» тряслись по таежному зимнику, обстановка тревожная: вдруг засада, вдруг смерть. Юра внимательно смотрел по сторонам, доверяясь своему чутью и острому зрению. В руках автомат, если вдруг что, голыми руками его не возьмешь. И товарищей своих он не подведет.
Бивни мамонта — товар ходовой. Если знать, в каком направлении его двигать. У Морячка свои каналы сбыта, китайцы берут у него бивни на точке, сами переправляют через кордон. Цены реальные — от двухсот до пятисот долларов за килограмм. Партию толкнули крупную, все, что добыли за последний год. Улов на редкость крупный — почти тонна костей. Но самая главная добыча — парные бивни крупного мамонта, за них китайцы отвалили сто штук. Морячок набил полную мошну. И теперь это все нужно увезти — чем дальше от точки, тем лучше.
План простой — затеряться в тайге, отсидеться, а потом обратно, своим ходом на далекую базу. Запас бензина есть, на пути будут заправки. Куда хуже, если машина сломается. Впрочем, Юра уже привык к такой собачьей жизни, когда каждый день как испытание на прочность. Бивни стоят денег, но добывать их — каторжный труд.
Бивни водятся в реках и с места на место перемещаются по воде. Зимой кости вмерзают в лед, а весной их можно извлечь. Но попробуй найди такие точки вмерзания, если не знаешь, как это делается. И все это в суровых условиях, по лютому морозу. Работа не для слабонервных — Юра с трудом выдержал один сезон. И вряд ли он продолжит работу. Тем более что раз на раз не приходится. Прошлый сезон, говорят, был совсем жидким, прибыль едва превысила расходы. В этот раз все в ажуре. Но что будет в следующем году? Намучиться, убить здоровье и в итоге остаться на бобах?
Впрочем, Юра пока что ничего не решил. Получит свою долю, пересчитает деньги, а там видно будет.
Морячок, здоровый щекастый детина с желтушными глазами, сидел как на иголках. Хабар с деньгами крепко зажат между ног. Жадный он до денег, потому и страшно ему. Вдруг нападут и все отберут? Возможно, он даже не думал о том, что вместе с деньгами он может потерять и жизнь.
— Темнеет уже, — сказал Кубик.
— А фары на что? — хмыкнул Морячок.
— Ну, можно и по темноте.
— Если фар не хватает, в глаз дам, фонарем подсветишь, — хмыкнул Морячок.
— Зачем в глаз? — качнул головой Кубик. — Не надо в глаз… Деньги давай, а в глаз не надо.
— Деньги… Деньги потом… — Морячок глянул влево-вправо.
— Когда потом? — насел Кубик.
Юра скорешился с ним в зоне, там и стал жертвой сказок о легких деньгах. Это Кубик затащил его в бригаду к Морячку. Всю страну насквозь проехали, чтобы добраться до него. И вдоволь хлебнули лиха. Как обычно, реальность оказалась намного мрачнее вымысла. Но ничего, зато домой они поедут не с пустыми руками.
— А там что, таежный супермаркет впереди? — Морячок махнул рукой вдоль дороги.
— Таежная столовая… — буркнул Кубик. — Горяченького бы похлебать.
— Будет тебе горяченькое, — кивнул Морячок.
Но команду на привал он делать не спешил, так и ехали бы до утра, если бы в «ГАЗе» не закипел радиатор. Пришлось останавливаться. А Кубик сразу же взялся за топор, чтобы нарубить веток для костра.
Юра отошел от машин, прислушался к тишине. Вроде не слышно, чтобы за ними кто-то ехал. Стараясь не шуметь, он обошел место вокруг стоянки. И услышал шорох неподалеку от костра.
Он осторожно приблизился к месту, откуда исходил шум, и увидел силуэт человека. И тут же услышал знакомый голос.
— Деньги им подавай, — едва слышно буркнул себе под нос Морячок.
От дерева к костру он уходил без своего хабара. Присыпал его листьями, чтобы никто не увидел, и обратно. А денег там валом. Юра мог бы прикарманить рюкзак и с ним раствориться в темноте. Он знает, как выжить в тайге, и сможет сделать это. Трудно придется, но триста-четыреста штук того стоили.
Юра вздохнул и повернул назад. Нет уж, крысятничать он не станет. Ни крысятничать, ни стучать. Не так воспитан.
Братва собралась за костром. Морячок, Сторожок, Вась-Вась, Лимон, Кубик. Лица у всех дубленые, к укусам комаров не восприимчивые. Да и сам Юра привык к этой напасти. Первое время москитник носил, а сейчас обходится без сетки. А гнус уже слетается на запах свежей крови. Но уже бросили в костер свежие сосновые лапы.
Юра сел на землю, прислонился спиной к сосне. Спокойно все вокруг — можно расслабиться. Он закрыл глаза и ощутил, как надвигающаяся дрема глушит голоса.
Проснулся он от толчка в бок. Открыл глаза, встрепенулся, повернул голову. Рядом с ним сидел Морячок. Он что-то доставал из кармана, поэтому и толкнул Юру локтем.
— Чего вспорхнулся, старичок? Спи!.. Пока спится… — Он снова толкнул Юру локтем.
Но сон не шел. Да и комарья налетело немерено. Более того, народ разошелся, попрятался по машинам. Только Кубик у костра да Морячок. Но Кубик варит бульон, ему нельзя отходить от котла. А Морячок что здесь делает?
— Да нет, пойду гляну, как там вокруг, — поднимаясь, сказал Юра.
— Давай, Купава, давай, — как-то не очень весело подбодрил его Морячок.
Видно, за деньги переживает. Вдруг Юра случайно наткнется на клад и кое-что прилипнет к его рукам. Или же сразу сделает ноги.
Юра обошел стоянку, забрался в прокуренный «уазик» и снова заснул. А проснулся от мысли, которая иголкой воткнулась в сознание. А сам по себе Морячок не мог сделать ноги? Может, потому он и остался у костра, чтобы удобней было уходить.
Но Морячок как был, так и оставался у костра.
— А-а, Купава! — обрадовался Кубик. — Давай мужиков зови!
Похлебка готова, хлеб и лук нарезан, банки с тушенкой вскрыты. Да тут пир горой намечается. И Морячок довольный как слон.
Сваренная из бульонных кубиков похлебка вкус не услаждала, зато горячая, сытная, как раз то, что нужно. Только вот Морячок почему-то налегал на лук и на тушенку. Вроде бы сам похлебку помогал готовить… Может, червяка туда какого-нибудь уронил? Или еще чего покрепче?..
Первым скорчился Кубик. Лицо скривилось, рука судорожно дернулась, на губах появилась пена. Тут же кондратий схватил за горло и Лимона. Юра все понял, поэтому скрючился и сам. Это было нетрудно, хотя бы потому, что ему на самом деле стало дурно. Все-таки успел он хлебнуть отравленного бульончика, прежде чем раскусил Морячка. Скорчился и Вась-Вась. Сторожка тоже шарахнуло, но этот, прежде чем потерять над собой контроль, успел вскинуть ружьё.
— Сука!
Он сразу понял, кому выгодно избавиться и от него, и от всех. Но Морячок был уже начеку. Он выстрелил первым, и Сторожок завалился в костер с пулей в голове.
Юру он в расчет не взял. А зря. Короткая автоматная очередь поставила точку в его никчемной жизни. А сам Юра свалился в лихорадке. Теряя над собой контроль, он догадался вставить два пальца в рот. Его вырвало. Но это мало помогло.
Он лежал у костра и корчился в судорогах, разбрызгивая пену с губ. А вокруг мертвая тишина. И Кубик уже упокоился, и все, кто схватился за живот после него. Один Юра еще только доходил до кондиции. Осталось совсем чуть-чуть…
* * *
С утра до вечера — как белка в колесе. Мотель небольшой — работников раз, два и обчелся, плюс калека сторож. И белье нужно в стирку сдать, и в номере прибраться, и постояльцев на ночь принять. А еще на балансе сауна. Вика хоть и главная здесь, но иногда приходится самой в ней убираться.
— Да мы не обидим, красивая! Спинку потрешь, делов-то! — Плотно сбитый лысый мужичок смотрел на Вику сальными глазами. — Сколько скажешь, столько и заплатим.
— Сто тысяч долларов с носа, и я вся ваша, — натянуто улыбнулась она.
Она уже знала, как работать с такими клиентами. Тут главное не спорить, а соглашаться, но на своих условиях. Тем более что лысый сам предложил назначить цену.
Вика показала ему спину и пошла вдоль по коридору. Работы на сегодня много, до вечера нужно успеть. Но лысый увязался за ней.
— Эй! — Он догнал ее, схватил за руку. — Что-то слишком много. Надо как-то нормально договориться.
— Нет! — вырывая руку, отрезала Вика.
— Как это нет? — Но лысый снова схватил ее, развернул к себе.
Взгляд жесткий, лютый. А за ним скалилась такая же пьяная рожа.
— Я сейчас крыше позвоню.
Милицией в таких случаях лучше не угрожать, а загнуть про бандитскую «крышу» в самый раз. Почти всегда срабатывает. А если нет, придется идти на крайние меры. Еще Юра научил ее приему из арсенала женской борьбы. Тонким каблучком по ступне — в болевую точку. Каблук у нее твердый, острый… Надо будет, она себя каблуком этим убьет, лишь бы не стать жертвой насилия.
Бзик на нее нашел с тех пор, как Родик отказал ей в праве на законный с ним брак. Она себя такой шлюхой почувствовала, что никаких больше мужиков с тех пор. Ни полюбовно, ни силой — никак. И пусть проходит жизнь мимо, все равно…
— Кому?! — скривился лысый.
— А голову оторвут, узнаешь.
— Эй, ты со мной так не говори! — лысый сильно дернул ее за руку.
Вика скривилась от боли.
— Я сейчас закричу.
— Не надо кричать… — донеслось со стороны лестницы.
Вика не могла поверить своим глазам. К ним приближался Родик. Важный, невозмутимый, ни страха в глазах, ни сомнений. Шел он как бы неторопливо, но приближался быстро. Вовик не поспевал за ним.
— Эй, че за дела? — Стоящий за спиной лысого мужик повернулся к Родику.
Но сильный удар в челюсть усадил его на пол. Лысый дернулся, разжал руку, отпуская Вику.
— Слышь, мужики, нормально все. Мы уже уходим.
Он вскинул руки на уровень головы, но Родик уже размахнулся для удара. И остановиться уже не смог.
Лысый схватился за отбитую челюсть и на полусогнутых рванул мимо Вики. Его дружок, поднимаясь с пола, поспешил за ним.
— Ну зачем торопиться? — недовольно спросил Вовик.
— Ну, на ком-то же надо тренироваться, — Родик с героическим видом потер кулак.
Если он занимался боксом, то, по всей видимости, всерьез. Полнота — его бич, но Родик успешно с ней боролся. Стройный, подтянутый, походка стремительная, пружинная. И лицо как у волевого, уверенного в своих силах человека.
Зато Вовик отпустил брюшко. И сытые щечки лоснятся на свету. Но Вовик Вику не интересовал. Чего не скажешь о Родике. Он, конечно, еще та сволочь, но выглядел он как новенькая стодолларовая купюра. В него можно было влюбиться.
— И что это все значит? — спросила Вика.
— Да вот, полмира объездил, пока тебя нашел… А тут у тебя какой-то вертеп…
— С кем полмира объездил? — усмехнулась она.
Не надо было далеко ездить, чтобы ее найти. Достаточно было связаться с основным акционером гостиницы «Урядье», это он открыл придорожный мотель в полсотне километров от города. Мама узнала об этом, она и посоветовала Вике устроиться туда на работу. А тут этот разрыв с Родиком… Она двумя руками ухватилась за возможность исчезнуть из города. Так на три года здесь и застряла. О чем нисколько не жалеет.
— И с женой, — кивнул Родик. — И не только.
Он не отводил глаз от Вики, но это не помешало ему нащупать хромированную ручку и открыть дверь в ближайший номер.
— Ты куда?
— Ну, если это мотель, то туда.
Он вошел в номер и бухнулся на заправленную кровать.
— Я уже записала это на твой счет, — одними губами улыбнулась она.
— Как же у тебя здесь здорово! — раскинув руки, потянулся Родик.
— Ты, наверное, сильно устал.
— Ну так полмира объездил.
— Если полмира, значит, полгода отдыхать…
— Полдня, моя дорогая. Полдня.
— Да, но заплатить придется за сутки! — Вика захлопнула дверь.
И глянула на Вовика, который стоял в коридоре. Он сдержанно улыбнулся и так же скупо развел руками. Блажит барин, ничего не поделаешь.
Вика спустилась на ресепшен, и тут же появился Родик.
— Сколько я должен?
— Тысяча сто. Если без завтрака.
— А с ужином?
— Ужин стандартный. Без рябчиков и устриц.
— Устал я от куриц.
— От устриц.
— От них тем более… Я к тебе приехал… Давай уедем! — Он влюбленно смотрел на Вику.
Она не таяла под его взглядом, не растекалась, но на душе стало тепло.
— Куда?
— Я построил для тебя гостиницу. Будешь там директором.
— Как же так, солнца нет, а ты перегрелся!
— Я серьезно.
— Я и так здесь директор.
— Это не гостиница, это забегаловка.
— Не знаю, мне нравится.
В дверь со стороны улицы зашли люди — судя по внешнему виду, дальнобойщики.
— Номеров нет! — замахал руками Родик. — Приезжайте завтра!
Мужчины переглянулись и повернули назад.
— Номера есть. — Вика с укором глянула на Родика.
— Я покупаю все до завтра!
— Ты точно перегрелся.
— Нет, просто у меня хорошее настроение. Я нашел тебя!
Ресторана при гостинице не было, только небольшое кафе. Родик заглянул туда на правах хозяина. И сам приготовил фрикасе из свинины, с грибами, в сметанном соусе. А вино подал Вовик — принес из машины.
И кафе Родик закрыл на спецобслуживание. Вика пробовала возразить, но бесполезно. Именно так и должен был вести себя мужчина. Только Родик — чужой мужчина, и она не должна была об этом забывать.
— Значит, полмира объездил? — спросила она, похвалив его стряпню.
— На самом деле я знал, где ты работаешь, — с самым серьезным видом сказал Родик.
— Ты правильно сделал, что оставил меня в покое. — И она говорила серьезно, хотя и было чувство некоторой уязвленности.
— Да, я тоже так думал…
— Семья — прежде всего.
— Ну, в принципе, да.
— И в принципе и вообще…
— Я не люблю Альбину. И никогда не любил.
— Но кого-то же любил…
— Да была одна. Потом другая… А после третьей такая тоска навалилась…
— Чего так?
— Понял, что без тебя — край! — Родик провел вместе сложенными пальцами по горлу. — Только к тебе по-настоящему тянет.
— А жена? Дети?
— Ну, второй уже в проекте… — поморщился он.
— Спасибо за ужин, но мне уже пора, — бездушно улыбнулась Вика.
Дети — это святое. И она даже жалела о том, что не понесла от Юры. Там, в подвале, он застал ее врасплох, но не сложилось… Так бы жила, воспитывала ребенка. И все равно, что без мужа. Мама же не смогла завести полноценную семью, видно, и у нее такая судьба.
— Да постой ты! — Родик поймал ее за руку, вернул за стол.
— Некогда мне.
— Я ведь не просто так. Я ведь и жениться могу, — выдавил Родик.
— Я тебя об этом не прошу, — Вика удивленно глянула на него.
— Но так надо.
— Кому надо? Твоей жене?
— Ну, Альбине точно не надо…
— И я не хочу, чтобы меня проклинали твои дети… Да и с тобой не хочу.
— Почему?
— Ни с кем не хочу. Мне самой хорошо.
— Неужели Юрку ждешь?
Вика пожала плечами. Юрку осудили на три года, срок уже вышел. Вдруг вернется к ней. Уж его-то она примет… Но Юрка не вернется. Она писала ему в колонию, просила прощения. Ни ответа, ни привета… Так ей и надо.
— Он еще год назад освободился. По условно-досрочному. И куда-то пропал. Боится возвращаться. И правильно делает.
— Как это пропал? — Вика подозрительно глянула на Родиона.
— Нет, мы здесь ни при чем. — Он провел пальцами перед лицом, слегка отклонив их вправо-влево.
Легкий намек на крестное знамение. Или на удар — ножом по горлу.
— Может, потому и вернется, что мы ни при чем, — немного подумав, усмехнулся Родион. — Вернется и предъявит мне за тебя. Почему на тебе не женился, спросит.
— Ну ты же понимаешь, это была хорошая мина при плохой игре.
— А вдруг предъявит?.. А я еще жить хочу…
— Скажи ему, что я отказалась.
— Я серьезно.
— Я тоже.
— Я от тебя так просто не уйду, — Родик улыбался, но взгляд у него оставался серьезным, как у маньяка, нацелившегося на очередную жертву.
— Не надо, — она умоляюще глянула на него.
— Почему?
— Мне нравится моя работа. Мне нравится моя жизнь. Но если ты не оставишь меня в покое, я уеду. И уеду так далеко, что ты никогда меня не найдешь… Не заставляй меня уезжать.
— Я правда построил гостиницу… — сказал он. — Там осталось совсем чуть-чуть…
— Рада за тебя.
— А за себя порадоваться не хочешь?
— Я же сказала тебе, что меня в этой жизни все устраивает.
— И эти отморозки из сауны?.. Или это у тебя такая радость в жизни? — съязвил Родик.
— Извинись, — Вика требовательно глянула на него.
— Прости… Сам не знаю, что на меня нашло… Я не думал, что ты меня прогонишь…
— А что ты думал?.. Нагулялся, наплясался, стариной решил тряхнуть. Открывайте ворота, барин приехал! Так, да?
— Я хочу, чтобы у нас все было серьезно… Не хочешь связывать себя семьей, давай будем просто встречаться…
— Ты снимешь мне квартиру, возьмешь на содержание…
— Но это же лучше, чем одиночество.
Вика качнула головой. Лучше одиночество, чем с Родиком, но без Юры. Она могла бы сказать это вслух, но промолчала. Не было желания выслушивать гадости про Юрку. И про себя… Как ни крути, а после того, как Юра снова оказался в заключении, Вика какое-то время жила с Родиком. Она уже давно себя за это простила, но вспоминать и говорить желания нет.
* * *
Хочешь добиться успеха в строительном бизнесе — начни с собственного дома. Родион так не думал, пока не залил фундамент в основание своего дома. Только тогда он проникся душой к своему делу. И с тех пор ему не нужна помощь отца. Он все делает сам от начала и до конца, а заказов хватает — Урядновск переживает строительный бум.
И дом уже готов. Внутри все доведено до ума, вычищено и вылизано. Все двери на месте, встраиваемая мебель врезана. Осталось только обставить дом. Но Альбина занимается этим, большая часть мебели уже заказана. А в холл уже и кожаный уголок привезли.
Уголок в целлофане, но отца это ничуть не смутило. Он сел, приподнялся-опустился, проверяя диван на прочность.
— Хорошо стоит.
— Италия!
— Я не об этом. Я о твоей фирме.
— Россия!
— Ну, Россия и без нас продержится, а Урядновск без нас…
— Неужели пропадет?
— Мы без него пропадем. Если нас отсюда выкинут…
— Кто?
— «Славянка».
— Как Марусова может нас отсюда выкинуть?
— Ну, с торговлей она подвинула нас круто…
Родион кивнул. Марусова со своей «Славянкой» лихо обошла их на повороте. В девяностых годах отец организовал в городе торговлю продуктами, затем перешел на одежду, бытовую технику, но системы как таковой не было. Магазины замыкались на одного хозяина, но внешне их связь между собой никак не проявлялась. А Марусова сделала ставку на свой фирменный бренд. Магазины «Славянка» даже оформлялись в едином стиле. И эстетически они выглядели гораздо привлекательней, чем отцовские магазины, работающие по старинке — одна касса на отдел. У Марусовой — система универсамов. И цены там не очень кусаются…
— И со строительством подвинуть может.
— Ну, построила супермаркет сама, и что? — пожал плечами Родион.
— Так не просто построила, там новые технологии. И стандарты качества… Прокопову понравилось.
— А куда Егор Степанович от нас денется?
— Куда денется?.. Может, и денется… Разгулялся ты, Родик. Как последний кобель. Альбина все глаза выплакала.
— Ну, это исправимо, — нахмурился Родион.
Собираясь жениться на Альбине, он всерьез думал, что ему нужна только Вика. И жизнь он свою распланировал — жить с одной, а встречаться с другой. Но Вика вильнула хвостом, а он решил, что обойдется и без нее. И понесло его — не остановится. Но красивые женщины — это как наркотик. Сначала для прихода нужно совсем чуть-чуть, а потом все больше и больше. Вот потому и разгулялся Родион, то с одной, то с другой. А бесследно для семьи это пройти не могло. Сначала блондинка Юля заявила на него права, затем брюнетка Валя, а это скандал за скандалом… В конце концов он перестал ощущать приход. И только Вика, казалось могла подарить ему яркое, взрывное ощущение. К ней он и отправился. Но…
Вика в своем репертуаре, только теперь это не игра, а норма жизни. Родион к ней и так, и этак, но все мимо. Он-то, конечно, возьмет ее в осаду, но не факт, что эта не столь уж прочная на первый взгляд крепость ляжет к его ногам.
— Завязывай кобелировать.
— Я же сказал, без проблем… Только Вика, и все.
— Вика? — отец глянул на него, как на старика, на которого вдруг накатила маразматическая ностальгия.
— Она скандалы устраивать не станет. С ней будет тихо, как с мышкой.
— Уверен?
— Только эта мышка в лапы не дается. Послала меня к черту.
— Это хорошо.
— Что хорошего?
— Займись Альбиной. Окружи ее вниманием и заботой… Новый дом, — отец обвел рукой пространство вокруг себя. — Новая жизнь. Начни с Альбиной заново.
— Постараюсь, — вздохнул Родион.
После родов Альбина превратилась из стремительной бригантины в тяжелый дымящий баркас. А корма как у «Титаника». Только ко дну никак не пойдет. Потому что айсберг топить ее не собирается. Айсберг — это ее отец. Он у губернатора на особом счету, скорее Луна темной стороной к Земле повернется, чем его айсберг растает.
— Марусова очень опасна… Это ведь она магазины наши сожгла, — сказал отец.
Родион пожал плечами. Да, были разговоры, что это работа Марусовой, но как-то не верилось в это. Но сейчас ясно, что эта баба прет как танк.
— Любовник у нее — фрукт еще тот.
— Любовник?
— Соркин Валерий Александрович. Дважды судим. Начинал как брачный аферист, а в девяносто третьем был осужден за грабеж. Водит дружбу с Маркизом.
— Маркиз — дядя серьезный.
Законный вор Маркиз смотрел за Урядновском с конца восьмидесятых. И до сих пор его власть в местном криминальном мире неоспорима. Может, потому в городе и не было бандитского разгула, как в других городах. Местный бизнес потихоньку отстегивал на воровской общак, волки были сыты, а овцы целы.
— Да и Соркин еще та сволочь… Подлый он и хитрозадый. Жечь нас начал сразу после того, как Купалов сбежал. Четко подгадал…
— И что теперь делать?
— Компании наши объединять.
— Это у тебя компания, а у меня фирма, — усмехнулся Родион. — Игрушечная.
Еще совсем недавно отец думал только так и не иначе. И Родион гордился тем, что заставил его изменить свое мнение.
— Уже не игрушечная. Но еще не совсем взрослая. Хотя задел хороший. И активы здоровые… Да, твоя фирма значительно укрепит… наши позиции.
— Слияние и поглощение?
— Компанию назовем «Водников и сын».
— «Водников и отец» — так звучит еще лучше.
— Борзеешь, сынок, — вроде как в шутку, но все же всерьез рассердился отец.
— Я вырос, папа. Теперь ты уже не сможешь снять ремень… Ну если только для того, чтобы присунуть Инге.
— Родик!
— Она еще не того? — Родион провел рукой над животом.
— Нет у нас ничего, — сквозь зубы выцедил отец.
— Мы объединим наши активы, — медленно, в раздумье кивнул Родион. — И я стану твоим заместителем. Но с одним условием. Если у тебя вдруг появится ребенок на стороне, компания отходит мне.
Отец поднялся на ноги сам, но выглядело это так, как будто какая-то сила схватила его за шкирку и оторвала от дивана. И рот открылся как будто сам по себе.
— Я не хочу, чтобы ты обидел маму. — Родиону непросто было выдержать лицо, но все же он справился с этим.
— За воспитание отца взялся?
— Ты принимаешь мое условие?
Отец кивнул, похлопал Родиона по плечу, а затем и обнял его. И вид у него был такой, как будто он только что признал в нем родную кровь.
